ДРАКОН, ЗАЛЕТЕВШИЙ В РЕСТОРАН
Ностальгический Нальчик
…Перечитывая дневники Михаила Пришвина, побывавшего, как известно, в Нальчике весной-летом 1936 года и оставившего глубокие замечания о нравах, царивших в Кабардино-Балкарии в тридцатые годы, наткнулся на такой момент. Вот он: «Вечером гуляли в парке в Нальчике, удивляясь высокой траве и тени старых лип. …Обратили внимание на великолепно начатую под землей постройку духана еще до революции: теперь из каждой комнаты вышли на свет липы и другие деревья».
Духан - это трактир или небольшой ресторан. Где же его хотели построить? Понятно, что на Липовой аллее, а вот где конкретно? Думается, что вероятнее всего на том месте, где после войны был возведен ресторан «Лето», а сейчас громоздится (причем уже долгие годы) неуклюжее массивное здание, также предназначавшееся под ресторан, но в силу неизвестных мне причин, до сих пор не заработавшее.
А ресторан «Лето» было достаточно популярным у нальчан заведением. Одноэтажный, он делился на два блока. В первом, закрытом, имелся небольшой зал на 12 столиков. Здесь можно было выпить пиво, заказать холодные закуски, одним словом, перекусить. Одно время с противоположной стороны кафе стоял небольшой мангал, а значит, к пиву (или к чему-нибудь более крепкому) полагались и шашлыки.
Это воспоминания из далекого детства - самого конца пятидесятых годов, когда отец - Николай Котляров, заместитель редактора газеты «Советская молодежь», забрав меня из детского садика, что находился поблизости (чуть выше угла нынешних Шогенцукова и Балкарской), встретил по дороге друзей, и не в силах уступить их напору, прихватил и меня в «Лето». Не скажу, что мне там понравилось, и то право - дела до меня никому не было, а одному распивать бутылку ситро хоть и приятно, но тоскливо.
А вот другая половина ресторана осталась в памяти надолго. Это была открытая асфальтированная площадка, огороженная ажурной балюстрадой. На площадке стояли столики под выносными зонтиками; припоминается, что их было восемь. Здесь продавали мороженое, пирожные - преимущественно заварные, рекой лился лимонад. И все лето, захватывая конец мая и начало сентября, звучал детский смех. Родители приводили сюда меня с сестрой (ей было годика два-три) довольно часто. У нас даже было свой личный столик (крайний, в углу), который мы облюбовали и я очень расстраивался, если он был кем-то занят.
Ближе к зиме «Лето» закрывалось в ожидании лета. И как-то в году 1965-м (год запомнился точно, потому что у нас была четырехлетка и все занятия вела одна учительница - Анастасия Гавриловна Смирнова), мы коллективно сбежали с какого-то нелюбимого предмета. Куда идти? Конечно, в парк. Так оказались у ресторана. Окна его были забиты на зиму крест накрест досками, но кто-то уже успел на одном окне их оторвать и разбить стекло. Что искал грабитель нам неведомо, но ведомо то, что увидели мы внутри. Началось все с возгласа того, кто первым залез в зал. И столько в этом крике звучало отчаяния и страха, что мы решили - внутри сторож, и он поймал нашего товарища. Но никакого сторожа в холодном, не отапливаемом помещении, естественно, не оказалось, но зато там находился…
Возможно, не все поверят в то, что я сейчас напишу, но это истинная правда. Посредине зала, прямо на полу распластал чешуйчатые крылья …дракон. Огромный - метров где-то четыре-пять в длину и столько же в ширину, правда, невысокий - может, метр или чуть больше над полом. С высоко поднятой головой, в красной пасти которой сверкали белоснежные, огромные и страшные, зубы. Две когтистые лапы размашисто упирались в пол; равновесие дракон поддерживал с помощью длинного хвоста. Выпало из памяти сколько у дракона было голов (все-таки нам, детям, в те времена ближе был змей горыныч из русских сказок, а не чудище из сказаний о нартах), но впечатление оказалось невероятно сильным. Тем более, что на спине дракона примостился крошечный человечек в чем-то блестяще-красном, вступивший в бой с чудищем.
Много лет спустя я узнал, что этого зверя сотворил кабардинский скульптор Федор Калмыков (1932-1967). Он очень рано ушел из жизни, но оставил на память о себе работу, которая известна абсолютно всем нальчанам и гостям города - речь о ресторане «Сосруко» на горе Кизиловка, сооруженном в виде головы нарта - фольклорного героя с огненным факелом в вытянутой руке.
Что касается чудища в ресторане «Лето», то эта работа Федора Калмыкова, навеянная мотивами нартского эпоса, представляла декоративную скульптуру, изготовленную из папье-маше. Только неизвестно - ваял ли он ее непосредственно в зале или туда ее привезли для демонстрации заказчику, коим, вероятно, выступала администрация нальчикского парка культуры и отдыха. А тогда, в далеком 65-м, мы, первые зрители творческих исканий скульптора, размышляли об одном: куда денут дракона, когда наступит лето и ресторан откроется? Пришли к мнению, что его распилят. От этой мысли стало печально.
Но тот дракон, а вернее его последыш-преемник, впоследствии возродился и был установлен на территории курортного бассейна. Эта скульптура так и называлась: «Батраз, побеждающий дракона». Из него извергалась целебная радоновая вода.
Бассейн этот давно заброшен, обветшал. Вероятнее всего, декоративную скульптуру постигла та же самая судьба. Ждет возрождения и ресторан «Лето», фундаменты которого были заложены еще в прошлом тысячелетии.
И вспоминаются прозорливые пастернаковские строчки:
«Буран не месяц будет месть,
Концы, начала заметет.
Внезапно вспомню: солнце есть;
Увижу: свет давно не тот.
…
В кашне, ладонью заслонясь,
Сквозь фортку крикну детворе:
Какое, милые, у нас
Тысячелетье на дворе?»
…Перечитывая дневники Михаила Пришвина, побывавшего, как известно, в Нальчике весной-летом 1936 года и оставившего глубокие замечания о нравах, царивших в Кабардино-Балкарии в тридцатые годы, наткнулся на такой момент. Вот он: «Вечером гуляли в парке в Нальчике, удивляясь высокой траве и тени старых лип. …Обратили внимание на великолепно начатую под землей постройку духана еще до революции: теперь из каждой комнаты вышли на свет липы и другие деревья».
Духан - это трактир или небольшой ресторан. Где же его хотели построить? Понятно, что на Липовой аллее, а вот где конкретно? Думается, что вероятнее всего на том месте, где после войны был возведен ресторан «Лето», а сейчас громоздится (причем уже долгие годы) неуклюжее массивное здание, также предназначавшееся под ресторан, но в силу неизвестных мне причин, до сих пор не заработавшее.
А ресторан «Лето» было достаточно популярным у нальчан заведением. Одноэтажный, он делился на два блока. В первом, закрытом, имелся небольшой зал на 12 столиков. Здесь можно было выпить пиво, заказать холодные закуски, одним словом, перекусить. Одно время с противоположной стороны кафе стоял небольшой мангал, а значит, к пиву (или к чему-нибудь более крепкому) полагались и шашлыки.
Это воспоминания из далекого детства - самого конца пятидесятых годов, когда отец - Николай Котляров, заместитель редактора газеты «Советская молодежь», забрав меня из детского садика, что находился поблизости (чуть выше угла нынешних Шогенцукова и Балкарской), встретил по дороге друзей, и не в силах уступить их напору, прихватил и меня в «Лето». Не скажу, что мне там понравилось, и то право - дела до меня никому не было, а одному распивать бутылку ситро хоть и приятно, но тоскливо.
А вот другая половина ресторана осталась в памяти надолго. Это была открытая асфальтированная площадка, огороженная ажурной балюстрадой. На площадке стояли столики под выносными зонтиками; припоминается, что их было восемь. Здесь продавали мороженое, пирожные - преимущественно заварные, рекой лился лимонад. И все лето, захватывая конец мая и начало сентября, звучал детский смех. Родители приводили сюда меня с сестрой (ей было годика два-три) довольно часто. У нас даже было свой личный столик (крайний, в углу), который мы облюбовали и я очень расстраивался, если он был кем-то занят.
Ближе к зиме «Лето» закрывалось в ожидании лета. И как-то в году 1965-м (год запомнился точно, потому что у нас была четырехлетка и все занятия вела одна учительница - Анастасия Гавриловна Смирнова), мы коллективно сбежали с какого-то нелюбимого предмета. Куда идти? Конечно, в парк. Так оказались у ресторана. Окна его были забиты на зиму крест накрест досками, но кто-то уже успел на одном окне их оторвать и разбить стекло. Что искал грабитель нам неведомо, но ведомо то, что увидели мы внутри. Началось все с возгласа того, кто первым залез в зал. И столько в этом крике звучало отчаяния и страха, что мы решили - внутри сторож, и он поймал нашего товарища. Но никакого сторожа в холодном, не отапливаемом помещении, естественно, не оказалось, но зато там находился…
Возможно, не все поверят в то, что я сейчас напишу, но это истинная правда. Посредине зала, прямо на полу распластал чешуйчатые крылья …дракон. Огромный - метров где-то четыре-пять в длину и столько же в ширину, правда, невысокий - может, метр или чуть больше над полом. С высоко поднятой головой, в красной пасти которой сверкали белоснежные, огромные и страшные, зубы. Две когтистые лапы размашисто упирались в пол; равновесие дракон поддерживал с помощью длинного хвоста. Выпало из памяти сколько у дракона было голов (все-таки нам, детям, в те времена ближе был змей горыныч из русских сказок, а не чудище из сказаний о нартах), но впечатление оказалось невероятно сильным. Тем более, что на спине дракона примостился крошечный человечек в чем-то блестяще-красном, вступивший в бой с чудищем.
Много лет спустя я узнал, что этого зверя сотворил кабардинский скульптор Федор Калмыков (1932-1967). Он очень рано ушел из жизни, но оставил на память о себе работу, которая известна абсолютно всем нальчанам и гостям города - речь о ресторане «Сосруко» на горе Кизиловка, сооруженном в виде головы нарта - фольклорного героя с огненным факелом в вытянутой руке.
Что касается чудища в ресторане «Лето», то эта работа Федора Калмыкова, навеянная мотивами нартского эпоса, представляла декоративную скульптуру, изготовленную из папье-маше. Только неизвестно - ваял ли он ее непосредственно в зале или туда ее привезли для демонстрации заказчику, коим, вероятно, выступала администрация нальчикского парка культуры и отдыха. А тогда, в далеком 65-м, мы, первые зрители творческих исканий скульптора, размышляли об одном: куда денут дракона, когда наступит лето и ресторан откроется? Пришли к мнению, что его распилят. От этой мысли стало печально.
Но тот дракон, а вернее его последыш-преемник, впоследствии возродился и был установлен на территории курортного бассейна. Эта скульптура так и называлась: «Батраз, побеждающий дракона». Из него извергалась целебная радоновая вода.
Бассейн этот давно заброшен, обветшал. Вероятнее всего, декоративную скульптуру постигла та же самая судьба. Ждет возрождения и ресторан «Лето», фундаменты которого были заложены еще в прошлом тысячелетии.
И вспоминаются прозорливые пастернаковские строчки:
«Буран не месяц будет месть,
Концы, начала заметет.
Внезапно вспомню: солнце есть;
Увижу: свет давно не тот.
…
В кашне, ладонью заслонясь,
Сквозь фортку крикну детворе:
Какое, милые, у нас
Тысячелетье на дворе?»