Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен. Отрывки.
«Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен» - уже в самом заглавии фильма отчетливо виден гротескный контраст, который определил настроение и стиль всей картины Элема Климова. Замысел фильма был смелым и опасным, поэтому то, что Климов получил у Госкино разрешение на съемки, будучи еще студентом ВГИКа, гораздо менее удивительно чем то, что Климов это разрешение вообще получил.
Выбирая местом действия пионерский лагерь, режиссер не прогадал: в Госкино решили, что это будет незамысловатая комедия про детей, а сам Климов получил возможность через героев фильма с детской непосредственностью называть вещи своими именами.
Парадокс, но сам Климов в пионерском лагере никогда не был. Но был и пионером, и комсомольцем, и до определенного момента честно верил в те идеалы, которым приносил торжественные клятвы. По воспоминаниям режиссера, после приема в комсомол, от волнения его колотило: «думал - взлечу».
Преддипломная работа Климова - короткометражка о детях, строящих в глубине московского дворика космическую ракету. Со временем трое старших ребят к этой затее охладевают, но четвертый, самый маленький, истово верит в возможность полета. Поэтому когда он садится в «ракету», нагромождение из ржавых бочек, «ракета» взлетает.
Взлетают и герои фильма «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен» - когда от идеалов остались только призывы и лозунги, тема выхода стала главной в творчестве Климова.
Но несогласного с режимом худсовет Госкино разглядел в режиссере только тогда, когда встал вопрос об исполнителе главной роли, товарища Дынина.
В те годы Климов был увлечен «Современником» и хорошо знал все шедшие на его сцене спектакли. Поэтому в роли директора лагеря не видел никого, кроме одного из артистов театра - Евгения Евстигнеева. Члены худсовета осознавали, что уже одно присутствие Евстигнеева в кадре привнесет в фильм социальный подтекст. Пытаясь снизить жанр с сатирической комедии до комедии положений, они предлагали режиссеру различных характерных актеров, в частности, прозвучала кандидатура Михаила Пуговкина. Так, по словам Климова, члены худсовета пытались «характер Дынина укоротить до дурака, что с дурака взять?». В конечном счете, худсовет был согласен на любого исполнителя, кроме Евстигнеева. Тогда Климов решил вовсе прекратить работу. Оказавшись в безвыходной ситуации, худсовет согласился на условия режиссера, съемочная группа выехала в экспедицию - сначала в Тульскую область, затем в Туапсе, - где и начались съемки.
На момент съемок Климов учился на пятом курсе режиссерского факультета, - «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен» должен был стать его дипломным фильмом, - поэтому формально режиссер все еще оставался подведомственным Александра Грошева, тогдашнего ректора ВГИКа. Грошев был настроен категорически против постановки сценария Семена Лунгина и Ильи Нусинова, поэтому, по его настоянию, Госкино запросило у Климова рабочие материалы фильма.
Сразу после этого директор картины Г. Лукин получил телеграмму с требованием закрыть производство фильма. Посовещавшись с Климовым, Лукин решил телеграмму «потерять» и продолжить работу.
Осознавая риск, на который пришлось пойти, Климов максимально ускорил процесс съемок - и картина была отснята за 4,5 месяца, в два раза быстрее, чем то планировалось изначально.
Но до выхода фильма в прокат было еще далеко.
Изначально роль физрука, которого исполнил Илья Рутберг, была более значительной. В первых вариантах сценария, физрук был физруком только по долгу службы. В свободное же от работы время он занимался модерновой скульптурой (скульптуры, украшавшие главную аллею лагеря, он сделал по принуждению товарища Дынина), и вся ночная жизнь лагеря проходила у него в мастерской - поэтому днем он был сонный и вялый. Но позже эпизоды ночной жизни лагеря Климов решил вырезать, а физрук так и остался сонным…
«Я верю, друзья» - эту песню Гагарин, по словам Дынина, пел в космосе, а пионеры поют ее на концерте в родительский день.
Стихотворение «Четырнадцать минут до старта» было написано Владимиром Войновичем 1 октября 1957 года, Оскар Фельцман написал на него музыку. В 1961 году, в один год с первым полетом Юрия Гагарина в космос, песня вышла в свет в исполнении Владимира Трошина.
В самом первом варианте текста первый куплет завершался фразой «Закурим перед стартом», но поскольку космонавтам запрещено курить, ее заменили на «Споемте перед стартом». Так же, существует вариант песни, где поется «Присядем перед стартом».
Заправлены в планшеты
Космические карты,
И штурман уточняет
В последний раз маршрут.
Давайте-ка, ребята,
Закурим перед стартом,
У нас еще в запасе
Четырнадцать минут.
Припев:
Я верю, друзья,
Караваны ракет
Помчат нас вперед
От звезды до звезды.
На пыльных тропинках
Далеких планет
Останутся наши следы.
Когда-нибудь с годами
Припомним мы с друзьями,
Как по дорогам звездным
Вели мы первый путь,
Как первыми сумели
Достичь заветной цели
И на родную Землю
Со стороны взглянуть.
Давно нас ожидают
Далекие планеты,
Холодные планеты,
Безмолвные поля.
Но ни одна планета
Не ждет нас так, как эта,
Планета дорогая
По имени Земля.
В фильм вошел только первый куплет и припев, зато этот отрывок был исполнен дважды: первый раз для всех зрителей, второй - по требованию товарища Дынина, лично для товарища Митрофанова.
После просмотра «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен», свои восторги от увиденного Климову выражали Юрий Любимов, Марк Донской, Сергей Юткевич, Иван Пырьев, Лев Кулиджанов. Но для выхода фильма в прокат ему было необходимо вельможное благословение.
После показа фильма в Госкино, редактура студии сочла фильм антисоветским и антихрущевским. Цензоры увидели посягательство на персону первого секретаря ЦК в осмеянии «кукурузной программы» и похоронах бабушки, лицо которой на траурном портрете некоторым напоминало лицо Никиты Хрущева. Само собой, все это исключало любую возможность фильму попасть на экраны. Но посмотревший картину в частном порядке Хрущев, ничего крамольного не увидел, сатиру понял, но счел ее уровень вполне допустимым, и дал добро на прокат.
Фильм получил одну из самых низких категорий и без всякой рекламы прошел малым экраном по утренним детским сеансам.
Кроме того, некоторые советские конторы кинопроката существенно завышали данные по количеству организованных сеансов. К примеру, по данным барнаульской конторы кинопроката фильм шел чуть ли не во всех кинотеатрах и клубах города, тогда как из местной прессы 1964 года становится ясно, что он демонстрировался только в одном кинотеатре.
Несмотря на то, что фильм все же был выпущен в прокат, советские кинофестивали решили единодушно не заметить его, «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен» не получил ни одной отечественной награды. Зато в Канне в 1966 году он был отмечен Специальным призом на фестивале фильмов для молодежи.
Из видевших картину простых зрителей не все были одинаково довольны ей. Находились те, кто возмущался присутствием голых детей в кадре, сетовал на множество некрасивых детских лиц, оправдывал поведение товарища Дынина своим личным, зачастую нелегким опытом работы в лагере, жаловался на отсутствие морали… Но откровенно сердитых мнений было немного, а с годами, благодаря регулярным телевизионным эфирам, фильм легко смог добрать упущенную по вине Госкино аудиторию.
Советское кино, том
В 1969 году Илья Нусинов получил от киноведа Неи Зоркой пародийное письмо от возмущенной читательницы, где та от имени вымышленной учительницы бурно выражала свое недовольство фильмами сценариста.
http://seance.ru/blog/lungin-nusinov/
Шутка удалась, так как письма, подобные этому, писались в те годы на полном серьезе.
В 1965 году ветераны Гражданской войны писали коллективное письмо вдове Довженко, где по пунктам объясняли все, как им казалось, ошибки в фильме "Щорс" (http://viktorina-ld.livejournal.com/2890.html#cutid1); в 1964 году учительница музыки Соколова негодовала со страниц провинциальной газеты в связи с выходом на экран картины "Я шагаю по Москве" (http://viktorina-ld.livejournal.com/4069.html#cutid1)...
Выбирая местом действия пионерский лагерь, режиссер не прогадал: в Госкино решили, что это будет незамысловатая комедия про детей, а сам Климов получил возможность через героев фильма с детской непосредственностью называть вещи своими именами.
Парадокс, но сам Климов в пионерском лагере никогда не был. Но был и пионером, и комсомольцем, и до определенного момента честно верил в те идеалы, которым приносил торжественные клятвы. По воспоминаниям режиссера, после приема в комсомол, от волнения его колотило: «думал - взлечу».
Преддипломная работа Климова - короткометражка о детях, строящих в глубине московского дворика космическую ракету. Со временем трое старших ребят к этой затее охладевают, но четвертый, самый маленький, истово верит в возможность полета. Поэтому когда он садится в «ракету», нагромождение из ржавых бочек, «ракета» взлетает.
Взлетают и герои фильма «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен» - когда от идеалов остались только призывы и лозунги, тема выхода стала главной в творчестве Климова.
Но несогласного с режимом худсовет Госкино разглядел в режиссере только тогда, когда встал вопрос об исполнителе главной роли, товарища Дынина.
В те годы Климов был увлечен «Современником» и хорошо знал все шедшие на его сцене спектакли. Поэтому в роли директора лагеря не видел никого, кроме одного из артистов театра - Евгения Евстигнеева. Члены худсовета осознавали, что уже одно присутствие Евстигнеева в кадре привнесет в фильм социальный подтекст. Пытаясь снизить жанр с сатирической комедии до комедии положений, они предлагали режиссеру различных характерных актеров, в частности, прозвучала кандидатура Михаила Пуговкина. Так, по словам Климова, члены худсовета пытались «характер Дынина укоротить до дурака, что с дурака взять?». В конечном счете, худсовет был согласен на любого исполнителя, кроме Евстигнеева. Тогда Климов решил вовсе прекратить работу. Оказавшись в безвыходной ситуации, худсовет согласился на условия режиссера, съемочная группа выехала в экспедицию - сначала в Тульскую область, затем в Туапсе, - где и начались съемки.
На момент съемок Климов учился на пятом курсе режиссерского факультета, - «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен» должен был стать его дипломным фильмом, - поэтому формально режиссер все еще оставался подведомственным Александра Грошева, тогдашнего ректора ВГИКа. Грошев был настроен категорически против постановки сценария Семена Лунгина и Ильи Нусинова, поэтому, по его настоянию, Госкино запросило у Климова рабочие материалы фильма.
Сразу после этого директор картины Г. Лукин получил телеграмму с требованием закрыть производство фильма. Посовещавшись с Климовым, Лукин решил телеграмму «потерять» и продолжить работу.
Осознавая риск, на который пришлось пойти, Климов максимально ускорил процесс съемок - и картина была отснята за 4,5 месяца, в два раза быстрее, чем то планировалось изначально.
Но до выхода фильма в прокат было еще далеко.
Изначально роль физрука, которого исполнил Илья Рутберг, была более значительной. В первых вариантах сценария, физрук был физруком только по долгу службы. В свободное же от работы время он занимался модерновой скульптурой (скульптуры, украшавшие главную аллею лагеря, он сделал по принуждению товарища Дынина), и вся ночная жизнь лагеря проходила у него в мастерской - поэтому днем он был сонный и вялый. Но позже эпизоды ночной жизни лагеря Климов решил вырезать, а физрук так и остался сонным…
«Я верю, друзья» - эту песню Гагарин, по словам Дынина, пел в космосе, а пионеры поют ее на концерте в родительский день.
Стихотворение «Четырнадцать минут до старта» было написано Владимиром Войновичем 1 октября 1957 года, Оскар Фельцман написал на него музыку. В 1961 году, в один год с первым полетом Юрия Гагарина в космос, песня вышла в свет в исполнении Владимира Трошина.
В самом первом варианте текста первый куплет завершался фразой «Закурим перед стартом», но поскольку космонавтам запрещено курить, ее заменили на «Споемте перед стартом». Так же, существует вариант песни, где поется «Присядем перед стартом».
Заправлены в планшеты
Космические карты,
И штурман уточняет
В последний раз маршрут.
Давайте-ка, ребята,
Закурим перед стартом,
У нас еще в запасе
Четырнадцать минут.
Припев:
Я верю, друзья,
Караваны ракет
Помчат нас вперед
От звезды до звезды.
На пыльных тропинках
Далеких планет
Останутся наши следы.
Когда-нибудь с годами
Припомним мы с друзьями,
Как по дорогам звездным
Вели мы первый путь,
Как первыми сумели
Достичь заветной цели
И на родную Землю
Со стороны взглянуть.
Давно нас ожидают
Далекие планеты,
Холодные планеты,
Безмолвные поля.
Но ни одна планета
Не ждет нас так, как эта,
Планета дорогая
По имени Земля.
В фильм вошел только первый куплет и припев, зато этот отрывок был исполнен дважды: первый раз для всех зрителей, второй - по требованию товарища Дынина, лично для товарища Митрофанова.
После просмотра «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен», свои восторги от увиденного Климову выражали Юрий Любимов, Марк Донской, Сергей Юткевич, Иван Пырьев, Лев Кулиджанов. Но для выхода фильма в прокат ему было необходимо вельможное благословение.
После показа фильма в Госкино, редактура студии сочла фильм антисоветским и антихрущевским. Цензоры увидели посягательство на персону первого секретаря ЦК в осмеянии «кукурузной программы» и похоронах бабушки, лицо которой на траурном портрете некоторым напоминало лицо Никиты Хрущева. Само собой, все это исключало любую возможность фильму попасть на экраны. Но посмотревший картину в частном порядке Хрущев, ничего крамольного не увидел, сатиру понял, но счел ее уровень вполне допустимым, и дал добро на прокат.
Фильм получил одну из самых низких категорий и без всякой рекламы прошел малым экраном по утренним детским сеансам.
Кроме того, некоторые советские конторы кинопроката существенно завышали данные по количеству организованных сеансов. К примеру, по данным барнаульской конторы кинопроката фильм шел чуть ли не во всех кинотеатрах и клубах города, тогда как из местной прессы 1964 года становится ясно, что он демонстрировался только в одном кинотеатре.
Несмотря на то, что фильм все же был выпущен в прокат, советские кинофестивали решили единодушно не заметить его, «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен» не получил ни одной отечественной награды. Зато в Канне в 1966 году он был отмечен Специальным призом на фестивале фильмов для молодежи.
Из видевших картину простых зрителей не все были одинаково довольны ей. Находились те, кто возмущался присутствием голых детей в кадре, сетовал на множество некрасивых детских лиц, оправдывал поведение товарища Дынина своим личным, зачастую нелегким опытом работы в лагере, жаловался на отсутствие морали… Но откровенно сердитых мнений было немного, а с годами, благодаря регулярным телевизионным эфирам, фильм легко смог добрать упущенную по вине Госкино аудиторию.
Советское кино, том
В 1969 году Илья Нусинов получил от киноведа Неи Зоркой пародийное письмо от возмущенной читательницы, где та от имени вымышленной учительницы бурно выражала свое недовольство фильмами сценариста.
http://seance.ru/blog/lungin-nusinov/
Шутка удалась, так как письма, подобные этому, писались в те годы на полном серьезе.
В 1965 году ветераны Гражданской войны писали коллективное письмо вдове Довженко, где по пунктам объясняли все, как им казалось, ошибки в фильме "Щорс" (http://viktorina-ld.livejournal.com/2890.html#cutid1); в 1964 году учительница музыки Соколова негодовала со страниц провинциальной газеты в связи с выходом на экран картины "Я шагаю по Москве" (http://viktorina-ld.livejournal.com/4069.html#cutid1)...