Петербург 2020. Зомби-апокалипсис (продолжение)
- Когда-нибудь у нас закончится солярка, потом вода, потом еда, и я волей-неволей буду вынужден идти добывать все это. - Излагая свои доводы, я завел Надю обратно в спальню и усадил на не заправленную постель. - Если смотреть вперед на несколько месяцев, то для зимовки необходимо много горючки для котла. Оставить отопление, например, всего в одной комнате и кухне невозможно, внутренние стены не капитальные, это всё равно что отапливать улицу. Надо будет законсервировать второй этаж, перекрытия у нас железобетонные, тогда такая мера даст хорошую экономию. Как везти солярку, тоже вопрос. Вообще-то, если топить дровами, то на зиму хватит банных запасов нашего поселка, но ведь не все, наверное, обратились?
На этом месте моих рассуждений Надя испуганно бросила взгляд за окно, но я не обратил на это внимания. Вообще-то, я тоже находился в состоянии аффекта, и мой словесный поток лился, не останавливаясь.
- Конечно, сейчас многие дома пустуют, люди уехали на море, но кто-то наверняка остался. Вот мы же остались. Потому что запланировали на октябрь поездку во Флориду, где собираемся встретиться с детьми.
Последним моим словам Надя так удивилась, что перестала испуганно смотреть в окно. Она с недоумением взглянула на меня. Естественно, Надя знала почему мы сейчас не поехали на море, ведь она же все со Флоридой и организовала. Недоумение на ее лице сменилось вопросительным выражением. Может моя адекватность и вызывала вопросы, но сильно удивляться этому в нашем положении было сложно.
- Некоторые, как Виктор с семьей, постоянно живут здесь. А главное, как отбиваться от мертвяков? - внезапно перескочив с одной темы на другую, спросил я жену. - Если даже сейчас я доберусь до карабина Олега, то надо еще найти патроны у него в доме, а это проблемка не на пять минут, как ты понимаешь, а очень даже большая такая задачка…
- Юра, милый, не торопись сейчас идти, ладно? - Надя совершенно пришла в себя и теперь уже попыталась успокоить меня. - Ведь ворота и забор крепкие, зомби сюда не пройдут? - Я утвердительно кивнул. - Значит мы можем немного посидеть и обдумать ситуацию.
- Надя, мы, конечно, можем обдумывать ситуацию, но это ничего не изменит. Мы даже можем три месяца здесь сидеть и ничего не делать.
- Вот, вот так и надо поступить, - оживляясь, согласилась Надя и в подтверждение этой мысли, как бы погрозила мне указательным пальцем, - посидим, подождем помощи. Зачем рисковать?
- Может ты и права, но вот Олег, например, куда делся? Неужели ты не хочешь выяснить? Может ему требуется помощь?
- Нет! - категорично воскликнула Надя, - Нужна была бы помощь, попросил бы. Не хочу выяснять, и тебе не позволю. - Она решительно встала и загородила собой дверь в коридор. - На улице творится черт знает что, люди превращаются в живых мертвецов, которые охотятся за живыми людьми, а ты хочешь туда выйти?
Моя жена уже исполнилась уверенностью в собственной правоте и теперь митинговала, убеждая себя и меня. Очень хорошо зная ее, я молчал. Я сидел и прикидывал, как перебраться к Олегу на участок. Слушать все то, что Надя говорит, не имело никакого практического смысла, хотя иногда у нее проскакивали кое-какие светлые мысли, которые я машинально отмечал, обдумывая план десанта. Дав выговориться ей минут пятнадцать и все обдумав, я встал, поцеловал жену в щеку, отодвинул от двери и вышел в коридор.
Пройдя до окна и выглянув, я еще раз убедился, что Олега нигде не видно. Надя догнала меня уже отходящим от окна, и мы спустились на первый этаж в столовую. В это время она казалась совершенно средиземноморской. Ветви винограда, увивающие фасад нашего дома, обращенного в сад, отбрасывали зеленоватую тень на комнату через высокое, на всю ширину столовой, панорамное окно. Дубовый сервант, купленный за большие деньги, посверкивал гранями своих старинных стекол, за которыми тихо ждали разнообразные бутылки с водкой, виски, вином. Большой овальный стол в окружении восьми старинных стульев, увенчанный двумя массивными серебряными подсвечниками, как хозяин этого пространства гостеприимно встречал нас. Все казалось вечным, нерушимым. Сев на свой стул во главе стола, я ощутил уверенность, которая исходила от этих старинных, переживших не одно человеческое поколение, предметов. На самом деле, каждый раз, когда я садился за стол, я чувствовал нечто, дававшее мне силу для борьбы, называемой жизнью. Правда, я никогда не придавал этому ощущению большого значения, относясь к нему как некоему пусть особенному, но всё же обыденному, привычному, сейчас оно явилось почти спасительным, пресекшим в самом начале зарождающуюся панику. Надя тоже совершенно успокоилась, войдя в столовую, она деловито стала осматривать темные внутренности холодильника.