Тьма кромешная
Нечасто в своей жизни человек оказывается в полной темноте. Ночью светят звезды либо луна, в жилищах наших всегда имеется какой-нибудь предмет, нарушающий непроницаемость тьмы: часы ли это, окна, или зеркала. Поэтому большую часть своей жизни мы наблюдаем лишь потемки - даже закрыв глаза, видим мы рябь разноцветных огней. Тьма же - это отсутствие всякого света вообще, полная потеря ориентира, а значит и чувства пространства. Видели вы когда-нибудь такую чернильную темноту? Можно ли вообще так говорить, видим мы всегда что-то, то есть выявленное светом окружение. Можно ли видеть ничто? Нет, наверное, только ощущать. Но где можно скрыться от вездесущих небесных светил в поисках странного ощущения? Ясно где - под землей.
Я уже писал о том, что в студенческие годы по ночам работал на станции волгоградского метротрама - подземного трамвая. Обычная наша уборка заканчивалась в час ночи, в особых случаях возились до двух - трех. Но помимо мытья станции нас подключали и к другим работам, в качестве помощников - что-нибудь подать, принести, отнести. Как-то раз на станции работали электрики - возились с кабелями, что-то проверяли. Полезли они и в подплатформенную зону - небольшое пространство, расположенное под гранитными плитами. С задней части станции, куда был вхож только персонал, туда опускался лестничный пролет. Один из электриков послал меня туда, позвать его коллегу, который копался с проводами там, в глубине и, видимо, не спешил вылезать.
Я сбежал по лестнице и, пригнувшись (ходить там можно было только так) прошел в подплатформенную зону. Окружающее походило на древние катакомбы. Сверху покапывала просачивающаяся вода, все вокруг было старое и проржавевшее. Вдоль стены светили тусклые небольшие лампочки. Я шел вглубь катакомб, высматривая увлекшегося электрика, но впереди никого не было видно. Платформа на станции длинная, не меньше 50 метров, я дошел почти до конца, никого не нашел, и, ворча, уже стал поворачивать. И тут погас свет. Я погрузился в полную темноту.
Сперва, конечно, я немного запаниковал. Что-то даже покричал в темноту, но скоро понял, что это дело бессмысленное. Прошло немного времени, и страх почти ушел. Такое бывает: электрики что-то там нахимичили наверху и может даже не знают, что тут вырубился свет. Такое уже бывало и не раз, вот только в таком необычном месте я находился в этот момент впервые. Что ж, ждать, пока они сообразят (и сообразят ли вообще), что что-то не так можно долго - надо идти назад наощупь. И вот тут я оценил, что такое настоящая темнота.
Во-первых, это довольно интересное ощущение полного отсутствия света: с закрытыми глазами гораздо светлее, чем с открытыми. Во-вторых, полностью теряется ощущение пространства. Его просто невозможно оценить - где стены, есть ли они вообще, сколько ты прошел, сколько еще осталось. Да что там говорить, даже собственные руки ощущаются как-то странно - ты же привык их видеть, теперь же осталось только мышечное чувство. Необычно: вроде рука есть, а вроде ее и нет. Разум чуть-чуть в ступоре.
Зато очень обостряется слух - все будто стало громче в разы: негромкий стук сапог по платформе надо мной, падение капель, шуршание спецовки. И вдруг ты замечаешь, как мозг, лишенный ориентиров зрительных, начинает строить пространство на звуках. В привычной среде мы мало обращаем внимания на их направленность, расположение источника, объем. Тут же, когда зрительный канал позиционирования в пространстве выключился, ощущение этих признаков усилилось в разы. Ты будто «видишь» звук.
Еще наблюдение. Каким бы рассудительным ты ни был, страх никуда не деть, и, несмотря на полное понимание ситуации, твое сознание, как в детстве в темной страшной комнате, начинает доставать из себя самые жуткие образы.
Вот что-то стукнет слева: «Это просто капля, просто капля. Что за нервы! Ты же взрослый человек!».
Шаркнет впереди: «А это что? На каплю не похоже! Что это? Тут кто-то есть, кроме меня? Тот электрик? Может крикнуть, позвать? Глупо, как глупо…»
Вдруг на мгновение парализующая мысль: «Все кончено. Ты будешь брести в этой тьме вечно. Ничего нет, ни стен, ни станции - ничего. Есть только темнота, бескрайняя, бесформенная».
«Что за бред!» - мысленно восклицаешь в ответ, но рукой все же нервно нащупываешь низкий потолок. Его шершавая поверхность успокаивала.
Так, выкинув вперед руки, я брел в полной темноте. Время тоже тянулось как-то иначе. Трудно сказать, сколько я шел. Казалось, что уже очень долго. Однако, сколько нужно, чтобы пройти 50 метров, пусть и медленным шаркающим шагом? Не так уж много.
Я думал, что прошел уже половину, как окружавшую меня темноту наполнил сперва негромкий, но все усиливающийся гул, потом все разорвал скрежет металла. Я замер в оцепенении. Звук затих. Через какое-то время все вновь наполнил скрежет, а гул, напротив, начал стихать. Я понял - наверху проезжает ремонтный трамвай, и только. Звук отдалился и вскоре пропал.
Мне казалось, что иду я уже очень долго. Вдруг передо мной возникли слабые, будто зависшие в пустоте тонкие серые полосы. Они слагали прямоугольник. Это была дверь. Я подошел к ней, нажал рукой, и мир вновь обрел пространство. Оглянулся назад. Освещенные тусклым светом, катакомбы предстали необычно невзрачными, жалкими, серыми. Только что я шел в неведомых границах жуткой, но торжественной черноты. Теперь это были свисавшие гирлянды проводов, ржавчина, мусор. Стало даже как-то жаль развенчанного образа.
Я поднялся на платформу, чуть щурясь. На ней никого не было. Электрики, видимо, уехали на испугавшем меня ремонтном трамвае. Про меня забыли. Остальные станционщики, завершив уборку, ушли к себе в каморку. Над платформой дневные фонари уже погасили, осталось лишь тусклое ночное освещение в верхнем вестибюле. На влажный после уборки гранит оттуда лился холодный свет.
«Так сколько прошло времени? Может даже больше чем показалось?».
Постояв еще немного, я направился в нашу каморку, где стояли раскладушки. В голове ворочались странные мысли. Пережитое казалось нереальным, необычным сном. Наверху меня встретил парень из нашей бригады:
- О! Нашелся! А ты где был?
- Да так, нигде… С электриками возился.
Парень хмыкнул, и мы вместе пошли заваривать себе чаю перед коротким сном - традиция такая была. Потом я все таки рассказал о своем приключении. О страхах только не говорил почему-то. Стеснялся что-ли.
Вот такая история.
Я уже писал о том, что в студенческие годы по ночам работал на станции волгоградского метротрама - подземного трамвая. Обычная наша уборка заканчивалась в час ночи, в особых случаях возились до двух - трех. Но помимо мытья станции нас подключали и к другим работам, в качестве помощников - что-нибудь подать, принести, отнести. Как-то раз на станции работали электрики - возились с кабелями, что-то проверяли. Полезли они и в подплатформенную зону - небольшое пространство, расположенное под гранитными плитами. С задней части станции, куда был вхож только персонал, туда опускался лестничный пролет. Один из электриков послал меня туда, позвать его коллегу, который копался с проводами там, в глубине и, видимо, не спешил вылезать.
Я сбежал по лестнице и, пригнувшись (ходить там можно было только так) прошел в подплатформенную зону. Окружающее походило на древние катакомбы. Сверху покапывала просачивающаяся вода, все вокруг было старое и проржавевшее. Вдоль стены светили тусклые небольшие лампочки. Я шел вглубь катакомб, высматривая увлекшегося электрика, но впереди никого не было видно. Платформа на станции длинная, не меньше 50 метров, я дошел почти до конца, никого не нашел, и, ворча, уже стал поворачивать. И тут погас свет. Я погрузился в полную темноту.
Сперва, конечно, я немного запаниковал. Что-то даже покричал в темноту, но скоро понял, что это дело бессмысленное. Прошло немного времени, и страх почти ушел. Такое бывает: электрики что-то там нахимичили наверху и может даже не знают, что тут вырубился свет. Такое уже бывало и не раз, вот только в таком необычном месте я находился в этот момент впервые. Что ж, ждать, пока они сообразят (и сообразят ли вообще), что что-то не так можно долго - надо идти назад наощупь. И вот тут я оценил, что такое настоящая темнота.
Во-первых, это довольно интересное ощущение полного отсутствия света: с закрытыми глазами гораздо светлее, чем с открытыми. Во-вторых, полностью теряется ощущение пространства. Его просто невозможно оценить - где стены, есть ли они вообще, сколько ты прошел, сколько еще осталось. Да что там говорить, даже собственные руки ощущаются как-то странно - ты же привык их видеть, теперь же осталось только мышечное чувство. Необычно: вроде рука есть, а вроде ее и нет. Разум чуть-чуть в ступоре.
Зато очень обостряется слух - все будто стало громче в разы: негромкий стук сапог по платформе надо мной, падение капель, шуршание спецовки. И вдруг ты замечаешь, как мозг, лишенный ориентиров зрительных, начинает строить пространство на звуках. В привычной среде мы мало обращаем внимания на их направленность, расположение источника, объем. Тут же, когда зрительный канал позиционирования в пространстве выключился, ощущение этих признаков усилилось в разы. Ты будто «видишь» звук.
Еще наблюдение. Каким бы рассудительным ты ни был, страх никуда не деть, и, несмотря на полное понимание ситуации, твое сознание, как в детстве в темной страшной комнате, начинает доставать из себя самые жуткие образы.
Вот что-то стукнет слева: «Это просто капля, просто капля. Что за нервы! Ты же взрослый человек!».
Шаркнет впереди: «А это что? На каплю не похоже! Что это? Тут кто-то есть, кроме меня? Тот электрик? Может крикнуть, позвать? Глупо, как глупо…»
Вдруг на мгновение парализующая мысль: «Все кончено. Ты будешь брести в этой тьме вечно. Ничего нет, ни стен, ни станции - ничего. Есть только темнота, бескрайняя, бесформенная».
«Что за бред!» - мысленно восклицаешь в ответ, но рукой все же нервно нащупываешь низкий потолок. Его шершавая поверхность успокаивала.
Так, выкинув вперед руки, я брел в полной темноте. Время тоже тянулось как-то иначе. Трудно сказать, сколько я шел. Казалось, что уже очень долго. Однако, сколько нужно, чтобы пройти 50 метров, пусть и медленным шаркающим шагом? Не так уж много.
Я думал, что прошел уже половину, как окружавшую меня темноту наполнил сперва негромкий, но все усиливающийся гул, потом все разорвал скрежет металла. Я замер в оцепенении. Звук затих. Через какое-то время все вновь наполнил скрежет, а гул, напротив, начал стихать. Я понял - наверху проезжает ремонтный трамвай, и только. Звук отдалился и вскоре пропал.
Мне казалось, что иду я уже очень долго. Вдруг передо мной возникли слабые, будто зависшие в пустоте тонкие серые полосы. Они слагали прямоугольник. Это была дверь. Я подошел к ней, нажал рукой, и мир вновь обрел пространство. Оглянулся назад. Освещенные тусклым светом, катакомбы предстали необычно невзрачными, жалкими, серыми. Только что я шел в неведомых границах жуткой, но торжественной черноты. Теперь это были свисавшие гирлянды проводов, ржавчина, мусор. Стало даже как-то жаль развенчанного образа.
Я поднялся на платформу, чуть щурясь. На ней никого не было. Электрики, видимо, уехали на испугавшем меня ремонтном трамвае. Про меня забыли. Остальные станционщики, завершив уборку, ушли к себе в каморку. Над платформой дневные фонари уже погасили, осталось лишь тусклое ночное освещение в верхнем вестибюле. На влажный после уборки гранит оттуда лился холодный свет.
«Так сколько прошло времени? Может даже больше чем показалось?».
Постояв еще немного, я направился в нашу каморку, где стояли раскладушки. В голове ворочались странные мысли. Пережитое казалось нереальным, необычным сном. Наверху меня встретил парень из нашей бригады:
- О! Нашелся! А ты где был?
- Да так, нигде… С электриками возился.
Парень хмыкнул, и мы вместе пошли заваривать себе чаю перед коротким сном - традиция такая была. Потом я все таки рассказал о своем приключении. О страхах только не говорил почему-то. Стеснялся что-ли.
Вот такая история.