Breakfast at Tiffany's (1961)
Оба "Завтрака у Тиффаниc", новеллу Трумана Капоте и кинофильм Блэйка Эдвардса, некоторые рассматривают как два самостоятельных классических произведения. Наверное, не зря, они действительно очень различны - по духу, по атмосфере и по авторскому посылу, в чем-то даже противоположные. Но мне кажется, что в данном случае сопоставление могло бы быть более интересным, чем разделение на два разных жанра, тем более что самому Капоте было что сказать насчет изменений в сценарии и выбора актрисы на главную роль.
Некоторые источники свидетельствуют, что выбор хэппи-энда в кино вызвал в нем негодование, и что вместо неизвестной тогда Одри Хепборн, автор настаивал на кастинге Мерлин Монро, чья биография во многом напоминала историю жизни Холли Голайтли и самого автора.
Если же возможность иного выбора актрисы на главную роль сегодня кажется безумным (именно Одри Хепберн подарила этому образу беcсмертие), то трудно не согласиться с негодованием Капоте по поводу развязки кино-сюжета. Акценты в кино расставлены иначе, и история о жизни светской львицы и ночной бабочки в одном лице, рассказанная восхищенным наивным юным писателем, в фильме оборачивается мелодраматической историей любви с "правильным" выбором отношений и постоянства.
Знакомо? Еще бы.
Семейные ценности и так подверглись слишком острой и неожиданной критике на экране (речь идет о самом начале 60-ых), чтобы можно было позволить оставить финал таким, каким его задумал Капоте; Холли растворяется в неизвестности, вся та же неприкаянная странница, без имени и цели. Духом свободы и странствий, похожая на дикую кошку, она мчится в даль вопреки всем федеральным законам и законам здравого смысла.
Любовь в новелле занимает второстепенное место. Автор, чьего имени мы не знаем до самого конца истории, не питает к Холли страсти, его любовь больше похожа на обожание, на восхищение, на узнавание в ней того, на что он сам не решается. Он любит ее как выдуманного персонажа, как музу, как вдохновение.
Между ними крепнет настоящая дружба, и автор, пожалуй, единственный мужской персонаж, в котором Холли не видит потенциального любовника, но видит брата, благодаря чему открывается и чувствует себя уверенной. Автор дает ей нечто гораздо большее, чем романтические отношения, равно как и она ему.
В кино же романтика выступает на первый план и романтические отношения героев, включая интим, которого в книге не было, превращаются в главную сюжетную линию.
Идея Капоте теряется в кино. Из эфемерного существа, из символа бунта, женской свободной сексуальности, Холли материализуется, находит свое место в мире и все будет хорошо.
При этом, на мой вкус, фильм гораздо интереснее, живее и трогательнее книги. И дело не только в гениальном воплощение образа Хепберн. К слову, сам образ полностью соответствует тому, который создал Капоте.
Режиссерские находки,
комические элементы,
смены жанров, музыка
бесподобный "Moon River" Манчини - главная тема
(Pассказывают, что при первом просмотре, владелец Парамаунта потребовал вырезать "эту факинг песню" из фильма, но Одри стукнула кулаком по столу, чуть ли не впервые за всю свою жизнь, потеряв контроль)
утренний Нью- Йорк, наряды и стилистика, злостный и смешной стеб над Нью-Йоркским полусветом -
все это удалось режиссеру гораздо лучше, чем писателю.
При прочтении книги я оставалась довольно равнодушной к происходящему. Кроме главной героини, отлично выписанной, сам сюжет довольно размазан, растянут и не всегда интересен. Мне казалось, что, уделив огромное внимание и много сил Холли, автора не хватило на развитие остальных персонажей и на фабулу. Понятно, что история писалась исключительно ради этого волнующего образа, девушки, преждевременно ставшей женщиной, человека с по меньшей мере странными моральными принципами, с довольно расшатанной психикой, и при этом удивительно честной, чистой и верной себе.
Но в новелле Холли не трогает, не будоражит воображение, она остается в сфере символики и абстрактного. Тем более сам автор, довольно безликое существо, о котором мы почти ничего не знаем.
Эти погрешности печатного текста исправляются экранным. Эдвердс делает с новеллой нечто удивительное. Сохраняя в полной достоверности целые куски диалогов, ему при этом удается развить и те обогатить линии, которые в новелле всего лишь намечены тонким мазком. И именно эти эпизоды превращают кино в культовый фильм.
Так, вскользь брошенное книжной Холли упоминание о Тиффанис, как о месте, где она находит покой, в кино превращается в шикарную сцену с гравировкой кольца, с чудесным продавцом, который воплощает все то, что делает Нью-Йорк домом для героев и еще одним равноценным персонажем
в картине.
Таким же образом две строчки о баловстве с кражей, обращаются в иконографический визуальный ряд с масками кошки и собаки, известный каждому второму зрителю с детства.
Одна строчка с переодеванием в машине, обернулась в кино умопомрачительно сыгранной Хепберн сценой, в которой и смеешься, и плачешь, и восторгаешься, и умиляешься. На заднем сидение сидят оба партнера, но на фоне актрисы актер полностью исчезает, сливается с сидением, и воспринимаешь только ее ногу в чулке на спинке сидения водителя и то, как она наводит макияж.
Я не знаю, как достигается такой эффект притяжения. Природное обаяние Хепберн настолько сильно, что от нее невозможно оторвать взгляда. Но и попадание в образ, тождественность актрисы с тем, что она играет потрясающe. Она одновременно и недосягаемый идеал красоты и грации, гламура и лоска,
и при этом сама простота и спонтанность, девчонка из соседнего подъезда.
Святая и блудница в одном лице.
Отдельного восхищения достойно развитие и уплотнение образа автора. То, что в книге едва уловимо, но очень важно, в кино становится выпуклым и понятным.
Я имею в виду то обстоятельство, что автор и Холли на самом деле один и тот же персонаж в разных полах. Капоте открыто говорил о том, что в мисс Голайтли он воплотил самого себя. Но из новеллы это понять довольно трудно, разве что намеком служит то восхищение и влюбленность, с которыми описан персонаж.
В кино же автор получают отдельную сюжетную линию с богатой любовницей.
Он сам - джиголо, живущий на иждивении у богатой дамы. Благодаря этому, их конфликт с Холли становится более ярким и более осмысленным. Если в книге он в какой-то момент позволяет себе осудить ее развратное поведение, о чем потом жалеет, в кино его обвинения выглядят особенно абсурдными и не справедливыми. На фоне морально распущенного автора, поведение Холли получает заслуженное и явное оправдание. И за это режиссеру огромный респект.
Вообще это один из тех фильмов, которые опередили свою эпоху, или распознали веяние времени до того, как историческое события повернули в предсказанное русло.
Когда смотришь "Завтрак у Тиффанис", снятый пятьдесят лет назад, невозможно не вспоминать классику нового миллениума, "Секс в большом городе" (сериал, который в свою очередь полон отсылок на это кино). И на этом фоне, воспетое новаторство "Секса" кажется тусклым и вторичным, разжеванным и упрощенным до невозможности.
Голосом Холли Голайтли Эдвардс уже сказал все то, что осмелились сказать создатели сериала сорок лет спутся. Да, эти дамы говорили более открытым языком, и они не подверглись той издательской цензуре, которая запретила Капоте использовать слово на "ф" на страницах новеллы.
Но идея о нищей девушке в Большом Городе, о материальной девушке, которая живет мужской любовью, которая воспринимает удовольствия, секс и деньги как данное, как прилагающиеся бонусы за ее прирожеденную красоту и за умение дарить любовь, рассказана в этом кино и в этой новелле гораздо элегантнее.
В 61-ом году, и еще раньше, в 55-ом, авторы посмели не осудить женщину за ее сексуальность и за ее страсти. Сексуальность Холли не дешева и не продажна. Она вне категорий судимости. Холли искренне верит, что способна полюбить каждого мужчину, который оказывается на ее пути. Как определяет ее один из героев: "Она настоящая лицемерка". Ключевое слово тут "настоящая", и не удивительно, что в новелле этот момент ярче, чем в кино. Холли действительно находит хороще в каждом мужика, который платит ей за право провести с ней время, и совершенно искренне врет самой себе, заставляя себя верить, что она любит. И она любит. Любит всех, весь мир, автора, себя, свою красоту и свою порядочность.
Она ничья, она не принадлежит никому и никто не принадлежит ей. Она и есть этот самый романтический Нью-Йорк, нарядная витрина магазина "Тиффанис", радость для глаз, на которую каждый имеет право любоваться вдоволь. Ничья и для всех.
Личная трагедия неприкаянности Холли (а как же без этого, книгу, все же, писал представитель патриархата),
оборачивается очередным эмансипирующим феминистическим манифестом. Еще одним прецедентом на пути к образу Кэри Брэдшоу.
И немного жаль, что в кино она достается автору.
Впрочем, мистер Биг тоже заполучил Кэри, и, как привет Капоте, его имя мы тоже узнаем в самом конце истории.
Женщин в кино по-прежнему заставляют искать единственного и неповторимого, кому-то принадлежать, и не выбирать одиночество.
Но хочется надеяться, что у нас еще все впереди.
Некоторые источники свидетельствуют, что выбор хэппи-энда в кино вызвал в нем негодование, и что вместо неизвестной тогда Одри Хепборн, автор настаивал на кастинге Мерлин Монро, чья биография во многом напоминала историю жизни Холли Голайтли и самого автора.
Если же возможность иного выбора актрисы на главную роль сегодня кажется безумным (именно Одри Хепберн подарила этому образу беcсмертие), то трудно не согласиться с негодованием Капоте по поводу развязки кино-сюжета. Акценты в кино расставлены иначе, и история о жизни светской львицы и ночной бабочки в одном лице, рассказанная восхищенным наивным юным писателем, в фильме оборачивается мелодраматической историей любви с "правильным" выбором отношений и постоянства.
Знакомо? Еще бы.
Семейные ценности и так подверглись слишком острой и неожиданной критике на экране (речь идет о самом начале 60-ых), чтобы можно было позволить оставить финал таким, каким его задумал Капоте; Холли растворяется в неизвестности, вся та же неприкаянная странница, без имени и цели. Духом свободы и странствий, похожая на дикую кошку, она мчится в даль вопреки всем федеральным законам и законам здравого смысла.
Любовь в новелле занимает второстепенное место. Автор, чьего имени мы не знаем до самого конца истории, не питает к Холли страсти, его любовь больше похожа на обожание, на восхищение, на узнавание в ней того, на что он сам не решается. Он любит ее как выдуманного персонажа, как музу, как вдохновение.
Между ними крепнет настоящая дружба, и автор, пожалуй, единственный мужской персонаж, в котором Холли не видит потенциального любовника, но видит брата, благодаря чему открывается и чувствует себя уверенной. Автор дает ей нечто гораздо большее, чем романтические отношения, равно как и она ему.
В кино же романтика выступает на первый план и романтические отношения героев, включая интим, которого в книге не было, превращаются в главную сюжетную линию.
Идея Капоте теряется в кино. Из эфемерного существа, из символа бунта, женской свободной сексуальности, Холли материализуется, находит свое место в мире и все будет хорошо.
При этом, на мой вкус, фильм гораздо интереснее, живее и трогательнее книги. И дело не только в гениальном воплощение образа Хепберн. К слову, сам образ полностью соответствует тому, который создал Капоте.
Режиссерские находки,
комические элементы,
смены жанров, музыка
бесподобный "Moon River" Манчини - главная тема
(Pассказывают, что при первом просмотре, владелец Парамаунта потребовал вырезать "эту факинг песню" из фильма, но Одри стукнула кулаком по столу, чуть ли не впервые за всю свою жизнь, потеряв контроль)
Click to viewутренний Нью- Йорк, наряды и стилистика, злостный и смешной стеб над Нью-Йоркским полусветом -
все это удалось режиссеру гораздо лучше, чем писателю.
При прочтении книги я оставалась довольно равнодушной к происходящему. Кроме главной героини, отлично выписанной, сам сюжет довольно размазан, растянут и не всегда интересен. Мне казалось, что, уделив огромное внимание и много сил Холли, автора не хватило на развитие остальных персонажей и на фабулу. Понятно, что история писалась исключительно ради этого волнующего образа, девушки, преждевременно ставшей женщиной, человека с по меньшей мере странными моральными принципами, с довольно расшатанной психикой, и при этом удивительно честной, чистой и верной себе.
Но в новелле Холли не трогает, не будоражит воображение, она остается в сфере символики и абстрактного. Тем более сам автор, довольно безликое существо, о котором мы почти ничего не знаем.
Эти погрешности печатного текста исправляются экранным. Эдвердс делает с новеллой нечто удивительное. Сохраняя в полной достоверности целые куски диалогов, ему при этом удается развить и те обогатить линии, которые в новелле всего лишь намечены тонким мазком. И именно эти эпизоды превращают кино в культовый фильм.
Так, вскользь брошенное книжной Холли упоминание о Тиффанис, как о месте, где она находит покой, в кино превращается в шикарную сцену с гравировкой кольца, с чудесным продавцом, который воплощает все то, что делает Нью-Йорк домом для героев и еще одним равноценным персонажем
в картине.
Таким же образом две строчки о баловстве с кражей, обращаются в иконографический визуальный ряд с масками кошки и собаки, известный каждому второму зрителю с детства.
Одна строчка с переодеванием в машине, обернулась в кино умопомрачительно сыгранной Хепберн сценой, в которой и смеешься, и плачешь, и восторгаешься, и умиляешься. На заднем сидение сидят оба партнера, но на фоне актрисы актер полностью исчезает, сливается с сидением, и воспринимаешь только ее ногу в чулке на спинке сидения водителя и то, как она наводит макияж.
Я не знаю, как достигается такой эффект притяжения. Природное обаяние Хепберн настолько сильно, что от нее невозможно оторвать взгляда. Но и попадание в образ, тождественность актрисы с тем, что она играет потрясающe. Она одновременно и недосягаемый идеал красоты и грации, гламура и лоска,
и при этом сама простота и спонтанность, девчонка из соседнего подъезда.
Святая и блудница в одном лице.
Отдельного восхищения достойно развитие и уплотнение образа автора. То, что в книге едва уловимо, но очень важно, в кино становится выпуклым и понятным.
Я имею в виду то обстоятельство, что автор и Холли на самом деле один и тот же персонаж в разных полах. Капоте открыто говорил о том, что в мисс Голайтли он воплотил самого себя. Но из новеллы это понять довольно трудно, разве что намеком служит то восхищение и влюбленность, с которыми описан персонаж.
В кино же автор получают отдельную сюжетную линию с богатой любовницей.
Он сам - джиголо, живущий на иждивении у богатой дамы. Благодаря этому, их конфликт с Холли становится более ярким и более осмысленным. Если в книге он в какой-то момент позволяет себе осудить ее развратное поведение, о чем потом жалеет, в кино его обвинения выглядят особенно абсурдными и не справедливыми. На фоне морально распущенного автора, поведение Холли получает заслуженное и явное оправдание. И за это режиссеру огромный респект.
Вообще это один из тех фильмов, которые опередили свою эпоху, или распознали веяние времени до того, как историческое события повернули в предсказанное русло.
Когда смотришь "Завтрак у Тиффанис", снятый пятьдесят лет назад, невозможно не вспоминать классику нового миллениума, "Секс в большом городе" (сериал, который в свою очередь полон отсылок на это кино). И на этом фоне, воспетое новаторство "Секса" кажется тусклым и вторичным, разжеванным и упрощенным до невозможности.
Голосом Холли Голайтли Эдвардс уже сказал все то, что осмелились сказать создатели сериала сорок лет спутся. Да, эти дамы говорили более открытым языком, и они не подверглись той издательской цензуре, которая запретила Капоте использовать слово на "ф" на страницах новеллы.
Но идея о нищей девушке в Большом Городе, о материальной девушке, которая живет мужской любовью, которая воспринимает удовольствия, секс и деньги как данное, как прилагающиеся бонусы за ее прирожеденную красоту и за умение дарить любовь, рассказана в этом кино и в этой новелле гораздо элегантнее.
В 61-ом году, и еще раньше, в 55-ом, авторы посмели не осудить женщину за ее сексуальность и за ее страсти. Сексуальность Холли не дешева и не продажна. Она вне категорий судимости. Холли искренне верит, что способна полюбить каждого мужчину, который оказывается на ее пути. Как определяет ее один из героев: "Она настоящая лицемерка". Ключевое слово тут "настоящая", и не удивительно, что в новелле этот момент ярче, чем в кино. Холли действительно находит хороще в каждом мужика, который платит ей за право провести с ней время, и совершенно искренне врет самой себе, заставляя себя верить, что она любит. И она любит. Любит всех, весь мир, автора, себя, свою красоту и свою порядочность.
Она ничья, она не принадлежит никому и никто не принадлежит ей. Она и есть этот самый романтический Нью-Йорк, нарядная витрина магазина "Тиффанис", радость для глаз, на которую каждый имеет право любоваться вдоволь. Ничья и для всех.
Личная трагедия неприкаянности Холли (а как же без этого, книгу, все же, писал представитель патриархата),
оборачивается очередным эмансипирующим феминистическим манифестом. Еще одним прецедентом на пути к образу Кэри Брэдшоу.
И немного жаль, что в кино она достается автору.
Впрочем, мистер Биг тоже заполучил Кэри, и, как привет Капоте, его имя мы тоже узнаем в самом конце истории.
Женщин в кино по-прежнему заставляют искать единственного и неповторимого, кому-то принадлежать, и не выбирать одиночество.
Но хочется надеяться, что у нас еще все впереди.