К вопросу о братстве
Ровно 145 лет назад, 4 января 1878 года, победоносная российская армия вступила в столицу Болгарии Софию, изгнав оттуда турецких оккупантов. В этой связи вспоминаются пророческие мысли Федора Михайловича Достоевского о последствиях освобождения Россией балканских славян от турецкого ига. Процитирую их с некоторыми сокращениями.
"... По внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому, - не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!
И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет,- у них характер в этом смысле как у всех,- а именно потому, что такие вещи на свете иначе происходить не могут.
Мало того, даже о турках они станут говорить с большим уважением, чем об России. Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее.
Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия - страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации.
России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества. Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью.
Разумеется, сейчас же представляется вопрос: в чем же тут выгода России, из-за чего Россия билась за них сто лет, жертвовала кровью своею, силами, деньгами? Неужто из-за того, чтоб пожать столько маленькой, смешной ненависти и неблагодарности? О, конечно, Россия всё же всегда будет сознавать, что центр славянского единства - это она, что если живут славяне свободною национальною жизнию, то потому, что этого захотела и хочет она, что совершила и создала всё она. Но какую же выгоду доставит России это сознание, кроме трудов, досад и вечной заботы?
Во-первых, у России, как нам всем известно, и мысли не будет, и быть не должно никогда, чтобы расширить насчет славян свою территорию, присоединить их к себе политически, наделать из их земель губерний и проч. Все славяне подозревают Россию в этом стремлении даже теперь, равно как и вся Европа, и будут подозревать еще сто лет вперед. Но да сохранит бог Россию от этих стремлений, и чем более она выкажет самого полного политического бескорыстия относительно славян, тем вернее достигнет объединения их около себя впоследствии, в веках, сто лет спустя.
Доставив, напротив, славянам, с самого начала, как можно более политической свободы и устранив себя даже от всякого опекунства и надзора над ними и объявив им только, что она всегда обнажит меч на тех, которые посягнут на их свободу и национальность, Россия тем самым избавит себя от страшных забот и хлопот поддерживать силою это опекунство и политическое влияние свое на славян, им, конечно, ненавистное, а Европе всегда подозрительное.
Но выказав полнейшее бескорыстие тем самым Россия и победит, и привлечет, наконец, к себе славян; сначала в беде будут прибегать к ней, а потом когда-нибудь, воротятся к ней и прильнут к ней все, уже с полной, с детской доверенностью. Все воротятся в родное гнездо".
К сказанному Достоевским можно лишь добавить, что удивительно точный прогноз, основанный на понимании человеческой психологии, странным образом сочетался у него с наивными рассуждениями о мифическом славянском единстве, "особом славянском призвании в среде человечества" и о России, как о "родном гнезде" всех славянских народов, в которое они якобы рано или поздно должны слететься.
История показала, что это глупые и пустые иллюзии. У стран и народов нет никаких наднациональных миссий и призваний, как нет благодарности и альтруизма, а есть только свои собственные потребности, которые они стремятся реализовать, в том числе - за счет других. А под маской мессианства и стремления осчастливить соседей нередко выступает обычный экспансионизм и борьба за сферы влияния.
В общем,у России, как и у любой империи, нет, никогда не было и не будет никаких "братьев", живущих за ее границами. Если, конечно, эти братья (уже без кавычек) не считают себя русскими и не мечтают войти в состав России, как, например, население Крыма и Новоросиии. Других примеров что-то не видать.
Однако даже такое стремление вовсе не означает, что Россия обязана всегда откликаться на "братский зов" и идти ему навстречу. Надо четко усвоить, что она никому и ничего не должна. На первом месте должны стоять чисто прагматические - военно-политические и экономические интересы, как в случае с Донбассом и Крымом, а все песни про "родную гавань" - лишь пропагандистский аккомпанемент.
ЗЫ. На помещенной вверху картине Николая Дмитриева-Оренбургского изображено вступление российских войск не в Софию, а в древнюю столицу Болгарии Велико-Тырново, что в принципе сути дела не меняет.