Книжно-научное свежее
Всем привет! Да, это я, и со внезапным по тематике постом (после такого-то перерыва!). Под рукой оказалось то, что можно опубликовать, так что почему бы и нет? :) Надеюсь, это возвращение будет не мимолётным.
Пользуясь случаем, скажу, что вас я активно читаю, из виду не теряю, так что я тут :)
А фото у этого поста нет, потому что публикую его с телефона, а в мобильной версии лично у меня картинки нормально не вставляются...
Прочитал тут недавно опубликованное исследование доктора исторических наук, старшего научного сотрудника Института российской истории РАН Елены Ивановны Малето. Работа называется "Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV - середине XV вв." К сожалению, при всём огромном желании и при всём пиетете к научному сообществу, не могу положительно оценить эту работу (которая прошла рецензирование экспертами, что меня смущает в моей позиции, но тем не менее). Более того, мне даже просто назвать её качественной трудно. Далее я попытаюсь пояснить, с чем это связано.
Я решил начать знакомиться с книгой не с основного текста, а с сопроводительных материалов, в частности - с Терминологического словаря. Первые удивления поджидали меня уже тут. Как оказалось, схожим стало и впечатление от книги в целом...
И сам подбор терминов, и, в особенности, их комментарий вызвали немало удивления и противоречий. Нередко термины даются в откровенно упрощённой трактовке, их значимость тематически сужается. Само по себе это, очевидно, не запрещено, но тогда автору, я думаю, следовало указать на это особо; в противном случае, который и представлен читателю, возникает вопрос, не воспринимает ли приведённые термины и в целом, вне своего исследования, автор исключительно в такой упрощённой трактовке, не учитывая их многообразия.
Впрочем, конечно, эта претензия - далеко не самая существенная. Но и обойти её стороной было бы неверно.
В работе то и дело встречается немалое число удивительных выводов и интерпретаций исторических фактов, которые подчас не сопровождаются ссылками на источники, вызывая лишь более сильное удивление безапелляционным тоном безусловной уверенности, с которым они высказываются. О ссылках же разговор снова пойдёт позже.
Отдельно хочется упомянуть, что во введении автор, очевидно, искусственно привязывает тему работы к современным реалиям внешнеполитических взаимоотношений и взаимодействия Поместных Православных Церквей с Римо-Католицизмом. Было бы обоснованно упомянуть о конфликте Московской Патриархии со Вселенской из-за украинского церковного вопроса, но упоминание о встрече на Кубе в 2016 году Патриарха Кирилла и Папы Франциска в качестве исключительного события выглядит удивительным. Дело в том, что подобные встречи православных иерархов с Папой в последние пару десятков лет стали обыденными и многочисленными, и патриархи Поместных Церквей в этом процессе участвуют не менее часто, чем уполномоченные ими представители. Потому гаванская встреча, безусловно, очень важна, и особенную историческую важность имеет именно для Московского Патриархата, но в целом для Вселенского Православия она является одной из многих, но не более того.
Тенденция некоторой зацикленности на московском церковном взгляде на историю и современность просматривается в работе едва ли не повсеместно. Автор, безусловно, имеет право на подобную личную позицию, не лишённую аргументов, часть из которых представлена в работе, но мы сейчас говорим о научном исследовании, где такой субъективный подход допустим едва ли.
Очевидно, именно из этих позиций (если обобщить их уже не на московском, а на обшеправославном уровне) критикуются в работе история и догматическое положение Римо-Католицизма. Наблюдается тенденция абсолютизации критики любых действий римо-католиков, их истории и даже мотивации их действий. Характеризуемый как безусловный упадок, период противодействия друг другу Базельского собора и Апостольского Престола оценивается логическим следствием, так сказать, "упадка латинства". На этом фоне описывается исключительно политическая, по мнению автора, попытка склонить православных к унии силами Рима и согласившегося на такой подход византийского императора. Важно, что эта тенденция проявляется и на уровне лексики: применительно к римо-католическому вероучению используются формулировки в стиле "искажённый Символ веры", что вполне может отражать позицию автора относительно указанного вопроса, но, снова вынужден это повторить, очевидно недопустимо в научном исследовании.
После того, что уже сказано, нет ничего удивительного, что и процесс становления автокефалии Русской Церкви в XV-XVI вв. описан со вполне привычных для исторической науки прошлых эпох позиций. Тех позиций, которые, к сожалению, не выдерживают критики оригинальными греческими документами, за что и подвергаются едва ли не развенчанию в исследованиях современных специалистов по церковной истории. Но не в указанной работе. Больше того, автор констатирует, что наличие переговоров митрополита всея Руси Ионы со Вселенским патриархом Геннадием Схоларием указывает на "признание" Вселенской Патриархией права Русской Церкви на автокефалию уже тогда, что и само по себе едва ли вызывает согласие, и, тем более, самым прямым образом противоречит последующим историческим событиям, растянувшимся во времени ещё на полтора столетия.
Тенденциозно и спорно, зачастую - совершенно однобоко (и всегда - негативно) оценивается общественная, внешнеполитическая и церковная политика правителей Великого княжества Литовского, Русского и Жмудского (ВКЛ), которое, как известно, в XIV-XV вв. включало в себя немало восточнославянских земель. В критике действий ВКЛ автор допускает очевидные противоречия в аргументах. Так, например, сначала сказано, что великий князь Витовт стремился максимально распространить влияние римо-католиков, по причине чего подвергал православных притеснениям. Но уже через несколько страниц указано, что тот же Витовт покровительствовал православным в ВКЛ, стараясь сформировать на территории государства независимую от Москвы православную митрополию. И одно, и другое утверждения ссылками на источники не подкрепляется, положение же их рядом друг с другом запутывает и удивляет читателя.
Обращает на себя внимание и позиция автора по отношению ко Вселенской Патриархии. Отмечается неоднократное влияние на патриархов со стороны византийских императоров, которые едва ли не использовали Церковь в продвижении политических интересов империи. Указаны случаи чуть ли не покупки кандидатами в епископство своих мест (дабы оные достались им, а не их конкурентам). Несмотря на упомянутый в работе принцип "симфонии" государства и Церкви в Византии, отношения между ними неоднократно прямо названы цезарепапизмом, а само положение Церкви в государстве - как безусловно подчинённое власти. Тем не менее, автор полагает, что свободу и независимость Вселенская Патриархия потеряла только в 1453 году, после завоевания Константинополя Османской империей. Хотя указанным выше оценкам такой подход явно противоречит, потому что из него следует, что у Церкви не было реальной свободы и до того, что автором никак отдельно не поясняется.
Укажу также на то, что церковные вопросы оцениваются в работе исключительно через призму политики. Это отчасти вытекает из названия и тематики работы. Вместе с тем, трудно согласиться с таким подходом как единственно возможным в отношении сугубо церковных событий. Конечно, в них тоже не могли не отражаться политические перипетии, но взгляд на историю Церкви исключительно как на преломление действий политиков (в том числе - "политиков в рясах", если можно так сказать) представляется далеко не бесспорным и, снова это повторю, тенденциозным.
Что касается качества работы в целом, не могу не сказать о низком уровне вычитки и редакторской и корректорской работы. Полагаю, некоторые противоречия тезисов, указанные выше, тоже могут быть связаны именно с этим. Кроме того, встречаются (причём неоднократно) фрагменты, в которых практически на соседних страницах один и тот же факт снова преподносится как новый, словно его ещё не упоминали, причём - с одинаковыми аргументами, лишь немного иными словами сформулированными. Это создаёт впечатление, что работа, что нормально, собиралась из нескольких фрагментов, однако согласование их между собой должным образом проведено не было.
Работа, следует быть объективным, написана лёгким, доступным языком, она читается быстро и не вызывает у читателя проблем с восприятием (в отличие от этого отзыва :). Только для научной работы этого явно недостаточно. Как я уже сказал, ссылок на источники в работе очень часто недостаёт, что могло бы подкрепить порой весьма смелые утверждения, без ссылок звучащие голословно и необоснованно.
Едва ли не главной же моей претензией к работе является то, что, честно говоря, ничего особенно нового в ней не нашёл даже я. Хотя я - ни разу не специалист ни в истории Церкви, ни в истории Удельной Руси. А научная работа, тем более - довольно крупного масштаба, должна, на мой взгляд, привносить нечто новое. Даже если это - собрание воедино относительно известных фактов. Тут же встретилось немало довольно голословных утверждений, но назвать выводы новыми, повторюсь, едва ли возможно.
По всем этим причинам отзыв мой, как вы понимаете, негативный. Он не претендует на научность, потому я не приводил прямых ссылок. Но и совсем бездоказательными мои выводы, я надеюсь, не оказались.
Пользуясь случаем, скажу, что вас я активно читаю, из виду не теряю, так что я тут :)
А фото у этого поста нет, потому что публикую его с телефона, а в мобильной версии лично у меня картинки нормально не вставляются...
Прочитал тут недавно опубликованное исследование доктора исторических наук, старшего научного сотрудника Института российской истории РАН Елены Ивановны Малето. Работа называется "Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV - середине XV вв." К сожалению, при всём огромном желании и при всём пиетете к научному сообществу, не могу положительно оценить эту работу (которая прошла рецензирование экспертами, что меня смущает в моей позиции, но тем не менее). Более того, мне даже просто назвать её качественной трудно. Далее я попытаюсь пояснить, с чем это связано.
Я решил начать знакомиться с книгой не с основного текста, а с сопроводительных материалов, в частности - с Терминологического словаря. Первые удивления поджидали меня уже тут. Как оказалось, схожим стало и впечатление от книги в целом...
И сам подбор терминов, и, в особенности, их комментарий вызвали немало удивления и противоречий. Нередко термины даются в откровенно упрощённой трактовке, их значимость тематически сужается. Само по себе это, очевидно, не запрещено, но тогда автору, я думаю, следовало указать на это особо; в противном случае, который и представлен читателю, возникает вопрос, не воспринимает ли приведённые термины и в целом, вне своего исследования, автор исключительно в такой упрощённой трактовке, не учитывая их многообразия.
Впрочем, конечно, эта претензия - далеко не самая существенная. Но и обойти её стороной было бы неверно.
В работе то и дело встречается немалое число удивительных выводов и интерпретаций исторических фактов, которые подчас не сопровождаются ссылками на источники, вызывая лишь более сильное удивление безапелляционным тоном безусловной уверенности, с которым они высказываются. О ссылках же разговор снова пойдёт позже.
Отдельно хочется упомянуть, что во введении автор, очевидно, искусственно привязывает тему работы к современным реалиям внешнеполитических взаимоотношений и взаимодействия Поместных Православных Церквей с Римо-Католицизмом. Было бы обоснованно упомянуть о конфликте Московской Патриархии со Вселенской из-за украинского церковного вопроса, но упоминание о встрече на Кубе в 2016 году Патриарха Кирилла и Папы Франциска в качестве исключительного события выглядит удивительным. Дело в том, что подобные встречи православных иерархов с Папой в последние пару десятков лет стали обыденными и многочисленными, и патриархи Поместных Церквей в этом процессе участвуют не менее часто, чем уполномоченные ими представители. Потому гаванская встреча, безусловно, очень важна, и особенную историческую важность имеет именно для Московского Патриархата, но в целом для Вселенского Православия она является одной из многих, но не более того.
Тенденция некоторой зацикленности на московском церковном взгляде на историю и современность просматривается в работе едва ли не повсеместно. Автор, безусловно, имеет право на подобную личную позицию, не лишённую аргументов, часть из которых представлена в работе, но мы сейчас говорим о научном исследовании, где такой субъективный подход допустим едва ли.
Очевидно, именно из этих позиций (если обобщить их уже не на московском, а на обшеправославном уровне) критикуются в работе история и догматическое положение Римо-Католицизма. Наблюдается тенденция абсолютизации критики любых действий римо-католиков, их истории и даже мотивации их действий. Характеризуемый как безусловный упадок, период противодействия друг другу Базельского собора и Апостольского Престола оценивается логическим следствием, так сказать, "упадка латинства". На этом фоне описывается исключительно политическая, по мнению автора, попытка склонить православных к унии силами Рима и согласившегося на такой подход византийского императора. Важно, что эта тенденция проявляется и на уровне лексики: применительно к римо-католическому вероучению используются формулировки в стиле "искажённый Символ веры", что вполне может отражать позицию автора относительно указанного вопроса, но, снова вынужден это повторить, очевидно недопустимо в научном исследовании.
После того, что уже сказано, нет ничего удивительного, что и процесс становления автокефалии Русской Церкви в XV-XVI вв. описан со вполне привычных для исторической науки прошлых эпох позиций. Тех позиций, которые, к сожалению, не выдерживают критики оригинальными греческими документами, за что и подвергаются едва ли не развенчанию в исследованиях современных специалистов по церковной истории. Но не в указанной работе. Больше того, автор констатирует, что наличие переговоров митрополита всея Руси Ионы со Вселенским патриархом Геннадием Схоларием указывает на "признание" Вселенской Патриархией права Русской Церкви на автокефалию уже тогда, что и само по себе едва ли вызывает согласие, и, тем более, самым прямым образом противоречит последующим историческим событиям, растянувшимся во времени ещё на полтора столетия.
Тенденциозно и спорно, зачастую - совершенно однобоко (и всегда - негативно) оценивается общественная, внешнеполитическая и церковная политика правителей Великого княжества Литовского, Русского и Жмудского (ВКЛ), которое, как известно, в XIV-XV вв. включало в себя немало восточнославянских земель. В критике действий ВКЛ автор допускает очевидные противоречия в аргументах. Так, например, сначала сказано, что великий князь Витовт стремился максимально распространить влияние римо-католиков, по причине чего подвергал православных притеснениям. Но уже через несколько страниц указано, что тот же Витовт покровительствовал православным в ВКЛ, стараясь сформировать на территории государства независимую от Москвы православную митрополию. И одно, и другое утверждения ссылками на источники не подкрепляется, положение же их рядом друг с другом запутывает и удивляет читателя.
Обращает на себя внимание и позиция автора по отношению ко Вселенской Патриархии. Отмечается неоднократное влияние на патриархов со стороны византийских императоров, которые едва ли не использовали Церковь в продвижении политических интересов империи. Указаны случаи чуть ли не покупки кандидатами в епископство своих мест (дабы оные достались им, а не их конкурентам). Несмотря на упомянутый в работе принцип "симфонии" государства и Церкви в Византии, отношения между ними неоднократно прямо названы цезарепапизмом, а само положение Церкви в государстве - как безусловно подчинённое власти. Тем не менее, автор полагает, что свободу и независимость Вселенская Патриархия потеряла только в 1453 году, после завоевания Константинополя Османской империей. Хотя указанным выше оценкам такой подход явно противоречит, потому что из него следует, что у Церкви не было реальной свободы и до того, что автором никак отдельно не поясняется.
Укажу также на то, что церковные вопросы оцениваются в работе исключительно через призму политики. Это отчасти вытекает из названия и тематики работы. Вместе с тем, трудно согласиться с таким подходом как единственно возможным в отношении сугубо церковных событий. Конечно, в них тоже не могли не отражаться политические перипетии, но взгляд на историю Церкви исключительно как на преломление действий политиков (в том числе - "политиков в рясах", если можно так сказать) представляется далеко не бесспорным и, снова это повторю, тенденциозным.
Что касается качества работы в целом, не могу не сказать о низком уровне вычитки и редакторской и корректорской работы. Полагаю, некоторые противоречия тезисов, указанные выше, тоже могут быть связаны именно с этим. Кроме того, встречаются (причём неоднократно) фрагменты, в которых практически на соседних страницах один и тот же факт снова преподносится как новый, словно его ещё не упоминали, причём - с одинаковыми аргументами, лишь немного иными словами сформулированными. Это создаёт впечатление, что работа, что нормально, собиралась из нескольких фрагментов, однако согласование их между собой должным образом проведено не было.
Работа, следует быть объективным, написана лёгким, доступным языком, она читается быстро и не вызывает у читателя проблем с восприятием (в отличие от этого отзыва :). Только для научной работы этого явно недостаточно. Как я уже сказал, ссылок на источники в работе очень часто недостаёт, что могло бы подкрепить порой весьма смелые утверждения, без ссылок звучащие голословно и необоснованно.
Едва ли не главной же моей претензией к работе является то, что, честно говоря, ничего особенно нового в ней не нашёл даже я. Хотя я - ни разу не специалист ни в истории Церкви, ни в истории Удельной Руси. А научная работа, тем более - довольно крупного масштаба, должна, на мой взгляд, привносить нечто новое. Даже если это - собрание воедино относительно известных фактов. Тут же встретилось немало довольно голословных утверждений, но назвать выводы новыми, повторюсь, едва ли возможно.
По всем этим причинам отзыв мой, как вы понимаете, негативный. Он не претендует на научность, потому я не приводил прямых ссылок. Но и совсем бездоказательными мои выводы, я надеюсь, не оказались.