О городе
«Что город - то норов» - говорит русская поговорка. Города разнятся, различаются архитектурой, выражением лиц, настроением улиц, звуками и запахами.
Иерусалим похож на живое существо. Его можно обойти по стенам, посмотреть на него сверху (с Масличной горы) или снизу (спуститься в катакомбы). Его мостовые блестят, отполированные миллионами ног, как крылья жука. Он звонит, поет - и, кажется, что дышит.
Париж - целая вселенная. Из мира в мир попадаешь очень быстро. Кажется, прошел всего лишь перекресток - а ты уже на другой планете: другие люди вокруг, другие магазины, запахи. Пришел на туристический перекресток, кажется, весь мир туда собрался, не протолкнуться, а завернешь за угол - тишина и умиротворение: цветы на окнах и маленькие машины у подъездов.
Лион - гораздо более цельный и неспешный. С маленькими рынками вдоль набережных и вкуснейшими запахами из семейных закусочных-бушонов, с двухтысячелетними камнями римских амфитеатров и стоящим на высоком холме храмом Богородицы, крепко связавшим все районы города.
Петербург - будто вылеплен из единого камня. М.б.того, на котором стоит «Медный всадник» - серого, пепельного - как небо и воды Невы в пасмурный день.
Особенный дух у маленьких русских городов. Скажем, Боровска, Зарайска, Тутаева. На всем - патина времени и память о прошедших столетиях, о вере и жизни многих поколений. Многоглавые и островерхие православные храмы составляют городской силуэт и ограждение. Окраины таких городков плавно перетекают в деревенский пейзаж.
Алма-Ата - как на ладонях у Бога: поднимаешь голову и видишь снежные вершины, дуновение вечности.
Похожее ощущение, когда город стоит на берегу океана - совсем рядом - нечто громадное и совсем иное. Стихия, достойная уважения. Она и кормит, она и забирает себе многих. Она и разделяет, и связывает с миром. Каждый житель должен выстроить с океаном свои отношения. Думаю, именно поэтому жители Португалии - хоть Лиссабона, хоть Фуншала - отличаются от других европейцев, а поморы отличались от русских, живущих не на побережье.
А вот у городов-спутников типа Балашихи или Одинцова духа не заметно. Это просто цепи поселков, в которых построили большие дома-муравейники. Их жителей ничего не связывает друг с другом (кроме коммунальных служб) и ничего не привязывает к месту их временного «бытования». В то же самое превращаются те города, где старый центр растворяют в новых безликих строениях.
Бывает, что дух города сильно меняется со временем. Пример этого - Нижний Новгород. Город на слиянии двух крупнейших рек центральной России был всегда «городом-на-реке» с жужжащей деловой активностью ярмаркой, кипящей кораблями и лодками рекой, дымящими заводами, храмами на холмах и тихими улочками с деревянными домами. Сейчас река обезлюдела, деревянные дома заменены на бетонные да бело-кирпичные, которые заслонили своими громадами большинство уцелевших храмов. Ярмарка - обычный городской район. Заводы в большинстве своем закрыты и распроданы, а потомки нижегородцев потянулись к Москве. И можно только догадываться, что раньше было совсем по-другому.
Мегаполис отличается от города, он распадается, разваливается на непересекающиеся миры, существующие в параллельных пространствах. В Москве это очень легко увидеть. Мир казино и клубов, мир православной церковности, мир гастарбайтеров - общее тут разве что всеми вдыхаемый загазованный воздух. Символ современной Москвы - стоянка перед большими магазинами в субботний день: тысячи машин разных цветов сливаются в громадный калейдоскоп, орнамент, где человек теряется, нивелируется. Хоть сейчас и жарко, Москва для меня - город холодный и равнодушный, слезам, как верно говорится, не верящий. Предполагаю, что такое ощущение во многих мегаполисах. Просто, в других пока не был.
Иерусалим похож на живое существо. Его можно обойти по стенам, посмотреть на него сверху (с Масличной горы) или снизу (спуститься в катакомбы). Его мостовые блестят, отполированные миллионами ног, как крылья жука. Он звонит, поет - и, кажется, что дышит.
Париж - целая вселенная. Из мира в мир попадаешь очень быстро. Кажется, прошел всего лишь перекресток - а ты уже на другой планете: другие люди вокруг, другие магазины, запахи. Пришел на туристический перекресток, кажется, весь мир туда собрался, не протолкнуться, а завернешь за угол - тишина и умиротворение: цветы на окнах и маленькие машины у подъездов.
Лион - гораздо более цельный и неспешный. С маленькими рынками вдоль набережных и вкуснейшими запахами из семейных закусочных-бушонов, с двухтысячелетними камнями римских амфитеатров и стоящим на высоком холме храмом Богородицы, крепко связавшим все районы города.
Петербург - будто вылеплен из единого камня. М.б.того, на котором стоит «Медный всадник» - серого, пепельного - как небо и воды Невы в пасмурный день.
Особенный дух у маленьких русских городов. Скажем, Боровска, Зарайска, Тутаева. На всем - патина времени и память о прошедших столетиях, о вере и жизни многих поколений. Многоглавые и островерхие православные храмы составляют городской силуэт и ограждение. Окраины таких городков плавно перетекают в деревенский пейзаж.
Алма-Ата - как на ладонях у Бога: поднимаешь голову и видишь снежные вершины, дуновение вечности.
Похожее ощущение, когда город стоит на берегу океана - совсем рядом - нечто громадное и совсем иное. Стихия, достойная уважения. Она и кормит, она и забирает себе многих. Она и разделяет, и связывает с миром. Каждый житель должен выстроить с океаном свои отношения. Думаю, именно поэтому жители Португалии - хоть Лиссабона, хоть Фуншала - отличаются от других европейцев, а поморы отличались от русских, живущих не на побережье.
А вот у городов-спутников типа Балашихи или Одинцова духа не заметно. Это просто цепи поселков, в которых построили большие дома-муравейники. Их жителей ничего не связывает друг с другом (кроме коммунальных служб) и ничего не привязывает к месту их временного «бытования». В то же самое превращаются те города, где старый центр растворяют в новых безликих строениях.
Бывает, что дух города сильно меняется со временем. Пример этого - Нижний Новгород. Город на слиянии двух крупнейших рек центральной России был всегда «городом-на-реке» с жужжащей деловой активностью ярмаркой, кипящей кораблями и лодками рекой, дымящими заводами, храмами на холмах и тихими улочками с деревянными домами. Сейчас река обезлюдела, деревянные дома заменены на бетонные да бело-кирпичные, которые заслонили своими громадами большинство уцелевших храмов. Ярмарка - обычный городской район. Заводы в большинстве своем закрыты и распроданы, а потомки нижегородцев потянулись к Москве. И можно только догадываться, что раньше было совсем по-другому.
Мегаполис отличается от города, он распадается, разваливается на непересекающиеся миры, существующие в параллельных пространствах. В Москве это очень легко увидеть. Мир казино и клубов, мир православной церковности, мир гастарбайтеров - общее тут разве что всеми вдыхаемый загазованный воздух. Символ современной Москвы - стоянка перед большими магазинами в субботний день: тысячи машин разных цветов сливаются в громадный калейдоскоп, орнамент, где человек теряется, нивелируется. Хоть сейчас и жарко, Москва для меня - город холодный и равнодушный, слезам, как верно говорится, не верящий. Предполагаю, что такое ощущение во многих мегаполисах. Просто, в других пока не был.