Про любоффф :)
В продолжение разговора о том, что восхищение женщинами можно отлично выразить словами "какие сиськи и ж..па" :)
Учитесь говорить о любви...
"Песнь о польской речи" Бой-Желеньский:
Никто не оспорит, ручаюсь я вам головой,
Что польская речь наша пахнет весенней травой,
Ядрёной и сочной, как наше приволье лесное,
В ней музыка мира и все многоцветье земное.
В ней грохот оркестра и тихий напев ручейка,
В ней светлое небо, в котором плывут облака.
Но надо признаться, что беден язык наш в искусстве,
Когда говорим о простом человеческом чувстве.
Когда превращаются в рай все красоты земли,
Все прелести мира, что заново вдруг расцвели,
Единственных слов не хватает ни нам, ни поэтам,
Не принято, видите ль, в Польше трезвонить об этом.
Паненку одну я спросил в полуночной тиши,
Какие слова мне извлечь из смятенной души,
Чтоб выразить то, что друг друга в желанной постели
Поляк и полячка, прощенья прошу, «поимели».
А может быть, этот союз двух влюблённых сердец
Блаженством назвать иль беспутством назвать, наконец,
А может быть, свинством (чего не бывает в природе!),
А может быть, чем‑нибудь грязненьким в этом же роде.
Не могут звучать из далёкой былой старины
Слова нашей нынешней неповторимой весны,
Ведь если «об этом» в родном языке ни словечка.
То «это» умрёт и в душе не оставит местечка.
Мне надо каких‑нибудь несколько слов, видит бог,
Чтоб небо на грешной земле воцарить я бы мог,
Неужто воскликнуть я должен, приблизившись к цели:
«Прелюбодействовать будем с тобой, слышишь, Анеля!»
Неужто, скажите, шепнуть мне, девчонку любя:
«Хочу отобрать я невинность твою у тебя!»
Сказать ей: «Не бойся зачать - и конец всем тревогам,
И плюнь на того, кто соврёт: «это грех перед богом».
Вдохнув полной грудью целебный земной ветерок,
В деревне, услышал я после тревожных дорог:
«Как смотришь ты, Кася, чтоб эту прекрасную ночку
Вдвоём провести… того… этого» … Ставим здесь точку.
Учитесь говорить о любви...
"Песнь о польской речи" Бой-Желеньский:
Никто не оспорит, ручаюсь я вам головой,
Что польская речь наша пахнет весенней травой,
Ядрёной и сочной, как наше приволье лесное,
В ней музыка мира и все многоцветье земное.
В ней грохот оркестра и тихий напев ручейка,
В ней светлое небо, в котором плывут облака.
Но надо признаться, что беден язык наш в искусстве,
Когда говорим о простом человеческом чувстве.
Когда превращаются в рай все красоты земли,
Все прелести мира, что заново вдруг расцвели,
Единственных слов не хватает ни нам, ни поэтам,
Не принято, видите ль, в Польше трезвонить об этом.
Паненку одну я спросил в полуночной тиши,
Какие слова мне извлечь из смятенной души,
Чтоб выразить то, что друг друга в желанной постели
Поляк и полячка, прощенья прошу, «поимели».
А может быть, этот союз двух влюблённых сердец
Блаженством назвать иль беспутством назвать, наконец,
А может быть, свинством (чего не бывает в природе!),
А может быть, чем‑нибудь грязненьким в этом же роде.
Не могут звучать из далёкой былой старины
Слова нашей нынешней неповторимой весны,
Ведь если «об этом» в родном языке ни словечка.
То «это» умрёт и в душе не оставит местечка.
Мне надо каких‑нибудь несколько слов, видит бог,
Чтоб небо на грешной земле воцарить я бы мог,
Неужто воскликнуть я должен, приблизившись к цели:
«Прелюбодействовать будем с тобой, слышишь, Анеля!»
Неужто, скажите, шепнуть мне, девчонку любя:
«Хочу отобрать я невинность твою у тебя!»
Сказать ей: «Не бойся зачать - и конец всем тревогам,
И плюнь на того, кто соврёт: «это грех перед богом».
Вдохнув полной грудью целебный земной ветерок,
В деревне, услышал я после тревожных дорог:
«Как смотришь ты, Кася, чтоб эту прекрасную ночку
Вдвоём провести… того… этого» … Ставим здесь точку.