«Неоновый фашизм» - окончание
Оригинал взят у grigoriy_karpov в «Неоновый фашизм» - окончание
Прочая архаика
В предыдущей части я обещал проанализировать то, что говорят создатели фильма «Неоновый демон» о своем детище. Но перед этим я хотел бы кратко обсудить еще пару моментов фильма. Таких как, например, каннибализм. Согласен, тема неприятная, но раз я взялся разбирать фильм, то придется коснуться и этого.
Первый раз нам показывают «странные наклонности» одной из моделей в эпизоде, когда проходит пробный кастинг. Сначала свою походку демонстрирует модель Сара. Главный модельер даже не смотрит в ее сторону. Затем приглашают пройтись Джесси. Краткий взгляд на нее и этот модельер уже очарован. После этого в уборной модель Сара рвет свои фотографии и глядя на свое отражение в большом зеркале, разбивает его. В уборную заходит Джесси, что-то говорит, затем они садятся на пол вместе. Сара говорит Джесси: «…Люди тебя видят, замечают. Знаешь, как тебе повезло? А я - призрак». Вот еще один символ смерти - призрак. «Каково это? Ты как будто входишь в комнату, а там разгар зимы, а ты солнце?» Т.е. все эти обитатели мира моды все знают про себя, про мир в котором живут. Даже используют интересные словосочетания для описания этого состояния - «разгар зимы».
Между прочим, это напоминает эпизод книги Т.Манна «Волшебная гора», когда главному ее герою Гансу Касторпу снится сон, в котором он попадает в некую местность, где живут очень милые люди: они улыбаются, очень приветливы… Он не может налюбоваться всем, что там видит. Но в этой местности есть некий храм, зайдя в который, Ганс видит нечто чудовищное: страшные старухи разрывают и поедают младенца (тоже, кстати, к вопросу о каннибализме). И главное здесь, что эти как бы милые люди знают об этом. И во всем этом внешнем благолепии - приветливости, улыбках - на самом деле есть внутренняя усмешка.
Нечто сродни тому что увидел главный герой «Волшебной горы» мы видим и в фильме. Сара резко наклонятся к Джесси, и та, попятившись, режет руку осколком стекла. Сара просит посмотреть руку и взяв ее пытается пить из раны кровь. На этом все не заканчивается. Я уже упоминал выше, что Джесси убьют визажистка Руби и две ее подруги модели (одна из них - как раз Сара). Так вот, после убийства они ее съедают и еще принимают ванну с кровью…
Естественно, это не случайность, а отсылка к «религиозному каннибализму», который практиковался или практикуется, например, в племенах с архаическим укладом. В этом значении каннибализм практиковали из-за веры в то, что можно обрести желаемые свойства какого-то человека после его поедания. Обычно таким желаемым свойством была сила. Но в нашем случае это, кончено, красота. Ведь Джесси, по сюжету фильма, обладательница подлинной красоты, она «солнце в разгар зимы». В отличии от других девушек, которым приходится идти на жертвы ради красоты и постоянно прибегать к хирургическому вмешательству. Поэтому, видимо, они так жаждали то выпить кровь Джесси, то принять ванну из этой крови… И снова скажу, что, на мой взгляд, эта отсылка к архаике не случайна, так же как эпизод со сном в книге Т.Манна.
Фильм просто пронизан символами смерти, ада, падения в бездну… Кроме каннибализма, есть еще момент, который стоит отметить. К сожалению, с каждым разом приходится открывать все более и более зловещие и омерзительные подтексты… Визажистка Руби не только гримирует девушек модельного агентства, но и подрабатывает в морге, гримируя перед похоронами трупы (в чем, кстати, тоже есть определенная двусмысленность, а именно, такая, как приветливость тех людей во сне Ганса, которые знают, что за ужас сотворятся за кулисами их внешней поддельной т.е. загримированной благожелательности). Но иногда, она не только их гримирует, но еще и занимается с ними любовью, что в науке называется некрофилией. Это я и имел ввиду, говоря выше о том, что общество постмодерна снимает определенное табу с разговора о смерти. Естественно, о смерти говорили и в обществе модерна, но так, как говорят со зрителями создатели фильмов в которых демонстрируется некрофилия - конечно же нет.
Подобный контент приучает зрителя иначе относиться к смерти. В пределе - сделать смерть объектом любви. Все это называется танатизацией сознания (Танатос - смертное начало). Но самое страшное в наше время то, что это соединяется с современными техническими возможностями и превращается в адскую машину. Или индустрию. Вы создаете танатизирующий сознание продукт, например, фильм (это может быть и книга, и музыка, и компьютерная игра, и одежда и пр.), делаете из него бренд, показываете его на кино- и телеэкранах и в интернете. Благодаря этому его смогут посмотреть даже в глухой русской деревне… Танатизированное сознание имеет соответствующие запросы и создает еще более изощренную продукцию, которая в свою очередь еще больше меняет сознание. Это и называется индустрией. И подобных «машин» насоздавали уже очень много…
Как переламывать эту ситуацию, тоже серьезный и большой вопрос. Но, как я писал об этом выше, на мой взгляд выход один - сохранить и углубить связь с идеальным, т.е. определенными идеалами. Затем построить сначала малые, а потом и большие группы вместе с другими людьми, сохранившими эту связь. А далее - создать и предложить обществу свои альтернативные продукты (фильмы, книги и пр.) и способ жизни. И тогда, в момент предельной исчерпанности и угасания бытия, культуры, смыслов, будет существовать возможность опереться на эти идеалы и социальные группы, и, если это произойдет, то историческая жизнь человечества продолжится. А пока нам придется анализировать вот такие явления современной культуры, как этот фильм, чтобы глубже понять нашу новую реальность, дать ответы на вызовы этой реальности и открыть пути выхода из наличествующей ситуации.
Рассказывают авторы
Теперь я предлагаю послушать, что говорят сами авторы, а затем, присмотреться еще и к тому, как вообще восприняли данный фильм СМИ. Примечательным мне кажется интервью оператора фильма Наташи Брайер газете The Guardian. Кстати, тут уже примечателен даже сам факт этого интервью такому крупному и уважаемому во всем мире изданию. Наташа рассказывает: «У него [Николоса Рефна - режиссера фильма] оставалось несколько дней, чтобы закончить сценарий, так что я согласилась не читая. Мы оба при работе больше полагаемся на чутье, нежели на логику. Так что всю эту интеллектуальную составляющую мы проговорили на протяжении двух месяцев подготовки…
Игра «Это сцена убийства? Реальность ли это?» (та самая первая сцена фильма, которую я рассматривал как инициацию - Г.К.) была очень важна для Ника, чтобы задать тон картины: не стоит ожидать ожидаемого. Ты смотришь на что-то одно, но на самом деле смотришь на нечто другое. Как художнику, мне было очень интересно поработать в этом направлении, дойти до предела. Ты создаешь нечто, что может разделить людей, но о чем будут думать целую неделю. Оно касается не самых рациональных вещей. Ник не хочет выдавать вам все пережеванным и сфабрикованным, как в большинстве фильмов… Он больше намекает, нежели показывает. В этом и есть магия…». Т.е. сами создатели фильма говорят о том, что в большей степени полагаются на чутье, а не логику, иррациональное, а не рациональное, неоднозначное, а не прямолинейное, т.е. то, что имеет несколько уровней прочтения (что я и пытаюсь показать в этой статье).
«Мы вдохновлялись работами Джеймса Таррелла. Он скульптор света, но при этом и архитектор. Для меня его работы стали священным пространством. Эта отсылка придала треугольнику в «Неоновом демоне» дополнительный, подсознательный, религиозный эффект». Речь идет о треугольниках, которые много раз появляются в фильме: треугольники, которые видит в своих снах-ведениях Джесси, треугольные зеркала на показе, во время которого происходит ее перевоплощение, «треугольник» из Руби и двух моделей, которые окружают Джесси чтобы ее убить, треугольник из звезд на небе, на который смотрит умирающая Джесси…
«Цвет играет в фильме очень важную роль, особенно красный и синий… Синий во многом связан с греческим мифом о Нарциссе и отражает кульминационный момент нарциссизма Элль Фаннинг (актриса, исполнившая главную роль - Г.К.). Мы сделали абстрактную версию пруда и рассматривания своего отражение в треугольнике. Именно тогда она перейдет к красному. Девочка из «Алисы в стране чудес» превратится в могущественную королеву красоты. Все очень незаметно, сделано лишь при помощи света и зеркал… У меня цвета отражают разные эмоции. Красный - опасность, и есть в каждой сцене с Руби…» Вот уже сами авторы, а не я, раскрывают один из подтекстов фильма (миф о Нарциссе). Хотя, пожалуй, это один из самых безобидных моментов фильма, а вот все самое зловещее приходится устанавливать уже нам самим.
Кроме данного интервью я обратил внимание также на интервью с исполнительницей главной роли - американской актрисой Эль Фаннинг. Общаясь с журналистами Фаннинг призналась, что для нее лично участие в этом фильме стало возможностью исследовать «темную сторону» своей личности: «[Фильм заинтересовал] прежде всего сценарием и в основном своими элементами ужаса. У меня появился шанс лучше исследовать свое второе «я», которое намного темнее, чем вы подозреваете. Я сделала свою героиню в «Неоновом демоне» гораздо мрачнее, чем изначально предполагал режиссер, потому что мне просто нравилось пребывать в мире секса, разврата и соблазна».
И это «исследование», по словам актрисы, проходило на грани: «Было интересно, как долго я смогу сохранять в себе человека, не поддаваясь животным инстинктам. На съемках «Неонового демона» меня постоянно соблазняли и искушали. Я испытывала границы дозволенного, свой моральный компас. Самое интересное заключается в том, что в результате я все-таки перенесла часть привычек своей героини в реальную жизнь. Мне не хотелось отпускать далеко свою темную сторону».
Эти слова составляют довольно мрачное впечатление об актрисе, на правда ли? Но вместе с этим она говорит и нечто диаметрально противоположное: «После завершения работы над фильмом я подошла к своей маме, обняла ее и поняла, что еще не готова отпускать в себе ребенка… [Я] наслаждаюсь всем, что я чувствую, и тем, кто я есть сейчас. Просто я знаю, что дальше придет другое время. Хочется всегда быть естественной. Так я чувствую себя ближе к Богу… У меня под кроватью стоит огромная коробка Chanel, наполненная моей многотысячной коллекцией фантиков от жвачек. Еще я боюсь ездить в лифтах и гулять в грозу, так как представляю, что меня убьет шаровая молния. Я не люблю пользоваться косметикой. У меня на стене висит детский календарь Barbie - единственное место, куда я заношу информацию о любых своих планах, которые расписаны на два года вперед. Я не знаю, что такого во мне нашли люди во всем мире».
Признаться честно, я тоже не знаю, что в ней нашли ее поклонники. Хотя знаю, почему: просто таков мир постмодерна. Но вообще говоря, такие разные стороны личности (как-то: «…мне просто нравилось пребывать в мире секса, разврата и соблазна», «Так я чувствую себя ближе к Богу» и «[Я] еще не готова отпускать в себе ребенка…»), соединенные вместе, говорят попросту о шизофрении. Потому что шизофрения это и есть расщепление личности. Таков человек постмодерна: он запутался в бесконечных суррогатах смыслов, которые навязывают ему различные индустрии, для него стерта вертикаль «верх-низ», «добро-зло», «норма-девиация» и, в конечном итоге, «жизнь-смерть».
Реакция СМИ
Но перед тем как завершать статью и подводить итоги этого исследования, я остановлюсь на последнем, что хотел обсудить. Как я и упомянул выше, я собираюсь проанализировать реакцию СМИ на фильм. Говори - не говори, что фильм получил низкий рейтинг, но отрицать, что есть группы, весьма заинтересованные в таких фильмах, - точно бесполезно. Меня одновременно поразило и вызвало глубокое отвращение то, как сочно смаковали (и как они, только, не подавились?) этот фильм в наших российских газетах. Тут отличились все сразу: и «Комсомольская правда», и «Коммерсантъ», и «Ведомости»…
Вот, например, что пишет «Коммерсантъ» (цитирую выборочно, только самые «выдающиеся» моменты в этом опусе): «Речь о психоделическом путешествии сквозь глицерин с оглядкой на фильмы категории Б. Зрелищность, выжигающая все живое, бесстыдное торжество дизайна… Ему [режиссеру] нравится сама идея вампирского хоррора с каннибализмом, некрофилией, расчлененкой и реками крови». И, далее: «Это легко может раздражать - а кому-то и вовсе показаться ночным кошмаром, - но именно самоотверженное стремление автора к упрощению, отрыву от реальности, полировке стиля, полностью заменяющего разум, достойно если не восхищения, то хотя бы уважения. "Демон", как и его героиня, прекрасно понимает, что не обязан нравиться всем, - но постоять за себя он определенно может. Ведь я симпатичная, а на этом можно заработать». Т.е. это нам предлагают если не восхититься, то, по крайней мере, уважать фильм «с каннибализмом, некрофилией, расчлененкой и реками крови»? Надеюсь, теперь вы, как и я, тоже ощущаете эту мерзость… Сродни тому, что ощутил Ганс Касторп зайдя в храм, где поедали младенцев. Только младенец в данном случае - русский народ, а поедают его - эти бессовестные кинокритики, которые пишут такие рецензии, - тоже интеллигенция наша.
Но если открыть «Ведемости», то процитированное выше и близко не стоит. Тут уже психиатрический диагноз нужен: «…«Неоновый демон» вызывает множество ассоциаций… Рефн внимательно посмотрел «Необратимость» и «Вход в пустоту», съел, вынул прямо из живота и подает теперь…, с огромным количеством льда и, глядя на стакан с этой смесью, ты облизываешься». В каком состоянии нужно находиться чтобы так изливаться? Либо в состоянии сумасшедшего и неадекватного, либо в состоянии холодной решимости применять разного рода (культурное и иное) оружие против своего же народа.
При этом, в обоих процитированных выше статьях почему-то содержится тезис о том, что фильм лишен или, по крайней мере, имеет слабовыраженные, недостаточные для полноты смыслы. Ничего себе недостаточные смыслы! Там этих смыслов «до и больше», только это смыслы, связанные с Танатосом (и всем остальным, что мы обсуждали выше). Сама смерть становится центральным смыслом фильма. А судя по этим «излияниям» в наших газетах, кто-то хочет сделать смерть центральным смыслом на всей территории России, чтобы затем этот смысл был воплощен материально т.е. обернулся смертью страны и народа. Лично мне только такой вывод напрашивается.
Заключение
Возвращаясь к тому, с чего я начал это исследование, а именно: к тезису, о том, что данный фильм является оружием против человека как такового и общества в целом, констатирую: вирус танатофилии все больше смыкается с массовой культурой. Это происходит в первую очередь на Западе в силу его нынешнего состояния. Это состояние мы называем постмодерном. Постмодерн отрицает все базовые ценности Модерна, а также цели, нормы, культуру. Кризис западного пути развития оборачивается на наших глазах целой катастрофой: с одной стороны, существуют определенные эзотерические культурные ядра, начиненные смыслами, связанными с Танатосом, с другой - внешнее окружающее эти ядра потребительско-гедонистическое общество. И вдобавок к этому полное отсутствие какой бы то ни было гуманистической альтернативы.
Кто-то скажет, что фильм - это только фантазии режиссера, в которых он создает гибрид из архаичных культурных элементов и современности. Конечно он создает этот гибрид, но соединяя его с массовой культурой (кинематографом) он одновременно и моделирует реальность современного мира, формирует тренды, субкультуры и запросы, соответствующие их представлениям. Убежден, что в узких кругах этот фильм и ему подобные являются культовыми т.е. образцовыми для мировоззрения и соответствующего стиля жизни. Чего стоят только отзывы российских кинокритиков: на сайте «Кинопоиск» приведены 17 положительных и ни одного отрицательного отзыва. При этом часто отмечается эстетика фильма, т.е. красота. Но и лозунг современного искусства - это красота минус нравственность. Такое чувство, что моральная сторона вопроса уже никого не интересует. Это тоже еще одна черта характерная для постмодерна.
Классическая схема «спрос рождает предложение» превращена в схему с дополнением - «предложение еще больше формирует спрос». Это и есть формула любой индустрии и это формула мутокапитализма, который производит уже не товары, а человека. И этому новому капитализму нужен новый человек определенного сорта: не Моцарт (читайте «Планету людей» Экзюпери) и не Эйнштейн, но потребитель с разбуженным низом, чувством беспокойства из-за постоянного страха (вызванного агрессивным и негативным информационным контентом) и постоянно алчущим иметь, а не быть. Такой человек будет либо кидаться в магазин, чтобы приглушить свои страхи и неврозы приобретением вещей, либо находиться в состоянии уныния и апатии, т.е. в таком состоянии, в котором он не сможет изменить подобное устройство общества.
Этот новый мутировавший ради продления своей агонии капитализм (подобно раковой мутации в теле человека) создает взрывную (адскую) смесь из инфантилизма, потребительства и разбуженного низа. Мы это довольно ясно наблюдали на примере интервью актрисы Эль Фаннинг.
Мутокапитализм создал соответствующую своему внутреннему содержанию культуру постмодерна, которая знаменует собой интеллектуальную и идейную пошлость. Это видно во всем: почти в каждом современном фильме, книге и других продуктах. И все потому, что этой культуре нечего сказать о человеке. Но на самом деле она не молчит, а говорит все более и более страшное о человеке. Это и есть практический переход от лозунга мутокапитализма «человек - это звучит скучно» к лозунгу фашизма «человек - это звучит страшно».
Фашизм (слово, которое я вынес в название статьи, имея ввиду «нео» или «новый» фашизм) есть очевидный следующий шаг мутокапитализма и постмодерна. Именно фашизм, как ничто другое, жаждет предельной дегуманизации и расчеловечивания человека. Потому что расчеловечивание и есть отчуждение высшего, подлинно человеческого в человеке, т.е. опора на звериное в нем. Осознанно или нет, но мутокапитализм встает именно на эту дорогу создавая новое глобальное государство потребителей с разбуженным низом. И не случайно, что Фаннинг в интервью прямо заявила: «Было интересно, как долго я смогу сохранять в себе человека, не поддаваясь животным инстинктам».
Но природа человека не едина, в ней есть два начала: низшее, т.е. животное (все что связано с инстинктами и простыми материальными потребностями) и высшее, чисто человеческое (та «дельта», которая остается при вычитании из человека всего того, в чем он является зверем). Поэтому возможны два типа общества: с опорой на низшее начало и с опорой на высшее начало, в зависимости от того, что будет востребовано. В этом, для меня, суть фашизма и коммунизма.
В условиях, когда классический гуманизм, классические ценности, смыслы и ориентиры восходящего человечества фактически проиграли этому новому и зловещему глобальному государству, мы можем только взять на вооружение альтернативу, которую сами же когда-то сдали. Название этой альтернативы - коммунизм. В этом нет призыва возвращаться в прошлое или повторять ошибки прошлого. Но взять нечто ценное, особенно в условиях, когда ничего другого нет, не только можно, но и нужно. А именно: развитие с опорой на высшее начало в каждом человеке. Так может звучать формула коммунизма 2.0 и нового исторического проекта для всего человечества, как альтернатива новому глобальному фашизму т.е. концу человечества и проекта «Человек», чего мы не примем.
До встречи в СССР!
Поделитесь этой публикацией в соцсетях:
Прочая архаика
В предыдущей части я обещал проанализировать то, что говорят создатели фильма «Неоновый демон» о своем детище. Но перед этим я хотел бы кратко обсудить еще пару моментов фильма. Таких как, например, каннибализм. Согласен, тема неприятная, но раз я взялся разбирать фильм, то придется коснуться и этого.
Первый раз нам показывают «странные наклонности» одной из моделей в эпизоде, когда проходит пробный кастинг. Сначала свою походку демонстрирует модель Сара. Главный модельер даже не смотрит в ее сторону. Затем приглашают пройтись Джесси. Краткий взгляд на нее и этот модельер уже очарован. После этого в уборной модель Сара рвет свои фотографии и глядя на свое отражение в большом зеркале, разбивает его. В уборную заходит Джесси, что-то говорит, затем они садятся на пол вместе. Сара говорит Джесси: «…Люди тебя видят, замечают. Знаешь, как тебе повезло? А я - призрак». Вот еще один символ смерти - призрак. «Каково это? Ты как будто входишь в комнату, а там разгар зимы, а ты солнце?» Т.е. все эти обитатели мира моды все знают про себя, про мир в котором живут. Даже используют интересные словосочетания для описания этого состояния - «разгар зимы».
Между прочим, это напоминает эпизод книги Т.Манна «Волшебная гора», когда главному ее герою Гансу Касторпу снится сон, в котором он попадает в некую местность, где живут очень милые люди: они улыбаются, очень приветливы… Он не может налюбоваться всем, что там видит. Но в этой местности есть некий храм, зайдя в который, Ганс видит нечто чудовищное: страшные старухи разрывают и поедают младенца (тоже, кстати, к вопросу о каннибализме). И главное здесь, что эти как бы милые люди знают об этом. И во всем этом внешнем благолепии - приветливости, улыбках - на самом деле есть внутренняя усмешка.
Нечто сродни тому что увидел главный герой «Волшебной горы» мы видим и в фильме. Сара резко наклонятся к Джесси, и та, попятившись, режет руку осколком стекла. Сара просит посмотреть руку и взяв ее пытается пить из раны кровь. На этом все не заканчивается. Я уже упоминал выше, что Джесси убьют визажистка Руби и две ее подруги модели (одна из них - как раз Сара). Так вот, после убийства они ее съедают и еще принимают ванну с кровью…
Естественно, это не случайность, а отсылка к «религиозному каннибализму», который практиковался или практикуется, например, в племенах с архаическим укладом. В этом значении каннибализм практиковали из-за веры в то, что можно обрести желаемые свойства какого-то человека после его поедания. Обычно таким желаемым свойством была сила. Но в нашем случае это, кончено, красота. Ведь Джесси, по сюжету фильма, обладательница подлинной красоты, она «солнце в разгар зимы». В отличии от других девушек, которым приходится идти на жертвы ради красоты и постоянно прибегать к хирургическому вмешательству. Поэтому, видимо, они так жаждали то выпить кровь Джесси, то принять ванну из этой крови… И снова скажу, что, на мой взгляд, эта отсылка к архаике не случайна, так же как эпизод со сном в книге Т.Манна.
Фильм просто пронизан символами смерти, ада, падения в бездну… Кроме каннибализма, есть еще момент, который стоит отметить. К сожалению, с каждым разом приходится открывать все более и более зловещие и омерзительные подтексты… Визажистка Руби не только гримирует девушек модельного агентства, но и подрабатывает в морге, гримируя перед похоронами трупы (в чем, кстати, тоже есть определенная двусмысленность, а именно, такая, как приветливость тех людей во сне Ганса, которые знают, что за ужас сотворятся за кулисами их внешней поддельной т.е. загримированной благожелательности). Но иногда, она не только их гримирует, но еще и занимается с ними любовью, что в науке называется некрофилией. Это я и имел ввиду, говоря выше о том, что общество постмодерна снимает определенное табу с разговора о смерти. Естественно, о смерти говорили и в обществе модерна, но так, как говорят со зрителями создатели фильмов в которых демонстрируется некрофилия - конечно же нет.
Подобный контент приучает зрителя иначе относиться к смерти. В пределе - сделать смерть объектом любви. Все это называется танатизацией сознания (Танатос - смертное начало). Но самое страшное в наше время то, что это соединяется с современными техническими возможностями и превращается в адскую машину. Или индустрию. Вы создаете танатизирующий сознание продукт, например, фильм (это может быть и книга, и музыка, и компьютерная игра, и одежда и пр.), делаете из него бренд, показываете его на кино- и телеэкранах и в интернете. Благодаря этому его смогут посмотреть даже в глухой русской деревне… Танатизированное сознание имеет соответствующие запросы и создает еще более изощренную продукцию, которая в свою очередь еще больше меняет сознание. Это и называется индустрией. И подобных «машин» насоздавали уже очень много…
Как переламывать эту ситуацию, тоже серьезный и большой вопрос. Но, как я писал об этом выше, на мой взгляд выход один - сохранить и углубить связь с идеальным, т.е. определенными идеалами. Затем построить сначала малые, а потом и большие группы вместе с другими людьми, сохранившими эту связь. А далее - создать и предложить обществу свои альтернативные продукты (фильмы, книги и пр.) и способ жизни. И тогда, в момент предельной исчерпанности и угасания бытия, культуры, смыслов, будет существовать возможность опереться на эти идеалы и социальные группы, и, если это произойдет, то историческая жизнь человечества продолжится. А пока нам придется анализировать вот такие явления современной культуры, как этот фильм, чтобы глубже понять нашу новую реальность, дать ответы на вызовы этой реальности и открыть пути выхода из наличествующей ситуации.
Рассказывают авторы
Теперь я предлагаю послушать, что говорят сами авторы, а затем, присмотреться еще и к тому, как вообще восприняли данный фильм СМИ. Примечательным мне кажется интервью оператора фильма Наташи Брайер газете The Guardian. Кстати, тут уже примечателен даже сам факт этого интервью такому крупному и уважаемому во всем мире изданию. Наташа рассказывает: «У него [Николоса Рефна - режиссера фильма] оставалось несколько дней, чтобы закончить сценарий, так что я согласилась не читая. Мы оба при работе больше полагаемся на чутье, нежели на логику. Так что всю эту интеллектуальную составляющую мы проговорили на протяжении двух месяцев подготовки…
Игра «Это сцена убийства? Реальность ли это?» (та самая первая сцена фильма, которую я рассматривал как инициацию - Г.К.) была очень важна для Ника, чтобы задать тон картины: не стоит ожидать ожидаемого. Ты смотришь на что-то одно, но на самом деле смотришь на нечто другое. Как художнику, мне было очень интересно поработать в этом направлении, дойти до предела. Ты создаешь нечто, что может разделить людей, но о чем будут думать целую неделю. Оно касается не самых рациональных вещей. Ник не хочет выдавать вам все пережеванным и сфабрикованным, как в большинстве фильмов… Он больше намекает, нежели показывает. В этом и есть магия…». Т.е. сами создатели фильма говорят о том, что в большей степени полагаются на чутье, а не логику, иррациональное, а не рациональное, неоднозначное, а не прямолинейное, т.е. то, что имеет несколько уровней прочтения (что я и пытаюсь показать в этой статье).
«Мы вдохновлялись работами Джеймса Таррелла. Он скульптор света, но при этом и архитектор. Для меня его работы стали священным пространством. Эта отсылка придала треугольнику в «Неоновом демоне» дополнительный, подсознательный, религиозный эффект». Речь идет о треугольниках, которые много раз появляются в фильме: треугольники, которые видит в своих снах-ведениях Джесси, треугольные зеркала на показе, во время которого происходит ее перевоплощение, «треугольник» из Руби и двух моделей, которые окружают Джесси чтобы ее убить, треугольник из звезд на небе, на который смотрит умирающая Джесси…
«Цвет играет в фильме очень важную роль, особенно красный и синий… Синий во многом связан с греческим мифом о Нарциссе и отражает кульминационный момент нарциссизма Элль Фаннинг (актриса, исполнившая главную роль - Г.К.). Мы сделали абстрактную версию пруда и рассматривания своего отражение в треугольнике. Именно тогда она перейдет к красному. Девочка из «Алисы в стране чудес» превратится в могущественную королеву красоты. Все очень незаметно, сделано лишь при помощи света и зеркал… У меня цвета отражают разные эмоции. Красный - опасность, и есть в каждой сцене с Руби…» Вот уже сами авторы, а не я, раскрывают один из подтекстов фильма (миф о Нарциссе). Хотя, пожалуй, это один из самых безобидных моментов фильма, а вот все самое зловещее приходится устанавливать уже нам самим.
Кроме данного интервью я обратил внимание также на интервью с исполнительницей главной роли - американской актрисой Эль Фаннинг. Общаясь с журналистами Фаннинг призналась, что для нее лично участие в этом фильме стало возможностью исследовать «темную сторону» своей личности: «[Фильм заинтересовал] прежде всего сценарием и в основном своими элементами ужаса. У меня появился шанс лучше исследовать свое второе «я», которое намного темнее, чем вы подозреваете. Я сделала свою героиню в «Неоновом демоне» гораздо мрачнее, чем изначально предполагал режиссер, потому что мне просто нравилось пребывать в мире секса, разврата и соблазна».
И это «исследование», по словам актрисы, проходило на грани: «Было интересно, как долго я смогу сохранять в себе человека, не поддаваясь животным инстинктам. На съемках «Неонового демона» меня постоянно соблазняли и искушали. Я испытывала границы дозволенного, свой моральный компас. Самое интересное заключается в том, что в результате я все-таки перенесла часть привычек своей героини в реальную жизнь. Мне не хотелось отпускать далеко свою темную сторону».
Эти слова составляют довольно мрачное впечатление об актрисе, на правда ли? Но вместе с этим она говорит и нечто диаметрально противоположное: «После завершения работы над фильмом я подошла к своей маме, обняла ее и поняла, что еще не готова отпускать в себе ребенка… [Я] наслаждаюсь всем, что я чувствую, и тем, кто я есть сейчас. Просто я знаю, что дальше придет другое время. Хочется всегда быть естественной. Так я чувствую себя ближе к Богу… У меня под кроватью стоит огромная коробка Chanel, наполненная моей многотысячной коллекцией фантиков от жвачек. Еще я боюсь ездить в лифтах и гулять в грозу, так как представляю, что меня убьет шаровая молния. Я не люблю пользоваться косметикой. У меня на стене висит детский календарь Barbie - единственное место, куда я заношу информацию о любых своих планах, которые расписаны на два года вперед. Я не знаю, что такого во мне нашли люди во всем мире».
Признаться честно, я тоже не знаю, что в ней нашли ее поклонники. Хотя знаю, почему: просто таков мир постмодерна. Но вообще говоря, такие разные стороны личности (как-то: «…мне просто нравилось пребывать в мире секса, разврата и соблазна», «Так я чувствую себя ближе к Богу» и «[Я] еще не готова отпускать в себе ребенка…»), соединенные вместе, говорят попросту о шизофрении. Потому что шизофрения это и есть расщепление личности. Таков человек постмодерна: он запутался в бесконечных суррогатах смыслов, которые навязывают ему различные индустрии, для него стерта вертикаль «верх-низ», «добро-зло», «норма-девиация» и, в конечном итоге, «жизнь-смерть».
Реакция СМИ
Но перед тем как завершать статью и подводить итоги этого исследования, я остановлюсь на последнем, что хотел обсудить. Как я и упомянул выше, я собираюсь проанализировать реакцию СМИ на фильм. Говори - не говори, что фильм получил низкий рейтинг, но отрицать, что есть группы, весьма заинтересованные в таких фильмах, - точно бесполезно. Меня одновременно поразило и вызвало глубокое отвращение то, как сочно смаковали (и как они, только, не подавились?) этот фильм в наших российских газетах. Тут отличились все сразу: и «Комсомольская правда», и «Коммерсантъ», и «Ведомости»…
Вот, например, что пишет «Коммерсантъ» (цитирую выборочно, только самые «выдающиеся» моменты в этом опусе): «Речь о психоделическом путешествии сквозь глицерин с оглядкой на фильмы категории Б. Зрелищность, выжигающая все живое, бесстыдное торжество дизайна… Ему [режиссеру] нравится сама идея вампирского хоррора с каннибализмом, некрофилией, расчлененкой и реками крови». И, далее: «Это легко может раздражать - а кому-то и вовсе показаться ночным кошмаром, - но именно самоотверженное стремление автора к упрощению, отрыву от реальности, полировке стиля, полностью заменяющего разум, достойно если не восхищения, то хотя бы уважения. "Демон", как и его героиня, прекрасно понимает, что не обязан нравиться всем, - но постоять за себя он определенно может. Ведь я симпатичная, а на этом можно заработать». Т.е. это нам предлагают если не восхититься, то, по крайней мере, уважать фильм «с каннибализмом, некрофилией, расчлененкой и реками крови»? Надеюсь, теперь вы, как и я, тоже ощущаете эту мерзость… Сродни тому, что ощутил Ганс Касторп зайдя в храм, где поедали младенцев. Только младенец в данном случае - русский народ, а поедают его - эти бессовестные кинокритики, которые пишут такие рецензии, - тоже интеллигенция наша.
Но если открыть «Ведемости», то процитированное выше и близко не стоит. Тут уже психиатрический диагноз нужен: «…«Неоновый демон» вызывает множество ассоциаций… Рефн внимательно посмотрел «Необратимость» и «Вход в пустоту», съел, вынул прямо из живота и подает теперь…, с огромным количеством льда и, глядя на стакан с этой смесью, ты облизываешься». В каком состоянии нужно находиться чтобы так изливаться? Либо в состоянии сумасшедшего и неадекватного, либо в состоянии холодной решимости применять разного рода (культурное и иное) оружие против своего же народа.
При этом, в обоих процитированных выше статьях почему-то содержится тезис о том, что фильм лишен или, по крайней мере, имеет слабовыраженные, недостаточные для полноты смыслы. Ничего себе недостаточные смыслы! Там этих смыслов «до и больше», только это смыслы, связанные с Танатосом (и всем остальным, что мы обсуждали выше). Сама смерть становится центральным смыслом фильма. А судя по этим «излияниям» в наших газетах, кто-то хочет сделать смерть центральным смыслом на всей территории России, чтобы затем этот смысл был воплощен материально т.е. обернулся смертью страны и народа. Лично мне только такой вывод напрашивается.
Заключение
Возвращаясь к тому, с чего я начал это исследование, а именно: к тезису, о том, что данный фильм является оружием против человека как такового и общества в целом, констатирую: вирус танатофилии все больше смыкается с массовой культурой. Это происходит в первую очередь на Западе в силу его нынешнего состояния. Это состояние мы называем постмодерном. Постмодерн отрицает все базовые ценности Модерна, а также цели, нормы, культуру. Кризис западного пути развития оборачивается на наших глазах целой катастрофой: с одной стороны, существуют определенные эзотерические культурные ядра, начиненные смыслами, связанными с Танатосом, с другой - внешнее окружающее эти ядра потребительско-гедонистическое общество. И вдобавок к этому полное отсутствие какой бы то ни было гуманистической альтернативы.
Кто-то скажет, что фильм - это только фантазии режиссера, в которых он создает гибрид из архаичных культурных элементов и современности. Конечно он создает этот гибрид, но соединяя его с массовой культурой (кинематографом) он одновременно и моделирует реальность современного мира, формирует тренды, субкультуры и запросы, соответствующие их представлениям. Убежден, что в узких кругах этот фильм и ему подобные являются культовыми т.е. образцовыми для мировоззрения и соответствующего стиля жизни. Чего стоят только отзывы российских кинокритиков: на сайте «Кинопоиск» приведены 17 положительных и ни одного отрицательного отзыва. При этом часто отмечается эстетика фильма, т.е. красота. Но и лозунг современного искусства - это красота минус нравственность. Такое чувство, что моральная сторона вопроса уже никого не интересует. Это тоже еще одна черта характерная для постмодерна.
Классическая схема «спрос рождает предложение» превращена в схему с дополнением - «предложение еще больше формирует спрос». Это и есть формула любой индустрии и это формула мутокапитализма, который производит уже не товары, а человека. И этому новому капитализму нужен новый человек определенного сорта: не Моцарт (читайте «Планету людей» Экзюпери) и не Эйнштейн, но потребитель с разбуженным низом, чувством беспокойства из-за постоянного страха (вызванного агрессивным и негативным информационным контентом) и постоянно алчущим иметь, а не быть. Такой человек будет либо кидаться в магазин, чтобы приглушить свои страхи и неврозы приобретением вещей, либо находиться в состоянии уныния и апатии, т.е. в таком состоянии, в котором он не сможет изменить подобное устройство общества.
Этот новый мутировавший ради продления своей агонии капитализм (подобно раковой мутации в теле человека) создает взрывную (адскую) смесь из инфантилизма, потребительства и разбуженного низа. Мы это довольно ясно наблюдали на примере интервью актрисы Эль Фаннинг.
Мутокапитализм создал соответствующую своему внутреннему содержанию культуру постмодерна, которая знаменует собой интеллектуальную и идейную пошлость. Это видно во всем: почти в каждом современном фильме, книге и других продуктах. И все потому, что этой культуре нечего сказать о человеке. Но на самом деле она не молчит, а говорит все более и более страшное о человеке. Это и есть практический переход от лозунга мутокапитализма «человек - это звучит скучно» к лозунгу фашизма «человек - это звучит страшно».
Фашизм (слово, которое я вынес в название статьи, имея ввиду «нео» или «новый» фашизм) есть очевидный следующий шаг мутокапитализма и постмодерна. Именно фашизм, как ничто другое, жаждет предельной дегуманизации и расчеловечивания человека. Потому что расчеловечивание и есть отчуждение высшего, подлинно человеческого в человеке, т.е. опора на звериное в нем. Осознанно или нет, но мутокапитализм встает именно на эту дорогу создавая новое глобальное государство потребителей с разбуженным низом. И не случайно, что Фаннинг в интервью прямо заявила: «Было интересно, как долго я смогу сохранять в себе человека, не поддаваясь животным инстинктам».
Но природа человека не едина, в ней есть два начала: низшее, т.е. животное (все что связано с инстинктами и простыми материальными потребностями) и высшее, чисто человеческое (та «дельта», которая остается при вычитании из человека всего того, в чем он является зверем). Поэтому возможны два типа общества: с опорой на низшее начало и с опорой на высшее начало, в зависимости от того, что будет востребовано. В этом, для меня, суть фашизма и коммунизма.
В условиях, когда классический гуманизм, классические ценности, смыслы и ориентиры восходящего человечества фактически проиграли этому новому и зловещему глобальному государству, мы можем только взять на вооружение альтернативу, которую сами же когда-то сдали. Название этой альтернативы - коммунизм. В этом нет призыва возвращаться в прошлое или повторять ошибки прошлого. Но взять нечто ценное, особенно в условиях, когда ничего другого нет, не только можно, но и нужно. А именно: развитие с опорой на высшее начало в каждом человеке. Так может звучать формула коммунизма 2.0 и нового исторического проекта для всего человечества, как альтернатива новому глобальному фашизму т.е. концу человечества и проекта «Человек», чего мы не примем.
До встречи в СССР!
Поделитесь этой публикацией в соцсетях: