О сельском хозяйстве в XIX веке
Прежде всего, давайте поймем одну простую вещь - в 1860-х годах в России и США происходили сходные процессы. И там, и там были неэффективные (или стремительно теряющие эффективность) крупные хозяйства, и там и там в результате социальных пертурбаций их превратили в кучу неэффективных мелких. Да, в случае США подобные предприятия были плантациями, основанными на рабском труде, у нас это были помещичьи хозяйства, основанные на крепостном праве, я не хочу сейчас вникать в различия в социальном положении рабов Америки и крестьян России - для нас главное, что эти сельхозпредприятия становились неэффективными.
[Spoiler (click to open)]В Америке рабство запретили в результате Гражданской войны, у нас - в результате "революции сверху", однако ничего эффективного взамен не предложили. Появились кучи частных мелких хозяйств, где фермеры сводили концы с концами, а над всем гордо сидели спекулянты.
Собственно Эндрю Джонсон увидел главное- мелкие хозяйства не только неэффективны, но и разобщены в борьбе со спекулянтами, соответственно надо либо создавать крупные хозяйства, либо объединения мелких хозяйств. Именно эта мысль стала основой нового движения - ГРАНЖ.
Что получал фермер, вступая в ГРАНЖ? Прежде всего доступ к дешевым кредитам - а это в сельхозделе основа развития. Далее - кассу взаимопомощи на случай стихийных бедствий. Информационную поддержку. И кроме того - чем больше фермеров вступало в ГРАНЖ, тем более влиятельной политической и экономической силой становилось это движение. Ну и на сладкое - ГРАНЖ нанимала специалистов, которые вели научно-исследовательские работы в плане агрономии.
Ведь что оказалось при освоении Великих Равнин? Мало того, что там стихийные бедствия идут кучей и вперемешку - саранча, торнадо, засухи, заморозки, град, наводнения (изобата, ага) и так далее. Оказалось, что после первых двух трех урожаев земля сильно обедняется, а поскольку осадков мало - почва на таких просторах начинает просто выветриваться. Раньше плодородный слой держали корни растений, а теперь их нет - ибо поля расчистили и выкорчевали - и держать нечем! Так вот с 1890 года по этой проблеме начали работать специалисты-агрономы, а позже вообще была создана Служба Охраны Почв (1930 год).
ГРАНЖ попал на благодатную почву. Фермеры начали объединяться. Если у нас правительство пыталось расколоть общину, то в США элементы общинного быта наоборот старались внедрить! Например в каждом поселке или деревне фермеры сообща строили амбар для хранения зерна. Один не потянешь, долго строить будешь, да и денег надо много, а в складчину - самый то!
Кстати, это новшество привнесли меннониты, бежавшие из русского Причерноморья и Поволжья в 1874-1875 годах в США. У нас военный министр Милютин ввел всеобщую воинскую повинность в 1874-м, но меннониты были убежденными пацифистами, им вера не позволяла. Поэтому они массово свалили в Америку, где никто противное их вере делать не заставлял. Кстати, в Канзас меннониты привезли нашу русскую красную пшеницу (американцы назвали ее Турецкой), которая сделала Канзас полноправным зерновым штатом, а позже эта пшеница на ура пошла и на Великих Равнинах - ибо оказалась морозостойкой, и имеющей сопротивляемость к выветриванию почв.
И урожайность начала повышаться. И на юге. И на Великих Равнинах. И на давно используемых полях в районе Великих Озер. Однако оставалась еще одна проблема - основная. Эта проблема называлась - перекупщики. Именно они были основными формирователями розничной цены. Поясним на примере. Допустим себестоимость мешка зерна у вас равна 10 долларам. До амбара (мы помним, что вы построили его на общественных началах) вы довезете его сами. И тут появляется первый перекупщик, который предлагает вам перевести ваш мешок зерна на элеватор, в город. Допустим (для простоты эксперимента), что вы продали его по 12 долларов. НО перекупщик не дурак - он тоже наценил на товар свои 20% - у ваш мешок уже стоит 14.4 доллара на элеваторе. Далее включается перекупщик на железной дороге, доставляющий ваш мешок из пункта А в пункт Б, еще 20%, и мешок уже стоит 17.3 доллара. Еще как минимум один перекупщик, доставляющий товар до розничной точки - еще 20%, и стоимость мешка выросла до 20,8 долларов. Ну и розничник тоже честно хочет свои 20% - и вот окончательная стоимость вашего мешка для потребителя - 25 долларов!
При себестоимости в 10 долларов!
Причем заметьте - основная наценка сосредоточена не у фермера, а у перекупщиков спекулянтов. Они
а) не дают заработать фермеру (я вообще не против, чтобы фермер делал наценку хоть 100%, главное, чтобы у него стимул был)
б) Увеличивают для розничного покупателя конечную цену (по сути провоцируют инфляцию).
Уже к 1880-м стало понятно, что с этими паразитами надо что-то делать. Плюс - поставить всех фермеров в равные условия. Мы уже говорили о первом элеваторе в Буффало - крупном перевалочном транспортном центре. Одно дело, когда фермер доставляет товар из окрестностей Буффало (одни железнодорожные тарифы), а другое дело - когда из какой-то Небраски в Буффало (другие железнодорожные тарифы). Поскольку тут уже себестоимость продукции не играет никакой роли (разница в тарифах кроет себестоимость как бык овцу) - надо было придумать, что с этим делать.
Вот что в это время происходило у нас. Русский бизнес, как он есть.
"Самым главным становилось не столько производство, сколько стандартизация готовой продукции. Неожиданно лидером здесь становились Северо-американские штаты. Известный экономист профессор Л.Н.Яснопольский в начале XX века бил в набатный колокол, что в США имеются терминальные портовые элеваторы, способные принимать и отгружать в час до 170 тысяч пудов дерна. На Европу угрожающе надвигался вал американской пшеницы. Русское зерно хоть и считалось качеством выше за счет более богатого содержания клейковины, но... В этом «но» заключается российский менталитет. В русской пшенице не была заложена гарантия качества, не было равнозначности зерен, процветала разносортица. Иностранные биржевики порой шутили - у России два сорта пшеницы - пшеница есть и пшеницы нет. Конечно Россия все еще оставалась главной житницей Европы. Страна собирала астрономическую цифру - 4 миллиарда пудов хлеба в год, из которых экспортировала от 600 до 800 миллионов пудов. При этом доля Самарской губернии составляла от 10 до 14 процентов.
Однако тенденция, складывавшаяся на Западном рынке, не радовала. Русскую пшеницу старались лишь добавлять при помоле для повышения качества муки. Стало наблюдаться падение цен. В 1883 году пуд пшеницы стоил 1 руб. 04 коп.; в 1989 году уже 70 копеек. Цена на овес упала с 98 копеек до 63 копеек. В 1898 урожайном году русский овес в Лондоне стоил 1 рубль за пуд, а в Воронежской губернии в это время его цена упала до 31 копейки за пуд; в Оренбургской губернии до 22 копеек за пуд. Такие ножницы в ценах напоминали фарцовщину и вели к ограблению крестьян и обнищанию латифундистов. Богатели лишь посредники, имевшие право на торговлю с заграницей.
Назрела необходимость в специальной правительственной программе по строительству современных исключительно емких зернохранилищ. В России к концу XIX века имелось лишь 60 элеваторов с общей вместимостью 22 миллиона пудов. Портовых элеваторов насчитывалось 7. Самарская губерния располагала 9 элеваторами в районе Бугуруслана. Там могло содержаться лишь 1 900 тысяч пудов. Все эти цифры хранения - капля в море при хорошем урожае. В Самаре по этому поводу шутили так - плохой урожай - голод, хороший урожай - беда.
В ноябре 1910 года Совет министров предложил Государственному банку соорудить и эксплуатировать восемь собственных элеваторов в юго-восточных губерниях, в городах Воронеже, Тамбове, Пензе, Симбирске, Саратове, Оренбурге, Уфе и Самаре. Выбор пал на Госбанк не случайно. Эта мощная финансовая система участвовала в зернопроизводстве, вкладывая в него свои капиталы. Приведем динамику: в 1885 году - 3,6 миллиона рублей; в 1890 году - 11,5 миллионов рублей; и в 1895 году уже 35 миллионов рублей...
24 марта 1911 года председатель самарского отделения Госбанка Александр Константинович Ершов выступил на заседании биржевого комитета, где заявил: «...пора упорядочить хлебное дело и очистить зерно. Для этого надо построить гигантский элеватор, который дает возможность удержать хлеб в стране от выбрасывания на заграничные рынки во время понижения цен. Элеватор удержит излишки хлеба урожайных годов для неурожайных, даст уверенность банкам, исключит порчу хлеба». Он также отметил: «Элеватор повысит закупочные цены на хлеб, увеличит состояние, покупную и платежную способность землевладельцев, посевщиков и крестьян. А так как землепашцев в губернии более 90 процентов населения - ясно, что от правильного хранения зерна зависит расцвет торговли и промышленности Самары».
Эта речь с воодушевлением была встречена членами биржевого комитета. Среди них назовем М.Д.Челышева, Е.А.Зубчанинова, В.М.Догадина, И.Г.Немцева, А.Ф. фон Вакано, И.С.Пензина, Н.Ф.Колесникова, В.П.Ушакова... Председатель биржевого комитета В.И. Ромашов в своей речи отметил: «Хранение хлеба в амбарах сопряжено с большими накладными расходами, растет потеря при перевозке гужом не менее 10 пудов с вагона, тратится до 5 копеек с пуда при загрузке и выгрузке». Речь Ершова подхватили журналисты, распечатав во всех газетах. Город заговорил о новом элеваторе-гиганте. Это касалось всех, ведь к тому времени ежегодно в Самару поступало около 12 миллионов пудов зерна гужом. Отсюда 8 миллионов пудов отправлялось баржами, 2 миллиона уходило железной дорогой на российский рынок. Остальное хранилось в частных амбарах.
300 тысяч пудов содержалось на складе железной дороги. Отсутствовала техника, способная сортировать зерно, правильно сушить его. Город мог брать дешевое зерно и, повысив его качество, придержать до повышения цен, а затем уже выбросить на рынок. Экономические магнаты мечтали влиять на цены мирового зернового рынка. Сконцентрировав в своих руках самарскую твердую пшеницу, они могли бы диктовать свои законы всем передовым индустриальным странам. Зерновая конкуренция с каждым годом становилась все жестче. Экспортерами становились Канада, Аргентина, Австралия. Вчера про эти страны узнавали лишь из произведений Жюля Верна, а сегодня они готовы были зачеркнуть труд тамбовского мужика и оренбургского казака. Если не касаться большой политики, то чудо-элеватор навсегда бы снял опасность голода во всем регионе при неурожае. Хранитель зерна рассчитывался на 3 миллиона 400 тысяч пудов зерна тяжелой пшеницы.
Как обычно, правительство объявило конкурс на лучший проект. Ведущие инженеры взялись разрабатывать конструкцию будущего хлебного гиганта. Было представлено 4 проекта. 17 июля 1913 года при обсуждении приняли чертежи инженера В.Г. Петрова. Они подкупали простой технической грамотностью и дешевизной строительства.
Одним из самых сложных вопросов стал выбор места расположения зернохранилища. Существовали две точки зрения, как бы два враждебных лагеря. Хлеботорогвцы, имевшие свои амбары по реке Самарке, требовали возведения элеватора вблизи Полицейской площади, так как самарский лед вскрывался первым и можно было заранее загрузить баржи зерном. Кроме того, проведение железной дороги к элеватору не требовало строительства длинной железнодорожной ветки, что также удешевляло проект. Казанские предприниматели, заинтересованные в строительстве элеватора, взяли обязательство за свой счет углубить бухту при впадении Самарки в Волгу. Тем самым они обеспечили бы зимовку 66 баржам емкостью от 3 360 тысяч пудов до 3 960 тысяч пудов. Работы обещали закончить к осени 1913 года.
Другая группа новых хлеботорговцев требовала строительства элеватора на Волге вблизи Шадринской мельницы (у завода Кинап). Их цель заключалась не в том, чтобы как можно раньше по весне выбросить хлеб на рынок, а наоборот, как можно дольше его держать, ориентируясь на цены Западной Европы. В биржевом комитете началась настоящая война, писались письма протеста, собирались подписи, созывались чрезвычайные заседания. Так, например, 16 августа 1912 года в 10.00 на чрезвычайном собрании биржевого комитета обсуждалось письмо пяти членов Биржи. Присутствовало 29 человек. А.И. Кан, Г.И. Лесинский, А.Я. Слободчиков, С.Н. Постников и Н.Т. Якушев потребовали строительства элеватора на Волге. Им резко возразила другая группа биржевиков. Так И.В. Лосев ответил, что на бухте за подачу вагонов не платить, а на Волге - платить.
В качестве аргумента звучало, что плата за подачу вагонов до Шадринской мельницы - стоит 3 рубля 25 копеек. С.Н. Постников в ответ заявил, что бухта на Самарке мала и резко снизит обороты. Госбанк соглашался заплатить любые деньги за земли на Волге, так как был заинтересован в увеличении экспорта зерна, а не в его выгодной продаже на внутренний рынок. Представители городских властей заявили, что отдадут безвозмездно в бухте у реки Самарки земли, так как городу самому нужно зерно и право им распоряжаться.
В конечном итоге строительство началось в бухте. В сентябре 1912 года город приступил к подготовительным работам и заготовке стройматериалов. В 1913 году был вырыт котлован под главное здание и построена железная дорога, которая обошлась в 1,5 миллиона рублей. Вблизи строительства сконцентрировалось до 180 тысяч пудов железа, тысяча кубов песка, около 40 тысяч бочек цемента. Железобетонные работы проводились 11 месяцев и закончились к 1 января 1915 года. В августе 1914 года началось строительство силовой станции и закончилось в декабре 1915 года. В то же время возродилась насосная башня и шестиэтажный комфортабельный жилой дом для обслуживающего персонала элеватора. Там же была оборудована лаборатория и контора. Квартиры предоставлялись смотрителю, бухгалтеру, электротехнику, двум весовщикам. Двум сторожам.
Сам чудо-элеватор открылся 21 сентября 1916 года. На торжественном собрании присутствовали представители фирм, участвовавших в его создании. Механическое оборудование поставило Товарищество Антона Эрлангера и К. Силовую установку конструировали заводы Шведского Акционерного общества де Лаваль, котлы - завод Бари в Москве. Прокладку проводов, освещение взяло на себя Акционерное общество Вольта. Телефонную и световую сигнализацию провело Акционерное общество «Борьба с огнем»."
P.S. Меня вообще сильно удивляют слова, что, мол, у Штатов земли неосвоенной было завались, плюс мигранты к ним перли дуром.
Народ, а можно тупой вопрос? А у нас земли неосвоенной было мало, да? И с народом у нас была типа опа?
У нас при Екатерине было 28 миллионов человек. При Александре Первом - 30-33 миллиона человек. При Александре Втором - почти 90 миллионов. И эти 90 миллионов ютились и кормились С ТЕХ ЖЕ ЗЕМЕЛЬ, что и 30 миллионов Саши Первого! Ясен пень, что урожайность упала!
Когда Гришке Орлову подарили земли под Самарой за участие в перевороте - они были фактически безлюдными. Немцы-колонисты, приехавшие под Самару изначально снимали урожаи по 90-120 пудов с десятны!!! Средней урожайностью считалось 50-60 пудов.
Проблема же накапливалась с двух сторон. Первая - это истощение земли. Использовали её варварски, на уровне 12 века, по крайней мере с такими же инструментами.
Вторая - это рост населения. Со временем с одного и того же надела кормилось все больше и больше людей. Крепостное же право, свалить нельзя.
При этом у нас пустовала куча пригодной земли, которую сам бог велел освоить. Её и освоили, правда в 20 веке, хотя могли это сделать гораздо раньше. Что мешало? Да собственная тупость и лень! Ах, если я трону дворян - меня свергнут - страдал Александр Первый. Это просто оправдание своего ничегоделания. Если Грозный царь или Петр решали что-то делать - плевать они хотели на стоны бояр и дворян! Если требуют интересы государства - взяли и сделали! То же относится и к Александру, номеру Второму - ты не реформу сделал - ты просто основного производителя на радость спекулянту в кабалу загнал! Хочешь компенсировать помещикам потери - ради бога, но хотя бы выкупную цену на землю зафиксируй !
Эрго - мы вполне могли перестроить производство хлеба, вполне могли избежать голода, вполне могли обойтись без революции. Если бы делали всё по уму, а не через опу.
Показатели основных стран по урожайности на конец XIX века
Россия - 8 центнеров с гектара
США - 12.4 центнера с гектара
Франция - 16 центнеров с гектара.
Англия - 20 центнеров с гектара.
Голландия и Бельгия - 22 центнера с гектара.
Чтобы было понятно - до Гомстед-Акта 1862 года Великие Равнины называли Великими Пустынями, ибо считалось, что они непригодны для земледелия. Однако уже в 1870-м успехи в освоении были столь значительны, что даже возникла теория Уилбера о том, что "дождь следует за плугом". Понятно, что теория ошибочна, но "в главном он прав" (с) - основа урожайности в таких зонах - ирригация и орошение почв. Кстати, у американцев был свой "голод в Поволжье" почти одновременно с нашим - это засуха 1890 года. И выводы там после засухи были сделаны правильные - орошение рулит. Кстати, идея не нова, ее как бы еще с Древнего Египта культивировали. Эллины в Крыму в своих колониях с помощью ирригации снимали нехилые урожаи, которые кормили всю Древнюю Грецию. Они правда не знали, что это зона рискованного земледелия, они просто работали и все.
Собственно проблема того же Поволжья (по остальным землям не скажу - не знаю, но предполагаю, что все так же) - в разрушении верхнего слоя почв и как следствие - ухода из почвы влаги. Соответственно теперь землю требовалось орошать для получения приемлемых урожаев. Понятно, что и удобрения (на 19 век конечно же органические) никто не отменял, однако основная проблема как раз в иссушении почвы. В своем отчете за 1875 год губернатор Самары Бильбасов писал: «Арендованные земли занимают преимущественно купцы и зажиточные крестьяне... Земля является предметом спекуляции, и земледельческая промышленность приобретает чисто хищнический характер, направляется на то, чтобы по возможности скорее выжать из земли больше выгоды, ничего ей не возвращая. Обыкновенно съемщик совсем не занимается хозяйством, а снявши у казны или удела большое пространство за сравнительно низкую плату, раздает землю крестьянам меньшими участками с значительным возвышением арендной платы».
Я уже говорил про полковника Лишина в комментариях к предыдущей записи. Вот добавка. Профессор Санкт-Петербургского университета Веселовский подсчитал, что на долю Самарской губернии приходится в год 16,54 дюйма дождевой воды. 1 дюйм дождевой воды это 22,848 ведра на десятину. Для орошения одной десятины надо 800 ведер. Таким образом, Самарская губерния получает воды в три раза меньше нормы. Отсюда понятно, что по мере увеличения производства зерновых опасность засухи и неурожая будет возрастать. То есть на научном уровне понятие было, и неиллюзорное. Но что делали-то? Масштабные мелиоративные работы на государственном уровне начались только в 1911 году. Видимо к этому времени стабильный раз в 3-5 лет голод в Поволжье задолбал уже даже правительство. Естественно, из-за войны успели сделать далеко не все, доделывать пришлось уже в советское время.
Дурдом был не только у нас, но и у американцев - чего только стоит практика сжигания соломы на полях, чтобы сгорели и сорняки. Правда вместе с ними сгорали и органические вещества, удобряющие почву, а потом фермеры сидели с голым задом и просили помочь из касс взаимопомощи, но когда жгли - их же это не волновало. Не думали.
Плюс, если в Поволжье климат меняется примерно раз в три-пять лет, то есть скажем один год из трех засушливый, неурожайный, то на Великих равнинах он как у Джорджа Мартина - Summer coming! - десяток лет может быть умеренным, с хорошими дождями, а потом бац! - и лет пять постоянных засух! С 1930 по 1937 год в четыре из семи лет была жестокая засуха. И плюс постоянные ветра, которые никто не отменял. Это не зона рискованного земледелия, да? Изобата не та? Это как раз время Пыльных Буль (Dust Bowl). В Канзасе и Оклахоме так же люди умирали из-за голода. Ах да, в Америке все толерантно, из-за голода умирать не могут, поэтому умирали из-за недостаточного питания (я не шучу, это официальный американский термин). Кстати, насколько я понимаю, это было одной из причин Великой Депрессии.
А кто спаслись? А спаслись опять-таки те, кто работали. Сажали в тучные годы лесополосы, чтобы от ветра защититься, проводили ирригационные каналы, строили системы орошения. Ничего нового со времен Древнего Египта, при всей непохожести эпох.
Источник george_rooke
[Spoiler (click to open)]В Америке рабство запретили в результате Гражданской войны, у нас - в результате "революции сверху", однако ничего эффективного взамен не предложили. Появились кучи частных мелких хозяйств, где фермеры сводили концы с концами, а над всем гордо сидели спекулянты.
Собственно Эндрю Джонсон увидел главное- мелкие хозяйства не только неэффективны, но и разобщены в борьбе со спекулянтами, соответственно надо либо создавать крупные хозяйства, либо объединения мелких хозяйств. Именно эта мысль стала основой нового движения - ГРАНЖ.
Что получал фермер, вступая в ГРАНЖ? Прежде всего доступ к дешевым кредитам - а это в сельхозделе основа развития. Далее - кассу взаимопомощи на случай стихийных бедствий. Информационную поддержку. И кроме того - чем больше фермеров вступало в ГРАНЖ, тем более влиятельной политической и экономической силой становилось это движение. Ну и на сладкое - ГРАНЖ нанимала специалистов, которые вели научно-исследовательские работы в плане агрономии.
Ведь что оказалось при освоении Великих Равнин? Мало того, что там стихийные бедствия идут кучей и вперемешку - саранча, торнадо, засухи, заморозки, град, наводнения (изобата, ага) и так далее. Оказалось, что после первых двух трех урожаев земля сильно обедняется, а поскольку осадков мало - почва на таких просторах начинает просто выветриваться. Раньше плодородный слой держали корни растений, а теперь их нет - ибо поля расчистили и выкорчевали - и держать нечем! Так вот с 1890 года по этой проблеме начали работать специалисты-агрономы, а позже вообще была создана Служба Охраны Почв (1930 год).
ГРАНЖ попал на благодатную почву. Фермеры начали объединяться. Если у нас правительство пыталось расколоть общину, то в США элементы общинного быта наоборот старались внедрить! Например в каждом поселке или деревне фермеры сообща строили амбар для хранения зерна. Один не потянешь, долго строить будешь, да и денег надо много, а в складчину - самый то!
Кстати, это новшество привнесли меннониты, бежавшие из русского Причерноморья и Поволжья в 1874-1875 годах в США. У нас военный министр Милютин ввел всеобщую воинскую повинность в 1874-м, но меннониты были убежденными пацифистами, им вера не позволяла. Поэтому они массово свалили в Америку, где никто противное их вере делать не заставлял. Кстати, в Канзас меннониты привезли нашу русскую красную пшеницу (американцы назвали ее Турецкой), которая сделала Канзас полноправным зерновым штатом, а позже эта пшеница на ура пошла и на Великих Равнинах - ибо оказалась морозостойкой, и имеющей сопротивляемость к выветриванию почв.
И урожайность начала повышаться. И на юге. И на Великих Равнинах. И на давно используемых полях в районе Великих Озер. Однако оставалась еще одна проблема - основная. Эта проблема называлась - перекупщики. Именно они были основными формирователями розничной цены. Поясним на примере. Допустим себестоимость мешка зерна у вас равна 10 долларам. До амбара (мы помним, что вы построили его на общественных началах) вы довезете его сами. И тут появляется первый перекупщик, который предлагает вам перевести ваш мешок зерна на элеватор, в город. Допустим (для простоты эксперимента), что вы продали его по 12 долларов. НО перекупщик не дурак - он тоже наценил на товар свои 20% - у ваш мешок уже стоит 14.4 доллара на элеваторе. Далее включается перекупщик на железной дороге, доставляющий ваш мешок из пункта А в пункт Б, еще 20%, и мешок уже стоит 17.3 доллара. Еще как минимум один перекупщик, доставляющий товар до розничной точки - еще 20%, и стоимость мешка выросла до 20,8 долларов. Ну и розничник тоже честно хочет свои 20% - и вот окончательная стоимость вашего мешка для потребителя - 25 долларов!
При себестоимости в 10 долларов!
Причем заметьте - основная наценка сосредоточена не у фермера, а у перекупщиков спекулянтов. Они
а) не дают заработать фермеру (я вообще не против, чтобы фермер делал наценку хоть 100%, главное, чтобы у него стимул был)
б) Увеличивают для розничного покупателя конечную цену (по сути провоцируют инфляцию).
Уже к 1880-м стало понятно, что с этими паразитами надо что-то делать. Плюс - поставить всех фермеров в равные условия. Мы уже говорили о первом элеваторе в Буффало - крупном перевалочном транспортном центре. Одно дело, когда фермер доставляет товар из окрестностей Буффало (одни железнодорожные тарифы), а другое дело - когда из какой-то Небраски в Буффало (другие железнодорожные тарифы). Поскольку тут уже себестоимость продукции не играет никакой роли (разница в тарифах кроет себестоимость как бык овцу) - надо было придумать, что с этим делать.
Вот что в это время происходило у нас. Русский бизнес, как он есть.
"Самым главным становилось не столько производство, сколько стандартизация готовой продукции. Неожиданно лидером здесь становились Северо-американские штаты. Известный экономист профессор Л.Н.Яснопольский в начале XX века бил в набатный колокол, что в США имеются терминальные портовые элеваторы, способные принимать и отгружать в час до 170 тысяч пудов дерна. На Европу угрожающе надвигался вал американской пшеницы. Русское зерно хоть и считалось качеством выше за счет более богатого содержания клейковины, но... В этом «но» заключается российский менталитет. В русской пшенице не была заложена гарантия качества, не было равнозначности зерен, процветала разносортица. Иностранные биржевики порой шутили - у России два сорта пшеницы - пшеница есть и пшеницы нет. Конечно Россия все еще оставалась главной житницей Европы. Страна собирала астрономическую цифру - 4 миллиарда пудов хлеба в год, из которых экспортировала от 600 до 800 миллионов пудов. При этом доля Самарской губернии составляла от 10 до 14 процентов.
Однако тенденция, складывавшаяся на Западном рынке, не радовала. Русскую пшеницу старались лишь добавлять при помоле для повышения качества муки. Стало наблюдаться падение цен. В 1883 году пуд пшеницы стоил 1 руб. 04 коп.; в 1989 году уже 70 копеек. Цена на овес упала с 98 копеек до 63 копеек. В 1898 урожайном году русский овес в Лондоне стоил 1 рубль за пуд, а в Воронежской губернии в это время его цена упала до 31 копейки за пуд; в Оренбургской губернии до 22 копеек за пуд. Такие ножницы в ценах напоминали фарцовщину и вели к ограблению крестьян и обнищанию латифундистов. Богатели лишь посредники, имевшие право на торговлю с заграницей.
Назрела необходимость в специальной правительственной программе по строительству современных исключительно емких зернохранилищ. В России к концу XIX века имелось лишь 60 элеваторов с общей вместимостью 22 миллиона пудов. Портовых элеваторов насчитывалось 7. Самарская губерния располагала 9 элеваторами в районе Бугуруслана. Там могло содержаться лишь 1 900 тысяч пудов. Все эти цифры хранения - капля в море при хорошем урожае. В Самаре по этому поводу шутили так - плохой урожай - голод, хороший урожай - беда.
В ноябре 1910 года Совет министров предложил Государственному банку соорудить и эксплуатировать восемь собственных элеваторов в юго-восточных губерниях, в городах Воронеже, Тамбове, Пензе, Симбирске, Саратове, Оренбурге, Уфе и Самаре. Выбор пал на Госбанк не случайно. Эта мощная финансовая система участвовала в зернопроизводстве, вкладывая в него свои капиталы. Приведем динамику: в 1885 году - 3,6 миллиона рублей; в 1890 году - 11,5 миллионов рублей; и в 1895 году уже 35 миллионов рублей...
24 марта 1911 года председатель самарского отделения Госбанка Александр Константинович Ершов выступил на заседании биржевого комитета, где заявил: «...пора упорядочить хлебное дело и очистить зерно. Для этого надо построить гигантский элеватор, который дает возможность удержать хлеб в стране от выбрасывания на заграничные рынки во время понижения цен. Элеватор удержит излишки хлеба урожайных годов для неурожайных, даст уверенность банкам, исключит порчу хлеба». Он также отметил: «Элеватор повысит закупочные цены на хлеб, увеличит состояние, покупную и платежную способность землевладельцев, посевщиков и крестьян. А так как землепашцев в губернии более 90 процентов населения - ясно, что от правильного хранения зерна зависит расцвет торговли и промышленности Самары».
Эта речь с воодушевлением была встречена членами биржевого комитета. Среди них назовем М.Д.Челышева, Е.А.Зубчанинова, В.М.Догадина, И.Г.Немцева, А.Ф. фон Вакано, И.С.Пензина, Н.Ф.Колесникова, В.П.Ушакова... Председатель биржевого комитета В.И. Ромашов в своей речи отметил: «Хранение хлеба в амбарах сопряжено с большими накладными расходами, растет потеря при перевозке гужом не менее 10 пудов с вагона, тратится до 5 копеек с пуда при загрузке и выгрузке». Речь Ершова подхватили журналисты, распечатав во всех газетах. Город заговорил о новом элеваторе-гиганте. Это касалось всех, ведь к тому времени ежегодно в Самару поступало около 12 миллионов пудов зерна гужом. Отсюда 8 миллионов пудов отправлялось баржами, 2 миллиона уходило железной дорогой на российский рынок. Остальное хранилось в частных амбарах.
300 тысяч пудов содержалось на складе железной дороги. Отсутствовала техника, способная сортировать зерно, правильно сушить его. Город мог брать дешевое зерно и, повысив его качество, придержать до повышения цен, а затем уже выбросить на рынок. Экономические магнаты мечтали влиять на цены мирового зернового рынка. Сконцентрировав в своих руках самарскую твердую пшеницу, они могли бы диктовать свои законы всем передовым индустриальным странам. Зерновая конкуренция с каждым годом становилась все жестче. Экспортерами становились Канада, Аргентина, Австралия. Вчера про эти страны узнавали лишь из произведений Жюля Верна, а сегодня они готовы были зачеркнуть труд тамбовского мужика и оренбургского казака. Если не касаться большой политики, то чудо-элеватор навсегда бы снял опасность голода во всем регионе при неурожае. Хранитель зерна рассчитывался на 3 миллиона 400 тысяч пудов зерна тяжелой пшеницы.
Как обычно, правительство объявило конкурс на лучший проект. Ведущие инженеры взялись разрабатывать конструкцию будущего хлебного гиганта. Было представлено 4 проекта. 17 июля 1913 года при обсуждении приняли чертежи инженера В.Г. Петрова. Они подкупали простой технической грамотностью и дешевизной строительства.
Одним из самых сложных вопросов стал выбор места расположения зернохранилища. Существовали две точки зрения, как бы два враждебных лагеря. Хлеботорогвцы, имевшие свои амбары по реке Самарке, требовали возведения элеватора вблизи Полицейской площади, так как самарский лед вскрывался первым и можно было заранее загрузить баржи зерном. Кроме того, проведение железной дороги к элеватору не требовало строительства длинной железнодорожной ветки, что также удешевляло проект. Казанские предприниматели, заинтересованные в строительстве элеватора, взяли обязательство за свой счет углубить бухту при впадении Самарки в Волгу. Тем самым они обеспечили бы зимовку 66 баржам емкостью от 3 360 тысяч пудов до 3 960 тысяч пудов. Работы обещали закончить к осени 1913 года.
Другая группа новых хлеботорговцев требовала строительства элеватора на Волге вблизи Шадринской мельницы (у завода Кинап). Их цель заключалась не в том, чтобы как можно раньше по весне выбросить хлеб на рынок, а наоборот, как можно дольше его держать, ориентируясь на цены Западной Европы. В биржевом комитете началась настоящая война, писались письма протеста, собирались подписи, созывались чрезвычайные заседания. Так, например, 16 августа 1912 года в 10.00 на чрезвычайном собрании биржевого комитета обсуждалось письмо пяти членов Биржи. Присутствовало 29 человек. А.И. Кан, Г.И. Лесинский, А.Я. Слободчиков, С.Н. Постников и Н.Т. Якушев потребовали строительства элеватора на Волге. Им резко возразила другая группа биржевиков. Так И.В. Лосев ответил, что на бухте за подачу вагонов не платить, а на Волге - платить.
В качестве аргумента звучало, что плата за подачу вагонов до Шадринской мельницы - стоит 3 рубля 25 копеек. С.Н. Постников в ответ заявил, что бухта на Самарке мала и резко снизит обороты. Госбанк соглашался заплатить любые деньги за земли на Волге, так как был заинтересован в увеличении экспорта зерна, а не в его выгодной продаже на внутренний рынок. Представители городских властей заявили, что отдадут безвозмездно в бухте у реки Самарки земли, так как городу самому нужно зерно и право им распоряжаться.
В конечном итоге строительство началось в бухте. В сентябре 1912 года город приступил к подготовительным работам и заготовке стройматериалов. В 1913 году был вырыт котлован под главное здание и построена железная дорога, которая обошлась в 1,5 миллиона рублей. Вблизи строительства сконцентрировалось до 180 тысяч пудов железа, тысяча кубов песка, около 40 тысяч бочек цемента. Железобетонные работы проводились 11 месяцев и закончились к 1 января 1915 года. В августе 1914 года началось строительство силовой станции и закончилось в декабре 1915 года. В то же время возродилась насосная башня и шестиэтажный комфортабельный жилой дом для обслуживающего персонала элеватора. Там же была оборудована лаборатория и контора. Квартиры предоставлялись смотрителю, бухгалтеру, электротехнику, двум весовщикам. Двум сторожам.
Сам чудо-элеватор открылся 21 сентября 1916 года. На торжественном собрании присутствовали представители фирм, участвовавших в его создании. Механическое оборудование поставило Товарищество Антона Эрлангера и К. Силовую установку конструировали заводы Шведского Акционерного общества де Лаваль, котлы - завод Бари в Москве. Прокладку проводов, освещение взяло на себя Акционерное общество Вольта. Телефонную и световую сигнализацию провело Акционерное общество «Борьба с огнем»."
P.S. Меня вообще сильно удивляют слова, что, мол, у Штатов земли неосвоенной было завались, плюс мигранты к ним перли дуром.
Народ, а можно тупой вопрос? А у нас земли неосвоенной было мало, да? И с народом у нас была типа опа?
У нас при Екатерине было 28 миллионов человек. При Александре Первом - 30-33 миллиона человек. При Александре Втором - почти 90 миллионов. И эти 90 миллионов ютились и кормились С ТЕХ ЖЕ ЗЕМЕЛЬ, что и 30 миллионов Саши Первого! Ясен пень, что урожайность упала!
Когда Гришке Орлову подарили земли под Самарой за участие в перевороте - они были фактически безлюдными. Немцы-колонисты, приехавшие под Самару изначально снимали урожаи по 90-120 пудов с десятны!!! Средней урожайностью считалось 50-60 пудов.
Проблема же накапливалась с двух сторон. Первая - это истощение земли. Использовали её варварски, на уровне 12 века, по крайней мере с такими же инструментами.
Вторая - это рост населения. Со временем с одного и того же надела кормилось все больше и больше людей. Крепостное же право, свалить нельзя.
При этом у нас пустовала куча пригодной земли, которую сам бог велел освоить. Её и освоили, правда в 20 веке, хотя могли это сделать гораздо раньше. Что мешало? Да собственная тупость и лень! Ах, если я трону дворян - меня свергнут - страдал Александр Первый. Это просто оправдание своего ничегоделания. Если Грозный царь или Петр решали что-то делать - плевать они хотели на стоны бояр и дворян! Если требуют интересы государства - взяли и сделали! То же относится и к Александру, номеру Второму - ты не реформу сделал - ты просто основного производителя на радость спекулянту в кабалу загнал! Хочешь компенсировать помещикам потери - ради бога, но хотя бы выкупную цену на землю зафиксируй !
Эрго - мы вполне могли перестроить производство хлеба, вполне могли избежать голода, вполне могли обойтись без революции. Если бы делали всё по уму, а не через опу.
Показатели основных стран по урожайности на конец XIX века
Россия - 8 центнеров с гектара
США - 12.4 центнера с гектара
Франция - 16 центнеров с гектара.
Англия - 20 центнеров с гектара.
Голландия и Бельгия - 22 центнера с гектара.
Чтобы было понятно - до Гомстед-Акта 1862 года Великие Равнины называли Великими Пустынями, ибо считалось, что они непригодны для земледелия. Однако уже в 1870-м успехи в освоении были столь значительны, что даже возникла теория Уилбера о том, что "дождь следует за плугом". Понятно, что теория ошибочна, но "в главном он прав" (с) - основа урожайности в таких зонах - ирригация и орошение почв. Кстати, у американцев был свой "голод в Поволжье" почти одновременно с нашим - это засуха 1890 года. И выводы там после засухи были сделаны правильные - орошение рулит. Кстати, идея не нова, ее как бы еще с Древнего Египта культивировали. Эллины в Крыму в своих колониях с помощью ирригации снимали нехилые урожаи, которые кормили всю Древнюю Грецию. Они правда не знали, что это зона рискованного земледелия, они просто работали и все.
Собственно проблема того же Поволжья (по остальным землям не скажу - не знаю, но предполагаю, что все так же) - в разрушении верхнего слоя почв и как следствие - ухода из почвы влаги. Соответственно теперь землю требовалось орошать для получения приемлемых урожаев. Понятно, что и удобрения (на 19 век конечно же органические) никто не отменял, однако основная проблема как раз в иссушении почвы. В своем отчете за 1875 год губернатор Самары Бильбасов писал: «Арендованные земли занимают преимущественно купцы и зажиточные крестьяне... Земля является предметом спекуляции, и земледельческая промышленность приобретает чисто хищнический характер, направляется на то, чтобы по возможности скорее выжать из земли больше выгоды, ничего ей не возвращая. Обыкновенно съемщик совсем не занимается хозяйством, а снявши у казны или удела большое пространство за сравнительно низкую плату, раздает землю крестьянам меньшими участками с значительным возвышением арендной платы».
Я уже говорил про полковника Лишина в комментариях к предыдущей записи. Вот добавка. Профессор Санкт-Петербургского университета Веселовский подсчитал, что на долю Самарской губернии приходится в год 16,54 дюйма дождевой воды. 1 дюйм дождевой воды это 22,848 ведра на десятину. Для орошения одной десятины надо 800 ведер. Таким образом, Самарская губерния получает воды в три раза меньше нормы. Отсюда понятно, что по мере увеличения производства зерновых опасность засухи и неурожая будет возрастать. То есть на научном уровне понятие было, и неиллюзорное. Но что делали-то? Масштабные мелиоративные работы на государственном уровне начались только в 1911 году. Видимо к этому времени стабильный раз в 3-5 лет голод в Поволжье задолбал уже даже правительство. Естественно, из-за войны успели сделать далеко не все, доделывать пришлось уже в советское время.
Дурдом был не только у нас, но и у американцев - чего только стоит практика сжигания соломы на полях, чтобы сгорели и сорняки. Правда вместе с ними сгорали и органические вещества, удобряющие почву, а потом фермеры сидели с голым задом и просили помочь из касс взаимопомощи, но когда жгли - их же это не волновало. Не думали.
Плюс, если в Поволжье климат меняется примерно раз в три-пять лет, то есть скажем один год из трех засушливый, неурожайный, то на Великих равнинах он как у Джорджа Мартина - Summer coming! - десяток лет может быть умеренным, с хорошими дождями, а потом бац! - и лет пять постоянных засух! С 1930 по 1937 год в четыре из семи лет была жестокая засуха. И плюс постоянные ветра, которые никто не отменял. Это не зона рискованного земледелия, да? Изобата не та? Это как раз время Пыльных Буль (Dust Bowl). В Канзасе и Оклахоме так же люди умирали из-за голода. Ах да, в Америке все толерантно, из-за голода умирать не могут, поэтому умирали из-за недостаточного питания (я не шучу, это официальный американский термин). Кстати, насколько я понимаю, это было одной из причин Великой Депрессии.
А кто спаслись? А спаслись опять-таки те, кто работали. Сажали в тучные годы лесополосы, чтобы от ветра защититься, проводили ирригационные каналы, строили системы орошения. Ничего нового со времен Древнего Египта, при всей непохожести эпох.
Источник george_rooke