Шиитское сопротивление и возрождение в Пакистане-3
Оригинал взят у svonb в Шиитское сопротивление и возрождение в Пакистане-3
Фото: Arif Mahmood, White Star
Подготовка к началу движения процессии Мухаррам в храме Бодла Бахар, Сехван.
http://herald.dawn.com/news/1153276/heart-of-darkness-shia-resistance-and-revival-in-pakistan
А затем еще есть больница в г.Хангу.
Когда едешь сюда из Кохата, то первые примерно 30 деревень вдоль дороги преимущественно шиитские. К ним относится и Ибрахимзай, родина Аитзаза Хасана, 15-летнего юноши, ценой своей жизни спасшего в январе 2014 года свою школу от смертника из "Талибана". Во время горячей межсектантской борьбы, поглотившей эту территорию в 2006-2009 годах, были периоды, когда шиитские деревни надолго отрезались от города. Беременные женщины, больные и престарелые люди надолго лишались какой-либо медицинской помощи. Хуршид Джадви, местный житель и активист "Меджлис вахдат-и-муслимин", вместе с остальными создал в деревне больницу "аль-Зехра". Сектантская идентичность и исключительная природа клиентуры была наглядно подчеркнута уже одним выбором названия для больницы.
Боевики из "Лашкар-и-джангви" взорвали больницу в декабре 2010 года, когда она еще строилась. Взрыв не только повредил строение, но и разрушил множество домов поблизости, убив 11 человек и ранив еще большее количество. Джадви с партнерами не опустил руки и строительство было доведено до конца.
Когда вы принадлежите к меньшинству, коллективная память которого пропитана мученичеством и противостоянием нападениям извне, то выбираете бои. Вы делаете что-то, что, как чувствуете, помогает сопротивляться и выживать, и делаете на это упор. Как уже доказывалось выше, это засасывает, как трясина: чем больше шииты пытаются обезопасить себя, тем более заметными становятся.
Те, кто в Шикарпуре, считают себя счастливчиками по сравнению с единоверцами в других частях Пакистана. Не потому, что город не имеет проблем с законом и порядком, провинциальные и федеральные власти предают забвению социальные и экономические потребности, стратегическое расположение города на транзитном маршруте между Карачи и Пенджабом делает его легкой мишенью для террористов, приходящих что с севера, что с юга страны, и в его истории есть период, когда он был излюбленным пристанищем для уголовных банд. Просто сектантско-религиозная принадлежность не являются главными проблемами местных жителей.
Последствием атаки в феврале 2015 года на местную хусейнию стало то, что местные жители убедились в том. что местная популяция шиитов не чувствует себя в изоляции. Файзал Сомро, школьный учитель-суннит, стал одним из первых, прибывших на место взрыва, вместе со многими своими друзьями эвакуировал и спасал жертв. Суннитов, сдавших донорскую кровь, оказалось как бы не больше, чем шиитов. Также значительным оказалось присутствие суннитов на митингах протеста.
Ежегодная процессия Мухаррам, проходящая по Джинна Роуд через Карачи, настолько зрелищна, что многие не-шииты приходят смотреть на нее. Фахим Сиддики, новостной репортер, был среди них в такой день в конце декабря 2009 года. Также он взял с собою сына и племянницу. Несколько часов спустя он вернулся домой один. Террорист-смертник взорвал себя в десятитысячной толпе, убив 43 человека, включая сына и племянницу Сиддики.
Ведущий программы уголовной хроники на телевизионном канале, Сиддики был серьезно ранен в результате атаки и не стал свидетелем немедленной реакции на взрыв. А зрелище отплаты насилием за насилие вышло незабываемым, сотни шиитов начали стрелять в воздух и в соседний рынок. Они нападали на всех, кто подвернулся под руку - журналистов, спасателей, силы безопасности, а попутно разграбили и сожгли три тысячи магазинов.
Четырьмя годами позже, в ноябре 2013 года, подобный эпизод бунта имел место в Равалпинди, в районе Раджа Базар. Когда с неустановленного направления раздались выстрелы по процессии Мухаррам, ее участники отобрали оружие у сопровождающих полицейских и яростно стали палить в ответ. Считаные минуты спустя большая часть базара оказалась охвачена огнем, ущерб понесли сотни магазинов.
Фото: Mohammad Ali, White Star
Женщины, скорбящие в хусейнии Кербела Маула в Шикарпуре неделю спустя после взрыва, унесшего жизни 61 человека.
Когда все идет под откос, даже самые священные принципы должны стать предметом компромисса, если не ради власти, то хотя бы выживания. В ситуации с безопасностью, когда нет никаких гарантий защиты осажденному шиитскому сообществу, насильственные акты возмездия стали все более распространяться в последние годы, оставаясь, впрочем, все еще редким явлением по сравнению с самими атаками.
Убийства "око за око" в южном и западном Пенджабе (в 2011 году пять суннитов были убиты в бильярдном клубе в городе Дарая Хан, два священнослужителя-суннита были похищены и убиты в ходе сектантского бунта летом 2013 года в Бхаккаре) служат примерами этого феномена. А в более ранний период - в начале 90-х, деятельность боевой организации "Сипах-е-Мухаммед". Созданная в ответ на убийство Арифа Хуссейна (см.выше), она несет ответственность за множество терактов против лидеров суннитских сектантских организаций, а также за целенаправленное убийство многих суннитских активистов. На определенном этапе ее деятельность стала замысловатой комбинацией конфессионального терроризма и банальной уголовщины.
В своей статье в июньском 1994 года номере "Геральд" Аамер А.Хан отметил: "Организация "Сипах-е-Мухаммед" полагает, что является наиболее хорошо вооруженной группой в Пенджабе. В отличие от "Имамия стьюдент органазейшн", чьи акции насилия были большей частью ограничены территорией кампусов, члены "Сипах" подозревались в совершении подпольной деятельности широкого профиля, включая широкомасштабную торговлю оружием для пополнения фондов ради своих политических целей".
Эта организация была окончательно запрещена в 2001 году. Но большинство шиитов, включая воодушевленных конфессиональных активистов, по ряду причин никогда не рассматривали "Сипах-е-Мухаммед" как представляющую их организацию. Во-первых, она в сильной степени противоречит популярной среди шиитов их интерпретации как последователей "мазлумин ки насл" (потомки угнетенных) и преемников "шахадат ка вирса" (наследие мученичества). Во-вторых, главные политические организации шиитов вроде "ТНФД" никогда не одобряли деятельность "Сипах-е-Мухаммед". Два десятилетия тому назад Хан написал, что "члены "Сипах" считают некомпетентность лидеров ТНФД ответственной за рост необузданности [Сипах-е-Сахаба]".
Неудачи попыток "Сипах-е-Мухаммед" обрести широкую популярность дают точный ответ, почему акции возмездия шиитов остаются единичными, эпизодическими.
Если вы в Карачи свернете с улицы Шахрах-е-Файзал на дорогу, что идет мимо Сентрал одиненс депот, и поедете прямо на север, то вскоре увидите чайную палатку. Далее дорога расширяется и ведет к тому, что в последние два года стало известно как Аббас Таун, комплекс многоквартирных домов (в действительности Аббас Таун находится немного дальше). Главные местные строения - Рабиа Флауэр с преобладанием суннитов, и преимущественно шиитский Икра Сити, стоят друг напротив друга в этом районе Карачи, не знающем истории межконфессионального насилия. Дорога, идущая через этот жилой комплекс, обычно заполнена людьми, сидящими в своих патио за обсуждением политики и биржевых новостей.
В воскресный вечер марта 2013 года местность была заполнена гулом голосов; люди наслаждались последними беззаботными часами перед следующей долгой рабочей неделей. В отличие от мужчин у обочины дороги Шахнила Зишан, мать шиитского семейства, живущего в Рабиа Флауэр, не сидела сложа руки. Она занималась обычными делами выходного дня вроде стирки и глажки школьной формы, получая удовлетворение от размеренной работы.
Неожиданно воздух разорвал чудовищный взрыв. Пикап с полутора сотнями килограммов взрывчатки, припаркованный у предприятия кейтеринга, взорвался, распространяя во все стороны ударную волну с яростью вулкана и скоростью шторма. Считаные секунды спустя болтовня за чашками чая сменилась криками и какофонией сирен машин "скорой помощи". Когда местные жители наконец посчитали свои потери, оказалось, что они потеряли 72 родных и близких, почти половина которых пришлась на шиитов. Остальные были прохожие либо иные непреднамеренные жертвы. Многие из убитых были мужчины, что пили чай незадолго до трагедии. Также среди жертв оказались Шахнила и ее трехлетний сын, Хур.
Алиан, ее старший сын, хихикает над рассказом отца, Зишана, как он познакомился с матерью. Они росли по-соседству и дружили. Она была прилежная, усердная в работе, надежная, организованная. Он же был непостоянный как ртуть, все время хотел попробовать что-то новое, всегда избегал ответственности. Она убеждала его учиться, а когда он бросал недоделанным домашнее задание, сама заканчивала его. Когда Зишана отвергла девушка, студентка-медик, родители которой сочли его не отвечающим их стандартам, он вернулся к своей подруге, удрученный и расстроенный. "Кто захочет выйти за меня замуж, Шахнила?" - спросил он. Своим хладнокровным, спокойным тоном она ответила: "Я выйду за тебя замуж". В тот раз Зишан последний раз горевал о чем-то. До момента, когда она погибла.
Пережившие подобный катаклизм, вроде Зишана, приобретают необычный склад ума. Давайте рассмотрим следующую историю из начала 40-х годов. Большая группа мужчин-евреев пешком идет из одного концлагеря в другой, они вымотаны пройденными милями и страшатся еще оставшихся. Среди них Виктор Франкл. Позднее он напишет: "Я теперь знаю, что человек, у которого нет уже ничего на этом свете, может духовно - пусть на мгновение - обладать самым дорогим для себя - образом того, кого любит. В самой тяжелой из всех мыслимо тяжелых ситуаций, когда уже невозможно выразить себя ни в каком действии, когда единственным остается страдание, - в такой ситуации человек может осуществить себя через воссоздание и созерцание образа того, кого он любит".
Два года спустя после того, как взрыв в Аббас Таун отнял у него любимую жену и сына, Зишан находит в памяти о временах, прожитых с женой, единственный источник блаженства в своем беспокойном существовании. Сидя напротив рамки с фотографией, на которой рука Шахнилы обнимает его грудь, а его рука обнимает ее плечи, он делает длинную затяжку сигареты, и выдыхает дым. "Сейчас у нас все в порядке, но временами мне не хватает моего лучшего друга".
Фото: Arif Mahmood, White Star
Подготовка к началу движения процессии Мухаррам в храме Бодла Бахар, Сехван.
http://herald.dawn.com/news/1153276/heart-of-darkness-shia-resistance-and-revival-in-pakistan
А затем еще есть больница в г.Хангу.
Когда едешь сюда из Кохата, то первые примерно 30 деревень вдоль дороги преимущественно шиитские. К ним относится и Ибрахимзай, родина Аитзаза Хасана, 15-летнего юноши, ценой своей жизни спасшего в январе 2014 года свою школу от смертника из "Талибана". Во время горячей межсектантской борьбы, поглотившей эту территорию в 2006-2009 годах, были периоды, когда шиитские деревни надолго отрезались от города. Беременные женщины, больные и престарелые люди надолго лишались какой-либо медицинской помощи. Хуршид Джадви, местный житель и активист "Меджлис вахдат-и-муслимин", вместе с остальными создал в деревне больницу "аль-Зехра". Сектантская идентичность и исключительная природа клиентуры была наглядно подчеркнута уже одним выбором названия для больницы.
Боевики из "Лашкар-и-джангви" взорвали больницу в декабре 2010 года, когда она еще строилась. Взрыв не только повредил строение, но и разрушил множество домов поблизости, убив 11 человек и ранив еще большее количество. Джадви с партнерами не опустил руки и строительство было доведено до конца.
Когда вы принадлежите к меньшинству, коллективная память которого пропитана мученичеством и противостоянием нападениям извне, то выбираете бои. Вы делаете что-то, что, как чувствуете, помогает сопротивляться и выживать, и делаете на это упор. Как уже доказывалось выше, это засасывает, как трясина: чем больше шииты пытаются обезопасить себя, тем более заметными становятся.
Те, кто в Шикарпуре, считают себя счастливчиками по сравнению с единоверцами в других частях Пакистана. Не потому, что город не имеет проблем с законом и порядком, провинциальные и федеральные власти предают забвению социальные и экономические потребности, стратегическое расположение города на транзитном маршруте между Карачи и Пенджабом делает его легкой мишенью для террористов, приходящих что с севера, что с юга страны, и в его истории есть период, когда он был излюбленным пристанищем для уголовных банд. Просто сектантско-религиозная принадлежность не являются главными проблемами местных жителей.
Последствием атаки в феврале 2015 года на местную хусейнию стало то, что местные жители убедились в том. что местная популяция шиитов не чувствует себя в изоляции. Файзал Сомро, школьный учитель-суннит, стал одним из первых, прибывших на место взрыва, вместе со многими своими друзьями эвакуировал и спасал жертв. Суннитов, сдавших донорскую кровь, оказалось как бы не больше, чем шиитов. Также значительным оказалось присутствие суннитов на митингах протеста.
Ежегодная процессия Мухаррам, проходящая по Джинна Роуд через Карачи, настолько зрелищна, что многие не-шииты приходят смотреть на нее. Фахим Сиддики, новостной репортер, был среди них в такой день в конце декабря 2009 года. Также он взял с собою сына и племянницу. Несколько часов спустя он вернулся домой один. Террорист-смертник взорвал себя в десятитысячной толпе, убив 43 человека, включая сына и племянницу Сиддики.
Ведущий программы уголовной хроники на телевизионном канале, Сиддики был серьезно ранен в результате атаки и не стал свидетелем немедленной реакции на взрыв. А зрелище отплаты насилием за насилие вышло незабываемым, сотни шиитов начали стрелять в воздух и в соседний рынок. Они нападали на всех, кто подвернулся под руку - журналистов, спасателей, силы безопасности, а попутно разграбили и сожгли три тысячи магазинов.
Четырьмя годами позже, в ноябре 2013 года, подобный эпизод бунта имел место в Равалпинди, в районе Раджа Базар. Когда с неустановленного направления раздались выстрелы по процессии Мухаррам, ее участники отобрали оружие у сопровождающих полицейских и яростно стали палить в ответ. Считаные минуты спустя большая часть базара оказалась охвачена огнем, ущерб понесли сотни магазинов.
Фото: Mohammad Ali, White Star
Женщины, скорбящие в хусейнии Кербела Маула в Шикарпуре неделю спустя после взрыва, унесшего жизни 61 человека.
Когда все идет под откос, даже самые священные принципы должны стать предметом компромисса, если не ради власти, то хотя бы выживания. В ситуации с безопасностью, когда нет никаких гарантий защиты осажденному шиитскому сообществу, насильственные акты возмездия стали все более распространяться в последние годы, оставаясь, впрочем, все еще редким явлением по сравнению с самими атаками.
Убийства "око за око" в южном и западном Пенджабе (в 2011 году пять суннитов были убиты в бильярдном клубе в городе Дарая Хан, два священнослужителя-суннита были похищены и убиты в ходе сектантского бунта летом 2013 года в Бхаккаре) служат примерами этого феномена. А в более ранний период - в начале 90-х, деятельность боевой организации "Сипах-е-Мухаммед". Созданная в ответ на убийство Арифа Хуссейна (см.выше), она несет ответственность за множество терактов против лидеров суннитских сектантских организаций, а также за целенаправленное убийство многих суннитских активистов. На определенном этапе ее деятельность стала замысловатой комбинацией конфессионального терроризма и банальной уголовщины.
В своей статье в июньском 1994 года номере "Геральд" Аамер А.Хан отметил: "Организация "Сипах-е-Мухаммед" полагает, что является наиболее хорошо вооруженной группой в Пенджабе. В отличие от "Имамия стьюдент органазейшн", чьи акции насилия были большей частью ограничены территорией кампусов, члены "Сипах" подозревались в совершении подпольной деятельности широкого профиля, включая широкомасштабную торговлю оружием для пополнения фондов ради своих политических целей".
Эта организация была окончательно запрещена в 2001 году. Но большинство шиитов, включая воодушевленных конфессиональных активистов, по ряду причин никогда не рассматривали "Сипах-е-Мухаммед" как представляющую их организацию. Во-первых, она в сильной степени противоречит популярной среди шиитов их интерпретации как последователей "мазлумин ки насл" (потомки угнетенных) и преемников "шахадат ка вирса" (наследие мученичества). Во-вторых, главные политические организации шиитов вроде "ТНФД" никогда не одобряли деятельность "Сипах-е-Мухаммед". Два десятилетия тому назад Хан написал, что "члены "Сипах" считают некомпетентность лидеров ТНФД ответственной за рост необузданности [Сипах-е-Сахаба]".
Неудачи попыток "Сипах-е-Мухаммед" обрести широкую популярность дают точный ответ, почему акции возмездия шиитов остаются единичными, эпизодическими.
Если вы в Карачи свернете с улицы Шахрах-е-Файзал на дорогу, что идет мимо Сентрал одиненс депот, и поедете прямо на север, то вскоре увидите чайную палатку. Далее дорога расширяется и ведет к тому, что в последние два года стало известно как Аббас Таун, комплекс многоквартирных домов (в действительности Аббас Таун находится немного дальше). Главные местные строения - Рабиа Флауэр с преобладанием суннитов, и преимущественно шиитский Икра Сити, стоят друг напротив друга в этом районе Карачи, не знающем истории межконфессионального насилия. Дорога, идущая через этот жилой комплекс, обычно заполнена людьми, сидящими в своих патио за обсуждением политики и биржевых новостей.
В воскресный вечер марта 2013 года местность была заполнена гулом голосов; люди наслаждались последними беззаботными часами перед следующей долгой рабочей неделей. В отличие от мужчин у обочины дороги Шахнила Зишан, мать шиитского семейства, живущего в Рабиа Флауэр, не сидела сложа руки. Она занималась обычными делами выходного дня вроде стирки и глажки школьной формы, получая удовлетворение от размеренной работы.
Неожиданно воздух разорвал чудовищный взрыв. Пикап с полутора сотнями килограммов взрывчатки, припаркованный у предприятия кейтеринга, взорвался, распространяя во все стороны ударную волну с яростью вулкана и скоростью шторма. Считаные секунды спустя болтовня за чашками чая сменилась криками и какофонией сирен машин "скорой помощи". Когда местные жители наконец посчитали свои потери, оказалось, что они потеряли 72 родных и близких, почти половина которых пришлась на шиитов. Остальные были прохожие либо иные непреднамеренные жертвы. Многие из убитых были мужчины, что пили чай незадолго до трагедии. Также среди жертв оказались Шахнила и ее трехлетний сын, Хур.
Алиан, ее старший сын, хихикает над рассказом отца, Зишана, как он познакомился с матерью. Они росли по-соседству и дружили. Она была прилежная, усердная в работе, надежная, организованная. Он же был непостоянный как ртуть, все время хотел попробовать что-то новое, всегда избегал ответственности. Она убеждала его учиться, а когда он бросал недоделанным домашнее задание, сама заканчивала его. Когда Зишана отвергла девушка, студентка-медик, родители которой сочли его не отвечающим их стандартам, он вернулся к своей подруге, удрученный и расстроенный. "Кто захочет выйти за меня замуж, Шахнила?" - спросил он. Своим хладнокровным, спокойным тоном она ответила: "Я выйду за тебя замуж". В тот раз Зишан последний раз горевал о чем-то. До момента, когда она погибла.
Пережившие подобный катаклизм, вроде Зишана, приобретают необычный склад ума. Давайте рассмотрим следующую историю из начала 40-х годов. Большая группа мужчин-евреев пешком идет из одного концлагеря в другой, они вымотаны пройденными милями и страшатся еще оставшихся. Среди них Виктор Франкл. Позднее он напишет: "Я теперь знаю, что человек, у которого нет уже ничего на этом свете, может духовно - пусть на мгновение - обладать самым дорогим для себя - образом того, кого любит. В самой тяжелой из всех мыслимо тяжелых ситуаций, когда уже невозможно выразить себя ни в каком действии, когда единственным остается страдание, - в такой ситуации человек может осуществить себя через воссоздание и созерцание образа того, кого он любит".
Два года спустя после того, как взрыв в Аббас Таун отнял у него любимую жену и сына, Зишан находит в памяти о временах, прожитых с женой, единственный источник блаженства в своем беспокойном существовании. Сидя напротив рамки с фотографией, на которой рука Шахнилы обнимает его грудь, а его рука обнимает ее плечи, он делает длинную затяжку сигареты, и выдыхает дым. "Сейчас у нас все в порядке, но временами мне не хватает моего лучшего друга".