Даниил Туленков. Зарисовки. Часть 1
(Размышление по русскому вопросу) Это не вошло в книгу "Шторм Z"
https://vk.com/wall209977397_1117 (05.12.2023)
Окончательное решение русского вопроса встало на повестку дня коллективного Запада не позднее событий Крымской войны, т.е. не позднее 1854 года.
К этому времени Россия, отыграв свою роль в уничтожении наполеоновского проекта в интересах британского истеблешмента, полностью и окончательно вышла из под его контроля, оформившись в полноценный геополитический (и, что не менее опасно, геокультурный) субъект.
Россия стала не просто большим и сильным государством, таковым она была весь 18 век.
Россия стала государством сформировавшейся национальной культуры, обладательницей национальной легенды и мифа, национальной элиты, рождённой и окрепшей под Бородино.
(Сейчас национальная элита рождается в боях под РаботинО).
Не стоит недооценивать значение культурного поля в глобальных вопросах.
Казалось бы, серьезные люди сидят в больших кабинетах, считают миллиарды и интересуются только активами, измеряемыми в конкретных цифрах.
Какое им дело до какой-то культуры?
Какие-то книжки, театры, оперы?
Очень грубо и схематично я поясню.
Человеческое развитие происходит в три этапа: дикарство, варварство и цивилизация.
Чем отличается варварство от дикарства?
Варварство всегда находится в сфере влияния какой-то цивилизации, копирует и воспроизводит, в меру своего развития и понимания, ее устои, институты и даже пытается имитировать какие-то культурные коды.
Имитировать постольку, поскольку воспроизводить самостоятельные смыслы варварство не способно.
В этом, например, кардинальное различие между Россией и Украиной.
Украина типичное варварское королевство, и всегда им была на пике любого своего периода. Сейчас она скатывается из варварства в дикарство, но это вопрос завтрашнего дня.
На сегодняшний день это варварское государство в орбите цивилизационного влияния Нового Вавилона - Запада.
И всегда эта варварская общность находилась в орбите чьего-то влияния: сейчас это Вавилон, вчера был Рим (Россия).
Варварство, как я сказал, неспособно генерировать свои культурные коды. Варварство это всегда косплей, причем заведомо низкого качества.
Для примера: не так давно я видел американский социальный ролик, посвященный солдатам с ПТСР. Там солдат, представляющий собой ярко выраженный мужской архетип возвращался домой, где его ждала женщина, опять же сугубо женского архетипа, и дети, как с картинок "Фелькишер Беобахтер". Никаких, повторюсь негров, лесбиянок, геев. Абсолютно традиционные, консервативные ценности: дом, семья.
Оно и понятно: даже в США когда идёт речь о том, кому реально идти под пули, это почему-то оказываются в массе своей реднеки из Оклахомы, а не нигеры с пистолетами и жирные лесбиянки. Беверли Хиллз не служит в армии США.
Но не суть.
Мы рассмотрели продукт, который белые сахибы делают для внутреннего употребления. Вовне, в сферу влияния варварских королевств выплёскивается культурный симулякр. И обезьяны из протектората начинают, искренне полагая, что обладают культурным кодом своих повелителей, косплеить выплеснутые им помои, снимая им в угоду агитационные ролики ВСУ, с целующимися извращенцами, и словами "неважно кого ты любишь в постели, важно что бы ты любил Украину".
Полагать, что условные "сто семей Юга" могут рассматривать этих забавных мартышек как некую ровню себе может лишь идиот.
Отношения, иного, нежели "хороший мальчик, возьми с полки пирожок" тут быть не может.
Более того, именно этот уровень, уровень варварства, и, зачастую даже воинственного варварства (Сити и Уолл-стрит нужны дешёвые солдатики, ирландцы кончились) есть предел культурного и социального развития, положенного протекторатам.
Ровня не предусмотрена заводскими настройками.
Западное мировосприятие предельно иерархично именно в культурном, цивилизационном аспекте.
Очень важно понять, что именно это является первостепенным маркером свой/чужой, а не одно лишь обладание материальными ресурсами и активами.
Нигер может стать звездой НБА или хип-хопа, обладать миллионным состоянием, но он все равно останется нигером. Но тот же нигер, прошедший культурно-цивилизационную огранку (не в одном поколении) вполне может стать президентом и перестать быть нигером.
Но это возможно лишь в пределах метрополии.
В протекторате это не работает.
А это значит что хохол из Укро-Пуэрто-Рико будет нигером всегда. Окультуренный афроамериканец типа Обамы не является нигером, но беложопый Тарас нигер по жизни.
Россия, бывшая типичным варварским королевством ещё во времена Екатерины II, никакой экзистенциальной угрозы для Запада не представляла. Варварское королевство Александра I, дающее солдатиков британской короне для бойни с Наполеоном это вообще пик желаемого для Лондонской биржи.
Хорошие русские, хмуро идущие умирать за английского короля.
К слову сказать, хороших русских в пантеон героев все равно не взяли, ибо варвары.
Западная лаборатория культурных кодов и архетипов взяла за основу антинаполеоновской героики Ватерлоо, где русских не было.
Должное отдали даже генералу Камброну с его La Garde meurt mais ne se rend pas!
А русские остались безмолвным пушечным мясом где-то там, за пределами европейского героического пантеона.
Надо ли говорить, что эта история повторится ещё минимум два раза?
Лондонская биржа не ведётся на внешний лоск.
Это серьезная организация.
Для неё не имеет значения, во что одевается ее протекторат Московия: в кафтаны с боярскими шапками как во времена Иоанна Грозного, или в европейский мундир эпохи Эликсендер Зе Фёрст.
Россия как варварское королевство Запад устраивает в полной мере.
Поэтому когда наши русские нигеры (а вся наша либеральная общественность, лоббирующая интересы своих хозяев это и есть богатые русские нигеры, не уровня звёзды НБА, конечно, но и не бичи из под моста) рассказывают о том, что никакая Ната нам не угрожает и никто не хочет забирать наши леса и поля, и ехать на танках до Саратова, доля правды в их словах есть.
Нам действительно нужно отказаться от претензий занимать уровень "цивилизация", оварвариться и с такими с нами будут иметь дело. Торговать, взаимодействовать. Особенно если мы будем не просто нигером, а нигером с пушкой.
Никто не хочет связываться с нигером с пушкой, если он, тем более, готов отдать какие-то свои ресурсы в обмен на кожаную куртку и золотую цепь.
Россия представляет угрозу для Запада лишь тогда и постольку, поскольку она осуществляет переход от варварства к цивилизации.
Это очень важный момент, к которому мы ещё вернёмся.
С этого периода ее уничтожение становится делом времени или техники. Задачей становится вернуть нас на уровень варварского королевства. Аннексия территорий, геноцид, расчленение государственности - это уже определяется степенью кровожадности оппонента. Всего этого может и не быть.
Варваризация России в пределах РСФСР в 1991 году Запад вполне устраивала.
Наши русские нигеры не сильно врут, когда говорят, что если бы американцы захотели, то взяли бы нас голыми руками ещё в 1992 году.
Да, возможно. Но не было такой цели. И не по соображениям гуманизма, а по соображениям нецелесообразности.
Расчленение России не всегда является основной целью.
Варваризация - единственно главное и непременное условие.
Именно после того, как Россия при Николае I, вышагнула за рамки варварского королевства и вступила на уровень цивилизации, ее судьба в конфронтации с Западом была предрешена.
Поражение в Крымской войне было лишь первым ударом по России.
Контрольным выстрелом в голову России должно было стать поражение в русско-японской (война Запада с Россией руками прокси) кампании и, на его фоне, смута 1905 года.
В принципе, Россия стояла на краю пропасти именно в тот период.
Исключительное стечение обстоятельств спасло ее от добивания.
И этим обстоятельством стало стремительное возвышение Германии на рубеже 1890-1900 гг
Уолл-стрит и Сити определили Вторую Германскую империю, а не смертельно раненный Третий Рим, основной угрозой и опасностью для своих интересов.
Россия была пощажена, но исключительно для того, что бы в очередной раз поставить солдатиков для британской короны и банка Société Générale.
Об этом дальше, а пока переместимся в дни наши.
Культура и способность ее воспроизводить, выработка элиты, являющейся ее носителем, является главным критерием цивилизации.
Без нее мы все можем максимум на что рассчитывать, так это на уровень богатого русского нигера.
В принципе, полным полно людей, которые не поймут, а что здесь такого?
Вся соседняя нация, оптом, добровольно записалась в нигеры и достаточно мужественно сражается за свое право ими быть.
Есть и у нас такие люди.
Но мне с ними не о чем говорить.
Я говорю с теми, кого не устраивает уровень варварского королевства и даруемые им смыслы.
И поэтому одним из ключевых моментов (разумеется, не единственным) того, за что мы сражаемся, это культура.
За культуру сражался Ваня "здорово мойдрагой дружища", за культуру воюет Дед у которого из десяти слов восемь матерных, за культуру погиб Мальчик, который никогда в жизни ничего не читал и уже не прочитает.
Прочитают другие мальчики.
Беложопые нигеры могут хохотать над этим тезисом сколько им влезет.
Мнение беложопых нигеров не интересует даже их хозяев.
Почему оно должно интересовать меня?
---------
(О браке и о супруге) Это не вошло в книгу "Шторм Z"
https://vk.com/wall209977397_1160 (06.12.2023)
Я женился 6 декабря 2002 года.
То есть сегодня у меня 21 год семейной жизни.
И первая годовщина свадьбы, которую мы с женой проводим не вместе.
Почти двадцать лет мы разлучались не более, чем на месяц.
И вот, пришло время, когда судьба разметала нас всерьез и надолго.
Год назад жена сделала мне сюрприз.
Я работал в ночную смену, и в 8-30 утра лег спать.
В десять утра меня разбудил дневальный, и сказал, что мне надо собираться на краткосрочную свиданку.
Я послал его куда положено, перевернулся на другой бок и собрался спать дальше.
Я ведь не ждал никакого краткосрочного свидания.
Дневальный побежал звонить в штаб и уточнять, нет ли тут какой-то ошибки.
Вернулся и снова меня разбудил.
Ошибки нет.
И тогда я понял. Она все согласовала, не сказав мне, а ранним утром, в день нашей свадьбы, прыгнула в машину и помчалась ко мне, за 360 километров.
Пусть через стекло в комнате краткосрочных свиданий, пусть по телефону, но мы все равно были в этот день вместе. Хотя бы три часа.
Хотя бы положив ладони на стекло, не имея возможности даже коснуться друг друга.
Я был счастлив.
Я вообще мало когда в своей жизни был так счастлив.
Сегодня я очень далеко.
Сегодня ни она ко мне, ни я к ней - приехать не сможем.
Сегодня только слова в чате мессенджера. Может быть, плавающий и крякающий видеозвонок.
Но, пусть это будет темный час перед рассветом.
Я очень хочу в это верить.
Верить и надеяться.
Я привык к тому, что в годовщину моей свадьбы меня окружает снег.
Снега нет вокруг меня, и его отсутствие, тоска по нему, вгоняет меня в хандру и уныние больше, чем это могли сделать все пережитые мною события.
Нет любимой рядом, нет хрустящего снега, низкого зимнего солнца, и дата 6 декабря на календаре дарит ощущение обмана.
Но пусть это будет темный час перед рассветом.
Наши жены это наш тыл.
Банально? Ну а как по другому. Непреложные истины, они, знаете ли, банальны.
Правда она проста как формулы из учебника арифметики.
В самые тяжёлые мгновения, в минуты опасности, мы вспоминаем о жёнах.
О своей обязанности перед ними выжить и вернуться домой.
Приказано выжить (с)
Это от них так. И этот приказ обязан выполнить самый лютый домостроевец и альфа-самец.
Этот приказ не подлежит обсуждению, и самая хрупкая, покорная и безмолвная дочь Востока имеет право отдать такой приказ самому брутальному, заросшему бородой до пояса мачо.
И он обязан принять его к исполнению.
Щёлкнуть каблуками, и доложить: Jawohl. Zum befehl. И никак по другому.
В Н-ке, когда я очнулся ото сна, и сразу же оказался в кипящем огненном аду, в домике, полном пыли до потолка, среди каких-то невнятных криков и бесконечной автоматной трескотни, нащупывая в полутьме броник и каску (ну и очки, конечно, куда же я без очков), я поймал себя на мысли, что мне страшно сейчас не за себя.
Я уже пережил лютый страх несколько дней назад, при мысли о том, как это будет, когда тебе в голову прилетит пуля.
Сейчас я почему-то думал не об этом.
Может быть потому, что смерть, если она и придет прямо сейчас, то она придет из темноты. Будет быстро, и, может быть безболезненно.
Но мне стало неописуемо страшно и тоскливо при мысли о том, как Она переживет ту минуту, когда ей скажут, что....
Потом все как-то утряслось в плане того, что мы расселись по точкам, появилась какая-то организация, план действий.
Мудрое спокойствие индейца чероки, который Казань, привело в порядок мои нервы и подарило мне частичку себя.
Я больше не думал об этом.
Ни о жене, ни о сестре, у которой в этот день был день рождения. Я думал уже о совсем других вещах.
Не о том, как умереть, а о том, как успеть первым уловить, почуять смутное движение в темноте, там за домом, и успеть первым обрушить туда поток свинца.
Что бы выполнить приказ выжить.
Что бы злобная сука и ведьма из какого-нибудь Днепропетровска заламывала себе руки и выла, а не моя Королева с заснеженного Урала.
Потом, когда все кончится, мы, возможно, углядим в сморщенной харе ведьмы-вдовы человеческие черты. И позволим себе пустить в сердце чуток сострадания. Оно у нас есть у каждого где-то в глубине души.
Но не сейчас.
Сейчас нашими женами, нашими мамами, сестрами - приказано выжить.
И чем больше мы любим их и дорожим ими, тем более жестокосердечными мы должны быть к склизкому гаду, который ползет во тьме, что бы нас укусить.
Поэтому мы должны стрелять первыми.
Что бы не только выжить, но и победить.
Женщина дома - это мощь и энергия.
Она даёт нам сил зачастую больше, чем что-то иное.
Это стимул.
Это ответственность и обязанность.
Не случайно в некоторых структурах предпочтение отдается людям без тыла. Такие легче умирают.
Человек с якорями всегда будет думать о том, что он должен выжить, и ему есть ради кого.
Армия в массе своей состоит из таких.
И кто-то сочтет что это ее слабость.
Но нравится это кому-то или нет, но всегда, в конечном итоге, именно армия будет той лошадкой, которая выволакивает всю коляску. На армии держится всё.
Армия часть народа, и этой частью нас делают именно наши жены, наши матери и дети.
Поэтому армия никогда не всадит нож в спину своей стране, в отличии от профессионалов без роду и племени.
Наши жены, ждущие нас дома, никогда не позволят нам это сделать.
Жены солдат, офицеров и генералов.
Жены мобиков. Жены контрактников. Жены БАРСов.
Жены Шторм Z.
П.С. С годовщиной свадьбы тебя, любимая женщина.
--------
(Об армейской "дрóчке") Это глава XVIII из книги "Шторм Z", с. 124-132
https://vk.com/wall209977397_1255 (10.12.2023)
Нечто, напоминающее армейскую дрочку я пережил за все это время только раз.
Это было в Н-ской бригаде морской пехоты, в промежутке между моим неудачным выходом в Работино, и возвращением в город Т.
Мы располагались на "лежке" в одной из лесополок в относительно глубоком тылу.
Ночью полагалось дежурить, и настало время нам с Сашей-риэлтором заступить на караул.
Время было два часа ночи.
В кромешной тьме мы нацепили броники, каски, взяли автоматы и двинулись к точке, где нас ожидал командир нашего отделения.
Он был подшофе и очень не в духе.
Сегодня днём, один из бойцов соседнего отделения послал его нахуй в ответ на какое-то замечание, и пояснил, что тот не его командир, и нечего его учить жизни.
Наш командир, мистер Грозный, назову его так, был бывшим росгвардейцем, и внутри его крепкого мускулистого тела жила мелкая ментовская душонка.
Он не мог пережить унижения, а алкоголь лишь подогревал жажду мести.
Поэтому, встретив нас, он развернул караульного и отправил его за тем самым бойцом, а по ходу пьесы, решил взвинтить ставки и велел привести ещё двоих неполюбившихся ему бойцов.
Итак, нас собралось пятеро
Мы с Сашей, главный обидчик мистера Грозного, следом какой-то никудышный и бесполезный дедушка, Бог знает, как оказавшийся в рядах морской пехоты Черноморского флота и трусливый боец из нашего отделения, официальный пятисотый. Ну, то есть человек, прямо сказавший, что штурмовать вражеские позиции он не будет, он неспособен это делать из-за панических атак, он не отказывается служить, но непригоден для активных штурмовых действий.
Мистер Грозный построил нас всех в ряд, прошёлся вдоль строя и сказал:
"Сейчас вы узнаете, что такое служба в морской пехоте".
Ну и тупо зарядил каждому из нас ногой под колено.
Это место болит у меня до сих пор.
Я бегаю, прыгаю, но если начать ощупывать это место даже спустя столько времени, оно побаливает.
И нет, это не был хорошо поставленный удар морского пехотинца.
Это был конкретный ОМОНовский приемчик.
Я оценил.
Началась разминка.
В качестве разминки он выбрал "Джамп".
"Джамп" в броне, каске и с автоматом за спиной это тяжеловато. Думаю, вряд ли кто-то скажет, что это плевое дело.
Я помню только мистер Басмач в учебке говорил, что для него это "как разминка на утреннике в детском саду".
Ну, и никогда поэтому не делал это упражнение.
Это упал, отжался, встал, подпрыгнул, хлопнул руками над головой, снова упал и так далее....
Разминались мы недолго.
Он скомандовал отбой и прошёлся вдоль строя.
"Ого"- одобрительно сказал нам с Сашей,- "даже одышки нету..."
Сейчас я бы сдох, наверное, от этого комплекса упражнений, а тогда, после нон-стопом: учебка, группа эвакуации, беготня с Инной Вальтер, я был во вполне приличной форме
А вот дедушка еле стоял на ногах.
С ходу он ударил его ногой в живот (через бронежилет, естественно), и дедушка, издав стон, повалился навзничь.
"Тебе сколько лет, боец?"- склонился он над ним.
"Шестьдесят пять...."- просипел дедушка.
"Шестьдесят пять.... А какого хуя ты сюда пришёл? Какого хуя ты поперся на войну, старое ты говно?"
Он зарядил ему пинка.
Бил так, что бы не оставлять следов. Знал как, и куда. Ехидно напомнил об этом.
"В Росгвардии учат".
"Ну так зачем ты здесь, старый хуй? Зачем ты пришел занять место бойца, который может выполнять боевые задачи? Ну, что б ему было хотя бы лет 45. Ну?"
"За деньги...."
"За деньги... Так. А зачем тебе, пидор старый, деньги, скажи мне?"
"Для внучки",- дедушка корячился на земле, пытаясь привстать, но он не давал ему это делать, лёгким движением ноги валя его снова навзничь.
"Так, то есть ты, старый пидор, потащился на войну за 195 тысяч рублей для своей внучки, и тебе похуй, что ты, ебаный маразматик, из которого говно сыпется, занимаешь чье-то место ... Что ты не можешь выполнять задачи, что тебя жалеют, прячут, не пускают на выходы, а у нас при этом нет людей.... Тебе похуй на это, да?"
"Я... Я готов выполнять... Я готов в Работино"
"Куда? Да ты ходить не можешь, какое Работино? Сука!"
Он бросил его и занялся "пятисотым".
"Ты что?"
"Я же сказал, я готов служить..."
"В Работино пойдешь завтра со мной, группу выводить? Там группа пропала (он назвал позывные, мы все знали о ком речь) ее надо найти и вывести".
"Я... Я же сказал... Я готов... Я даже в обороне могу. Но у меня панические атаки"
Он не дал ему договорить, сбил с ног, долго, но аккуратно, работал по нему ногами.
"Пидарас..."
Настал черед главного обидчика мистера Грозного.
Тот уже понял, что влип в дерьмо, стоял, напряжённый, в волнении, но виду старался не подавать.
Все звали этого бойца Макс.
Макс был из Татарстана, было ему лет пятьдесят. Маленький живчик, лёгкий, подвижный.
Можно было бы сказать, что это был типаж Казани [про бойца, которого автор назвал Казань, см. ранее, в предыдущих текстах автора - А.В.].
Но у Казани была мудрость индейца чероки, взвешенность в словах и поступках, Макс же был горяч, как мальчишка, постоянно наживал себе проблемы языком и был совершенно неумным дядькой.
Много раз Макс пытался завязать со мной контакт, подружиться, но мне он не нравился и я всячески пресекал наше общение, односложно отвечая ему на татарском. Демонстративно избирая в общении с ним язык, не дающий мне возможности вести долгие и пространные, порожняковые, как говорят в тюрьме, разговоры, я пытался послать ему сигнал невостребованности наших коммуникаций. Это он считывал, и его маленькие глазки загорались злобой.
Казань не был злобным. Он был колюч, суров и в силу своего тюремного бэкграунда совершенно не плюшевым. Но он любил людей.
Макс был злой. Это был типичный образчик злобного, вредного татарина, гротескный до уровня памфлетов и фельетонов.
При всем том он был отважен, он сам вызывался на задания, был в лютых передрягах.
Окружённый с двумя товарищами в развалинах дома в Работино, он, в ответ на крики хохлов: "хлопчики, сдавайтесь, больше нет вариантов", разразился потоком отборнейших татарских ругательств, из которых упоминание мамкиных половых органов было самым мягким и культурным и повел свою тройку на прорыв, потерял одного, был легко ранен сам, но они выскочили из совершенно жуткого замеса, там где поднимали руки и сдавались другие.
Там, где сдавались люди, о которых бы я никогда не подумал, что они когда-то сдадутся.
В довершение описания образа Макса я скажу, что он всегда и везде ходил в тельняшке и в какой-то чудовищной бандане. У него была рыжая борода, и если бы не морская пехота Черноморского флота, то этому человеку нужно было сделать что-то немыслимое, невозможное, но переместиться на Тортугу XVII века.
Больше для него все равно других мест на этой планете не было.
И вот теперь он, насупленный и набыченный стоял перед мистером Грозным.
"Так значит, я тебе, говоришь, не командир?"
"Нет"
"А кто тебе командир?"
Он ответил.
"А я тогда кто? Хуй с бугра?".
"Ты командир первого отделения. А я из второго"
"Так... А приказы мои будешь выполнять? Вот прямо сейчас?"
"Буду"
Так Макс попал в переплет окончательно.
Не знаю, чем бы закончилось дело, если бы он продолжал гнуть свою линию и отстаивать принципы единоначалия, но согласившись выполнять приказы мистера Грозного здесь и сейчас, он, тем самым, признал, что был не прав днём.
Нам с Сашей было предложено сесть в сторонке и покурить, остальные двое стояли по стойке смирно, а Макс начал делать джампы, отжиматься, бегать двадцать метров вперёд и назад, до тех пор пока не выбился из сил полностью
"Что встал?"
"Прошу... Отправить меня... В Работино... В первых рядах готов.."
Он повалил его на землю и начал месить ногами, как пятисотого.
Но Макс, в отличии от дедушки, и толстого, рыхлого, с одышкой, дяденьки, крутился и вертелся под его ногами, уклоняясь от ударов, группируясь и провоцируя его на пинок с последствиями.
И это произошло. Разъяренный мистер Грозный влупил ему берцем по голове и сразу же осадил. Сработал ментовский инстинкт, нутро росгвардейца уловило опасность.
Он отступил на шаг, и приказал ему подняться.
Повернулся к нам и скомандовал встать в строй.
Когда мы проходили мимо него, бросил просто: "не обессудьте, пацаны, вам сегодня просто не повезло".
Видимо, он решил уравновесить подход, устроив дрочку всем.
И до самого рассвета мы впятером делали джампы, бегали взад и вперёд, отжимались и приседали.
Дедушка переодически выпадал из строя, но он его больше не трогал.
Пятисотый умолял сделать перерыв на пять минут и попить водички, он ленивым кивком головы отпускал его.
Всю дрочку целиком вынесли только я, Саша и Макс.
Закончилось все так же неожиданно, как и началось.
Из кустов вышел здоровенный пулеметчик с позывным Кубань, сжимая в руках свой агрегат, за которым волочилась длинная лента 7'62, подошёл к сидящему на корточках мистеру Грозному и прямо у него над головой сделал одиночный выстрел.
Мистер Грозный вздрогнул и аж выронил из рук бутылочку Garrage.
"Что здесь происходит?" - загремел на всю лесополосу голос Кубани.
"Провожу занятия с личным составом" - ответил мистер Грозный.
"Ты их дрочишь! За что ты их дрочишь? Скажи мне?"
Он ткнул пальцем в нас.
"Зеки, что, накосячили?"
"Нет"
"Они нормальные бойцы?"
"Да".
"А этих ты что дрочишь?" Он указал на остальных троих.
"Ты хоть знаешь, что Макс прошёл? Ты хоть знаешь где он был? Что он пережил?
Ты как смеешь его дрочить??
Кто? Ты? Такой?"
Мистер Грозный трезвел на глазах.
"Завтра будет с тобой разговор у командира роты. Сейчас заканчивай это блядство. Это произвол. Я ухожу спать"
Кубань повернулся, и, ни говоря ни слова, больше, удалился к себе в логово.
Мистер Грозный посмотрел на нас и развел руками.
"Идите. Все свободны".
И мы разошлись.
Перед тем, как нас вернули в город Т. мистер Грозный ушёл с двумя бойцами в Работино, найти и вывести одну пропавшую группу.
Судьба его мне не известна, и чем закончилась его миссия я не знаю.
На самом деле я не держу на него зла за ту ночь.
Это, в сущности, пустяки и детский сад всё.
Возможно, где-то в чем-то он перегнул палки.
Откровенно и недвусмысленно обнажилась для меня его ментовская натура, злобная, мстительная, с ударом изподтишка и без следов.
Это все так
Но этот человек почти каждый день, сколько я его помню, уходил в Работино.
Уходил в ад.
Выполнял задачи, о которых мы даже и не знали.
Он только на моей памяти вывел оттуда не менее десяти человек.
О какой чаше весов здесь может вообще идти речь?
--------
(Об Андрее Владимировиче, бывшем офицере, закрытом по 159 статье и ушедшем воевать в Шторм)
https://vk.com/wall209977397_1293 (11.12.2023) Это глава VI из книги "Шторм Z", с. 36-43
Был у меня в колонии очень хороший товарищ.
Назову его так, как его звали: Андрей Владимирович.
Андрей Владимирович занимался вопросами коммунального хозяйства в одном хорошем городе Свердловской области.
Андрей Владимирович имел с кем-то неразрешимый хозяйственный спор и по итогам его отправился на 5.5 лет лишения свободы в исправительную колонию общего режима.
Поэтому мы с Андреем Владимировичем были коллеги, и входили в клуб "159чиков".
Все "159чики" на любой зоне представляют собой некий особый клуб, со своими неформальными, термитными связями.
Даже если "159чики" не общаются друг с другом, то они все равно друг друга знают.
"Известен ли вам сэр Арчибальд?"
"Да, конечно. Мы не знакомы лично с сэром Арчибальдом, но я знаю, что он достопочтенный джентльмен".
Изредка в этот клуб пытается пробиться шпана, осужденная за "здравствуйте, я сотрудник службы безопасности....".
Но такие люди в клуб не допускаются.
В клуб вход открыт только с ч.3 и выше.
И конечно, никаких сотрудников службы безопасности сбербанка.
Серьезные люди, с серьезными сроками, с многомиллионными ущербами и, желательно, с серьезными терпилами.
Пенсионеры с выпотрошенными карточками - с такими терпилами в клуб "159чиков" не пускают.
Ну и конечно, надо иметь отношение к бизнесу или госслужбе.
Наврать не получится.
"159чики" пробивают друг друга до седьмого колена.
И если вдруг выяснится, что за бизнесмена выдает себя рядовой фармазон, а в реальности его знать никто не знает, то ворота клуба перед этим человеком закрываются наглухо.
Ну, и конечно, в этой среде есть условные пароли и коды.
Грубо говоря, есть некий условный Иван Иванович или Сергей Сергеевич, немедийная фигура, но лпр.
И если ты не знаешь его, или хотя бы кого-то из его окружения, то какой ты, к черту, "159чик"? Ты - обычный мошенник, а не уважаемый человек, павший в неравной битве с коррумпированными чиновниками и продажными копами. Тебе не место, среди джентльменов.
Ну так вот
Я соответствовал всем критериям настоящего "159чика" и был в клубе.
Но в клубе этом я был самой-самой несолидной персоной.
Вот прямо где-то у входа.
А Андрей Владимирович был патриарх этого клуба, его негласный председатель, вождь и авторитет всего сообщества.
Даже старший брат стендап-комика Александра Незлобина, тоже член клуба и мой солагерник, бледнел на его фоне.
С Андреем Владимировичем мы сошлись на ниве общей оценки происходящих в стране и в мире событий, одинаковом понимании устройства нашего государства и общества, знании его институтов и механизмов.
В том числе и того, в жерновах которого мы оба были.
Немного людей в нашем окружении готовы были, пусть даже в приватном разговоре, обозначить реальную роль всего этого "черного, людского хода", как одной из ветвей власти империи ГУФСИН, управляемой из одного места и подчинённой общим деловым интересам.
Мы не давали оценку этому явлению ни с позиций хорошо, ни с позиций плохо.
Такова была реальность, и наше дело было просто ее видеть и понимать такой, какая она есть.
И это понимание подтолкнуло нас к одному и тому же выводу: нет никакого иного выхода из сложившейся системы координат, кроме как радикального ее разрушения внутри самого себя.
Выход в зону проведения СВО это больше, чем сокращение срока и досрочное погашение судимости.
Это единственная форма освобождения.
Другой формы системой не предусмотрено.
Мы в одно время поняли с ним, что с колебаниями и сомнениями надо заканчивать.
Что всегда в нашей жизни будет что-то, что будет нам мешать сделать этот шаг в неизвестность.
Всегда найдется основание отказаться от того, что бы поставить на кон свою голову.
И никто не осудит.
Андрей Владимирович до того, как стать коммунальным хозяйственником, служил в армии.
Он профессиональный военный, заканчивал училище в Новосибирске.
Проходил службу в ЗГВ.
В каких это все было годах я могу сказать лишь навскидку, но прикинуть можно, зная, что ему 58 лет.
Армия отставила на нем неизгладимый отпечаток.
Выправка, стать, четкие, без блядомудрствований рассуждения.
Но не был он и гротескным солдафоном из анекдотов. Ему были свойственны широта кругозора, гибкость мышления, способность понимать и выслушивать чужую точку зрения.
Именно поэтому он пользовался уважением всех.
Блатные и администрация учреждения, вплоть до Хози включительно, все видели в нем фигуру, и все считались с ним.
Андрей Владимирович стал для меня тем небольшим усилием, которое было нужно мне, что бы я все таки решился на тот шаг, который я сделал.
Я был готов, я созрел, я принял решение, но чего-то совсем немного мне не хватало.
И я вздохнул с облегчением, правда, когда однажды, после очередного нашего разговора, что надо ехать, он вдруг сказал твердо:
Ну все тогда, завтра утром идем к операм.
Все. Точка была поставлена. Сомнения отброшены, колебания пресечены.
И мы начали ходить к операм.
Вдвоём.
Мы ходили, ходили, ходили, ходили.
Меня одного опера бы, наверное, прогнали бы на второй раз.
Сказали бы хватит сюда ходит, сиди и жди, ты в списках.
А в списках у них было к тому времени 108 человек, и они по крупицам отбирали оттуда людей в формирующиеся партии.
Я бы, наверное, так и потерялся в этом списке.
Но Андрея Владимировича они прогнать не могли. Не тот был человек. Не та фигура.
И мы ходили, ходили, ходили ..
И так было до того дня, как сам начальник оперов, встретив нас на лестнице в штабе, не сказал нам: вы в списке, и вы едете однозначно.
И Андрей Владимирович каким-то своим чутьём уловил, что это так.
Мы возвращались на швейку, шел дождь.
Я шел нахохлившись, как злобный воробушек, а он... А с него будто лет десять слетело. Он прямо воспрял духом. Это был совсем другой человек. Не уставший, старый зек с потухшим взглядом, а снова тот бравый капитан из ЗГВ.
Я скептично сказал: да болтает он, Андрей. Нет ему веры.
А он сказал: "нет. Я его глаза видел. Он со мной не как с зеком говорил, а как с офицером".
Вот прямо так и сказал.
Я махнул рукой. Эк, тебя, понесло, Владимирович.
А через три дня нас и ещё троих дёрнули в оперчасть, снова переписали наши данные и сказали: готовьтесь. Вы едете с июльской партией.
А потом мы сидели в курилке на промке и я смотрел на окружающие меня цеха, кучи досок, горы опила, и поверить не мог, что это все, на самом деле не сегодня, так завтра, станет перевернутой страницей.
"Самое страшное в моей жизни уже случилось",- сказал Андрей Владимирович.
Я отвлекся от своих мыслей и повернул к нему голову.
"В 1997. У нас с Наташей был один-единственый сын..."
Он никогда не рассказывал мне о детях.
И сейчас не смог.
Просто чуть чуть приоткрыл что-то.
А потом пришел день, когда дневальные по всем баракам где были добровольцы скомандовали "с вещами в штаб".
И мы поехали.
И Андрея Владимировича по особому указанию из Управления по Свердловской области сняли с этапа, когда он поставил уже ногу на подножку автозака.
Кто-то из "друзей" постарался.
Чьей-то липкой, грязной заднице очень не хотелось, что бы Андрей Владимирович вернулся домой в январе.
Потому что, вернувшись в январе, он бы с очень многих спросил за все, что пережил с 2017 года. Его же то закрывали, то отпускали. Ломали бизнес, убивали нервы, не давали нормально жить и работать. Мучали, посредством его мытарств жену.
Я уехал, а он остался.
Наши дороги разошлись.
Но его супруга звонила моей, узнавала для него информацию обо мне.
Уже в сентябре, когда я был в городе Т. он сам позвонил мне.
Узнал как дела, посоветовался, что надо брать с собой.
Сказал, что не сдастся, что все равно вырвется.
И вырвался
В октябре его супруга написала мне, что Андрей Владимирович все таки уехал на войну, пусть и по новым правилам.
Его восстановили в звании, дали роту.
Где он сейчас, на каком направлении, я не знаю.
Больше мне не удалось связаться ни с его женой, и сам он мне не позвонил.
Но я надеюсь, у него все хорошо.
Больше меня поразило и тронуло то, с каким достоинством и гордостью написала мне его супруга: "Андрей Владимирович вернулся на работу".
Пожилая женщина, которая с 2017 года тащит на себе остатки его бизнеса, которая бесконечно устала, которая переживает и, конечно же, боится за своего мужа, она все равно, будто сама обрела вторую молодость, когда снова стала женой офицера, когда перестала быть женой зека.
Я надеюсь, судьба исчерпала свои удары ей.
Я надеюсь, им доведётся провести остатки своих дней вместе, и все будет хорошо.
Ну а то, что он мне не написал...
Ну, видимо, занят человек.
Нет времени для лирики.
Он же вернулся.
На работу.
https://vk.com/wall209977397_1117 (05.12.2023)
Окончательное решение русского вопроса встало на повестку дня коллективного Запада не позднее событий Крымской войны, т.е. не позднее 1854 года.
К этому времени Россия, отыграв свою роль в уничтожении наполеоновского проекта в интересах британского истеблешмента, полностью и окончательно вышла из под его контроля, оформившись в полноценный геополитический (и, что не менее опасно, геокультурный) субъект.
Россия стала не просто большим и сильным государством, таковым она была весь 18 век.
Россия стала государством сформировавшейся национальной культуры, обладательницей национальной легенды и мифа, национальной элиты, рождённой и окрепшей под Бородино.
(Сейчас национальная элита рождается в боях под РаботинО).
Не стоит недооценивать значение культурного поля в глобальных вопросах.
Казалось бы, серьезные люди сидят в больших кабинетах, считают миллиарды и интересуются только активами, измеряемыми в конкретных цифрах.
Какое им дело до какой-то культуры?
Какие-то книжки, театры, оперы?
Очень грубо и схематично я поясню.
Человеческое развитие происходит в три этапа: дикарство, варварство и цивилизация.
Чем отличается варварство от дикарства?
Варварство всегда находится в сфере влияния какой-то цивилизации, копирует и воспроизводит, в меру своего развития и понимания, ее устои, институты и даже пытается имитировать какие-то культурные коды.
Имитировать постольку, поскольку воспроизводить самостоятельные смыслы варварство не способно.
В этом, например, кардинальное различие между Россией и Украиной.
Украина типичное варварское королевство, и всегда им была на пике любого своего периода. Сейчас она скатывается из варварства в дикарство, но это вопрос завтрашнего дня.
На сегодняшний день это варварское государство в орбите цивилизационного влияния Нового Вавилона - Запада.
И всегда эта варварская общность находилась в орбите чьего-то влияния: сейчас это Вавилон, вчера был Рим (Россия).
Варварство, как я сказал, неспособно генерировать свои культурные коды. Варварство это всегда косплей, причем заведомо низкого качества.
Для примера: не так давно я видел американский социальный ролик, посвященный солдатам с ПТСР. Там солдат, представляющий собой ярко выраженный мужской архетип возвращался домой, где его ждала женщина, опять же сугубо женского архетипа, и дети, как с картинок "Фелькишер Беобахтер". Никаких, повторюсь негров, лесбиянок, геев. Абсолютно традиционные, консервативные ценности: дом, семья.
Оно и понятно: даже в США когда идёт речь о том, кому реально идти под пули, это почему-то оказываются в массе своей реднеки из Оклахомы, а не нигеры с пистолетами и жирные лесбиянки. Беверли Хиллз не служит в армии США.
Но не суть.
Мы рассмотрели продукт, который белые сахибы делают для внутреннего употребления. Вовне, в сферу влияния варварских королевств выплёскивается культурный симулякр. И обезьяны из протектората начинают, искренне полагая, что обладают культурным кодом своих повелителей, косплеить выплеснутые им помои, снимая им в угоду агитационные ролики ВСУ, с целующимися извращенцами, и словами "неважно кого ты любишь в постели, важно что бы ты любил Украину".
Полагать, что условные "сто семей Юга" могут рассматривать этих забавных мартышек как некую ровню себе может лишь идиот.
Отношения, иного, нежели "хороший мальчик, возьми с полки пирожок" тут быть не может.
Более того, именно этот уровень, уровень варварства, и, зачастую даже воинственного варварства (Сити и Уолл-стрит нужны дешёвые солдатики, ирландцы кончились) есть предел культурного и социального развития, положенного протекторатам.
Ровня не предусмотрена заводскими настройками.
Западное мировосприятие предельно иерархично именно в культурном, цивилизационном аспекте.
Очень важно понять, что именно это является первостепенным маркером свой/чужой, а не одно лишь обладание материальными ресурсами и активами.
Нигер может стать звездой НБА или хип-хопа, обладать миллионным состоянием, но он все равно останется нигером. Но тот же нигер, прошедший культурно-цивилизационную огранку (не в одном поколении) вполне может стать президентом и перестать быть нигером.
Но это возможно лишь в пределах метрополии.
В протекторате это не работает.
А это значит что хохол из Укро-Пуэрто-Рико будет нигером всегда. Окультуренный афроамериканец типа Обамы не является нигером, но беложопый Тарас нигер по жизни.
Россия, бывшая типичным варварским королевством ещё во времена Екатерины II, никакой экзистенциальной угрозы для Запада не представляла. Варварское королевство Александра I, дающее солдатиков британской короне для бойни с Наполеоном это вообще пик желаемого для Лондонской биржи.
Хорошие русские, хмуро идущие умирать за английского короля.
К слову сказать, хороших русских в пантеон героев все равно не взяли, ибо варвары.
Западная лаборатория культурных кодов и архетипов взяла за основу антинаполеоновской героики Ватерлоо, где русских не было.
Должное отдали даже генералу Камброну с его La Garde meurt mais ne se rend pas!
А русские остались безмолвным пушечным мясом где-то там, за пределами европейского героического пантеона.
Надо ли говорить, что эта история повторится ещё минимум два раза?
Лондонская биржа не ведётся на внешний лоск.
Это серьезная организация.
Для неё не имеет значения, во что одевается ее протекторат Московия: в кафтаны с боярскими шапками как во времена Иоанна Грозного, или в европейский мундир эпохи Эликсендер Зе Фёрст.
Россия как варварское королевство Запад устраивает в полной мере.
Поэтому когда наши русские нигеры (а вся наша либеральная общественность, лоббирующая интересы своих хозяев это и есть богатые русские нигеры, не уровня звёзды НБА, конечно, но и не бичи из под моста) рассказывают о том, что никакая Ната нам не угрожает и никто не хочет забирать наши леса и поля, и ехать на танках до Саратова, доля правды в их словах есть.
Нам действительно нужно отказаться от претензий занимать уровень "цивилизация", оварвариться и с такими с нами будут иметь дело. Торговать, взаимодействовать. Особенно если мы будем не просто нигером, а нигером с пушкой.
Никто не хочет связываться с нигером с пушкой, если он, тем более, готов отдать какие-то свои ресурсы в обмен на кожаную куртку и золотую цепь.
Россия представляет угрозу для Запада лишь тогда и постольку, поскольку она осуществляет переход от варварства к цивилизации.
Это очень важный момент, к которому мы ещё вернёмся.
С этого периода ее уничтожение становится делом времени или техники. Задачей становится вернуть нас на уровень варварского королевства. Аннексия территорий, геноцид, расчленение государственности - это уже определяется степенью кровожадности оппонента. Всего этого может и не быть.
Варваризация России в пределах РСФСР в 1991 году Запад вполне устраивала.
Наши русские нигеры не сильно врут, когда говорят, что если бы американцы захотели, то взяли бы нас голыми руками ещё в 1992 году.
Да, возможно. Но не было такой цели. И не по соображениям гуманизма, а по соображениям нецелесообразности.
Расчленение России не всегда является основной целью.
Варваризация - единственно главное и непременное условие.
Именно после того, как Россия при Николае I, вышагнула за рамки варварского королевства и вступила на уровень цивилизации, ее судьба в конфронтации с Западом была предрешена.
Поражение в Крымской войне было лишь первым ударом по России.
Контрольным выстрелом в голову России должно было стать поражение в русско-японской (война Запада с Россией руками прокси) кампании и, на его фоне, смута 1905 года.
В принципе, Россия стояла на краю пропасти именно в тот период.
Исключительное стечение обстоятельств спасло ее от добивания.
И этим обстоятельством стало стремительное возвышение Германии на рубеже 1890-1900 гг
Уолл-стрит и Сити определили Вторую Германскую империю, а не смертельно раненный Третий Рим, основной угрозой и опасностью для своих интересов.
Россия была пощажена, но исключительно для того, что бы в очередной раз поставить солдатиков для британской короны и банка Société Générale.
Об этом дальше, а пока переместимся в дни наши.
Культура и способность ее воспроизводить, выработка элиты, являющейся ее носителем, является главным критерием цивилизации.
Без нее мы все можем максимум на что рассчитывать, так это на уровень богатого русского нигера.
В принципе, полным полно людей, которые не поймут, а что здесь такого?
Вся соседняя нация, оптом, добровольно записалась в нигеры и достаточно мужественно сражается за свое право ими быть.
Есть и у нас такие люди.
Но мне с ними не о чем говорить.
Я говорю с теми, кого не устраивает уровень варварского королевства и даруемые им смыслы.
И поэтому одним из ключевых моментов (разумеется, не единственным) того, за что мы сражаемся, это культура.
За культуру сражался Ваня "здорово мойдрагой дружища", за культуру воюет Дед у которого из десяти слов восемь матерных, за культуру погиб Мальчик, который никогда в жизни ничего не читал и уже не прочитает.
Прочитают другие мальчики.
Беложопые нигеры могут хохотать над этим тезисом сколько им влезет.
Мнение беложопых нигеров не интересует даже их хозяев.
Почему оно должно интересовать меня?
---------
(О браке и о супруге) Это не вошло в книгу "Шторм Z"
https://vk.com/wall209977397_1160 (06.12.2023)
Я женился 6 декабря 2002 года.
То есть сегодня у меня 21 год семейной жизни.
И первая годовщина свадьбы, которую мы с женой проводим не вместе.
Почти двадцать лет мы разлучались не более, чем на месяц.
И вот, пришло время, когда судьба разметала нас всерьез и надолго.
Год назад жена сделала мне сюрприз.
Я работал в ночную смену, и в 8-30 утра лег спать.
В десять утра меня разбудил дневальный, и сказал, что мне надо собираться на краткосрочную свиданку.
Я послал его куда положено, перевернулся на другой бок и собрался спать дальше.
Я ведь не ждал никакого краткосрочного свидания.
Дневальный побежал звонить в штаб и уточнять, нет ли тут какой-то ошибки.
Вернулся и снова меня разбудил.
Ошибки нет.
И тогда я понял. Она все согласовала, не сказав мне, а ранним утром, в день нашей свадьбы, прыгнула в машину и помчалась ко мне, за 360 километров.
Пусть через стекло в комнате краткосрочных свиданий, пусть по телефону, но мы все равно были в этот день вместе. Хотя бы три часа.
Хотя бы положив ладони на стекло, не имея возможности даже коснуться друг друга.
Я был счастлив.
Я вообще мало когда в своей жизни был так счастлив.
Сегодня я очень далеко.
Сегодня ни она ко мне, ни я к ней - приехать не сможем.
Сегодня только слова в чате мессенджера. Может быть, плавающий и крякающий видеозвонок.
Но, пусть это будет темный час перед рассветом.
Я очень хочу в это верить.
Верить и надеяться.
Я привык к тому, что в годовщину моей свадьбы меня окружает снег.
Снега нет вокруг меня, и его отсутствие, тоска по нему, вгоняет меня в хандру и уныние больше, чем это могли сделать все пережитые мною события.
Нет любимой рядом, нет хрустящего снега, низкого зимнего солнца, и дата 6 декабря на календаре дарит ощущение обмана.
Но пусть это будет темный час перед рассветом.
Наши жены это наш тыл.
Банально? Ну а как по другому. Непреложные истины, они, знаете ли, банальны.
Правда она проста как формулы из учебника арифметики.
В самые тяжёлые мгновения, в минуты опасности, мы вспоминаем о жёнах.
О своей обязанности перед ними выжить и вернуться домой.
Приказано выжить (с)
Это от них так. И этот приказ обязан выполнить самый лютый домостроевец и альфа-самец.
Этот приказ не подлежит обсуждению, и самая хрупкая, покорная и безмолвная дочь Востока имеет право отдать такой приказ самому брутальному, заросшему бородой до пояса мачо.
И он обязан принять его к исполнению.
Щёлкнуть каблуками, и доложить: Jawohl. Zum befehl. И никак по другому.
В Н-ке, когда я очнулся ото сна, и сразу же оказался в кипящем огненном аду, в домике, полном пыли до потолка, среди каких-то невнятных криков и бесконечной автоматной трескотни, нащупывая в полутьме броник и каску (ну и очки, конечно, куда же я без очков), я поймал себя на мысли, что мне страшно сейчас не за себя.
Я уже пережил лютый страх несколько дней назад, при мысли о том, как это будет, когда тебе в голову прилетит пуля.
Сейчас я почему-то думал не об этом.
Может быть потому, что смерть, если она и придет прямо сейчас, то она придет из темноты. Будет быстро, и, может быть безболезненно.
Но мне стало неописуемо страшно и тоскливо при мысли о том, как Она переживет ту минуту, когда ей скажут, что....
Потом все как-то утряслось в плане того, что мы расселись по точкам, появилась какая-то организация, план действий.
Мудрое спокойствие индейца чероки, который Казань, привело в порядок мои нервы и подарило мне частичку себя.
Я больше не думал об этом.
Ни о жене, ни о сестре, у которой в этот день был день рождения. Я думал уже о совсем других вещах.
Не о том, как умереть, а о том, как успеть первым уловить, почуять смутное движение в темноте, там за домом, и успеть первым обрушить туда поток свинца.
Что бы выполнить приказ выжить.
Что бы злобная сука и ведьма из какого-нибудь Днепропетровска заламывала себе руки и выла, а не моя Королева с заснеженного Урала.
Потом, когда все кончится, мы, возможно, углядим в сморщенной харе ведьмы-вдовы человеческие черты. И позволим себе пустить в сердце чуток сострадания. Оно у нас есть у каждого где-то в глубине души.
Но не сейчас.
Сейчас нашими женами, нашими мамами, сестрами - приказано выжить.
И чем больше мы любим их и дорожим ими, тем более жестокосердечными мы должны быть к склизкому гаду, который ползет во тьме, что бы нас укусить.
Поэтому мы должны стрелять первыми.
Что бы не только выжить, но и победить.
Женщина дома - это мощь и энергия.
Она даёт нам сил зачастую больше, чем что-то иное.
Это стимул.
Это ответственность и обязанность.
Не случайно в некоторых структурах предпочтение отдается людям без тыла. Такие легче умирают.
Человек с якорями всегда будет думать о том, что он должен выжить, и ему есть ради кого.
Армия в массе своей состоит из таких.
И кто-то сочтет что это ее слабость.
Но нравится это кому-то или нет, но всегда, в конечном итоге, именно армия будет той лошадкой, которая выволакивает всю коляску. На армии держится всё.
Армия часть народа, и этой частью нас делают именно наши жены, наши матери и дети.
Поэтому армия никогда не всадит нож в спину своей стране, в отличии от профессионалов без роду и племени.
Наши жены, ждущие нас дома, никогда не позволят нам это сделать.
Жены солдат, офицеров и генералов.
Жены мобиков. Жены контрактников. Жены БАРСов.
Жены Шторм Z.
П.С. С годовщиной свадьбы тебя, любимая женщина.
--------
(Об армейской "дрóчке") Это глава XVIII из книги "Шторм Z", с. 124-132
https://vk.com/wall209977397_1255 (10.12.2023)
Нечто, напоминающее армейскую дрочку я пережил за все это время только раз.
Это было в Н-ской бригаде морской пехоты, в промежутке между моим неудачным выходом в Работино, и возвращением в город Т.
Мы располагались на "лежке" в одной из лесополок в относительно глубоком тылу.
Ночью полагалось дежурить, и настало время нам с Сашей-риэлтором заступить на караул.
Время было два часа ночи.
В кромешной тьме мы нацепили броники, каски, взяли автоматы и двинулись к точке, где нас ожидал командир нашего отделения.
Он был подшофе и очень не в духе.
Сегодня днём, один из бойцов соседнего отделения послал его нахуй в ответ на какое-то замечание, и пояснил, что тот не его командир, и нечего его учить жизни.
Наш командир, мистер Грозный, назову его так, был бывшим росгвардейцем, и внутри его крепкого мускулистого тела жила мелкая ментовская душонка.
Он не мог пережить унижения, а алкоголь лишь подогревал жажду мести.
Поэтому, встретив нас, он развернул караульного и отправил его за тем самым бойцом, а по ходу пьесы, решил взвинтить ставки и велел привести ещё двоих неполюбившихся ему бойцов.
Итак, нас собралось пятеро
Мы с Сашей, главный обидчик мистера Грозного, следом какой-то никудышный и бесполезный дедушка, Бог знает, как оказавшийся в рядах морской пехоты Черноморского флота и трусливый боец из нашего отделения, официальный пятисотый. Ну, то есть человек, прямо сказавший, что штурмовать вражеские позиции он не будет, он неспособен это делать из-за панических атак, он не отказывается служить, но непригоден для активных штурмовых действий.
Мистер Грозный построил нас всех в ряд, прошёлся вдоль строя и сказал:
"Сейчас вы узнаете, что такое служба в морской пехоте".
Ну и тупо зарядил каждому из нас ногой под колено.
Это место болит у меня до сих пор.
Я бегаю, прыгаю, но если начать ощупывать это место даже спустя столько времени, оно побаливает.
И нет, это не был хорошо поставленный удар морского пехотинца.
Это был конкретный ОМОНовский приемчик.
Я оценил.
Началась разминка.
В качестве разминки он выбрал "Джамп".
"Джамп" в броне, каске и с автоматом за спиной это тяжеловато. Думаю, вряд ли кто-то скажет, что это плевое дело.
Я помню только мистер Басмач в учебке говорил, что для него это "как разминка на утреннике в детском саду".
Ну, и никогда поэтому не делал это упражнение.
Это упал, отжался, встал, подпрыгнул, хлопнул руками над головой, снова упал и так далее....
Разминались мы недолго.
Он скомандовал отбой и прошёлся вдоль строя.
"Ого"- одобрительно сказал нам с Сашей,- "даже одышки нету..."
Сейчас я бы сдох, наверное, от этого комплекса упражнений, а тогда, после нон-стопом: учебка, группа эвакуации, беготня с Инной Вальтер, я был во вполне приличной форме
А вот дедушка еле стоял на ногах.
С ходу он ударил его ногой в живот (через бронежилет, естественно), и дедушка, издав стон, повалился навзничь.
"Тебе сколько лет, боец?"- склонился он над ним.
"Шестьдесят пять...."- просипел дедушка.
"Шестьдесят пять.... А какого хуя ты сюда пришёл? Какого хуя ты поперся на войну, старое ты говно?"
Он зарядил ему пинка.
Бил так, что бы не оставлять следов. Знал как, и куда. Ехидно напомнил об этом.
"В Росгвардии учат".
"Ну так зачем ты здесь, старый хуй? Зачем ты пришел занять место бойца, который может выполнять боевые задачи? Ну, что б ему было хотя бы лет 45. Ну?"
"За деньги...."
"За деньги... Так. А зачем тебе, пидор старый, деньги, скажи мне?"
"Для внучки",- дедушка корячился на земле, пытаясь привстать, но он не давал ему это делать, лёгким движением ноги валя его снова навзничь.
"Так, то есть ты, старый пидор, потащился на войну за 195 тысяч рублей для своей внучки, и тебе похуй, что ты, ебаный маразматик, из которого говно сыпется, занимаешь чье-то место ... Что ты не можешь выполнять задачи, что тебя жалеют, прячут, не пускают на выходы, а у нас при этом нет людей.... Тебе похуй на это, да?"
"Я... Я готов выполнять... Я готов в Работино"
"Куда? Да ты ходить не можешь, какое Работино? Сука!"
Он бросил его и занялся "пятисотым".
"Ты что?"
"Я же сказал, я готов служить..."
"В Работино пойдешь завтра со мной, группу выводить? Там группа пропала (он назвал позывные, мы все знали о ком речь) ее надо найти и вывести".
"Я... Я же сказал... Я готов... Я даже в обороне могу. Но у меня панические атаки"
Он не дал ему договорить, сбил с ног, долго, но аккуратно, работал по нему ногами.
"Пидарас..."
Настал черед главного обидчика мистера Грозного.
Тот уже понял, что влип в дерьмо, стоял, напряжённый, в волнении, но виду старался не подавать.
Все звали этого бойца Макс.
Макс был из Татарстана, было ему лет пятьдесят. Маленький живчик, лёгкий, подвижный.
Можно было бы сказать, что это был типаж Казани [про бойца, которого автор назвал Казань, см. ранее, в предыдущих текстах автора - А.В.].
Но у Казани была мудрость индейца чероки, взвешенность в словах и поступках, Макс же был горяч, как мальчишка, постоянно наживал себе проблемы языком и был совершенно неумным дядькой.
Много раз Макс пытался завязать со мной контакт, подружиться, но мне он не нравился и я всячески пресекал наше общение, односложно отвечая ему на татарском. Демонстративно избирая в общении с ним язык, не дающий мне возможности вести долгие и пространные, порожняковые, как говорят в тюрьме, разговоры, я пытался послать ему сигнал невостребованности наших коммуникаций. Это он считывал, и его маленькие глазки загорались злобой.
Казань не был злобным. Он был колюч, суров и в силу своего тюремного бэкграунда совершенно не плюшевым. Но он любил людей.
Макс был злой. Это был типичный образчик злобного, вредного татарина, гротескный до уровня памфлетов и фельетонов.
При всем том он был отважен, он сам вызывался на задания, был в лютых передрягах.
Окружённый с двумя товарищами в развалинах дома в Работино, он, в ответ на крики хохлов: "хлопчики, сдавайтесь, больше нет вариантов", разразился потоком отборнейших татарских ругательств, из которых упоминание мамкиных половых органов было самым мягким и культурным и повел свою тройку на прорыв, потерял одного, был легко ранен сам, но они выскочили из совершенно жуткого замеса, там где поднимали руки и сдавались другие.
Там, где сдавались люди, о которых бы я никогда не подумал, что они когда-то сдадутся.
В довершение описания образа Макса я скажу, что он всегда и везде ходил в тельняшке и в какой-то чудовищной бандане. У него была рыжая борода, и если бы не морская пехота Черноморского флота, то этому человеку нужно было сделать что-то немыслимое, невозможное, но переместиться на Тортугу XVII века.
Больше для него все равно других мест на этой планете не было.
И вот теперь он, насупленный и набыченный стоял перед мистером Грозным.
"Так значит, я тебе, говоришь, не командир?"
"Нет"
"А кто тебе командир?"
Он ответил.
"А я тогда кто? Хуй с бугра?".
"Ты командир первого отделения. А я из второго"
"Так... А приказы мои будешь выполнять? Вот прямо сейчас?"
"Буду"
Так Макс попал в переплет окончательно.
Не знаю, чем бы закончилось дело, если бы он продолжал гнуть свою линию и отстаивать принципы единоначалия, но согласившись выполнять приказы мистера Грозного здесь и сейчас, он, тем самым, признал, что был не прав днём.
Нам с Сашей было предложено сесть в сторонке и покурить, остальные двое стояли по стойке смирно, а Макс начал делать джампы, отжиматься, бегать двадцать метров вперёд и назад, до тех пор пока не выбился из сил полностью
"Что встал?"
"Прошу... Отправить меня... В Работино... В первых рядах готов.."
Он повалил его на землю и начал месить ногами, как пятисотого.
Но Макс, в отличии от дедушки, и толстого, рыхлого, с одышкой, дяденьки, крутился и вертелся под его ногами, уклоняясь от ударов, группируясь и провоцируя его на пинок с последствиями.
И это произошло. Разъяренный мистер Грозный влупил ему берцем по голове и сразу же осадил. Сработал ментовский инстинкт, нутро росгвардейца уловило опасность.
Он отступил на шаг, и приказал ему подняться.
Повернулся к нам и скомандовал встать в строй.
Когда мы проходили мимо него, бросил просто: "не обессудьте, пацаны, вам сегодня просто не повезло".
Видимо, он решил уравновесить подход, устроив дрочку всем.
И до самого рассвета мы впятером делали джампы, бегали взад и вперёд, отжимались и приседали.
Дедушка переодически выпадал из строя, но он его больше не трогал.
Пятисотый умолял сделать перерыв на пять минут и попить водички, он ленивым кивком головы отпускал его.
Всю дрочку целиком вынесли только я, Саша и Макс.
Закончилось все так же неожиданно, как и началось.
Из кустов вышел здоровенный пулеметчик с позывным Кубань, сжимая в руках свой агрегат, за которым волочилась длинная лента 7'62, подошёл к сидящему на корточках мистеру Грозному и прямо у него над головой сделал одиночный выстрел.
Мистер Грозный вздрогнул и аж выронил из рук бутылочку Garrage.
"Что здесь происходит?" - загремел на всю лесополосу голос Кубани.
"Провожу занятия с личным составом" - ответил мистер Грозный.
"Ты их дрочишь! За что ты их дрочишь? Скажи мне?"
Он ткнул пальцем в нас.
"Зеки, что, накосячили?"
"Нет"
"Они нормальные бойцы?"
"Да".
"А этих ты что дрочишь?" Он указал на остальных троих.
"Ты хоть знаешь, что Макс прошёл? Ты хоть знаешь где он был? Что он пережил?
Ты как смеешь его дрочить??
Кто? Ты? Такой?"
Мистер Грозный трезвел на глазах.
"Завтра будет с тобой разговор у командира роты. Сейчас заканчивай это блядство. Это произвол. Я ухожу спать"
Кубань повернулся, и, ни говоря ни слова, больше, удалился к себе в логово.
Мистер Грозный посмотрел на нас и развел руками.
"Идите. Все свободны".
И мы разошлись.
Перед тем, как нас вернули в город Т. мистер Грозный ушёл с двумя бойцами в Работино, найти и вывести одну пропавшую группу.
Судьба его мне не известна, и чем закончилась его миссия я не знаю.
На самом деле я не держу на него зла за ту ночь.
Это, в сущности, пустяки и детский сад всё.
Возможно, где-то в чем-то он перегнул палки.
Откровенно и недвусмысленно обнажилась для меня его ментовская натура, злобная, мстительная, с ударом изподтишка и без следов.
Это все так
Но этот человек почти каждый день, сколько я его помню, уходил в Работино.
Уходил в ад.
Выполнял задачи, о которых мы даже и не знали.
Он только на моей памяти вывел оттуда не менее десяти человек.
О какой чаше весов здесь может вообще идти речь?
--------
(Об Андрее Владимировиче, бывшем офицере, закрытом по 159 статье и ушедшем воевать в Шторм)
https://vk.com/wall209977397_1293 (11.12.2023) Это глава VI из книги "Шторм Z", с. 36-43
Был у меня в колонии очень хороший товарищ.
Назову его так, как его звали: Андрей Владимирович.
Андрей Владимирович занимался вопросами коммунального хозяйства в одном хорошем городе Свердловской области.
Андрей Владимирович имел с кем-то неразрешимый хозяйственный спор и по итогам его отправился на 5.5 лет лишения свободы в исправительную колонию общего режима.
Поэтому мы с Андреем Владимировичем были коллеги, и входили в клуб "159чиков".
Все "159чики" на любой зоне представляют собой некий особый клуб, со своими неформальными, термитными связями.
Даже если "159чики" не общаются друг с другом, то они все равно друг друга знают.
"Известен ли вам сэр Арчибальд?"
"Да, конечно. Мы не знакомы лично с сэром Арчибальдом, но я знаю, что он достопочтенный джентльмен".
Изредка в этот клуб пытается пробиться шпана, осужденная за "здравствуйте, я сотрудник службы безопасности....".
Но такие люди в клуб не допускаются.
В клуб вход открыт только с ч.3 и выше.
И конечно, никаких сотрудников службы безопасности сбербанка.
Серьезные люди, с серьезными сроками, с многомиллионными ущербами и, желательно, с серьезными терпилами.
Пенсионеры с выпотрошенными карточками - с такими терпилами в клуб "159чиков" не пускают.
Ну и конечно, надо иметь отношение к бизнесу или госслужбе.
Наврать не получится.
"159чики" пробивают друг друга до седьмого колена.
И если вдруг выяснится, что за бизнесмена выдает себя рядовой фармазон, а в реальности его знать никто не знает, то ворота клуба перед этим человеком закрываются наглухо.
Ну, и конечно, в этой среде есть условные пароли и коды.
Грубо говоря, есть некий условный Иван Иванович или Сергей Сергеевич, немедийная фигура, но лпр.
И если ты не знаешь его, или хотя бы кого-то из его окружения, то какой ты, к черту, "159чик"? Ты - обычный мошенник, а не уважаемый человек, павший в неравной битве с коррумпированными чиновниками и продажными копами. Тебе не место, среди джентльменов.
Ну так вот
Я соответствовал всем критериям настоящего "159чика" и был в клубе.
Но в клубе этом я был самой-самой несолидной персоной.
Вот прямо где-то у входа.
А Андрей Владимирович был патриарх этого клуба, его негласный председатель, вождь и авторитет всего сообщества.
Даже старший брат стендап-комика Александра Незлобина, тоже член клуба и мой солагерник, бледнел на его фоне.
С Андреем Владимировичем мы сошлись на ниве общей оценки происходящих в стране и в мире событий, одинаковом понимании устройства нашего государства и общества, знании его институтов и механизмов.
В том числе и того, в жерновах которого мы оба были.
Немного людей в нашем окружении готовы были, пусть даже в приватном разговоре, обозначить реальную роль всего этого "черного, людского хода", как одной из ветвей власти империи ГУФСИН, управляемой из одного места и подчинённой общим деловым интересам.
Мы не давали оценку этому явлению ни с позиций хорошо, ни с позиций плохо.
Такова была реальность, и наше дело было просто ее видеть и понимать такой, какая она есть.
И это понимание подтолкнуло нас к одному и тому же выводу: нет никакого иного выхода из сложившейся системы координат, кроме как радикального ее разрушения внутри самого себя.
Выход в зону проведения СВО это больше, чем сокращение срока и досрочное погашение судимости.
Это единственная форма освобождения.
Другой формы системой не предусмотрено.
Мы в одно время поняли с ним, что с колебаниями и сомнениями надо заканчивать.
Что всегда в нашей жизни будет что-то, что будет нам мешать сделать этот шаг в неизвестность.
Всегда найдется основание отказаться от того, что бы поставить на кон свою голову.
И никто не осудит.
Андрей Владимирович до того, как стать коммунальным хозяйственником, служил в армии.
Он профессиональный военный, заканчивал училище в Новосибирске.
Проходил службу в ЗГВ.
В каких это все было годах я могу сказать лишь навскидку, но прикинуть можно, зная, что ему 58 лет.
Армия отставила на нем неизгладимый отпечаток.
Выправка, стать, четкие, без блядомудрствований рассуждения.
Но не был он и гротескным солдафоном из анекдотов. Ему были свойственны широта кругозора, гибкость мышления, способность понимать и выслушивать чужую точку зрения.
Именно поэтому он пользовался уважением всех.
Блатные и администрация учреждения, вплоть до Хози включительно, все видели в нем фигуру, и все считались с ним.
Андрей Владимирович стал для меня тем небольшим усилием, которое было нужно мне, что бы я все таки решился на тот шаг, который я сделал.
Я был готов, я созрел, я принял решение, но чего-то совсем немного мне не хватало.
И я вздохнул с облегчением, правда, когда однажды, после очередного нашего разговора, что надо ехать, он вдруг сказал твердо:
Ну все тогда, завтра утром идем к операм.
Все. Точка была поставлена. Сомнения отброшены, колебания пресечены.
И мы начали ходить к операм.
Вдвоём.
Мы ходили, ходили, ходили, ходили.
Меня одного опера бы, наверное, прогнали бы на второй раз.
Сказали бы хватит сюда ходит, сиди и жди, ты в списках.
А в списках у них было к тому времени 108 человек, и они по крупицам отбирали оттуда людей в формирующиеся партии.
Я бы, наверное, так и потерялся в этом списке.
Но Андрея Владимировича они прогнать не могли. Не тот был человек. Не та фигура.
И мы ходили, ходили, ходили ..
И так было до того дня, как сам начальник оперов, встретив нас на лестнице в штабе, не сказал нам: вы в списке, и вы едете однозначно.
И Андрей Владимирович каким-то своим чутьём уловил, что это так.
Мы возвращались на швейку, шел дождь.
Я шел нахохлившись, как злобный воробушек, а он... А с него будто лет десять слетело. Он прямо воспрял духом. Это был совсем другой человек. Не уставший, старый зек с потухшим взглядом, а снова тот бравый капитан из ЗГВ.
Я скептично сказал: да болтает он, Андрей. Нет ему веры.
А он сказал: "нет. Я его глаза видел. Он со мной не как с зеком говорил, а как с офицером".
Вот прямо так и сказал.
Я махнул рукой. Эк, тебя, понесло, Владимирович.
А через три дня нас и ещё троих дёрнули в оперчасть, снова переписали наши данные и сказали: готовьтесь. Вы едете с июльской партией.
А потом мы сидели в курилке на промке и я смотрел на окружающие меня цеха, кучи досок, горы опила, и поверить не мог, что это все, на самом деле не сегодня, так завтра, станет перевернутой страницей.
"Самое страшное в моей жизни уже случилось",- сказал Андрей Владимирович.
Я отвлекся от своих мыслей и повернул к нему голову.
"В 1997. У нас с Наташей был один-единственый сын..."
Он никогда не рассказывал мне о детях.
И сейчас не смог.
Просто чуть чуть приоткрыл что-то.
А потом пришел день, когда дневальные по всем баракам где были добровольцы скомандовали "с вещами в штаб".
И мы поехали.
И Андрея Владимировича по особому указанию из Управления по Свердловской области сняли с этапа, когда он поставил уже ногу на подножку автозака.
Кто-то из "друзей" постарался.
Чьей-то липкой, грязной заднице очень не хотелось, что бы Андрей Владимирович вернулся домой в январе.
Потому что, вернувшись в январе, он бы с очень многих спросил за все, что пережил с 2017 года. Его же то закрывали, то отпускали. Ломали бизнес, убивали нервы, не давали нормально жить и работать. Мучали, посредством его мытарств жену.
Я уехал, а он остался.
Наши дороги разошлись.
Но его супруга звонила моей, узнавала для него информацию обо мне.
Уже в сентябре, когда я был в городе Т. он сам позвонил мне.
Узнал как дела, посоветовался, что надо брать с собой.
Сказал, что не сдастся, что все равно вырвется.
И вырвался
В октябре его супруга написала мне, что Андрей Владимирович все таки уехал на войну, пусть и по новым правилам.
Его восстановили в звании, дали роту.
Где он сейчас, на каком направлении, я не знаю.
Больше мне не удалось связаться ни с его женой, и сам он мне не позвонил.
Но я надеюсь, у него все хорошо.
Больше меня поразило и тронуло то, с каким достоинством и гордостью написала мне его супруга: "Андрей Владимирович вернулся на работу".
Пожилая женщина, которая с 2017 года тащит на себе остатки его бизнеса, которая бесконечно устала, которая переживает и, конечно же, боится за своего мужа, она все равно, будто сама обрела вторую молодость, когда снова стала женой офицера, когда перестала быть женой зека.
Я надеюсь, судьба исчерпала свои удары ей.
Я надеюсь, им доведётся провести остатки своих дней вместе, и все будет хорошо.
Ну а то, что он мне не написал...
Ну, видимо, занят человек.
Нет времени для лирики.
Он же вернулся.
На работу.