Радуют советские диссидентствующие
Станислав Рассадин, Книга прощаний (по поводу книги Вайля и Гениса о шестидесятых, в частности о всеобщей - в том числе и среди активных шестидесятников - любви к Гагарину):
"Или - давний год, весенний денек. По причинам, которые сейчас станут ясны, могу точно назвать число: 13 апреля 1961 года. Идем с Владимиром Максимовым и задерживаемся у газетного стенда. Разглядываем незнакомое лицо нового героя.
- Смотри, какой низкий лоб, какие плебейские скулы,- цедит мизантроп Максимов, не выходящий из состояния презрения к «нации рабов».
- Брось. Лицо как лицо. Даже симпатичное, - вяло возражаю я, тоже, впрочем, не испытывая должного энтузиазма. Не будучи в силах отделить гагаринский подвиг от советской обрыдшей показухи.
(А, как теперь узнаю, мой нынешний добрый знакомый Алеша Симонов «вывел свой факультет на демонстрацию в час полета Гагарина»; это он сам вспоминает - и не без гордости, тем более что начальство выразило неудовольствие от студенческой самодеятельности.
И наоборот, тот же Коржавин совсем немного спустя напишет:
Мне жаль вас, майор Гагарин, Исполнивший долг майора.
Мне жаль… Вы хороший парень, Но вы испортитесь скоро.
Потому что увидит в торжествах по поводу первого космического полета что-то вроде отвлекающего маневра:
А впрочем, глядите: дружно Бурлит человечья плазма.
Как будто всем космос нужен, Когда у планеты - астма. Гремите ж вовсю, орудья! Радость сия - велика есть:
В Космос выносят люди
Их победивший
Хаос."
Это просто прелестно - два невнятных литературоведа, находящиеся на содержании государства, физиогномикой занялись. Будучи, похоже, не в состоянии оценить ни масштаб события, ни объёмы работы, ему предшествовавшей. И о Гагарине ничего толком не знающие и знать, видимо, не желающие.
Ну и презрение к "нации рабов" радует. Если бы они ещё отказались ото всего, построенного, выращенного, сделанного этими рабами, отказались бы от бесплатного жилья, образования, медицины, дешёвого хлеба и т.д. - это ещё можно было бы хотя бы попытаться понять. А вот так вот...
"Или - давний год, весенний денек. По причинам, которые сейчас станут ясны, могу точно назвать число: 13 апреля 1961 года. Идем с Владимиром Максимовым и задерживаемся у газетного стенда. Разглядываем незнакомое лицо нового героя.
- Смотри, какой низкий лоб, какие плебейские скулы,- цедит мизантроп Максимов, не выходящий из состояния презрения к «нации рабов».
- Брось. Лицо как лицо. Даже симпатичное, - вяло возражаю я, тоже, впрочем, не испытывая должного энтузиазма. Не будучи в силах отделить гагаринский подвиг от советской обрыдшей показухи.
(А, как теперь узнаю, мой нынешний добрый знакомый Алеша Симонов «вывел свой факультет на демонстрацию в час полета Гагарина»; это он сам вспоминает - и не без гордости, тем более что начальство выразило неудовольствие от студенческой самодеятельности.
И наоборот, тот же Коржавин совсем немного спустя напишет:
Мне жаль вас, майор Гагарин, Исполнивший долг майора.
Мне жаль… Вы хороший парень, Но вы испортитесь скоро.
Потому что увидит в торжествах по поводу первого космического полета что-то вроде отвлекающего маневра:
А впрочем, глядите: дружно Бурлит человечья плазма.
Как будто всем космос нужен, Когда у планеты - астма. Гремите ж вовсю, орудья! Радость сия - велика есть:
В Космос выносят люди
Их победивший
Хаос."
Это просто прелестно - два невнятных литературоведа, находящиеся на содержании государства, физиогномикой занялись. Будучи, похоже, не в состоянии оценить ни масштаб события, ни объёмы работы, ему предшествовавшей. И о Гагарине ничего толком не знающие и знать, видимо, не желающие.
Ну и презрение к "нации рабов" радует. Если бы они ещё отказались ото всего, построенного, выращенного, сделанного этими рабами, отказались бы от бесплатного жилья, образования, медицины, дешёвого хлеба и т.д. - это ещё можно было бы хотя бы попытаться понять. А вот так вот...