И как им это удавалось?
Я часто задавалась вопросом, как моя деревенская бабушка в послевоенной деревне одна растила троих детей. В большом доме, с большим хозяйством (как она мне говорила, "две коровы, два телёнка, три ребёнка"). Ну и работала она всегда.
И ведь не просто следила, в смысле одеть-обуть, нет, она с лета присматривала в лесу ёлочку, которую приносила в дом в декабре, когда моя мама лежала в больнице, ходила пешком по 13 километров в больницу и обратно, и праздники в доме устраивали (она была лучшей певицей в деревне - то, что мне, к сожалению, совсем не передалось).
А тут подумала: а ведь у её матери всё было куда тяжелее. В семье было семеро детей, когда мужа загребли на Первую мировую. Где он почти сразу попал в австрийский плен (их вообще ничему не обучили, ну и с оружием и прочим всё плохо было), и откуда вернулся только в 1918. И дети были мал-мала-меньше. Моя бабушка как раз только родилась, когда его забрали. Так что в три года, когда он вернулся, она его не знала. Потом родился ещё один сын.
И ведь вырастила, и все были приличными людьми.
Но умерла прабабушка в 1926 году. Сорока семи лет. Не узнала, что большинство её сыновей погибли или пропали без вести на следующей войне.
У бабушки хотя бы было электричество в доме, опять же, была какая-то материальная поддержка от государства, ну и дети не мелкие были (от четырнадцати до шести). А вот дореволюционная деревня - это совсем тяжко.
Впрочем, думаю, если ещё дальше в историю заглянуть, всё было бы ещё труднее...
И ведь не просто следила, в смысле одеть-обуть, нет, она с лета присматривала в лесу ёлочку, которую приносила в дом в декабре, когда моя мама лежала в больнице, ходила пешком по 13 километров в больницу и обратно, и праздники в доме устраивали (она была лучшей певицей в деревне - то, что мне, к сожалению, совсем не передалось).
А тут подумала: а ведь у её матери всё было куда тяжелее. В семье было семеро детей, когда мужа загребли на Первую мировую. Где он почти сразу попал в австрийский плен (их вообще ничему не обучили, ну и с оружием и прочим всё плохо было), и откуда вернулся только в 1918. И дети были мал-мала-меньше. Моя бабушка как раз только родилась, когда его забрали. Так что в три года, когда он вернулся, она его не знала. Потом родился ещё один сын.
И ведь вырастила, и все были приличными людьми.
Но умерла прабабушка в 1926 году. Сорока семи лет. Не узнала, что большинство её сыновей погибли или пропали без вести на следующей войне.
У бабушки хотя бы было электричество в доме, опять же, была какая-то материальная поддержка от государства, ну и дети не мелкие были (от четырнадцати до шести). А вот дореволюционная деревня - это совсем тяжко.
Впрочем, думаю, если ещё дальше в историю заглянуть, всё было бы ещё труднее...