Всё-таки есть в либеральной антисоветчине нечто шизофреничное
Читала книгу А. Тарханова про Париж. Собрание его эссе начала десятых, многие из которых я читала ещё на «Снобе» тогда, когда они выходили.
И пока он пишет про еду, парижскую бытовуху или разные интересные читающему человеку места, всё очень хорошо. Так что я кое-что для себя на будущее отметила.
Но вот эссе про Зимний Велодром и депортацию евреев во время войны. С цифрами и деталями. Всё жёстко и по делу. В конце, правда - непременная и абсолютно притянутая за уши ассоциация с тридцать седьмым годом. Куда же ж без неё, ежели автор с либеральными наклонностями?
Но это ещё цветочки, это у них привычное.
Веселее дальше. Эссе, которое в книжке почти сразу после эссе про депортацию и убийство еврейских детей. Про фотографа Андре Зукка и Париж времён оккупации. О том, что, несмотря на карточки и прочее Париж жил, жизнь продолжалась и они, сдав Париж, сохранили прекрасный город! И дальше, натурально, про Ленинград, Сталинград и далее по списку. Типа, нам ближе такое вот разрушение, чем возможность сохранить жизни, а также прекрасный город. Ну и то же самое, конечно, про Гитлера и Берлин.
Судя по всему, эссе примерно того же времени, что и небезызвестный опрос про сдачу Ленинграда на русофобском телеканале.
Автор той же национальности, что и Улицкая, точно такие же мысли высказавшая энное количество лет назад. Они, понимаешь, сдались, но зато сохранили Париж.
И тут вопросов много. Про то, как могут в принципе Минкин, Улицкая или вот этот высказываться в духе «пили бы баварское» - это я и тогда не понимала, и сейчас не.
Про то, что у нас никто ничего и никого сохранять не собирался, было известно и в глухо советские времена, и позже. Я это с детства знала, никакой тайны не было. Если не хватает официальных документов, можно почитать воспоминания тех немногих, кто выжил в сданных захваченных населённых пунктах. В Пушкине и окрестностях было и пострашнее, чем в Ленинграде.
Ну и про Париж. Конечно, если смотреть только на фотографии, которые снимались не без поддержки немецкой администрации, оно, может, и так.
А если другими источниками пользоваться? Хотя бы почитать ту же литературу? Причём не ту, что Тарханов упоминает, советскую и идеологически правильную, а вполне себе французскую. У Маргерит Дюрас есть, к примеру, немало текстов об оккупированно Париже, и они страшны. А она там была, пишет о том, что пережила.
Ну и вопрос, что они сохранили, и надолго ли? Здания и культурные ценности - это да. Но вот прочее... Где та великая французская культура, за которой мы туда едем, следы которой мы в нынешнем Париже ищем, сииильно напрягая воображение? Она же вся - до той войны. Потом они не сделали ничего сопоставимого. Что-то сломалось.
А уж если учесть, что Париж уцелел чудом, ибо ему в конце войны вполне себе грозило разрушение, как тому же Кракову... И вот если бы он после тех весёлых лет ещё и был подорван, разрушен, как бы оно всё воспринималось тогда?
Но мысли эти, видимо, слишком сложные.
И пока он пишет про еду, парижскую бытовуху или разные интересные читающему человеку места, всё очень хорошо. Так что я кое-что для себя на будущее отметила.
Но вот эссе про Зимний Велодром и депортацию евреев во время войны. С цифрами и деталями. Всё жёстко и по делу. В конце, правда - непременная и абсолютно притянутая за уши ассоциация с тридцать седьмым годом. Куда же ж без неё, ежели автор с либеральными наклонностями?
Но это ещё цветочки, это у них привычное.
Веселее дальше. Эссе, которое в книжке почти сразу после эссе про депортацию и убийство еврейских детей. Про фотографа Андре Зукка и Париж времён оккупации. О том, что, несмотря на карточки и прочее Париж жил, жизнь продолжалась и они, сдав Париж, сохранили прекрасный город! И дальше, натурально, про Ленинград, Сталинград и далее по списку. Типа, нам ближе такое вот разрушение, чем возможность сохранить жизни, а также прекрасный город. Ну и то же самое, конечно, про Гитлера и Берлин.
Судя по всему, эссе примерно того же времени, что и небезызвестный опрос про сдачу Ленинграда на русофобском телеканале.
Автор той же национальности, что и Улицкая, точно такие же мысли высказавшая энное количество лет назад. Они, понимаешь, сдались, но зато сохранили Париж.
И тут вопросов много. Про то, как могут в принципе Минкин, Улицкая или вот этот высказываться в духе «пили бы баварское» - это я и тогда не понимала, и сейчас не.
Про то, что у нас никто ничего и никого сохранять не собирался, было известно и в глухо советские времена, и позже. Я это с детства знала, никакой тайны не было. Если не хватает официальных документов, можно почитать воспоминания тех немногих, кто выжил в сданных захваченных населённых пунктах. В Пушкине и окрестностях было и пострашнее, чем в Ленинграде.
Ну и про Париж. Конечно, если смотреть только на фотографии, которые снимались не без поддержки немецкой администрации, оно, может, и так.
А если другими источниками пользоваться? Хотя бы почитать ту же литературу? Причём не ту, что Тарханов упоминает, советскую и идеологически правильную, а вполне себе французскую. У Маргерит Дюрас есть, к примеру, немало текстов об оккупированно Париже, и они страшны. А она там была, пишет о том, что пережила.
Ну и вопрос, что они сохранили, и надолго ли? Здания и культурные ценности - это да. Но вот прочее... Где та великая французская культура, за которой мы туда едем, следы которой мы в нынешнем Париже ищем, сииильно напрягая воображение? Она же вся - до той войны. Потом они не сделали ничего сопоставимого. Что-то сломалось.
А уж если учесть, что Париж уцелел чудом, ибо ему в конце войны вполне себе грозило разрушение, как тому же Кракову... И вот если бы он после тех весёлых лет ещё и был подорван, разрушен, как бы оно всё воспринималось тогда?
Но мысли эти, видимо, слишком сложные.