Бродя по кладбищу Монмартра
Не особо туда собиралась, всё-таки самое известное кладбище - Пер Лашез, и там и Каллас, и Пиаф, Ив Монтан с Симоной Синьоре, Бальзак с Прустом, Бизе и много кто ещё.
Но гуляла по Монмартру, вышла к нему. Вспомнила про Далиду, решила зайти.
Кладбище оказалось уютным, напомнило мне родное Донское, где лежат свои, начиная с пра-пра. Так же ходят немолодые просто одетые женщины, набирают в лейки и ведёрки воду из-под кранов, убираются на могилах. Спокойно, тихо. Главные обитатели - вороны и толстые кошки ( про них уже было вчера).
Долго бродила по нему, нашла Гонкуров, Золя, Берлиоза (композитора).
Уже в самом конце нашла Далиду и обнаружила, что почти напротив неё похоронен Монферран. Старые знакомые, так сказать.
Но думала я более-менее всё время почему-то о Лизе Дурново. Которая Елизавета Дурново-Эфрон, мать Сергея Эфрона, свекровь Марины Ивановны Цветаевой.
Могилы, собственно, давно нет. Понятно: кто бы её сохранял, если от огромной семьи никого не осталось? Последний памятник поставила перед своим отъездом в Россию в 1939-м Марина Цветаева (есть даже сделанная ею фотография могилы, с тенью самой Марины Ивановны в берете).
Так вот, Лиза Дурново. Девушка из обеспеченной и знатной семьи, по воспоминаниям - очень красивая (по фотографиям этого не скажешь, но каноны красоты меняются, и красота не всегда на фотографиях передаваема, да и мемуаристы не всегда объективны). Но прекрасно образованная, стремящаяся делать что-то хорошее, прежде всего просвещать. И если бы она этим занялась, возможно, принесла бы немало пользы людям. Ибо и собственное образование, и оргспособности, и деньги у неё были.
Но нет, ударилась в революционную деятельность. Образование и прочее брошено, тюрьмы, эмиграция, там знакомство с сомнительной личностью Яковом Эфроном, брак, множество детей, из которых двое умрут в детстве, а один то ли покончит с собой, то ли погибнет в результате несчастного случая. Депрессия, самоубийство, потерянная могила.
И это она ещё ничего не знала о будущих бедах её детей: очень ранней смерти Петра Эфрона и его маленькой дочери, обо всём, что случится с Сергеем Эфроном и его семьёй. И мужа Веры расстреляли. С потомством всё было плохо: более-менее долго жили только дети Веры и Анны. У остальных или не было детей, либо на детях всё и закончилось.
И, вспоминая ещё раз ту фотографию Марины Ивановны над могилой покончившей с собой (повесившейся!) свекрови, невольно вспоминаешь и «в этой стороне кладбища похоронена...»
Такое ощущение, что все, с кем соприкасались Эфроны, плохо заканчивали.