Вопрос, который хотелось бы, но невозможно задать немецким латинистам:(
Не могу понять: Как могут в одном университете, а точнее, на одной кафедре сочетаться Эдуард Норден и Виктор Пёшль?
Про одного вспоминают, и как про гордость университета и немецкой классической филологии, и как про жертву нацизма.
Второго при этом вполне себе почитают, рекомендуют и даже особо не говорят (за редкими исключениями), что он и кто он. Я имею в виду, за пределами классической филологии.
Это такой варьянт национального и научного примирения?
По мне, так уже то, что Пёшль грязными руками вообще касался книг Горация - уже преступление. А то, что он ещё про него и писал, ну и вообще был видным учёным - это не укладывается в голове.
А у них - ничего, норм. В одном институте, понимаешь.:(
Про одного вспоминают, и как про гордость университета и немецкой классической филологии, и как про жертву нацизма.
Второго при этом вполне себе почитают, рекомендуют и даже особо не говорят (за редкими исключениями), что он и кто он. Я имею в виду, за пределами классической филологии.
Это такой варьянт национального и научного примирения?
По мне, так уже то, что Пёшль грязными руками вообще касался книг Горация - уже преступление. А то, что он ещё про него и писал, ну и вообще был видным учёным - это не укладывается в голове.
А у них - ничего, норм. В одном институте, понимаешь.:(