Царь-лев и Офелия
На этой неделе священной волею Зевеса и дочери моей Марии посмотрел две вариации на тему "Гамлета".
Сюжет "Короля-льва" (по-русски, конечно, должно быть Царь Лев, потому что "лев - царь зверей", но русские дистрибуторы такими глупостями не заморачиваются: увидели в словаре, что king - король, и всё тут) всем, кроме меня, четверть века как известен, поэтому уподобление "Гамлету" никого не удивит: и там и там, коварный младший брат короля злоумышляет против своего старшего брата, подкатывается к его вдове и отсылает подальше наследника, но для верности подсылает к нему убийц. Поэтому скажу лучше про техническое воплощение. Оно невероятно. Этот фильм вообще снимает вопрос о разнице между "компьютерным" и "игровым" фильмом. Теперь голливудским киношникам ничего больше не мешает написать сценарий "под" Марлона Брандо или Джеймса Дина, раскадровать сцены с участием Чарли Чаплина и многорукого бога далайны.
"Король-Лев" - это такой спущенный на воду авианосец класса "Нимиц". Есть только одна страна, способная производить такое. Остальным остается только раскрывать пошире ворота.
"Офелия" вызывает существенно меньшие восторги. Но будит давние воспоминания. О виденном в детстве телефильме про раннесоветскую школу (Яндекс услужливо подсказывает мне, что это "Наше призвание" Геннадия Полоки, 1981). Помимо многого милого, там, в частности, старшеклассники ставят "Гамлета". Ставят не без выдумки - Тень отца Гамлета, например, хватает девчонок в первом ряду за коленки, отчего те с восторгом визжат, но самый punchline в конце - в финальной сцене вместо войска Фортинбраса в тронную залу, где вот-вот должна разыграться кровавая сцена, врываются революционные народные массы, объявляют Данию социалистической республикой, после чего прозревший Гамлет, взяв за руку вышедшую из кулис Офелию, с воодушевлением поет с революционными трудящимися Интернационал.
Так вот, здесь похоже. Режиссерша Клэр Маккарти не без выдумки делает свою феминистическую версию известной мужской пьесы Шекспира. Офелия, на роль которой позвали новейшую звезду "Звездных войн", у нее оказывается и умницей, и грамотейкой, а у Гамлета-старшего, разумеется, меж государственных забот всё никак не находилось времени для Гертруды, вот деверь и преуспел. Полностью с нуля проработан обойденный Шекспиром вопрос - а где Клавдий раздобыл эффективный яд? Но самый феминистический цимес приберегается под конец. Спойлерить не буду - но мало не покажется.
Да, ну и, разумеется, цветовая политкорректность в полной мере. Негры, индусы, арабы - их присутствие при датском дворе вообще никак не мотивируется, а просто предложено считать данностью - как данностью было в "Белом солнце пустыни", что Абдулла и его жёны говорят по-русски. Ну, пусть так.
Впрочем, из моей иронии не следует, что фильм безнадежно плох. Естественно, начинается все с буквального воспроизведения известной картины Милле - и на проятжении двух часов эта заставшая картинка тщательно деконструируется. Новейшая феминистическая трактовка сочетается в нем с традиционной чрезвычайно проработанной красивостью кастинга, костюмов, натурных съемок, квазипсевдосредневековой звуковой дорожки. Вроде британского "Онегина" - очень красиво, но ни малейшего отношения к Пушкину. Впрочем, здесь же и не обещали Шекспира, как раз наоборот.
Но Шекспир всё равно прорывается. Например, только после этой "Офелии" до меня дошло, что Гамлета клинит еще до начала пьесы - потому что в ней показан момент неустойчивой равновозможности "лествиничного принципа наследования" (место правителя занимает следующий по старшинству в роду - например, младший брат короля) и "династического" (отцу наследует сын). Клавдий не узурпатор, он действовал по древнему лествиничному закону, но будь Гамлет порешительнее - королем (теоретически) мог стать он, а не дядя, и все это понимают. Оттого-то он и мучается и ерничает.
И точно так же - сцена беседы Гамлета с Клавдием после убийства Полония. До меня только сейчас дошло, что Клавдий беседует не со своим пасынком, не с обойденным им претендентом на престол, даже не с вольным или невольным убийцей придворного - а со своим собственным потенциальным убийцей. О чём им обоим прекрасно известно.
Неисчерпаемая всё-таки пьеса. Уж сколько раз смотрел, в далеко не плохих постановках, и всё что-то новое нахожу.
Сюжет "Короля-льва" (по-русски, конечно, должно быть Царь Лев, потому что "лев - царь зверей", но русские дистрибуторы такими глупостями не заморачиваются: увидели в словаре, что king - король, и всё тут) всем, кроме меня, четверть века как известен, поэтому уподобление "Гамлету" никого не удивит: и там и там, коварный младший брат короля злоумышляет против своего старшего брата, подкатывается к его вдове и отсылает подальше наследника, но для верности подсылает к нему убийц. Поэтому скажу лучше про техническое воплощение. Оно невероятно. Этот фильм вообще снимает вопрос о разнице между "компьютерным" и "игровым" фильмом. Теперь голливудским киношникам ничего больше не мешает написать сценарий "под" Марлона Брандо или Джеймса Дина, раскадровать сцены с участием Чарли Чаплина и многорукого бога далайны.
"Король-Лев" - это такой спущенный на воду авианосец класса "Нимиц". Есть только одна страна, способная производить такое. Остальным остается только раскрывать пошире ворота.
"Офелия" вызывает существенно меньшие восторги. Но будит давние воспоминания. О виденном в детстве телефильме про раннесоветскую школу (Яндекс услужливо подсказывает мне, что это "Наше призвание" Геннадия Полоки, 1981). Помимо многого милого, там, в частности, старшеклассники ставят "Гамлета". Ставят не без выдумки - Тень отца Гамлета, например, хватает девчонок в первом ряду за коленки, отчего те с восторгом визжат, но самый punchline в конце - в финальной сцене вместо войска Фортинбраса в тронную залу, где вот-вот должна разыграться кровавая сцена, врываются революционные народные массы, объявляют Данию социалистической республикой, после чего прозревший Гамлет, взяв за руку вышедшую из кулис Офелию, с воодушевлением поет с революционными трудящимися Интернационал.
Так вот, здесь похоже. Режиссерша Клэр Маккарти не без выдумки делает свою феминистическую версию известной мужской пьесы Шекспира. Офелия, на роль которой позвали новейшую звезду "Звездных войн", у нее оказывается и умницей, и грамотейкой, а у Гамлета-старшего, разумеется, меж государственных забот всё никак не находилось времени для Гертруды, вот деверь и преуспел. Полностью с нуля проработан обойденный Шекспиром вопрос - а где Клавдий раздобыл эффективный яд? Но самый феминистический цимес приберегается под конец. Спойлерить не буду - но мало не покажется.
Да, ну и, разумеется, цветовая политкорректность в полной мере. Негры, индусы, арабы - их присутствие при датском дворе вообще никак не мотивируется, а просто предложено считать данностью - как данностью было в "Белом солнце пустыни", что Абдулла и его жёны говорят по-русски. Ну, пусть так.
Впрочем, из моей иронии не следует, что фильм безнадежно плох. Естественно, начинается все с буквального воспроизведения известной картины Милле - и на проятжении двух часов эта заставшая картинка тщательно деконструируется. Новейшая феминистическая трактовка сочетается в нем с традиционной чрезвычайно проработанной красивостью кастинга, костюмов, натурных съемок, квазипсевдосредневековой звуковой дорожки. Вроде британского "Онегина" - очень красиво, но ни малейшего отношения к Пушкину. Впрочем, здесь же и не обещали Шекспира, как раз наоборот.
Но Шекспир всё равно прорывается. Например, только после этой "Офелии" до меня дошло, что Гамлета клинит еще до начала пьесы - потому что в ней показан момент неустойчивой равновозможности "лествиничного принципа наследования" (место правителя занимает следующий по старшинству в роду - например, младший брат короля) и "династического" (отцу наследует сын). Клавдий не узурпатор, он действовал по древнему лествиничному закону, но будь Гамлет порешительнее - королем (теоретически) мог стать он, а не дядя, и все это понимают. Оттого-то он и мучается и ерничает.
И точно так же - сцена беседы Гамлета с Клавдием после убийства Полония. До меня только сейчас дошло, что Клавдий беседует не со своим пасынком, не с обойденным им претендентом на престол, даже не с вольным или невольным убийцей придворного - а со своим собственным потенциальным убийцей. О чём им обоим прекрасно известно.
Неисчерпаемая всё-таки пьеса. Уж сколько раз смотрел, в далеко не плохих постановках, и всё что-то новое нахожу.