как снималась сцена
Click to viewотрывок из фильма "Березняк" (1970г.) на польском языке
режиссер: Анджей Вайда
Даниэль Ольбрыхский в роли Болеслава (приз за лучшую мужскую роль на ММКФ в 1971г.)
Эльжбета Золек в роли Олы
Ольгерд Лукашевич в роли Станислава
"О Станиславе в рассказе Ярослава Ивашкевича, по которому поставлен фильм, известно довольно много. О моем же герое очень мало. Этот персонаж почти загадочен, и его можно трактовать по-разному. Эта роль чуть-чуть не для меня. Если бы мне было лет тридцать пять [на момент съемок актеру было 25 лет - прим. мое], я смог бы разработать его характер лучше. Но, играя теперь, я пытался придумать для себя ситуацию, с помощью которой мог бы выразить себя с наибольшей полнотой. Ведь мне нужно знать прошлое, настоящее, будущее человека, а Ивашкевич дал скорее атмосферу, чем конкретное представление о герое. И пластику сцены нужно было придумывать самим. Я спросил у Ивашкевича, любил ли Болеслав свою жену. Он ответил: возможно. Ревновал ли ее к Михалу? Возможно. Любил ли дочь? Тоже возможно. Но мне все это нужно было знать точно. Иначе я не умею играть. У меня не настолько красивые глаза, чтобы я мог просто так смотреть ими с экрана. Пришлось импровизировать. Сцена, в которой Болеслав, ревнуя умершую жену и пытаясь дознаться до истины, учиняет жестокий допрос маленькой дочке, спрашивая у нее, любила ли мать лесоруба Михала, - тоже импровизация.
Гамлет говорит с Офелией со злостью, потому что любит ее. Я решил играть с максимальной экспрессией, чтобы через год после смерти жены было видно, что я любил ее, чтобы обнажить драму героя. Я рассказал об этом Ивашкевичу, и он написал диалог: разговор Болеслава с дочерью. Девочка, которая играла эту роль [Эльжбета Золек - прим. мое], видела меня по телевизору в роли злодея Азии в фильме "Пан Володыевский" и боялась меня. И в жизни я был с ней строг, чтобы не нарушить ее состояние. Убедившись, что девочка меня боится, я понял, что нужно срочно снимать эту сцену, иначе будет поздно.
Мы установили в павильоне тишину, уложили ее в постель, подготовились для съемок длинного - в двести метров плана. Потом разбудили девочку и начали съемку. Она заплакала - заплакала в жизни, но это же нужно было по роли. Я извинялся - и в жизни и для экрана, спрашивал про Михала, кричал: "Скажи! Скажи!" Но она никакого Михала, кончено, не знала.
Этот фильм был важен для меня как эксперимент. Теперь, когда в прямых телевизионных передачах зрители видят, как на лице человека рождается мысль, никто уже не поверит в спонтанность специально написанного диалога. Поэтому очень важно, чтобы актеры, отчетливо представляя себе тему, проблему, взаимоотношения, что они должны говорить, но не знали заранее, как они это скажут. Нужна импровизация. Критики в связи со сценой допроса писали о фрейдистских комплексах. Я об этом не думал, я нормальный человек. Это была импровизация."
Из интервью "Даниэль Ольбрыхский: два года", опубликованного в сборнике "Экран 1971-1972" (составитель и автор интервью С. Черток).
на русском сцена, разумеется беднее, но все равно поставлю отрывок для сравнения:
отрывок из фильма "Березняк" (1970г.) на русском языке
режиссер: Анджей Вайда
Даниэль Ольбрыхский в роли Болеслава (дублирует Владимир Конкин)
Эльжбета Золек в роли Олы
Ольгерд Лукашевич в роли Станислава