О том, как плохо перевести посредственную книгу...
Швейцер А. Путь Ра через Дуат. Толкование древнеегипетской Амдуат. М.: Касталия, 2022. - 198 с.
На русском языке впервые вышла работа, посвященная Амдуат - «Книге Сокровенного покоя», которая с XV до н.э. появляется на стенах гробниц владык в Долине царей. Вернее, первую попытку представить этот текст для русского читателя (в переводе с польского), почему-то под названием совершенно другого текста «Книга мертвых», предпринимал в 1990-х журнал «Наука и религия», но из-за массы дефектов можно ту, первую попытку, в расчет не брать.
Нынешняя попытка - это книга Андреаса Швейцера, значительно выходящая за рамки египтологии: автор не египтолог, а психолог юнгианского толка и именно с этого момента начинаются все проблемы изданного текста. Во-первых, автор не читал «Амдуат» на языке оригинала, о произведении он судит сугубо по чужим переводам и, что самое страшное, он недостаточно разбирается в символическом ряде египетской культуры, чтобы комментировать настолько сложный заупокойный текст. Пример: в одном из первых эпизодов «Амдуат» появляется фигура бога Сетха. Автор, плохо знающий многофункциональность этого сложнейшего божества тут же делает вывод о том, что бог тут олицетворяет собой опасность «в союзе с Апопом» (с. 42). Увы, трактовка обратна правильной: Сетх здесь сын и верный слуга Ра, который, стоя на носу солнечной ладьи, будет повергать Апопа, символизирующего собой не «изначальное Зло», а хаос, противостоящий творению. Автору его шаблонное европейское мировоззрение вообще часто навязывает субъективные оценки про «хорошо» и «плохо», совершенно неуместные в работе с египетским материалом.
Дальше, помимо обширных экскурсов в психологию, читатель, купивший книгу про «Амдуат», будет вынужден продираться через массу многочисленных ассоциаций автора и его откровенных домыслов, где к египетскому тексту он присовокупляет тьму христианских текстов, труды позднесредневековых алхимиков, «Фауста» Гёте и даже И-Цзин! Подлинный текст «Амдуат» просто гибнет в море чужеродного материала, зачастую даже по смыслу не связанного с темой книги, а автор то и дело, понимая, что его опять «унесло», вворачивает довольно постыдную фразу для книги о Древнем Египте «но давайте все же вернемся к Амдуат…»
Г-ну Швейцеру невдомек, что то, о чем он читает - это не «подземный мир» и происходит мистерия трансформации Солнца и его спутников не в «недрах земли». Дуат - это иномирье, оно находится за пределами нашего пространства, по описанием египетских текстов, по другую сторону неба, ведут в него проходы в северной части нашего неба. Кроме того, для египетского мировоззрения, построенного на принципе множественного объяснения божественного концепта и сакральной географии, описания небесного пространства и, одновременно, глубокой пещеры не противоречат, а дополняют друг друга. Автор делает массу поверхностных выводов: например, зная о том, что в текстах на стенах царских гробниц бывают ошибки, он пишет, что египетские мастера царских гробниц «не умели читать» (с.26), что особенно смешно будет тем, кто знает богатейшее письменное наследие царских мастеров из Дейр эль-Медины. Один из важнейших концептов «Амдуат», связанный со встречей Ра и Осириса и с объединением их в единое Предвечное божество, в том числе, строится на том, что Осирис, будучи богом бессмертия, даже в условном состоянии, близком к смерти пребывает «в утомлении и сне», но не мертв. Во тьме ночи Ра, спустившись в бездну иного мира, прикладывает ухо к холму, под которым покоится Осирис - его тело - и слышит шум, свидетельствующий о том, что в Осирисе пульсирует жизнь. Автор книги упорно называет божественное тело с бьющейся в нем потаенной жизнью «трупом» (с. 28 и далее), полностью искажая одну из священнейших и важнейших египетских концепций бытия. Таких ошибок в тексте книги - сотни.
Совсем малопригодной для чтения книгу делает перевод Ивана Ветринского - неаккуратный, выполненный без научного редактора. В итоге большие блоки египетских текстов, которыми изобилует книга, переведены с английского с большими искажениями и смысловыми ошибками. Цитата из «Поучения гераклеопольского царя Мерикаре» говорит о том, что долгая жизнь проходит как миг перед глазами судий иного мира. Переводчик вместо долготы лет ставит неверное слово и получается «не уповай на давность лет, они видят время жизни, точно один час» (с. 16). Или, описывая содержание текста, древний автор упоминает о том, что это знание даст возможность узнать истинную суть тех, кто в ином мире получил воздаяние, «знать тех, кто просветлен и тех, кто проклят». В книге: «знать и процветающее и уничтоженное» (с 32). Таких «околоправдивых» формулировок «перевода» и просто чуши в книге очень много, к сожалению; это неизбежно при таком подходе к работе.
Переводчик не знает то, о чем говорит книга и поэтому искажает оригинальный текст порой до совсем смешного: так, два столба в одном из помещений гробницы Тутмоса III с изображениями царя, его жен и священной сикоморы, оказывается, «означают Тутмоса III». Как может столб означать царя и его родственников? Неужели глагол to represent такой непосильный? Если не вдумываться, переводя, то да. Наверное, по такой же причине в тексте появились «менестрели богини Хатхор» (с. 65), выдающийся египтолог Александр Пьянков стал Игорем и т.д, и т.п.… Думаю, если бы я поставил перед собой цель вычитать перевод в сравнении с оригиналом, то издателю пришлось бы судиться с переводчиком, но такой цели у меня нет.
Я не собираюсь писать рецензию на книгу и делать, по сути, то, что несуществующий научный редактор должен был сделать с текстом до издания. Это просто небольшой обзор основных проблем книги, которые вновь сделали попытку представить «Амдуат» русскоязычному читателю неудачной. Прежде всего это объясняется плохим выбором самой работы, противоречивой, полной дефектов и написанной не египтологом; во-вторых, это вызвано «качеством» перевода и отсутствием научной редакции и, наконец, в третьих тем, что «Амдуат» - это богато иллюстрированный текст: описывая его, автор все время ссылается на ту или иную часть древнего изображения, а в книге, которую кто-то возьмет в руки, нет ни одной (!) иллюстрации. Собственно, одна все же есть - на обложке, разошедшаяся на пиксели, потому как не авторская…
В целом, перед нами пример того, как сделать скудно и поспешно, хотя можно было бы сделать хорошо, переведя и издав с комментариями, научной редакцией и иллюстрациями одну из книг Эрика Хорнунга, дружбой с которым так гордится в предисловии многословный и поверхностный Андреас Швейцер.
Виктор Солкин