Община и церковь
Моя реплика в недавнем разговоре (полностью он здесь) о соотношении общины и церкви:
Вы заговорили о более важном, чем почти все, что сегодня обсуждается в церкви. Практически о том, что такое церковь.
Мне кажется, я понимаю, что Вы имеете в виду, когда говорите о желательности общины. Но все-таки слово "община" уводит нас сильно в сторону: в этом слове есть побочный смысл, который запутывает дело.
Я бы лучше припомнил, что греч. "экклессия" (наша "церковь") означает "собрание". Церковь - собрание для для совместного благодарения, евхаристическое собрание. Вот отсюда, я думаю, удобнее отправляться. К такому пониманию церкви надо было бы вернуться через все исторические наслоения.
Раз церковь - это евхаристическое собрание, то "всегда все и всегда вместе" выражается, прежде всего, в литургии. В ней проявляется совместность, проявляется то, что церковь - сообщество. О. Николай Афанасьев здорово сказал, что церковь актуализуется в евхаристии. Но нынешняя литургия доведена нами (или ими - уставщиками и византийствующими) до такой ручки, что в ней совместному благодарению обычно трудно реализоваться (разве что в мистическом плане). Поэтому начинать борьбу за "общинность", а лучше сказать, за совместность, собрание - словом, за церковь - надо с литургии: с попыток так или иначе придти к сослужению всех, кто находится в храме, к пониманию всеми того, что происходит и что говорится, к неутомительности долгих ритуальных танцев, к участию в службе всех с первой минуты до последней, к причащению всех присутствующих как норме и т. д. Если это будет - все остальное приложится: совместность выйдет за пределы литургии и продолжится после евхаристии (включая такие обыденные вещи как приходское собрание и обсуждение приходского бюджета).
Хорошо бы, если бы у церковной власти было хоть какое-то стремление к этим изменениям. Но в РПЦ у власти нет, кажется, ни желания двигаться в эту сторону, ни понятия о нужности таких изменений. От нее надо ждать, скорее, палок в колеса. Поэтому каждый пусть делает, что может, на своем месте явочным порядком, особенно не афишируя свои "новшества" перед "оккупационной властью".
Вы заговорили о более важном, чем почти все, что сегодня обсуждается в церкви. Практически о том, что такое церковь.
Мне кажется, я понимаю, что Вы имеете в виду, когда говорите о желательности общины. Но все-таки слово "община" уводит нас сильно в сторону: в этом слове есть побочный смысл, который запутывает дело.
Я бы лучше припомнил, что греч. "экклессия" (наша "церковь") означает "собрание". Церковь - собрание для для совместного благодарения, евхаристическое собрание. Вот отсюда, я думаю, удобнее отправляться. К такому пониманию церкви надо было бы вернуться через все исторические наслоения.
Раз церковь - это евхаристическое собрание, то "всегда все и всегда вместе" выражается, прежде всего, в литургии. В ней проявляется совместность, проявляется то, что церковь - сообщество. О. Николай Афанасьев здорово сказал, что церковь актуализуется в евхаристии. Но нынешняя литургия доведена нами (или ими - уставщиками и византийствующими) до такой ручки, что в ней совместному благодарению обычно трудно реализоваться (разве что в мистическом плане). Поэтому начинать борьбу за "общинность", а лучше сказать, за совместность, собрание - словом, за церковь - надо с литургии: с попыток так или иначе придти к сослужению всех, кто находится в храме, к пониманию всеми того, что происходит и что говорится, к неутомительности долгих ритуальных танцев, к участию в службе всех с первой минуты до последней, к причащению всех присутствующих как норме и т. д. Если это будет - все остальное приложится: совместность выйдет за пределы литургии и продолжится после евхаристии (включая такие обыденные вещи как приходское собрание и обсуждение приходского бюджета).
Хорошо бы, если бы у церковной власти было хоть какое-то стремление к этим изменениям. Но в РПЦ у власти нет, кажется, ни желания двигаться в эту сторону, ни понятия о нужности таких изменений. От нее надо ждать, скорее, палок в колеса. Поэтому каждый пусть делает, что может, на своем месте явочным порядком, особенно не афишируя свои "новшества" перед "оккупационной властью".