Кидд в Нью-Йорке
В конце осени или начале зимы 1690 года, крейсируя в районе Антильских островов, Кидд мог случайно узнать о пребывании людей Мейсона в Северной Америке. В феврале 1691 года его бригантина «Антигуа» появилась на рейде Нью-Йорка - города, в котором как раз разыгрывался финальный акт драмы под названием «восстание Лейслера».
Правительство Вильгельма III Оранского назначило очередным губернатором Нью-Йорка полковника Генри Слаутера еще в сентябре 1689 года, однако из-за бюрократических проволочек тому в течение года не удавалось отплыть из Англии к новому месту службы. И даже когда эскадра Слаутера снялась с якоря и пошла через Атлантику на запад, ветреная Фортуна сыграла с новым губернатором Нью-Йорка еще одну злую шутку. Его корабль, отбившись от эскадры, наскочил на мель близ Бермудских островов. Из-за этого королевские войска, находившиеся на других кораблях под командованием майора Ричарда Инголдсби, прибыли к Лонг-Айленду на два месяца раньше, чем Слаутер. Инголдсби предложил Лейслеру не валять дурака и сдаться по-хорошему, но тот ответил ему решительным отказом, укрывшись вместе со своими сторонниками в Форт-Джеймсе. Королевские войска окружили форт и ждали лишь приказа о начале штурма, однако Инголдсби предпочел тянуть время до прибытия законного губернатора. Напряжение в городе все возрастало; 17 марта дело дошло до перестрелки, в ходе которой один солдат и один негр были убиты, а еще семнадцать человек получили ранения. Именно в это время в игру вступил капитан Кидд, принявший решение перейти на сторону сторонников короля Вильгельма. Он использовал свою бригантину «Антигуа» для доставки пушек и военного снаряжения королевским войскам, готовившимся к штурму Форт-Джеймса.
18 марта 1691 года в море показались паруса «Архангела» - флагманского корабля полковника Слаутера. Майор Инголдсби вновь воспользовался услугами Кидда, который вызвался отвезти на борт «Архангела» сообщение о ситуации в городе, а 19-го доставил нового губернатора на берег на своем пинасе. Лояльность и усердие Кидда были замечены; отныне он мог рассчитывать на покровительство новой колониальной администрации Нью-Йорка.
Нью-Йорк на гравюре 1717 года.
Слаутер, вступив в должность, быстро принудил Лейслера сдать форт. Мятежников арестовали и посадили в тюрьму. Судьбу их должен был решить суд.
Тем временем капитан Кидд начал пожинать плоды от участия в правительственной акции по подавлению мятежа. Так, 24 марта, когда капитан «Архангела» насильно забрал из команды «Антигуа» несколько лучших моряков, городской Совет немедленно вмешался в это дело и постановил, чтобы рекрутированные матросы были возвращены Кидду. Кроме того, капитану позволили участвовать в судебном разбирательстве, призванном проверить законность действий тех приватиров, которые получили каперские свидетельства от администрации Лейслера.
Выше уже отмечалось, что Мейсон и команда «Блессед Уильяма», захватив несколько французских призов, привели их в Нью-Йорк и здесь, после вынесения решения по ним в вице-адмиралтейском суде, трофеи были проданы лояльным по отношению к Лейслеру купцам и судовладельцам. Слаутер, по совету и с согласия «дворцовой партии», назначил новый состав призового суда, который пересмотрел прежние дела. 27 марта Кидд подал иск в отношении пинка «Сен-Пьер». Он утверждал, что администрация Лейслера не имела права назначать свой собственный вице-адмиралтейский суд, и что названный французский приз необходимо вновь «надлежащим образом рассмотреть в судебном порядке», а уж потом продать с молотка. Суд удовлетворил иск Кидда: дело «Сен-Пьера» было пересмотрено, после чего корабль продали местному купцу, судовладельцу и члену городского Совета Фредерику Филипсу за 500 ф. ст. За свои «труды» Кидд получил 250 ф. ст.
Но это было еще не все. 18 апреля губернатор и Совет Нью-Йорка постановили:
«Гэбриэл Монвил, эсквайр, и Томас Уиллет, эсквайр, должны явиться в Палату представителей и ознакомиться со многими добрыми услугами, оказанными этой провинции капитаном Уильямом Киддом, действовавшим здесь на своем судне до прибытия его превосходительства, и его превосходительство и Совет хотели бы, чтобы они предусмотрели подходящее вознаграждение для него [Кидда] за его добрые услуги».
В соответствии с рекомендацией Слаутера новая провинциальная ассамблея 14 мая проголосовала за выплату Кидду премии:
«Велено, чтобы его превосходительству доложили о выдачи распоряжения генеральному казначею, дабы тот выплатил капитану Уильяму Кидду сто пятьдесят фунтов наличных денег этой провинции в качестве вознаграждения за те многие добрые услуги, которые были оказаны [им] этой провинции».
Можно предположить, что указанную премию специально приурочили к предстоящей свадьбе капитана.
В субботу 16 мая 1691 года Уильям Кидд сочетался браком с Сарой Брэдли Кокс Оорт, дочерью полковника Сэмюэла Брэдли, родившейся в Англии между 1665 и 1670 годами. До замужества с Киддом она успела побывать замужем за Уильямом Коксом и Йоханом Оортом. Кокс был весьма состоятельным купцом, торговавшим с Вест-Индией и иными заморскими территориями. Сара Брэдли бракосочеталась с ним в Нью-Йорке 17 апреля 1685 года. Некоторые исследователи пишут, что она родила в этом браке двух дочерей, однако данное утверждение вызывает серьезные сомнения: во всяком случае, в завещании Кокса дети не упоминаются.
После того как в августе 1689 года Уильям Кокс, высаживаясь с корабля, утонул в бухте на Статен-Айленде, почти все его состояние перешло к Саре. В завещании погибшего купца, датированном 15 июля 1689 года, записано: «Во имя Господа аминь. Я, Уильям Кокс, купец... Я завещаю моему возлюбленному сервенту Джейкобу Мейлу 100 ф. ст. наличными для присмотра за моими [бухгалтерскими] книгами и уплаты по счетам и делаю его одним из моих душеприкащиков. Я оставляю моему дорогому другу Ричарду Джонсу 20 ф. ст. и делаю его душеприкащиком. Я оставляю моей матери Элис Кокс, иначе называемой Боун, 500 ф. ст., а Дороти Ли - 10 ф. ст. Я даю и завещаю моей дорогой и любимой жене Саре тот дом, который она захочет иметь, для нее и наследников. Я даю и завещаю Сэмюэлу Брэдли, моему шурину, другой дом, который я купил у мистера Джона Робинсона (№ 129 на Пирл-стрит. - В. Г.), или тот дом, в котором я в настоящее время живу (№ 56 на Уолл-стрит. - В. Г.), - по усмотрению моей жены… Если Господь пошлет моему шурину наследника, он даст ему имя Кокс Брэдли, и его дети после него возьмут себе такое же имя… Я оставляю Генри Брэдли все мои права на участок земли возле мельницы со всем, что там находится, и 100 ф. ст.»
Остальное имущество купец завещал Саре и ее брату Сэмюэлу Брэдли. Текст данного завещания был публично зачитан в Палате собраний Нью-Йорка сразу же после гибели Кокса - «в первый вторник августа 1689 года». Имущество покойного, инвентаризованное 11 сентября того же года, было оценено примерно в 2 тыс. ф. ст.
В конце 1689 или начале 1690 года Сара Брэдли Кокс вышла замуж во второй раз - на этот раз за богатого голландского купца и землевладельца Йохана Оорта (в английских документах он именуется Джоном Оортом). Брак их оказался недолгим. 14 мая 1691 года муж Сары погиб при загадочных обстоятельствах (распустили слух, что он был убит), а уже через два дня дважды вдова вышла замуж за капитана Кидда. Краткая запись в муниципальном архиве гласит: «Брачная лицензия выдана капитану Уильяму Кидду из Нью-Йорка, джент[льмену], с одной стороны, и Саре Оорт, вдове Джона Оорта - в прошлом жителя Нью-Йорка, купца, который скончался, - 16 мая 1691 года».
Поразительно, но факт - свадьба Уильяма Кидда и Сары Брэдли Кокс Оорт состоялась в тот самый день, когда на Манхэттене публично казнили Якоба Лейслера и его помощника Якоба Милборна. Осужденных сначала повесили, а потом обезглавили.
Став семейным человеком, Кидд, по всей видимости, не испытывал особых материальных затруднений. Подобно многим другим нью-йоркским бюргерам, он занимался мелким бизнесом, связанным с морскими перевозками, и время от времени приватирствовал на «Антигуа» против французов.
На пятый день после женитьбы Кидда индеец по имени Шипс доставил в Нью-Йорк известие: французские корсары разорили поселение на острове Блок, расположенном между Лонг-Айлендом и Род-Айлендом, и «разбили все каноэ и боты». Кроме того, два торговца сообщили, что французский флибустьер Этьен де Монтобан, командовавший фрегатом «Ла Машин», захватил их судно и похитил лоцмана из Род-Айленда.
Чтобы очистить окрестные воды от французских ловцов удачи, губернатор Слаутер 25 мая выслал в море два корабля - «Антигуа» капитана Кидда и «Хорн» капитана Уолкингтона. Не обнаружив французов близ Лонг-Айленда, Кидд и Уолкингтон обогнули Кейп-Код и зашли в гавань Бостона. Здесь они узнали, что французские корсары недавно ограбили три торговых судна местных купцов.
В июне 1691 года губернатор Массачусетса Саймон Брэдстрит и члены городского Совета обратились с письмом к капитанам «Антигуа» и «Хорна»:
«Предложения, представленные капитану Кидду и капитану Уолкингтону, чтобы поощрить их отправиться на службе Его Величества на подавление вражеского приватира, действующего у этого побережья.
Чтобы они имели право набрать по сорок человек каждый, дабы отправиться в эту экспедицию, не принимая каких-либо детей и кабальных слуг без согласия их родителей или хозяев. Список имен тех, кто идет на названных судах, должен быть представлен губернатору до их ухода.
Чтобы они крейсировали у побережья в течение десяти - пятнадцати дней, разыскивая упомянутого приватира, а затем вернулись и высадили на берег взятых здесь людей.
Чтобы та провизия, которая будет расходоваться в течение указанного времени на то количество людей, что имеется на обоих названных кораблях, осталась в их распоряжении после возвращения, если они ничего не захватят; но если они захватят этого приватира или какие-либо иные суда, тогда - только соразмерно запасам для стольких людей, сколько они наймут здесь.
Если какие-либо из наших людей будут ранены во время сражения с приватиром, их будут лечить за общественный счет.
Чтобы люди, завербованные здесь, получили пропорциональные доли с другими людьми, находящимися на названных судах, от всей добычи, которая может быть взята.
Кроме того, дается обещание премировать капитанов, выдав каждому из них по двадцать фунтов наличными.
Бостон, 8 июня 1691 года».
Внимательно изучив эти предложения, капитан Кидд хмыкнул, достал письменные принадлежности и отписал властям провинции письмо со своими условиями:
«Первое. Получить сорок людей с их собственным оружием, провизией и военным снаряжением.
2-е. Все люди, взятые в этой провинции и получившие ранения, будут высажены на берег, и провинция возьмет их лечение на себя. А если случится захватить пирата и его призы, то доставить их в Бостон.
3-е. Мне выделить сто фунтов наличными; тридцать фунтов из них заплатить сразу, остальные - после моего возвращения в Бостон; и если мы приведем названный корабль и его призы, то оные будут разделены между нашими людьми.
4-е. Провизия, которую следует доставить ко мне на борт, должна состоять из десяти бочонков свинины и говядины, десяти бочонков муки, двух бочек гороха и одного бочонка пороха для пушек.
5-е. Я буду крейсировать у побережья десять дней; и если окажется, что он ушел от этого побережья, и я ничего не буду слышать о нем, тогда я после возвращения позабочусь о высадке на берег полученных здесь людей, которые пожелают оставить меня или этот корабль».
Аналогичные условия выдвинул и упомянутый выше капитан Уолкингтон. Ознакомившись с ними, губернатор Брэдстрит решительно отверг их. Через неделю он написал губернатору Нью-Йорка сердитое письмо, в котором выразил свое недовольство поведением обоих приватиров. Мало того, что они не пожелали выйти на охоту за призами и не проявили должного патриотизма - в нарушение всех законов они зачислили в свои команды беглых кабальных слуг и рабов! Когда месяц спустя стало известно, что какой-то нью-йоркский приватир ограбил селение на островной косе Грейт-Айленд, подозрение тут же пало на капитана Кидда. Лишь позже было установлено, что грабеж на Грейт-Айленде был делом рук пирата Томаса Тью.
Куда же подевался Кидд?
Он прошел на своем судне в канадские воды, на Большую Ньюфаундлендскую банку, и там взял на абордаж французское судно «Сен-Жан». Этот приз Кидд привел в Нью-Йорк летом того же года. Вице-адмиралтейский суд оценил его в 577 ф. ст.
Помимо каперства, капитан занимался также морской торговлей и, видимо, периодически совершал на «Антигуа» дальние рейсы в Вест-Индию. Кроме того, с помощью своего приятеля, адвоката-шотландца Джеймса Эмотта, он пытался сохранить в целости состояние своей жены и ее младшего брата Сэмюэла. Согласно данным Р. Закса, Сара Кидд получила в наследство от своего предыдущего мужа имущество на 600 ф. ст., и ее новый супруг помог ей расплатиться с долгами покойного Йохана Оорта. Сохранилось распоряжение губернатора Флетчера от 15 апреля 1692 года, согласно которому капитан Уильям Кидд и его жена Сара, будучи опекунами имущества Оорта, должны были внести залог в размере 500 ф. ст. в качестве гарантии «их честного опекунства». 19 октября того же года была произведена оценка вещей и имущества «покойного мистера Джона Оорта, находящихся во владении его вдовы миссис Сары Оорт, теперь жены капитана Уильяма Кидда». Опекаемое имущество включало в себя «1 дюжину стульев турецкой работы стоимостью 1 ф. ст. и 1 шилл.; 1 бочку мадеры стоимостью 12 ф. ст.; 104 унции серебра стоимостью 101 ф.ст.; итого - 155 ф. ст.»
Кроме того, историки нашли в архивах квитанцию, заверенную губернатором Флетчером 18 ноября 1692 года, из которой явствует, что «капитан Уильям Кидд и Сара, его жена» получили разрешение взять из указанной суммы 30 ф. ст. «для оплаты похоронных расходов»; одновременно все имущество Оорта было оценено в 274 ф. ст., 3 шиллинга и 6 пенсов.
В начале июля 1693 года капитан Кидд одолжил своему шурину 140 ф. ст. для проведения торговых операций в ходе некоей «заморской экспедиции». 5 июля Сэмюэл Брэдли подтвердил этот факт долговой распиской: «Поелику мой любимый зять капитан Уильям Кидд проявил заботу обо мне и… по моему желанию и просьбе авансировал и выплатил мне сумму в 140 ф. ст. деньгами, находящимися в обращении в Нью-Йорке, каковые я теперь использую для торговли, то в связи с его столь большой заботой обо мне, а также для возмещения… авансированной суммы денег, я навсегда передаю и завещаю моему любимому зятю капитану Уильяму Кидду, его наследникам и уполномоченным им лицам принадлежащую мне половину земельного участка под номером 6, который расположен в пределах города Нью-Йорк, на улице, обычно называемой и известной как Док-стрит. А также всю принадлежащую мне половину жилого дома и участка, расположенных на улице, обычно именуемой Уолл-стрит. А также мой участок земли за воротами названного города, на новой улице, именуемой Кинг-стрит. Я хочу, чтобы все мои вещи и имущество были разделены на три равные части между моим любимым отцом Сэмюэлом Брэдли, моим зятем Уильямом Киддом и моим любимым братом Генри Брэдли. И наконец, я выбираю и назначаю моего зятя капитана Уильяма Кидда душеприкащиком».
Постепенно среди друзей капитана появились весьма влиятельные в колониальном обществе люди - в частности, предприниматель Роберт Ливингстон и стряпчий Джеймс Грэхэм. Поскольку Ливингстону предстоит сыграть заметную роль в судьбе Кидда, логично присмотреться к нему более внимательно.
Выходец из семьи бедного шотландского пастора, Роберт Ливингстон впервые появился в Бостоне в 1673 году, когда ему было девятнадцать лет. По замечанию одного из его биографов, в тот период «у него не было ничего, кроме амбиций». Через год Роберт перебрался в Нью-Йорк, а оттуда - в Олбани. Там он занимал должности городского клерка и секретаря по делам индейцев, а заодно, поосмотревшись, решил заняться торговлей пушниной. Весь бизнес в тех краях контролировали несколько крупных голландских семей. Поскольку Ливингстон знал нидерландский язык, он надеялся, что данное обстоятельство поможет ему приобщиться к выгодному делу. Обаятельный, изобретательный, напористый шотландец постепенно превратился в весьма преуспевающего купца и землевладельца. Этому в немалой степени способствовала и его удачная женитьба на Алиде ван Ренсселаэр, дочери одного из самых богатых предпринимателей колонии. С помощью влиятельных компаньонов-голландцев Ливингстон завязал деловые контакты с коммерсантами Нью-Йорка. Вскоре он сблизился с губернатором Томасом Донганом и не без его помощи получил место квартирмейстера в нью-йоркском гарнизоне.
«Славная революция» в Англии (1688) и захват власти в Нью-Йорке Якобом Лейслером и его сторонниками (1689) внесли существенные коррективы в жизнь Ливингстона. Отказавшись сотрудничать с мятежниками, он вынужден был бежать из колонии. После подавления восстания Лейслера и нормализации обстановки в Нью-Йорке Ливингстон надеялся, что удача снова улыбнется ему, однако губернатор Флетчер, заботившийся лишь о своем благополучии, быстро спутал ему все карты. Когда Ливингстон поднял вопрос о деньгах, причитавшихся ему за службу, Флетчер просто выставил его за дверь.
Роберт Ливингстон. Неизвестный художник.
В 1693 году Ливингстон задумал строительство нового частного дока и с этой целью 30 июня того же года приобрел у Кидда, его жены и Сэмюэла Брэдли земельный участок на Док-стрит. Год спустя Кидд оказал ему еще одну услугу, гораздо более существенную. Дело в том, что Ливингстон отправил свое судно «Ориндж» на Антильские острова для ведения контрабандной торговли с французскими буканьерами. После возвращения из Вест-Индии в Нью-Йорк капитан «Оринджа», Корнелис Якобс, заявил на таможне, что войти во вражескую французскую гавань Пор-де-Пэ на острове Эспаньола его вынудила непогода. Французы повели себя безобразно: забрали у него груз муки, масла, свечей, смолы, хлеба и свинины, уплатив лишь четвертую часть их стоимости. Однако Чидли Брук, сборщик таможенных пошлин, обратил внимание на то, что привезенный Якобсом груз соли и полотна, а также обнаруженные на судне деньги и обменные чеки на 596 ф. ст. превышали стоимость груза, который французы якобы забрали у него. В октябре 1694 года Брук передал дело в суд, старшиной жюри присяжных в котором был Уильям Кидд. Рассмотрев представленные доказательства, суд решил, что для обвинения капитана Якобса и его инвестора Ливингстона в торговле с врагом «улик явно недостаточно».
Как и раньше, Кидд время от времени выходил на охоту за призами в море. Джон Эванс, капитан королевского фрегата «Ричмонд», патрулировавшего прибрежные воды Северной Америки, 27 мая 1694 года записал в вахтенном журнале, что «капитан Кидд, приватир», покинул нью-йоркскую гавань на своей бригантине. Об эффективности его очередной экспедиции судить трудно, но то, что чета Киддов имела «разумный достаток», подтверждается рядом косвенных данных. Во-первых, она поселилась в прекрасном доме на Пирл-стрит 119-121; во-вторых, Кидды купили персональную скамью в Тринити-Чёрч - новой англиканской церкви, часто посещавшейся губернатором Флетчером. Кое-что из собственности миссис Кидд было продано в 1694 году специально для того, чтобы семья могла оплатить вышеназванные приобретения.
Возможно, в это же время у четы Киддов родилась дочка, которую в честь матери назвали Сарой. Однако никаких документов, указывающих на дату рождения или крещения девочки, а также однозначно подтверждающих отцовство Кидда, пока не найдено. Утверждение Р. Ритчи и некоторых других исследователей, что у супругов была еще одна дочь, Элизабет, родившаяся «около 1692 года», тоже не подтверждается документами. Хотя в завещании Сары Кидд (1732) упомянуты две ее дочери - Сара, вдова Джозефа Латхэма, и Элизабет, жена Джона Траупа, - остается открытым вопрос, от какого отца или отцов они были рождены.
В начале 1695 года, после возвращения Кидда из очередного рейса в Вест-Индию, его финансовые дела оказались в запущенном состоянии. Капитан начал ломать голову над тем, где найти новые источники доходов, и постепенно пришел к выводу, что в условиях продолжавшейся войны единственным реальным шансом поймать удачу за хвост было бы его участие в каком-нибудь многообещающем приватирском предприятии. Причем не в канадских или антильских водах, где надежд захватить богатый французский корабль практически не было, а на морских трассах Индийского океана. При случае там можно было поживиться не только за счет грабежа подданных французского короля, но и за счет пиратских налетов на торговые суда арабских и индийских купцов. Сокровища, неоднократно нелегально доставлявшиеся пиратами из Индийского океана в североамериканские колонии в 1692-1694 годах, красноречиво свидетельствовали о перемещении «пиратского Эльдорадо» из Вест-Индии в Ост-Индию. Среди пиратов, вернувшихся в Нью-Йорк на «Якобе» в 1693 году, были старые корабельные дружки Кидда - Сэмюэл Бёрджес и Джон Браун. Бёрджес вскоре переключился на контрабандную торговлю африканскими невольниками, а Браун, растранжирив награбленные в индийских морях деньги, снова мечтал о пиратских приключениях.
В 1695 году капитан Кидд переоснастил свою бригантину и вывел ее из нью-йоркского порта в море. Путь его лежал в Лондон. Формально это был обычный торговый рейс - в трюмах «Антигуа» покоилась сотня тюков полотна, - но в действительности Кидд надеялся либо стать капитаном королевского фрегата, либо, оставаясь приватным лицом, приобрести в столице новое каперское свидетельство для действий против французов. Вместе с ним в английскую столицу отправился его шурин Сэмюэл Брэдли. Стряпчий Джеймс Грэхэм вручил капитану рекомендательное письмо, адресованное секретарю по военным делам Уильяму Блазуэйту. В этом письме, датированном 29 мая, отмечалось:
«Я смиренно осмеливаюсь… рекомендовать подателя сего [письма], капитана Уильяма Кидда, благорасположению вашей чести. Сей джентльмен отличился на службе Его Величества при захвате станции на Сент-Кристофере и некоторых иных островов в Вест-Индии, оказав также помощь полковнику Инголдсби и полковнику Слаутеру во время подавления беспорядков, каковые случились здесь при их прибытии, и за эту службу он был отмечен нашей ассамблеей. Он также захватил приз на отмелях Ньюфаундленда, после чего посвятил себя частной торговле. Теперь он отправляется на своей бригантине в Лондон с намерением поступить на службу к Его Величеству, если ему удастся добиться подобной милости. Я знаю его как человека, весьма чистосердечного и ревностного в управлении, а также как джентльмена, который долго служил на флоте, участвовал во многих сражениях и проявил несомненную храбрость и умение вести за собой в морских предприятиях. Он - чужак в метрополии, что дает основание убедительно рекомендовать его благорасположению вашей чести, дабы содействовать в получении им командования одним из военных кораблей Его Величества. У него богатый опыт и, без сомнения, от него можно ожидать замечательной службы. Он вел себя здесь весьма благоразумно и успешено, и, безусловно, слава о нем дойдет и до ваших мест; какую бы поддержку или покровительство вы, ваша честь, не оказали ему, я заверяю вашу честь, что он будет весьма благодарен, ибо проявил себя здесь, среди нас, весьма способным человеком. Надеюсь, ваша честь простит мне эту дерзость и отнесет оную на счет искреннего уважения, которое я действительно питаю в отношении вашей чести и которое с моей стороны будет всегда неизменным в угоду вашей чести.
Вашей чести самый верный и преданный слуга,
Джеймс Грэхэм. Нью-Йорк, 29 мая 1695 года».
Летом капитан был уже в английской столице. Он поселился в Уоппинге в доме гостеприимной миссис Сары Хокинс и ее мужа Мэтью - дальних родственников семьи Брэдли. Рекомендательное письмо к сэру Уильяму Блазуэйту, имевшиеся у Кидда, увы, не принесло ему никакой пользы. Дело в том, что летом 1695 года Блазуэйта не было в Лондоне - вместе с королем Вильгельмом он участвовал в военной кампании в Нидерландах.
11 августа, прогуливаясь по улицам Лондона, Кидд неожиданно встретился с двумя жителями Нью-Йорка - купцом Филиппом Френчем и капитаном судна «Нассау» Джилсом Шелли. Они сообщили ему, что отправляются на встречу с Робертом Ливингстоном. Кидд изъявил желание сопровождать Френча и Шелли.
Каким же ветром занесло Ливингстона в Лондон?
Он и его сын Джон вышли из Нью-Йорка в декабре 1694 года на судне «Чэрити», капитаном которого был Ланкастер Симс. Переход через зимнюю Атлантику стал для них настоящим кошмаром. В первый же день разразился жестокий шторм, не утихавший три недели. Корабль лишился почти всех парусов. Когда наступило затишье, команда получила возможность устранить полученные судном повреждения, и «Чэрити» продолжил плавание. Но утром 3 января разыгрался еще более свирепый шторм. Руль судна был разбит, сломалась стеньга, а в носовой части образовалась огромная щель, которую матросы пытались заделать одеялами и иными постельными принадлежностями. Для откачивания поступавшей в трюм воды пришлось задействовать две помпы. Ливингстон, вооружившись Библией, готовился к смерти среди разбушевавшихся волн.
3 февраля, желая облегчить судно, капитан приказал выбросить за борт часть груза, включая имбирь, шкуры и пушнину. Еще несколько недель «Чэрити» боролся со стихией, пока 25 апреля не приблизился к побережью дружественной Португалии. Оттуда, получив необходимую помощь, судно направилось в сторону Ла-Манша. 18 июля оно прибыло в Фалмута, а 25 июля отец и сын Ливингстоны достигли Лондона, где остановились в таверне «Голова сарацина» на Фридэй-стрит.
Через Уильяма Картера Роберту Ливингстону удалось договориться о встрече с влиятельным членом партии вигов Ричардом Кутом, графом Белломонтом. Этот шестидесятилетний ирландский аристократ в июне был назначен губернатором Массачусетса, а в июле - губернатором Нью-Йорка (хотя соответствующие документы он получил лишь 18 июля 1697 года). Граф был весьма заинтересован в том, чтобы скомпрометировать действующего нью-йорского губернатора полковника Флетчера.
Глава из моей книги "Капитан Кидд".