Олдос Хаксли. Роман "Гений и богиня".
"Такие пространства, такие сроки, такая уйма недосягаемых миров, скрытых за другими далекими мирами! А мы-то, перед лицом вечности и бесконечности, забиваем себе головы разговорами и домашними хлопотами, стараемся куда-то поспеть вовремя, выбираем нужного цвета ленты для волос и зубрим алгебру с латинской грамматикой".
"- Вся беда литературы в том, - сказал Джон Риверс, - что в ней слишком много смысла. В реальной жизни никакого смысла нет".
"В действительности фарс существует лишь для зрителей, для участников же - никогда".
"Чтобы оценить пирог, нужно его отведать, а не рассуждать о рецептах".
"В книгах есть связность, в книгах есть стиль. Реальность не обладает не тем ни другим. По сути дела, жизнь - это цепочка дурацких событий..."
"Возможно, истинная действительность всегда слишком неблагодарна, чтобы ее запечатлевать, слишком бессмысленна или слишком бессмысленна или слишком страшна, чтобы ее не олитературивать. И тем не менее это раздражает, если хочешь узнать правду: оскорбительно, когда тебя дурят этакой слащавой картинкой".
"Из барахтанья в прошлом может получиться неплохая литература".
"Скорее я доверю своих дочек Казанове, чем свои тайны романисту. Пламя литературных соблазнов еще жарче, чем сексуальных. И клятвы литераторов сгорают еще легче, чем супружеские или монашеские".
"Ты, бестолочь, - завизжал он. - Ты... слониха несчастная! "Слоны, - нравоучительно заметила поэтесса, - всегда глядят себе под ноги".
"Все равно, цель одна; секс, секс и секс - вот на чем держится мир, и как мне ни жаль, бедняга Бимбо, очень скоро тебе предстоит убедиться в этом самому".
"А раз нельзя дать обоснованный ответ, то в вопросе нет никакого смысла. Оттого-то, - добавил он, - и не существует науки истории - ведь никто не может проверить свои гипотезы. Откуда следует абсолютная бесмыссленность любых книжек по этому предмету. ... Однако лучше уж пойти плохим путем, чем заблудиться вовсе".
"Нет ничего проще нуля".
"В детстве ты полон насыщенным раствором чувств, ты носишь в себе смесь всех переживаний - но в непроявленном виде, в состоянии неопределенности. Иногда причиной кристаллизации служат внешние факторы, иногда - твоя фантазия".
"... наконец сказал он, улыбаясь воспоминанию".
"И венчает все, разумеется, смерть."
"Какая пропасть между впечатлением и запечатлением! Такова наша жалкая доля - чувствовать подобно Шекспиру, а писать о своих чувствах (конечно, если тебе не выпадет один шанс на миллион - быть Шекспиром) словно агенты по продаже автомобилей, или желторотые юнцы, или школьные учителя. Мы вроде алхимиков наоборот - одним прикосновением превращаем золото в свинец; касаемся чистой лирики своих переживаний, и она превращается в словесный мусор, в труху".
"Разве может человек всерьез верить в свою индивидуальность? ... Между мною нынешним и мною прежним громадное различие".
"- Очень часто, - проговорил он несколько минут спустя, когда мы уже смотрели сверху вниз на маленькое личико, благодаря сну принявшее выражение неземной безмятежности, - очень часто мне бывает страшно жаль их. Они не ведают, что их ждет. Семьдесят лет подвохов и предательств, ловушек и обмана.
- И еще удовольствий, - вставил я. - Удовольствий, иногда переходящих в экстаз.
- Ну да ... Целый набор удовольствий. Секс, еда, сила, комфорт, власть, жестокость, - вот их источники."
"До чего все-таки груб наш язык! Если умалчиваешь о физиологической стороне эмоций, грешишь против фактов. А если говоришь о ней, это выглядит как желание прикинуться пошляком и циником. Страсть, или тяга мотылька к звезде, нежность, или восхищение, или романтическое обожание - любовь всегда сопровождается какими-то процессами в нервных окончаниях, коже, слизистой оболочке, железах и пещеристой ткани. Те, кто умалчивает об этом, - лжецы. к тем, кто не молчит, приклеивают ярлык развратника".
"Она была опустошена, от нее осталась только оболочка, одушевленная чистой волей. Но на одной воле далеко не уедешь. Воля не может переварить за тебя пищу или сбить тебе температуру - а уж другому-то и подавно".
"Свобода есть смерть есть обретение счастья - но, разумеется, лишь для больного, а отнюдь не для той, что любит его и ухаживает за ним".
"Одиночество, - прошептала она, - полное одиночество. Что умирающие, что живущие - каждый из них всегда одинок".
"Но действительность, эта грубая, не знающая правил действительность..."
"Беспомощная святость - вот что восторгает людей в младенце Христе..."
"Литература по психологии! Ее приятно читать; пожалуй, она даже весьма поучительна. Но многое ли она объясняет? Все, кроме самого главного, все, кроме двух вещей, которые в конечном счете и формируют наш жизненный путь: Предопределения и Благодати".