Невозможно быть серьезным серьезно...
«Stage по-русски» - это новый виток в театральной жизни города; в мире глобализации все сливается и соединяется, не исключением является и искусство: бывшие «Русские сезоны» в Александровском театре и Stage от Фабрики культуры Korjaamo соединились в новый театральный фестиваль. «Русские сезоны» являлись на протяжении десятка лет одними из популярнейших привозимых спектаклей в Хельсинки, а фестиваль Stage идет всего пять лет, но уже обрел репутацию; признание фестивалей зрителем выказывалось в том, что билеты на спектакли раскупались задолго до их начала. Первый сезон «Stage по-русски» состоится 3-6 ноября 2011 года. В программе фестиваля классические и современные постановки для зрителей всех возрастов. В здании Александровского театра пройдут спектакли, привезенные санкт-петербургским «Таким театром»: «Каин» и «Иванов».
«Такой театр» - это несколько талантливейших человек, ставящих спектакли, и самих же в них играющих, а также приглашающих в свои постановки известных актеров других театров. В репертуаре театра есть и классические произведения, и современные пьесы, и невообразимая смесь несочетаемых, казалось бы, вещей.
Чеховская драма «Иванов» идет уже четыре года, и интерес к этой постановке не теряется; спектакль был удостоен премии общества "Театрал" за лучшую режиссерскую работу, а также номинирован на национальную премию «Золотая маска» сезона 2007-2008 года в трех номинациях: лучший спектакль драмы (малая форма), лучшая работа режиссера и лучшая мужская роль.
«Каин» - это внежанровое действо по произведениям Д.Г. Байрона, КЛИМа и других авторов; идет уже пару лет. Спектакль как о Каине, так и об артисте, который репетирует и играет Каина. Спектакль о взаимоотношениях актера и его роли, человека и персонажа; о возможности выбора пути, изменения судьбы; о том, какова цена и расплата за нарушение принятых норм и правил.
Здание, в котором будут идти спектакли - это имеющий русские корни Александровский театр. В 1868 году Николай Адлерберг, Финляндский генерал-губернатор, посчитал своевременным и нужным создать Хельсинкский государственный театр. А в 1879 году театр переехал в новое здание на улице Bulevardi, имя которому было дано в честь Александра Второго, покрывшего значительную часть расходов из государственной казны. Александровский театр − это здание, объединяющее культуры, это не русский театр в Финляндии, а театр, принимающий в своих стенах большую часть приезжающих в Финляндию коллективов, и не только из России. "Что для нас главное? Главное − это корни театра, они должны быть видны" - говорит продюсер Сайя Нисула. «В данный момент в театре сложная ситуация - последние два года в тех же помещениях располагается Шведский театр, и большая часть репертуара - именно его. Но совсем скоро здание Шведского театра реконструируют, и он вернется в родные пенаты. А мы, в свою очередь, начнем новые сезоны, и уже готовим программу на следующий период, в которую включены и классические, и современные постановки, и опера, и балет, и многое другое» - рассказывает о планах Александровского театра Анастасия Тризна.
Итак, в начале ноября у жителей Финляндии будет возможность собственными глазами увидеть обе постановки «Такого театра». Александр Баргман, один из режиссеров постановок, прибыл в Хельсинки для знакомства со сценой, и любезно согласился рассказать о «Таком театре» и о спектаклях.
Александр, скажите, почему «Такой»? Почему вы назвали свой театр именно так?
Это название родилось в талантливой голове Наташи Пивоваровой, которая и дала толчок образованию театра. Она просто в какой-то момент прибежала и сказала: «Ребята, мы организовываем театр, он будет назваться «Такой театр». Нас всех это сразу порадовало, и идея, и название - хорошо, что не «другой», потому что в этом есть какая-то агрессия, позиция, а «такой» - это такой, какой-то иной театр. «Иной» - это тоже очень максималистски. А вот «такой» театр мне нравится.
Да, и «иной», и «другой» было бы как-то претенциозно.
Да, как-то грубовато, и «иной» - в этом есть позиция, а «такой» - в этом есть хороший, здравый аутентизм, даже позитив.
Вам в этом году, получается, уже десять лет. Что для вас значит этот рубеж?
Во-первых, мы все немного расстроены, потому что время быстро прошло. Но, вообще, последние три-четыре года в «Таком театре» были иными, чем предыдущие. Я не раз уже рассказывал, что с появлением Ани Вартаньян мы как-то вдруг всерьез занялись этим театром, это перестало быть саморазвлечением, перестало быть какой-то шалостью, и мы ощутили потребность, желание и возможность высказываться на основе хорошей литературы и драматургии; и при этом выяснилось, что нас любят зрители, и лучшие актёры Петербурга готовы с нами сотрудничать практически безвозмездно, на условиях радостного сотворчества. Поэтому десять лет - это такая ступенька, серьезная, с одной стороны, но, с другой стороны, - это ступень толчковая для следующего движения. Нам живется, как вы знаете, нелегко, но творчески радостно; у нас есть много планов, мы собираемся заниматься и поиском нового помещения, и в этом году мы будем организовывать фестиваль, в общем, будем двигаться дальше и дальше. Не знаю, что и как это будет. Мне нравится «Такой театр» тем, что у нас нет никакой выверенной концепции; а названия и идеи, которые появляются, реализуются лишь в связи с нашим желанием и всё, и в этом тоже отличие нашего театра от других - то, чего хотим, то берём и делаем.
В рамках фестиваля Stage 2011 вы привозите в Хельсинки два спектакля: «Каин» и «Иванов». Давайте поговорим о них. Начнем с «Иванова», которого вы ставите уже с 2007 года. Чехов создал свою пьесу «Иванов» как новаторскую, нетрадиционную, нарушающую каноны драматургии, но его главный герой при этом - это обыкновенный человек, не героический. А каким этот персонаж получился у вас?
Мы хотели создать спектакль про талантливого человека, и я уверен, что Антон Павлович заложил это в свою пьесу. Если бы Иванов не был особенным, не был бы солнцем этого уезда, и не обладал бы невероятными качествами созидателя и просветителя, не был бы при этом совершенным мужчиной во всех смыслах слова: сильным, слабым, противоречивым, - каким угодно, - вокруг него не завертелась бы эта жизнь, и он бы не устал от этой жизни, и не пришел бы к тому тупику, к которому приходит мужчина к тридцати пяти годам. Поэтому я не соглашаюсь с тем, что Иванов не герой или антигерой; другой вопрос, что в этой пьесе, в частности, в нашем спектакле, мы застаем Иванова на излёте; тот Иванов, о котором идет речь, этот герой, он существует до начала спектакля, а мы видим уже человека, идущего к финалу. Но я рад, что в нашем спектакле есть момент озарения и спасения Иванова самим собой, потому что, я думаю, его попытка отказа от женитьбы на Саше и есть возрождение. Но за столь короткую жизнь он надорвал свое здоровье, что уже не позволило ему выжить. Как вы знаете, у пьесы есть две редакции - в первом варианте он стреляется, во втором - просто умирает. Нам близка вторая идея, что он просто не справился с грузом, который на себя взвалил.
Чехов, как Вы знаете, после первых постановок спектакля, перед публикацией в «Северном вестнике», переработал пьесу. Прежде всего, он изменил жанр: комедия превратилась в драму, что повлекло за собой не только изменения стиля, но и изменения характеров персонажей. Каким получился спектакль у вас? Это комедийная драма или драматическая комедия?
В нашем спектакле достаточно юмора, но мы не хотели осознанно заниматься юмором. Мы в «Таком» считаем, что невозможно быть серьезным серьезно - это всегда отталкивает. В наших спектаклях всегда есть какое-то ироничное преломление, и в Иванове тоже, но специально идти поперек Антона Павловича, заниматься развлечением зрителя и себя, мы не хотели.
Ваша постановка идет уже давно, с 2007 года, и в 2008 году была номинирована на «Золотую маску» сразу в трех категориях. Что-нибудь после этого изменилось? В самом спектакле? В вашем к нему отношении? В отношении зрителей к вам, в их количестве, может, в контингенте зрителей, идущих на спектакль?
Мы этого не почувствовали: на спектакль всегда ходит народ, у «Такого театра» есть свой контингент, свои зрители, кочующие за «Таким театром» по разным сценам. К «Золотой маске», при всем уважении, отношусь иронично; воспринимаю участие спектакля в «Маске» сначала в качестве артиста, и потом только в качестве режиссера, и я понимаю, что это всегда стресс для спектакля. Редкий спектакль на «Маске» может выглядеть выгодно, поскольку нужно за день, максимум за полтора успеть выстроить спектакль на новой сцене. Это дает радость нам, потому что мы выезжаем со спектаклем в Москву, мы все вместе, и это всегда мобилизует спектакль, концентрирует, то есть спектакль всегда на выезде растет, или, во всяком случае, освежается. В этом польза любого фестиваля.
Значит, вы и выезду в Хельсинки - на международный театральный фестиваль - были рады?
Я очень рад! Я сам в Хельсинки играл несколько раз в качестве актера, и в «Дон Жуане» с Театром Комиссаржевской, и с Ваней Вырыпаевым мы привозили сюда «Бытие номер два», в прошлом году мы привозили в Korjaamo «Панику. Мужчины на грани нервного срыва». Для нас это очень радостные и очень интересные гастроли, потому что мы впервые вывозим «Каина», это будет его первый выезд из Петербурга, и мы очень волнуемся. В связи с тем, что «Каин» - осознанно нестройный спектакль, он сделан особенно эклектично. И, как мне кажется, «Каин» на сегодняшний день - визитная карточка «Такого театра»: в нем есть и достаточное количество глупости, и художественной пронзительности, и глубины, поэтому вывозить «Каина» - это волнующе для нас, а у Иванова уже насыщенная гастрольная история.
Александр, скажите, Вы мечтали поставить «Каина» с юношеских лет. Планировали ли Вы его действительно давно, или это было неким иллюзорным желанием, как вызов Станиславскому, у которого спектакль не удался? Или же в Вашей голове все время создавался концепт спектакля, крутились мысли о постановке, выстраивались планы? И сильные ли спектакль претерпел изменения по сравнению с первыми задумками?
Вообще, я начал ставить спектакли совершенно внезапно, случайно, будто вспышка возникла. Что касается и «Каина», и «Иванова» - это еще студенческая влюбленность в эти произведения. Я и ту, и другое произведение время от времени перечитывал, и когда вдруг оказалось, что у нас есть люди, с которыми мы говорим на одном языке, я стал реализовывать свои мечты. Другое дело, что от того юношеского впечатления ничего не осталось, и это все с годами переросло совсем в другое, потому что никто не ожидал, что в «Каина» войдут тексты Кастанеды и КЛИМа, и я уверен, что это смыкается со смыслом, который мы туда вкладываем. Поэтому это совсем-совсем другой «Каин». Он мариновался, мариновался, и стал Таким.
Вы, я читала некоторые интервью с Вами, часто выражаете печаль по поводу того, что театральное искусство стало слишком фабричным, этакой масс-культурой; в связи с этим спрошу: как Вы считаете, какая часть постановок, если взять, допустим, Петербург, может считаться настоящим искусством?
Вопрос такой для меня, так скажем, больной, потому что я боюсь ходить в театр в качестве зрителя, я боюсь разочаровываться, и это иногда, даже зачастую, происходит. Я думаю, когда спектакль является неизменной потребностью режиссёра и команды, с которой он работает, нуждой высказаться, спектакль случается. Всегда. Я не говорю сейчас о художественной ценности, я говорю только о потребности высказываться. И сейчас в Петербурге есть режиссеры, чьи спектакли интересно смотреть всегда - они не обеспечивают производственный поток, они ставят свои спектакли. Это Лев Абрамович Додин, это Семен Яковлевич Спивак, это Лев Эренбург и Владимир Туманов. Для них очень важен каждый спектакль, каждый спектакль является вымученным, выстраданным, потребностью высказаться.
И, опять же, такой вопрос в связи с «фабричностью» большей части современных постановок: как Вы считаете, что лучше - театральное искусство для единиц, для тех, кто его ценит, понимает, и идет вместе с театром вперед, развивается, я имею в виду, конечно, зрителей, или же четкое разделение на редкие спектакли, которые являются жемчужинами и масс-культуру, то есть, имеет ли эта масс-культура право на существование, нужна ли она вообще как факт?
Мне всегда обидно, когда театр превращается в масс-культуру, и я, как человек с большим зрительским опытом, понимаю, что в сердце западают только спектакли бескомпромиссные по отношению к зрителям как таковым, ко всем зрителям вне зависимости от их какой-либо категории, образования, возможности восприятия искусства. Всегда, когда спектакль был остро направлен от создателя ко мне, в мое сердце, только в мое, - это не значит, что это очень умно, это может быть просто чувственно, - спектакль для меня существует. И давайте не будем обсуждать эти все антрепризы (антреприза антрепризе, кстати, рознь). Сейчас, бывая на периферии, я вижу, что из Петербурга и из Москвы туда привозят спектакли, имеющие мало отношения к театру. Как писал в своей книге Олег Борисов, - я всегда играю для одного зрителя, который очень похож на меня. В этом что-то есть.
Абсолютно согласна, как зритель. Есть такое мнение, что иногда, опять же, речь идет о зрителях, нужно видеть плохие постановки, чтобы потом, когда видишь хорошие, оценить во всей масштабности гениальность и талант создателя.
Я не знаю, если хватит здоровья, то можно смотреть плохие постановки. Мне жалко и здоровья, и времени. Нет, я бы не рисковал. Если спектакль хороший, это и так понятно.
Для заинтересовавшихся:
СПЕКТАКЛИ в Хельсинки
Александровский театр
Bulevardi 23-27, 00180 Helsinki
«ИВАНОВ» 3.11 в 19.00; билеты 37 / 34 / 29 €
«КАИН» 4.11 в 19.00; 5.11 в 19.00; билеты 37 / 34 / 29 €
Билеты можно приобрести в кассах города или в кассах Александровского театра.
В Петербурге:
смотрите сайт "Такого"
http://takoy-teatr.ru/
«Такой театр» - это несколько талантливейших человек, ставящих спектакли, и самих же в них играющих, а также приглашающих в свои постановки известных актеров других театров. В репертуаре театра есть и классические произведения, и современные пьесы, и невообразимая смесь несочетаемых, казалось бы, вещей.
Чеховская драма «Иванов» идет уже четыре года, и интерес к этой постановке не теряется; спектакль был удостоен премии общества "Театрал" за лучшую режиссерскую работу, а также номинирован на национальную премию «Золотая маска» сезона 2007-2008 года в трех номинациях: лучший спектакль драмы (малая форма), лучшая работа режиссера и лучшая мужская роль.
«Каин» - это внежанровое действо по произведениям Д.Г. Байрона, КЛИМа и других авторов; идет уже пару лет. Спектакль как о Каине, так и об артисте, который репетирует и играет Каина. Спектакль о взаимоотношениях актера и его роли, человека и персонажа; о возможности выбора пути, изменения судьбы; о том, какова цена и расплата за нарушение принятых норм и правил.
Здание, в котором будут идти спектакли - это имеющий русские корни Александровский театр. В 1868 году Николай Адлерберг, Финляндский генерал-губернатор, посчитал своевременным и нужным создать Хельсинкский государственный театр. А в 1879 году театр переехал в новое здание на улице Bulevardi, имя которому было дано в честь Александра Второго, покрывшего значительную часть расходов из государственной казны. Александровский театр − это здание, объединяющее культуры, это не русский театр в Финляндии, а театр, принимающий в своих стенах большую часть приезжающих в Финляндию коллективов, и не только из России. "Что для нас главное? Главное − это корни театра, они должны быть видны" - говорит продюсер Сайя Нисула. «В данный момент в театре сложная ситуация - последние два года в тех же помещениях располагается Шведский театр, и большая часть репертуара - именно его. Но совсем скоро здание Шведского театра реконструируют, и он вернется в родные пенаты. А мы, в свою очередь, начнем новые сезоны, и уже готовим программу на следующий период, в которую включены и классические, и современные постановки, и опера, и балет, и многое другое» - рассказывает о планах Александровского театра Анастасия Тризна.
Итак, в начале ноября у жителей Финляндии будет возможность собственными глазами увидеть обе постановки «Такого театра». Александр Баргман, один из режиссеров постановок, прибыл в Хельсинки для знакомства со сценой, и любезно согласился рассказать о «Таком театре» и о спектаклях.
Александр, скажите, почему «Такой»? Почему вы назвали свой театр именно так?
Это название родилось в талантливой голове Наташи Пивоваровой, которая и дала толчок образованию театра. Она просто в какой-то момент прибежала и сказала: «Ребята, мы организовываем театр, он будет назваться «Такой театр». Нас всех это сразу порадовало, и идея, и название - хорошо, что не «другой», потому что в этом есть какая-то агрессия, позиция, а «такой» - это такой, какой-то иной театр. «Иной» - это тоже очень максималистски. А вот «такой» театр мне нравится.
Да, и «иной», и «другой» было бы как-то претенциозно.
Да, как-то грубовато, и «иной» - в этом есть позиция, а «такой» - в этом есть хороший, здравый аутентизм, даже позитив.
Вам в этом году, получается, уже десять лет. Что для вас значит этот рубеж?
Во-первых, мы все немного расстроены, потому что время быстро прошло. Но, вообще, последние три-четыре года в «Таком театре» были иными, чем предыдущие. Я не раз уже рассказывал, что с появлением Ани Вартаньян мы как-то вдруг всерьез занялись этим театром, это перестало быть саморазвлечением, перестало быть какой-то шалостью, и мы ощутили потребность, желание и возможность высказываться на основе хорошей литературы и драматургии; и при этом выяснилось, что нас любят зрители, и лучшие актёры Петербурга готовы с нами сотрудничать практически безвозмездно, на условиях радостного сотворчества. Поэтому десять лет - это такая ступенька, серьезная, с одной стороны, но, с другой стороны, - это ступень толчковая для следующего движения. Нам живется, как вы знаете, нелегко, но творчески радостно; у нас есть много планов, мы собираемся заниматься и поиском нового помещения, и в этом году мы будем организовывать фестиваль, в общем, будем двигаться дальше и дальше. Не знаю, что и как это будет. Мне нравится «Такой театр» тем, что у нас нет никакой выверенной концепции; а названия и идеи, которые появляются, реализуются лишь в связи с нашим желанием и всё, и в этом тоже отличие нашего театра от других - то, чего хотим, то берём и делаем.
В рамках фестиваля Stage 2011 вы привозите в Хельсинки два спектакля: «Каин» и «Иванов». Давайте поговорим о них. Начнем с «Иванова», которого вы ставите уже с 2007 года. Чехов создал свою пьесу «Иванов» как новаторскую, нетрадиционную, нарушающую каноны драматургии, но его главный герой при этом - это обыкновенный человек, не героический. А каким этот персонаж получился у вас?
Мы хотели создать спектакль про талантливого человека, и я уверен, что Антон Павлович заложил это в свою пьесу. Если бы Иванов не был особенным, не был бы солнцем этого уезда, и не обладал бы невероятными качествами созидателя и просветителя, не был бы при этом совершенным мужчиной во всех смыслах слова: сильным, слабым, противоречивым, - каким угодно, - вокруг него не завертелась бы эта жизнь, и он бы не устал от этой жизни, и не пришел бы к тому тупику, к которому приходит мужчина к тридцати пяти годам. Поэтому я не соглашаюсь с тем, что Иванов не герой или антигерой; другой вопрос, что в этой пьесе, в частности, в нашем спектакле, мы застаем Иванова на излёте; тот Иванов, о котором идет речь, этот герой, он существует до начала спектакля, а мы видим уже человека, идущего к финалу. Но я рад, что в нашем спектакле есть момент озарения и спасения Иванова самим собой, потому что, я думаю, его попытка отказа от женитьбы на Саше и есть возрождение. Но за столь короткую жизнь он надорвал свое здоровье, что уже не позволило ему выжить. Как вы знаете, у пьесы есть две редакции - в первом варианте он стреляется, во втором - просто умирает. Нам близка вторая идея, что он просто не справился с грузом, который на себя взвалил.
Чехов, как Вы знаете, после первых постановок спектакля, перед публикацией в «Северном вестнике», переработал пьесу. Прежде всего, он изменил жанр: комедия превратилась в драму, что повлекло за собой не только изменения стиля, но и изменения характеров персонажей. Каким получился спектакль у вас? Это комедийная драма или драматическая комедия?
В нашем спектакле достаточно юмора, но мы не хотели осознанно заниматься юмором. Мы в «Таком» считаем, что невозможно быть серьезным серьезно - это всегда отталкивает. В наших спектаклях всегда есть какое-то ироничное преломление, и в Иванове тоже, но специально идти поперек Антона Павловича, заниматься развлечением зрителя и себя, мы не хотели.
Ваша постановка идет уже давно, с 2007 года, и в 2008 году была номинирована на «Золотую маску» сразу в трех категориях. Что-нибудь после этого изменилось? В самом спектакле? В вашем к нему отношении? В отношении зрителей к вам, в их количестве, может, в контингенте зрителей, идущих на спектакль?
Мы этого не почувствовали: на спектакль всегда ходит народ, у «Такого театра» есть свой контингент, свои зрители, кочующие за «Таким театром» по разным сценам. К «Золотой маске», при всем уважении, отношусь иронично; воспринимаю участие спектакля в «Маске» сначала в качестве артиста, и потом только в качестве режиссера, и я понимаю, что это всегда стресс для спектакля. Редкий спектакль на «Маске» может выглядеть выгодно, поскольку нужно за день, максимум за полтора успеть выстроить спектакль на новой сцене. Это дает радость нам, потому что мы выезжаем со спектаклем в Москву, мы все вместе, и это всегда мобилизует спектакль, концентрирует, то есть спектакль всегда на выезде растет, или, во всяком случае, освежается. В этом польза любого фестиваля.
Значит, вы и выезду в Хельсинки - на международный театральный фестиваль - были рады?
Я очень рад! Я сам в Хельсинки играл несколько раз в качестве актера, и в «Дон Жуане» с Театром Комиссаржевской, и с Ваней Вырыпаевым мы привозили сюда «Бытие номер два», в прошлом году мы привозили в Korjaamo «Панику. Мужчины на грани нервного срыва». Для нас это очень радостные и очень интересные гастроли, потому что мы впервые вывозим «Каина», это будет его первый выезд из Петербурга, и мы очень волнуемся. В связи с тем, что «Каин» - осознанно нестройный спектакль, он сделан особенно эклектично. И, как мне кажется, «Каин» на сегодняшний день - визитная карточка «Такого театра»: в нем есть и достаточное количество глупости, и художественной пронзительности, и глубины, поэтому вывозить «Каина» - это волнующе для нас, а у Иванова уже насыщенная гастрольная история.
Александр, скажите, Вы мечтали поставить «Каина» с юношеских лет. Планировали ли Вы его действительно давно, или это было неким иллюзорным желанием, как вызов Станиславскому, у которого спектакль не удался? Или же в Вашей голове все время создавался концепт спектакля, крутились мысли о постановке, выстраивались планы? И сильные ли спектакль претерпел изменения по сравнению с первыми задумками?
Вообще, я начал ставить спектакли совершенно внезапно, случайно, будто вспышка возникла. Что касается и «Каина», и «Иванова» - это еще студенческая влюбленность в эти произведения. Я и ту, и другое произведение время от времени перечитывал, и когда вдруг оказалось, что у нас есть люди, с которыми мы говорим на одном языке, я стал реализовывать свои мечты. Другое дело, что от того юношеского впечатления ничего не осталось, и это все с годами переросло совсем в другое, потому что никто не ожидал, что в «Каина» войдут тексты Кастанеды и КЛИМа, и я уверен, что это смыкается со смыслом, который мы туда вкладываем. Поэтому это совсем-совсем другой «Каин». Он мариновался, мариновался, и стал Таким.
Вы, я читала некоторые интервью с Вами, часто выражаете печаль по поводу того, что театральное искусство стало слишком фабричным, этакой масс-культурой; в связи с этим спрошу: как Вы считаете, какая часть постановок, если взять, допустим, Петербург, может считаться настоящим искусством?
Вопрос такой для меня, так скажем, больной, потому что я боюсь ходить в театр в качестве зрителя, я боюсь разочаровываться, и это иногда, даже зачастую, происходит. Я думаю, когда спектакль является неизменной потребностью режиссёра и команды, с которой он работает, нуждой высказаться, спектакль случается. Всегда. Я не говорю сейчас о художественной ценности, я говорю только о потребности высказываться. И сейчас в Петербурге есть режиссеры, чьи спектакли интересно смотреть всегда - они не обеспечивают производственный поток, они ставят свои спектакли. Это Лев Абрамович Додин, это Семен Яковлевич Спивак, это Лев Эренбург и Владимир Туманов. Для них очень важен каждый спектакль, каждый спектакль является вымученным, выстраданным, потребностью высказаться.
И, опять же, такой вопрос в связи с «фабричностью» большей части современных постановок: как Вы считаете, что лучше - театральное искусство для единиц, для тех, кто его ценит, понимает, и идет вместе с театром вперед, развивается, я имею в виду, конечно, зрителей, или же четкое разделение на редкие спектакли, которые являются жемчужинами и масс-культуру, то есть, имеет ли эта масс-культура право на существование, нужна ли она вообще как факт?
Мне всегда обидно, когда театр превращается в масс-культуру, и я, как человек с большим зрительским опытом, понимаю, что в сердце западают только спектакли бескомпромиссные по отношению к зрителям как таковым, ко всем зрителям вне зависимости от их какой-либо категории, образования, возможности восприятия искусства. Всегда, когда спектакль был остро направлен от создателя ко мне, в мое сердце, только в мое, - это не значит, что это очень умно, это может быть просто чувственно, - спектакль для меня существует. И давайте не будем обсуждать эти все антрепризы (антреприза антрепризе, кстати, рознь). Сейчас, бывая на периферии, я вижу, что из Петербурга и из Москвы туда привозят спектакли, имеющие мало отношения к театру. Как писал в своей книге Олег Борисов, - я всегда играю для одного зрителя, который очень похож на меня. В этом что-то есть.
Абсолютно согласна, как зритель. Есть такое мнение, что иногда, опять же, речь идет о зрителях, нужно видеть плохие постановки, чтобы потом, когда видишь хорошие, оценить во всей масштабности гениальность и талант создателя.
Я не знаю, если хватит здоровья, то можно смотреть плохие постановки. Мне жалко и здоровья, и времени. Нет, я бы не рисковал. Если спектакль хороший, это и так понятно.
Для заинтересовавшихся:
СПЕКТАКЛИ в Хельсинки
Александровский театр
Bulevardi 23-27, 00180 Helsinki
«ИВАНОВ» 3.11 в 19.00; билеты 37 / 34 / 29 €
«КАИН» 4.11 в 19.00; 5.11 в 19.00; билеты 37 / 34 / 29 €
Билеты можно приобрести в кассах города или в кассах Александровского театра.
В Петербурге:
смотрите сайт "Такого"
http://takoy-teatr.ru/