Халед Хоссейни «Бегущий за ветром»
Оригинал взят у tannarh в Халед Хоссейни «Бегущий за ветром»
Они появились в перерыве между таймами, сразу после свистка. На стадион вкатились два хорошо мне знакомых красных пикапа, в кузове одного сидела женщина в зеленой бурке, в другой машине - мужчина с завязанными глазами. Зрители встали. Машины медленно объехали вокруг поля, чтобы всем было видно. Кадык у Фарида так и прыгал. Сверкая хромом, машины направились к южным футбольным воротам. Там их поджидал третий автомобиль, который уже начали разгружать. Только тут я понял, зачем нужны ямы. Толпа одобрительно загудела. - Хочешь остаться? - мрачно глянул на меня Фарид. - Нет, - ответил я. (Закрыть глаза, зажать уши и бежать отсюда!) - Только нам придется досидеть до конца. Двое талибов с автоматами за плечами помогли выбраться из машины мужчине с завязанными глазами, двое других занялись женщиной. Колени у бедняжки подогнулись, и она осела на землю. Женщину подняли, но ее уже не держали ноги. Вновь оказавшись на земле, она забилась и душераздирающе закричала. До гробовой доски буду я помнить этот вопль - так кричит попавший в капкан зверь. Совместными усилиями приговоренную отволокли в яму, теперь были видны только ее голова и плечи. Мужчина, напротив, не сопротивлялся и сошел в яму молча. У места казни появился круглолицый белобородый мулла, одетый в серое, и откашлялся в микрофон. Женщина в яме кричала не умолкая.
Мулла прочел длинную молитву из Корана, его гнусавый голос плыл над притихшим стадионом. Много лет тому назад Баба сказал мне: «Эти самодовольные обезьяны достойны лишь плевка в бороду. Они способны только теребить четки и цитировать книгу, языка которой они даже не понимают. Не приведи Господь, если они когда-нибудь дорвутся до власти в Афганистане». Закончив молитву, мулла опять покашлял и возгласил: - Братья и сестры! (Теперь он говорил на фарси.) Нам сегодня предстоит исполнить предписания шариата. Сегодня свершится правосудие. Воля Аллаха и его пророка Мохаммеда, да будет благословенно его имя во веки веков, жива в Афганистане, на нашей обожаемой родине. Мы покорно исполняем волю Господа, ибо кто мы есть перед лицом его? Жалкие, беспомощные создания. А что нам говорит Господь? Спрашиваю вас, ЧТО НАМ ГОВОРИТ ГОСПОДЬ? Аллах говорит: «Да воздастся им по грехам их». Это не мои слова и не моих братьев. Это слова ГОСПОДА! - Он указал на небо. Голова у меня раскалывалась, я изнывал от жары. - Каждому грешнику да воздастся по грехам его, - повторил мулла драматическим шепотом. - Так какое наказание, братья и сестры, воспоследует прелюбодею? Как мы покараем того, кто надругался над священными узами брака? Как мы поступим с теми, кто оскорбил Господа - швырнул камень в окно дома Божия? Мы ответим им тем же - ЗАБРОСАЕМ КАМНЯМИ! Тихий ропот прокатился по толпе. - И они называют себя мусульманами, - покачал головой Фарид. Из машины вышел высокий широкоплечий человек в ослепительно белом одеянии, развевающемся на ветру. Трибуны нестройно приветствовали его. Никакого наказания за неприлично громкие выкрики на этот раз не последовало. Высокий раскинул руки, словно Иисус на кресте, и медленно повернулся вокруг своей оси, здороваясь с публикой. На нем были круглые черные очки типа тех, что носил Джон Леннон. - Похоже, это наш, - одними губами сказал Фарид. Высокий талиб в черных очках взял из кучи, выросшей возле третьей машины, камень и показал толпе. Крики сменились каким-то жужжащим звуком. Я посмотрел на соседей. Оказалось, все цокают языками. Талиб, удивительно похожий сейчас (как ни дико это прозвучит) на подающего в бейсболе, размахнулся и метнул камень в мужчину с завязанными глазами, угодив точно в голову. Стадион охнул. Женщина в яме опять закричала. Я закрыл лицо руками. Стадион размеренно ахал. Через какое-то время все стихло. - Кончено? - спросил я у Фарида. - Нет еще, - ответил он сквозь зубы. - А почему все молчат? - Устали, наверное. Не знаю, сколько еще длилась экзекуция. Вдруг вокруг меня градом посыпались вопросы: - Убили? Не шевелится? Казнь совершилась? Я отнял руки. Человек в яме был одна сплошная кровоточащая рана. Изувеченная голова свесилась на грудь. Талиб в очках перекладывал камень из руки в руку. У ямы появился человек со стетоскопом, присел на корточки, приставил трубку к груди казнимого и покачал головой. По толпе пронесся стон. Талиб в очках опять размахнулся. Когда все было кончено и окровавленные тела небрежно забросили в две машины, люди с лопатами торопливо забросали ямы песком. На поле выбежали футболисты. Начался второй тайм.
Из книги Халеда Хоссейни «Бегущий за ветром»
Они появились в перерыве между таймами, сразу после свистка. На стадион вкатились два хорошо мне знакомых красных пикапа, в кузове одного сидела женщина в зеленой бурке, в другой машине - мужчина с завязанными глазами. Зрители встали. Машины медленно объехали вокруг поля, чтобы всем было видно. Кадык у Фарида так и прыгал. Сверкая хромом, машины направились к южным футбольным воротам. Там их поджидал третий автомобиль, который уже начали разгружать. Только тут я понял, зачем нужны ямы. Толпа одобрительно загудела. - Хочешь остаться? - мрачно глянул на меня Фарид. - Нет, - ответил я. (Закрыть глаза, зажать уши и бежать отсюда!) - Только нам придется досидеть до конца. Двое талибов с автоматами за плечами помогли выбраться из машины мужчине с завязанными глазами, двое других занялись женщиной. Колени у бедняжки подогнулись, и она осела на землю. Женщину подняли, но ее уже не держали ноги. Вновь оказавшись на земле, она забилась и душераздирающе закричала. До гробовой доски буду я помнить этот вопль - так кричит попавший в капкан зверь. Совместными усилиями приговоренную отволокли в яму, теперь были видны только ее голова и плечи. Мужчина, напротив, не сопротивлялся и сошел в яму молча. У места казни появился круглолицый белобородый мулла, одетый в серое, и откашлялся в микрофон. Женщина в яме кричала не умолкая.
Мулла прочел длинную молитву из Корана, его гнусавый голос плыл над притихшим стадионом. Много лет тому назад Баба сказал мне: «Эти самодовольные обезьяны достойны лишь плевка в бороду. Они способны только теребить четки и цитировать книгу, языка которой они даже не понимают. Не приведи Господь, если они когда-нибудь дорвутся до власти в Афганистане». Закончив молитву, мулла опять покашлял и возгласил: - Братья и сестры! (Теперь он говорил на фарси.) Нам сегодня предстоит исполнить предписания шариата. Сегодня свершится правосудие. Воля Аллаха и его пророка Мохаммеда, да будет благословенно его имя во веки веков, жива в Афганистане, на нашей обожаемой родине. Мы покорно исполняем волю Господа, ибо кто мы есть перед лицом его? Жалкие, беспомощные создания. А что нам говорит Господь? Спрашиваю вас, ЧТО НАМ ГОВОРИТ ГОСПОДЬ? Аллах говорит: «Да воздастся им по грехам их». Это не мои слова и не моих братьев. Это слова ГОСПОДА! - Он указал на небо. Голова у меня раскалывалась, я изнывал от жары. - Каждому грешнику да воздастся по грехам его, - повторил мулла драматическим шепотом. - Так какое наказание, братья и сестры, воспоследует прелюбодею? Как мы покараем того, кто надругался над священными узами брака? Как мы поступим с теми, кто оскорбил Господа - швырнул камень в окно дома Божия? Мы ответим им тем же - ЗАБРОСАЕМ КАМНЯМИ! Тихий ропот прокатился по толпе. - И они называют себя мусульманами, - покачал головой Фарид. Из машины вышел высокий широкоплечий человек в ослепительно белом одеянии, развевающемся на ветру. Трибуны нестройно приветствовали его. Никакого наказания за неприлично громкие выкрики на этот раз не последовало. Высокий раскинул руки, словно Иисус на кресте, и медленно повернулся вокруг своей оси, здороваясь с публикой. На нем были круглые черные очки типа тех, что носил Джон Леннон. - Похоже, это наш, - одними губами сказал Фарид. Высокий талиб в черных очках взял из кучи, выросшей возле третьей машины, камень и показал толпе. Крики сменились каким-то жужжащим звуком. Я посмотрел на соседей. Оказалось, все цокают языками. Талиб, удивительно похожий сейчас (как ни дико это прозвучит) на подающего в бейсболе, размахнулся и метнул камень в мужчину с завязанными глазами, угодив точно в голову. Стадион охнул. Женщина в яме опять закричала. Я закрыл лицо руками. Стадион размеренно ахал. Через какое-то время все стихло. - Кончено? - спросил я у Фарида. - Нет еще, - ответил он сквозь зубы. - А почему все молчат? - Устали, наверное. Не знаю, сколько еще длилась экзекуция. Вдруг вокруг меня градом посыпались вопросы: - Убили? Не шевелится? Казнь совершилась? Я отнял руки. Человек в яме был одна сплошная кровоточащая рана. Изувеченная голова свесилась на грудь. Талиб в очках перекладывал камень из руки в руку. У ямы появился человек со стетоскопом, присел на корточки, приставил трубку к груди казнимого и покачал головой. По толпе пронесся стон. Талиб в очках опять размахнулся. Когда все было кончено и окровавленные тела небрежно забросили в две машины, люди с лопатами торопливо забросали ямы песком. На поле выбежали футболисты. Начался второй тайм.
Из книги Халеда Хоссейни «Бегущий за ветром»