9 мая
Дед умер ещё до моего рождения. Медали и ордена были растеряны любопытными внуками, поэтому в память осталась только старая военная фотография и рассказы бабушки.
Призвали его еще в 39-г и когда началась война он уже был в рядах Красной армии. Потом ранение. Потом плен. В плен он попал недалеко от родной деревни, и это спасло ему жизнь. В первые месяцы войны были случаи, когда немцы отпускали военнопленных если за ними приезжали родные. Это потом будет указание не оставлять живых. И это потом эшелоны с военнопленными будут стоять на станциях под солнцепеком до тех пор, пока при проверке в вагоне не останется живых.
И когда война останется только в воспоминаниях бабушка будет смеясь мне рассказывать о том, что когда ехала за дедом попала под бомбежку. И о том, что они с лошадью словно страусы прятались от бомбежки, опустив голову к земле.
Деда отпустили. В 1943 когда войска освобождали Белоруссию, он опять пойдет воевать. Будет 64-я Могилевская орденов Суворова и Кутузова стрелковая дивизия. Будет два ордена «Красного знамени» (последний уже получил в августе 1945 г). Будет медаль «За отвагу», которую он ценил больше чем ордена. Будет победа.
Из Берлина (из которого по словам нынешних журналистов тащили всё что попало) он привезет только платок для жены, и детское платьице для маленькой дочки. У него будет ещё трое сыновей и одна дочка (моя мама). По рассказам мамы он не любил рассказывать о войне. Если и говорил, то только когда собирались взрослые мужики и они вспоминали через что им пришлось пройти в эти годы. Дед обычно вспоминал том бое, в котором получил медаль «За отвагу».
Я его не знал. Мне осталась только старая фотография сделанная, скорее всего уже после победы. Но я знаю только одно, что это была не простая война. Знаю, что попади он в плен на месяц два позже, меня бы не было. Потому, что выжить в плену в начала войны было невозможно. Потому, что летом были вагоны, а зимой военнопленных везли в открытых полувагонах и они выставляли мертвых по краям, лишь бы спрятаться от ветра. Я знаю, что если бы они тогда не победили, то от страны остались бы только осколки за Уралом, да и то не факт, что эти останки бы не растащили наши враги и наши союзники. Я знаю то, что такой войны ещё не было. Войны в которой враг себе ставил целью не просто победить, а разрушить государство, сломить людей, превратить их в скот. И когда я читаю о том, что мол войну 1812 года не праздновали, а эту слишком долго празднуют, то я понимаю, что люди начали забывать тот лозунг, которые выстрадал каждый кто прошел эту войну… кто терял родных и друзей… кто видел убитых детей брошенных в колодцы.
Никто не забыт, ничто не забыто.
Призвали его еще в 39-г и когда началась война он уже был в рядах Красной армии. Потом ранение. Потом плен. В плен он попал недалеко от родной деревни, и это спасло ему жизнь. В первые месяцы войны были случаи, когда немцы отпускали военнопленных если за ними приезжали родные. Это потом будет указание не оставлять живых. И это потом эшелоны с военнопленными будут стоять на станциях под солнцепеком до тех пор, пока при проверке в вагоне не останется живых.
И когда война останется только в воспоминаниях бабушка будет смеясь мне рассказывать о том, что когда ехала за дедом попала под бомбежку. И о том, что они с лошадью словно страусы прятались от бомбежки, опустив голову к земле.
Деда отпустили. В 1943 когда войска освобождали Белоруссию, он опять пойдет воевать. Будет 64-я Могилевская орденов Суворова и Кутузова стрелковая дивизия. Будет два ордена «Красного знамени» (последний уже получил в августе 1945 г). Будет медаль «За отвагу», которую он ценил больше чем ордена. Будет победа.
Из Берлина (из которого по словам нынешних журналистов тащили всё что попало) он привезет только платок для жены, и детское платьице для маленькой дочки. У него будет ещё трое сыновей и одна дочка (моя мама). По рассказам мамы он не любил рассказывать о войне. Если и говорил, то только когда собирались взрослые мужики и они вспоминали через что им пришлось пройти в эти годы. Дед обычно вспоминал том бое, в котором получил медаль «За отвагу».
Я его не знал. Мне осталась только старая фотография сделанная, скорее всего уже после победы. Но я знаю только одно, что это была не простая война. Знаю, что попади он в плен на месяц два позже, меня бы не было. Потому, что выжить в плену в начала войны было невозможно. Потому, что летом были вагоны, а зимой военнопленных везли в открытых полувагонах и они выставляли мертвых по краям, лишь бы спрятаться от ветра. Я знаю, что если бы они тогда не победили, то от страны остались бы только осколки за Уралом, да и то не факт, что эти останки бы не растащили наши враги и наши союзники. Я знаю то, что такой войны ещё не было. Войны в которой враг себе ставил целью не просто победить, а разрушить государство, сломить людей, превратить их в скот. И когда я читаю о том, что мол войну 1812 года не праздновали, а эту слишком долго празднуют, то я понимаю, что люди начали забывать тот лозунг, которые выстрадал каждый кто прошел эту войну… кто терял родных и друзей… кто видел убитых детей брошенных в колодцы.
Никто не забыт, ничто не забыто.