(no subject)
Гранат
Архив Тимофеевой Дыханье осени заметно
На увядающей листве,
И бесприютно-безответно
В линялой бродит синеве
Холодный ветер, тянет внятно
В окно горчинкой хризантем...
Я с кислой мякотью гранатной
Роскошество земное ем.
В нём кровью жаркою закатной
Всё лето полнилось зерно,
И умножалось многократно,
Под спудом дней повторено.
Вкушая дар небес бесценный,
Себя на мысли я ловлю,
Что этот мир благословенный
Я больше прежнего люблю.
Несовершенен, проклят Богом,
В нём люд, как зёрна, разделён,
В своём невежестве убогом
Вновь по пустыне бродит он,
И, словно в каверзной давильне
Последний испуская дух,
Он лишь подлей и меркантильней,
И злее стал осенних мух.
Но жаль его. Куда деваться,
Я и сама его плевел,
И мне давно уже не двадцать,
И срок последний подоспел,
Но бродит по усталым жилам
Граната драгоценный сок,
И всё вокруг до боли мило,-
Былинка, птица и цветок,
И осень с жёлтыми очами,
И этот солнечный гранат,
И в чутком бережном молчанье
Стоящий за порогом сад.
Архив Тимофеевой Дыханье осени заметно
На увядающей листве,
И бесприютно-безответно
В линялой бродит синеве
Холодный ветер, тянет внятно
В окно горчинкой хризантем...
Я с кислой мякотью гранатной
Роскошество земное ем.
В нём кровью жаркою закатной
Всё лето полнилось зерно,
И умножалось многократно,
Под спудом дней повторено.
Вкушая дар небес бесценный,
Себя на мысли я ловлю,
Что этот мир благословенный
Я больше прежнего люблю.
Несовершенен, проклят Богом,
В нём люд, как зёрна, разделён,
В своём невежестве убогом
Вновь по пустыне бродит он,
И, словно в каверзной давильне
Последний испуская дух,
Он лишь подлей и меркантильней,
И злее стал осенних мух.
Но жаль его. Куда деваться,
Я и сама его плевел,
И мне давно уже не двадцать,
И срок последний подоспел,
Но бродит по усталым жилам
Граната драгоценный сок,
И всё вокруг до боли мило,-
Былинка, птица и цветок,
И осень с жёлтыми очами,
И этот солнечный гранат,
И в чутком бережном молчанье
Стоящий за порогом сад.