(no subject)
Старый Свет равно мокрые ноги равно ноющие суставы и кашель взахлеб.
И до сих пор, ничего внятнее горячего молока с гадючим ядом и клетчатой шерстяного кокона с кисточками для приведения себя в чувство не придумали?
Так было сколько себя помню.
Перед начальной школой, матушка решила показать мне Париж. С чего она взяла, что я хочу его видеть, и уж тем более - он хочет видеть меня - вопрос отдельный. Я простыла на второй день к вечеру, и основное, с чем успела в той поездке познакомиться - старое пианино и коллекция фарфоровых куколок у матушкиной бывшей одноклассницы, у которой мы остановились. Была, я помню, там одна механическая - с растрескавшимся лицом, облупленным вишневым лаком на губах и кажется даже шарманкой в груди. Или шарманка была отдельно?..
Куклы стояли в отдельном застекленном стеллаже, а на пианино жили фарфоровые кошки, две круглых черных, одна изящная чопорная блондинка, и самая мелкая и вредная на вид яркого кирпичного цвета. С ними мне играть не разрешали, но как только в доме гас свет, я подкрадывалась к ним и гладила по гладким, немного пыльным шершавым спинкам. Ровно четыре раза каждую, и не забыть пожелать доброй ночи.
На шестой день болезни я не заметила, как заснула - там вообще весь день прошел в полудреме. Или в лихорадке? И в тот вечер кошки сами пришли желать мне спокойной ночи. А вредная кирпичная даже улеглась вокруг моей шеи шарфом. Во сне у нее была особенно длинная, немного волнистая шерсть.
Назавтра горло перестало болеть, а через день мы уехали домой.
И до сих пор, ничего внятнее горячего молока с гадючим ядом и клетчатой шерстяного кокона с кисточками для приведения себя в чувство не придумали?
Так было сколько себя помню.
Перед начальной школой, матушка решила показать мне Париж. С чего она взяла, что я хочу его видеть, и уж тем более - он хочет видеть меня - вопрос отдельный. Я простыла на второй день к вечеру, и основное, с чем успела в той поездке познакомиться - старое пианино и коллекция фарфоровых куколок у матушкиной бывшей одноклассницы, у которой мы остановились. Была, я помню, там одна механическая - с растрескавшимся лицом, облупленным вишневым лаком на губах и кажется даже шарманкой в груди. Или шарманка была отдельно?..
Куклы стояли в отдельном застекленном стеллаже, а на пианино жили фарфоровые кошки, две круглых черных, одна изящная чопорная блондинка, и самая мелкая и вредная на вид яркого кирпичного цвета. С ними мне играть не разрешали, но как только в доме гас свет, я подкрадывалась к ним и гладила по гладким, немного пыльным шершавым спинкам. Ровно четыре раза каждую, и не забыть пожелать доброй ночи.
На шестой день болезни я не заметила, как заснула - там вообще весь день прошел в полудреме. Или в лихорадке? И в тот вечер кошки сами пришли желать мне спокойной ночи. А вредная кирпичная даже улеглась вокруг моей шеи шарфом. Во сне у нее была особенно длинная, немного волнистая шерсть.
Назавтра горло перестало болеть, а через день мы уехали домой.