Взгляд мертвых богов
Существуют мысли, которые не хочется проговаривать вслух. Можно лишь ходить вокруг да около, как волки бродят возле человеческого жилища. Человек не рождается с такими мыслями. Такие мысли становятся невыговариваемыми после их тысячекратного повторения.
Каждый по разному объясняет свое нежелание говорить. Кому-то мысль кажется пошлой, второму - банальной, третьему - пафосной, четвертому - священной. Объяснение здесь впрочем всего лишь отговорка, отрыжка разума, которая ничего не делает ясным, а лишь заставляет переформулировать вопрос.
Сам способ при помощи которого я сообщаю о мысли подразумевает порядок. В алфавите гораздо больше тотального, чем у любого диктатора. Молчание - это бегство от диктатуры языка. И я не видел с курса четвертого университета мысли глубже, чем мысль Нагарджуны о пустотности. Все слова пусты.
Но надо отбросить эту лестницу слов, по которой мы взбирались на свое седьмое небо пустоты - скажет нам поэтичный Витгенштейн, перечеркивая этим замечанием все, что было им написано до того. Надо пройти, чтобы понять бессмысленность пути.
Но, надо, отбрасывать, лестницу: созданные слова указывают, но на пустоту невозможно указать. Ее можно только пережить. И вот наша лестница под рукой художника превращается в пятнистую дорожную зебру. Мы переезжаем на ней на другой берег, играя словами и создавая из них мир, который помог бы нам забыть о языке.
Пока мы живем - мы вечно переходим. Есть впрочем такие, кто расстрелял себя на площади и мнит себя мертвым за ради смысла. Их каркас прочен. Мы же смотрим со стороны, и мы не знаем, живы ли они или мертвы. В конечном счете, может быть мертвы именно мы, а они - так и не вкусившие плода, живы? Противоположенности языка уравновешивают друг друга. Полный ноль молчания. Взгляд мертвых богов.
Каждый по разному объясняет свое нежелание говорить. Кому-то мысль кажется пошлой, второму - банальной, третьему - пафосной, четвертому - священной. Объяснение здесь впрочем всего лишь отговорка, отрыжка разума, которая ничего не делает ясным, а лишь заставляет переформулировать вопрос.
Сам способ при помощи которого я сообщаю о мысли подразумевает порядок. В алфавите гораздо больше тотального, чем у любого диктатора. Молчание - это бегство от диктатуры языка. И я не видел с курса четвертого университета мысли глубже, чем мысль Нагарджуны о пустотности. Все слова пусты.
Но надо отбросить эту лестницу слов, по которой мы взбирались на свое седьмое небо пустоты - скажет нам поэтичный Витгенштейн, перечеркивая этим замечанием все, что было им написано до того. Надо пройти, чтобы понять бессмысленность пути.
Но, надо, отбрасывать, лестницу: созданные слова указывают, но на пустоту невозможно указать. Ее можно только пережить. И вот наша лестница под рукой художника превращается в пятнистую дорожную зебру. Мы переезжаем на ней на другой берег, играя словами и создавая из них мир, который помог бы нам забыть о языке.
Пока мы живем - мы вечно переходим. Есть впрочем такие, кто расстрелял себя на площади и мнит себя мертвым за ради смысла. Их каркас прочен. Мы же смотрим со стороны, и мы не знаем, живы ли они или мертвы. В конечном счете, может быть мертвы именно мы, а они - так и не вкусившие плода, живы? Противоположенности языка уравновешивают друг друга. Полный ноль молчания. Взгляд мертвых богов.