Неделя
Считается, что геморрагическая лихорадка Шарешского («Желтая проказа») была побеждена, истерта с лица Земли в середине 50-х. Это не совсем так. Действительно, последний случай заболевания был зарегистрирован в 1956-м году, на Западе Африки, в племени Нгарореро. Усилия, предпринятые ВОЗ и национальными службами медицины позволили говорить о том, что вирус побежден. Это был первый и последний в истории планеты случай, когда ради уничтожения очага распространения инфекции напалмом были сожжены несколько районов компактного обитания Нгарореро. Нередкий в ХХ веке отход от принципа гуманизма, на который все закрыли глаза. Но суть не в этом.
Действительно, после этого заражение не регистрировалось, и через 20 лет, в 1976 году вышла директива ВОЗ о победе Лихорадки Шарешского. Это автоматически снимало со стран-участниц Организации обязанность проводить всеобщую вакцинацию, чем и воспользовались сначала Китай и Индия, а затем и остальные государства. Но все же несколько штаммов лихорадки человечество сохранило. Зачем?
Так, в городе Лос-Аламос в штате Нью-Мексико сохранился штамм «Блэксифор» - высококонтагиозный вирус лихорадки. Так же в городе Саров-14 в Советском Союзе, на Объекте 14Б в условиях повышенной секретности в лаборатории пониженных температур был сохранен штамм вируса, ослабленный, выделенный из крови одного из последний заболевших Нгарореро.
Всего таких мест было три, еще один штамм хранился в шахте под городом Но-Сычуань «Золотой дракон-27», закрытом образовании в управлении минздрава КНР.
Все это - естественно, в обход международных договоренностей и соглашений. Зачем?
День 1
Огоньки мерцали ярко, когда Джошуа возвращался домой. Он их издалека видел. Перед тем, как выйти из машины, он какое-то время посидел в ней, покурил, смотря на свой дом, украшенный огоньками. Ему нравилось просто сидеть и смотреть, как переливаются, как ему казалось, самые яркие, самые красивые огоньки на улице. Было тепло и темно, вечер уже почти превратился в ночь, когда он вышел из машины и закрыл дверь на ключ. «Завтра у Лели день рождения», - сказал он про себя - надо купить подарок». Он не знал, что его дочь хотела на праздник.
- Так поздно, опять задержали? - Спросила Камилла, открыв дверь. Джошуа ничего не ответил, он поцеловал жену, и вошел в дом.
- Я пожарила остатки индейки, будешь? - Спросила тихо Камилла, пока он снимал ботинки и развязывал галстук. Джошуа хотел включить телевизор, но вспомнил, что Лели уже, наверняка, спит, и передумал.
- Да, давай, Кэм, - согласился, будто нехотя, Джошуа, - я очень устал.
Камилла ушла на кухню, бросила на сковородку куски мяса и вернулась к мужу. Она обняла его и поцеловала.
- Джош, все нормально? - Спросила она.
- Да, да, просто… сложный день, - ответил Джошуа. Он хотел перевести тему. - Тебе не кажется не справедливым, что Лели требует подарок и на Рождество, и на день рождения? Похоже на баловство, учитывая, что между ними разница неделя, - сказал Джошуа, смотря на жену.
- Дорогой, она наша дочь…
И все, и больше ничего. И конечно, он бы дарил ей подарки каждый день.
- Кэм… Ты, прости меня… Я могу пойти поцеловать ее? - Спросил Джошуа у жены.
- Только на цыпочках, она тоже сегодня устала, была гимнастика после гимназии, и…
- Я понял, Кэм, - прервал ее Джошуа и поднялся наверх. Камилла тихонько зашагала за ним.
Она видела, как он приоткрыл дверь и посмотрел на дочь, как он подошел к ее кровати и поцеловал в лоб, поправив волосы. Девочка даже не пошевелилась. Камилла улыбнулась, и спустилась на кухню, индейка была почти готова.
Через какое-то время спустился и Джошуа, он подошел к жене, обнял ее и спросил, как у нее прошел день.
- Джошуа? - Спросила она.
- Что? - Будто очнулся ото сна ее муж.
- Ты не заболел? Ты весь горишь.
День 2
Ничего не было. Не подошло. Ну и не могло подойти, это не их проблема. Так всегда, нужно одно, а требуют другое. Люди в черных костюмах ушли ни с чем. Зачем они вообще требовали штамм от мертвой болезни?
Джошуа сидел за столом, смотря в окно. Он видел, как все четверо сели, будто синхронно, в машину, и поехали в сторону, противоположную центру.
А, может, проверка? Так, как говорят, мол, неожиданно, негаданно, нагрянут ревизоры, истребуют документы, проглядят отчетность, инвентарные номера сверят? Но почему-то Джошуа не показались эти люди простыми ревизорами. С их уровнем допуска они работали либо на федеральное правительство, либо, черт их знает. Он молодец, он справился, он показал им то, что они требовали.
Когда они уходили, Джошуа только запомнил, как странно прозвучал голос старшего из них (Мистер Смит, вроде):
- Счастливого Рождества.
Таким голосом соболезнуют о кончине.
- И Вам того же, - сказал Джошуа, и, проводив четырех мужчин до выхода, вернулся в свой кабинет. Перед тем, как машина тронулась, казалось, что Мистер Смит, или Джонс, или Браун, они все на одно лицо, будто взглянул в глаза Джошуа, через вечерние сумерки, через стекло. Но Джошуа ничего не прочитал во взгляде, тем более, что вскоре все четверо сели и уехали.
Что же им было на самом деле нужно?
День 3
- Да, вот тут. Вы уверены?
- Будьте так добры. Похоже, что это тоже самое, что нас сейчас интересует.
- Боюсь, что нет, поверьте мне, я работаю с этими вирусами уже около четырех лет.
- Все же, позвольте взглянуть.
- Только молю, аккуратнее.
- Безусловно.
Конечно, будь его воля, он бы не открывал бокс. Но их корочки говорили сами за себя. Если бы они приказали ему оставить кабинет, и уехать из города в течение 24 часов, он бы совершил федеральное преступление, отказавшись.
Бокс открылся с характерным звукам, из него пошел пар - моментально выкипала пропитка из жидкого азота. Все три пробирки были надежно впечатаны в тело бокса. Тот, что был у них за старшего, потянулся руками в черных кожаных перчатках к средней пробирке.
- Зачем это? - Спросил Джошуа, понимая, что, в общем, нарушает субординацию.
- Всего лишь проверить, доктор Блюмен, не беспокойтесь.
Хотя Джошуа прекрасно знал, что беспокоиться есть о чем.
Мистер Смит взял пробирку из двойного стекла, и посмотрел на этикетку. Там значилось, еще старой гарнитурой, набранной на машинке.
Штамм «Блэксифор», 1955 год. Сьерра-Леоне, доработан в Лос-Аламосе. Развитие.
Мистер Смит аккуратно прочитал надпись, и положил пробирку назад.
- Все в порядке, доктор, спасибо. Это не то, что нам нужно.
- Остальные смотреть не будете? - Издевательски спросил Джошуа, хотя сердце у него и так в пятки ушло. Но у этих людей будто бы не было чувства юмора.
- Нет, спасибо. Проводите нас до выхода.
День 4
- Джош, к тебе пришли! - Кучерявая голова Алана показалась и исчезла в дверном проеме. Он всегда так, самый волосатый фантом, если не на всем Юго-Западе, то уж в Лос-Аламосе точно. Джошуа отвлекся от документов и посмотрел вниз. Черная машина стояла на парковке, а у входа стояли трое мужчин, одинаково одетых, обутых, подстриженных. Джошуа повел плечами и спустился на лифте на первый этаж. Точно такой же, четвертый, стоял у стойки администрации и ждал Джошуа.
- Доктор Блюмен, я полагаю? - Сказал он спокойно и будто бы приглушенно. - Меня зовут мистер Смит. - И показал удостоверение, - Вы не уделите нам с коллегами полчаса, у нас к Вам просьба?
- Да, конечно, пройдемте в мой кабинет, - согласился Джошуа. Он никогда в жизни еще не видел людей с формой допуска 1АА. Он вообще думал, что она только у президента и, может, Папы Римского.
Эти молчаливые люди ни слова ни сказали, ни из какого они ведомства, ни что им нужно. Они вежливо, но решительно отказались от кофе и чая, и старший, Мистер Смит, попросил его показать карантинный бокс с Лихорадкой Шарешского. На справедливый вопрос Джошуа, зачем ему это, тот ответил только:
- Это необходимо. - Смит переглянулся с остальными.
- Тогда нам необходимо спуститься вниз, в вирусологический карантин.
- Безусловно, - согласился Смит.
День 5
С утра у него болела голова. Он не хотел ссориться с Камиллой, но она сама виновата. Зачем она пристает, когда видит, что он не в духе? Нет, конечно, обошлось без ругани, все-таки, взрослые люди, и давно вместе уже, тем более, должна бы была понимать. Ну да, выпил с вечера. Было же воскресенье, что он, евнух что ли? Почему евнух… Да не важно.
Хорошо, Лели спала еще. Он хотел подойти к ней.
- Да от тебя перегаром пасет за милю. - Сказала Камилла и запретила заходить в комнату дочери. Это и стало поводом для скандала. Даже не скандала. Просто он быстро собрался, взял портфель и уехал на работу. Без завтрака. Сейчас он сожалел о последнем, в животе характерно урчало, а кафе на первом этаже работает с двух часов пополудни. До этого времени придется поголодать.
Джошуа пытался вникнуть в документы, но остаточный от похмелья эффект долбил прямо в саму способность мыслить. Он заметил, как кучерявый шар (Алан), пронесся пару раз мимо его двери, и это отрубало напрочь всякую способность сосредоточиться.
Джошуа просто сидел и смотрел в окно.
Надо купить Лели подарок, надо помириться с Кэм, ей тоже подарок надо купить, еще на Рождество им обеим по подарку. А мне опять достанутся носки, или футболки, или, если повезет, рубашка. Джошуа не мог сердиться на жену, он знал, что она так устроена, но ему иногда хотелось получать не футболки и свитера на праздники. Но он любил свою жену все же, и даже сейчас, поссорившись, смотря в окно, он сидел в рубашке, которую она ему подарила и погладила. Зря он выпил вчера. Зря.
Выходные
День 6
- А вы просто надавите на стекло, все остальное сделает температура и воздух вокруг.
- Не думаю, что у меня хватит сил, профессор.
- Доверьтесь мне, я лично запечатывал эти пробирки.
Им нужно было пролоббировать этот пакт. В этом были замешаны все: от замглавы комитета Конгресса по медобеспечению, до половины ректората Университета Нью-Хемпшира. Всех купили, конечно, ушлые ребята из «Нео-Фарм-Тека». Он даже знал одного из них, вместе учились в Гарварде, он ушел работать на федералов, а лоббист стал пиар-контрагентом компании. В основном работали по-черному. Он и сам не понимал, как это происходит, в грязные дела не вмешивайся, делай свое дело, и у тебя будет хлеб с маслом, и стейк по выходным. А этот кусочек был очень жирным.
- А где гарантии, что я не заражусь?
- Мое честное слово.
- Не очень впечатляет, док.
- Джон, ребята, с которыми я работаю, разработали лекарство от этой заразы, но не могут его применять. Какого черта они вообще будут со всем этим мутить, если у них нет лекарства, подумай? А теперь будь добр, закатай рукава, сделаю тебе укольчик, чтобы ты не заразился.
Все выходы у них были закрыты. Закон запрещал вести производство лекарств от пандемических болезней из директив ВОЗ. Какая-то международная бюрократия, Штаты не влезали в квоты, он в этом тоже не особенно разбирался. Он зато прекрасно разбирался в хрусте новеньких банкнот.
- Ок.
- Возьми этих троих с собой.
- Зачем? Нужен только я и мое удостоверение.
- Возьми.
День 7
- Остановите машину, мистер Смит.
Они уже отъехали на достаточное расстояние от Лос-Аламоса. Джон напрягся. На всякий случай проверил пистолет под пиджаком. На месте. Только такой задрот, как этот Блюмен мог его не заметить.
- Зачем?
- Будьте добры.
Когда Смит остановил машину, все трое (двое сзади, один - на пассажирском сидении рядом), сняли пиджаки и закатали рукава рубашки на левой руке. Смит смотрел на них с искренним интересом.
Затем каждый вынул из кармана пиджака ампулу с красноватой жидкостью и одноразовый шприц.
- Что вы делаете? - Спросил Смит у того, что сидел с ним рядом.
- То, за что нам заплатили.
Каждый из них сделал себе укол в вену на левой руке. Казалось, прошла вечность.
- Мистер Смит, с Вами все в порядке? - Спросил человек рядом.
В машине стало жарко. Смит открыл окна, но холоднее не стало. Он дотронулся руками до опущенных стекол, они обожгли его.
- Он сейчас вырубится, - услышал он чей-то голос сзади.
- Вытаскивай его из маш…- Последнее, что он слышал. Будто огонь сжигал его сознание, Смит не мог сосредоточиться.
- Счастливого Рождеств… Мистер Сми…
Что произошло дальше? Ничего, мне удалось остановить все это. А что я мог? Я писатель, я могу зацикливать миры, могу создавать и уничтожать их. Ну хорошо, я могу рассказать, что бы произошло дальше, если бы не я. На следующий день четверо из каждых пяти жителей Лос-Аламоса носили в себе мутировавший вирус Желтой проказы. Семья Блюменов была найдена мертвой вечером того же дня, у всех - одни и те же симптомы. Через пять дней Правительство США вводит карантин по всему штату Нью-Мексико. Через 12 дней приостанавливается функционирование морских гаваней и аэропортов. Предположительно, последний человек на Земле умирает через 79 суток после инцидента в Лос-Аламосе. Допускается выживание нескольких отдаленных племен в Полинезии, но маловероятно. Я не мог этого допустить.
Тут важен вопрос о человеке и человечестве. Зачем? Зачем человек совершает ошибки? Зачем они сохранили штаммы? У меня нет ответа на этот вопрос. Едва ли появится. Но, знаете, что? Я все же…. Со всеми его ошибками, со всем его несовершенством, нельзя не любить человека. У меня нет ответов, но есть ключ от двери, за которой, быть может и есть спасение его.
Я растянул этот день на неделю. А неделю - на вечность. Я не хочу, чтобы умирала маленькая Лели, она мне ничего не сделала. Я зациклил этот день. Пусть эти люди живут снова и снова, пусть даже Смит не умирает, я хочу, чтобы он понимал, что сделал. И каждый раз. На протяжении вечности. Я хочу, чтобы помирились Джошуа и Камилла. Это я могу сделать. У меня есть ключ от этой двери. Я хочу, чтобы Джошуа поцеловал Лели. К сожалению, он уже никогда не купит ей подарков. Но это лучше, чем то, что может сделать человек без меня.
Почему-то мне кажется, что человек достоин любви. Просто ему нужно немного помогать. Немного направлять его. Иногда исправлять его ошибки. В этом и есть ключ, тот ключ, что Вы ищете. Я открываю эту дверь. Вы идете за мной?
Действительно, после этого заражение не регистрировалось, и через 20 лет, в 1976 году вышла директива ВОЗ о победе Лихорадки Шарешского. Это автоматически снимало со стран-участниц Организации обязанность проводить всеобщую вакцинацию, чем и воспользовались сначала Китай и Индия, а затем и остальные государства. Но все же несколько штаммов лихорадки человечество сохранило. Зачем?
Так, в городе Лос-Аламос в штате Нью-Мексико сохранился штамм «Блэксифор» - высококонтагиозный вирус лихорадки. Так же в городе Саров-14 в Советском Союзе, на Объекте 14Б в условиях повышенной секретности в лаборатории пониженных температур был сохранен штамм вируса, ослабленный, выделенный из крови одного из последний заболевших Нгарореро.
Всего таких мест было три, еще один штамм хранился в шахте под городом Но-Сычуань «Золотой дракон-27», закрытом образовании в управлении минздрава КНР.
Все это - естественно, в обход международных договоренностей и соглашений. Зачем?
День 1
Огоньки мерцали ярко, когда Джошуа возвращался домой. Он их издалека видел. Перед тем, как выйти из машины, он какое-то время посидел в ней, покурил, смотря на свой дом, украшенный огоньками. Ему нравилось просто сидеть и смотреть, как переливаются, как ему казалось, самые яркие, самые красивые огоньки на улице. Было тепло и темно, вечер уже почти превратился в ночь, когда он вышел из машины и закрыл дверь на ключ. «Завтра у Лели день рождения», - сказал он про себя - надо купить подарок». Он не знал, что его дочь хотела на праздник.
- Так поздно, опять задержали? - Спросила Камилла, открыв дверь. Джошуа ничего не ответил, он поцеловал жену, и вошел в дом.
- Я пожарила остатки индейки, будешь? - Спросила тихо Камилла, пока он снимал ботинки и развязывал галстук. Джошуа хотел включить телевизор, но вспомнил, что Лели уже, наверняка, спит, и передумал.
- Да, давай, Кэм, - согласился, будто нехотя, Джошуа, - я очень устал.
Камилла ушла на кухню, бросила на сковородку куски мяса и вернулась к мужу. Она обняла его и поцеловала.
- Джош, все нормально? - Спросила она.
- Да, да, просто… сложный день, - ответил Джошуа. Он хотел перевести тему. - Тебе не кажется не справедливым, что Лели требует подарок и на Рождество, и на день рождения? Похоже на баловство, учитывая, что между ними разница неделя, - сказал Джошуа, смотря на жену.
- Дорогой, она наша дочь…
И все, и больше ничего. И конечно, он бы дарил ей подарки каждый день.
- Кэм… Ты, прости меня… Я могу пойти поцеловать ее? - Спросил Джошуа у жены.
- Только на цыпочках, она тоже сегодня устала, была гимнастика после гимназии, и…
- Я понял, Кэм, - прервал ее Джошуа и поднялся наверх. Камилла тихонько зашагала за ним.
Она видела, как он приоткрыл дверь и посмотрел на дочь, как он подошел к ее кровати и поцеловал в лоб, поправив волосы. Девочка даже не пошевелилась. Камилла улыбнулась, и спустилась на кухню, индейка была почти готова.
Через какое-то время спустился и Джошуа, он подошел к жене, обнял ее и спросил, как у нее прошел день.
- Джошуа? - Спросила она.
- Что? - Будто очнулся ото сна ее муж.
- Ты не заболел? Ты весь горишь.
День 2
Ничего не было. Не подошло. Ну и не могло подойти, это не их проблема. Так всегда, нужно одно, а требуют другое. Люди в черных костюмах ушли ни с чем. Зачем они вообще требовали штамм от мертвой болезни?
Джошуа сидел за столом, смотря в окно. Он видел, как все четверо сели, будто синхронно, в машину, и поехали в сторону, противоположную центру.
А, может, проверка? Так, как говорят, мол, неожиданно, негаданно, нагрянут ревизоры, истребуют документы, проглядят отчетность, инвентарные номера сверят? Но почему-то Джошуа не показались эти люди простыми ревизорами. С их уровнем допуска они работали либо на федеральное правительство, либо, черт их знает. Он молодец, он справился, он показал им то, что они требовали.
Когда они уходили, Джошуа только запомнил, как странно прозвучал голос старшего из них (Мистер Смит, вроде):
- Счастливого Рождества.
Таким голосом соболезнуют о кончине.
- И Вам того же, - сказал Джошуа, и, проводив четырех мужчин до выхода, вернулся в свой кабинет. Перед тем, как машина тронулась, казалось, что Мистер Смит, или Джонс, или Браун, они все на одно лицо, будто взглянул в глаза Джошуа, через вечерние сумерки, через стекло. Но Джошуа ничего не прочитал во взгляде, тем более, что вскоре все четверо сели и уехали.
Что же им было на самом деле нужно?
День 3
- Да, вот тут. Вы уверены?
- Будьте так добры. Похоже, что это тоже самое, что нас сейчас интересует.
- Боюсь, что нет, поверьте мне, я работаю с этими вирусами уже около четырех лет.
- Все же, позвольте взглянуть.
- Только молю, аккуратнее.
- Безусловно.
Конечно, будь его воля, он бы не открывал бокс. Но их корочки говорили сами за себя. Если бы они приказали ему оставить кабинет, и уехать из города в течение 24 часов, он бы совершил федеральное преступление, отказавшись.
Бокс открылся с характерным звукам, из него пошел пар - моментально выкипала пропитка из жидкого азота. Все три пробирки были надежно впечатаны в тело бокса. Тот, что был у них за старшего, потянулся руками в черных кожаных перчатках к средней пробирке.
- Зачем это? - Спросил Джошуа, понимая, что, в общем, нарушает субординацию.
- Всего лишь проверить, доктор Блюмен, не беспокойтесь.
Хотя Джошуа прекрасно знал, что беспокоиться есть о чем.
Мистер Смит взял пробирку из двойного стекла, и посмотрел на этикетку. Там значилось, еще старой гарнитурой, набранной на машинке.
Штамм «Блэксифор», 1955 год. Сьерра-Леоне, доработан в Лос-Аламосе. Развитие.
Мистер Смит аккуратно прочитал надпись, и положил пробирку назад.
- Все в порядке, доктор, спасибо. Это не то, что нам нужно.
- Остальные смотреть не будете? - Издевательски спросил Джошуа, хотя сердце у него и так в пятки ушло. Но у этих людей будто бы не было чувства юмора.
- Нет, спасибо. Проводите нас до выхода.
День 4
- Джош, к тебе пришли! - Кучерявая голова Алана показалась и исчезла в дверном проеме. Он всегда так, самый волосатый фантом, если не на всем Юго-Западе, то уж в Лос-Аламосе точно. Джошуа отвлекся от документов и посмотрел вниз. Черная машина стояла на парковке, а у входа стояли трое мужчин, одинаково одетых, обутых, подстриженных. Джошуа повел плечами и спустился на лифте на первый этаж. Точно такой же, четвертый, стоял у стойки администрации и ждал Джошуа.
- Доктор Блюмен, я полагаю? - Сказал он спокойно и будто бы приглушенно. - Меня зовут мистер Смит. - И показал удостоверение, - Вы не уделите нам с коллегами полчаса, у нас к Вам просьба?
- Да, конечно, пройдемте в мой кабинет, - согласился Джошуа. Он никогда в жизни еще не видел людей с формой допуска 1АА. Он вообще думал, что она только у президента и, может, Папы Римского.
Эти молчаливые люди ни слова ни сказали, ни из какого они ведомства, ни что им нужно. Они вежливо, но решительно отказались от кофе и чая, и старший, Мистер Смит, попросил его показать карантинный бокс с Лихорадкой Шарешского. На справедливый вопрос Джошуа, зачем ему это, тот ответил только:
- Это необходимо. - Смит переглянулся с остальными.
- Тогда нам необходимо спуститься вниз, в вирусологический карантин.
- Безусловно, - согласился Смит.
День 5
С утра у него болела голова. Он не хотел ссориться с Камиллой, но она сама виновата. Зачем она пристает, когда видит, что он не в духе? Нет, конечно, обошлось без ругани, все-таки, взрослые люди, и давно вместе уже, тем более, должна бы была понимать. Ну да, выпил с вечера. Было же воскресенье, что он, евнух что ли? Почему евнух… Да не важно.
Хорошо, Лели спала еще. Он хотел подойти к ней.
- Да от тебя перегаром пасет за милю. - Сказала Камилла и запретила заходить в комнату дочери. Это и стало поводом для скандала. Даже не скандала. Просто он быстро собрался, взял портфель и уехал на работу. Без завтрака. Сейчас он сожалел о последнем, в животе характерно урчало, а кафе на первом этаже работает с двух часов пополудни. До этого времени придется поголодать.
Джошуа пытался вникнуть в документы, но остаточный от похмелья эффект долбил прямо в саму способность мыслить. Он заметил, как кучерявый шар (Алан), пронесся пару раз мимо его двери, и это отрубало напрочь всякую способность сосредоточиться.
Джошуа просто сидел и смотрел в окно.
Надо купить Лели подарок, надо помириться с Кэм, ей тоже подарок надо купить, еще на Рождество им обеим по подарку. А мне опять достанутся носки, или футболки, или, если повезет, рубашка. Джошуа не мог сердиться на жену, он знал, что она так устроена, но ему иногда хотелось получать не футболки и свитера на праздники. Но он любил свою жену все же, и даже сейчас, поссорившись, смотря в окно, он сидел в рубашке, которую она ему подарила и погладила. Зря он выпил вчера. Зря.
Выходные
День 6
- А вы просто надавите на стекло, все остальное сделает температура и воздух вокруг.
- Не думаю, что у меня хватит сил, профессор.
- Доверьтесь мне, я лично запечатывал эти пробирки.
Им нужно было пролоббировать этот пакт. В этом были замешаны все: от замглавы комитета Конгресса по медобеспечению, до половины ректората Университета Нью-Хемпшира. Всех купили, конечно, ушлые ребята из «Нео-Фарм-Тека». Он даже знал одного из них, вместе учились в Гарварде, он ушел работать на федералов, а лоббист стал пиар-контрагентом компании. В основном работали по-черному. Он и сам не понимал, как это происходит, в грязные дела не вмешивайся, делай свое дело, и у тебя будет хлеб с маслом, и стейк по выходным. А этот кусочек был очень жирным.
- А где гарантии, что я не заражусь?
- Мое честное слово.
- Не очень впечатляет, док.
- Джон, ребята, с которыми я работаю, разработали лекарство от этой заразы, но не могут его применять. Какого черта они вообще будут со всем этим мутить, если у них нет лекарства, подумай? А теперь будь добр, закатай рукава, сделаю тебе укольчик, чтобы ты не заразился.
Все выходы у них были закрыты. Закон запрещал вести производство лекарств от пандемических болезней из директив ВОЗ. Какая-то международная бюрократия, Штаты не влезали в квоты, он в этом тоже не особенно разбирался. Он зато прекрасно разбирался в хрусте новеньких банкнот.
- Ок.
- Возьми этих троих с собой.
- Зачем? Нужен только я и мое удостоверение.
- Возьми.
День 7
- Остановите машину, мистер Смит.
Они уже отъехали на достаточное расстояние от Лос-Аламоса. Джон напрягся. На всякий случай проверил пистолет под пиджаком. На месте. Только такой задрот, как этот Блюмен мог его не заметить.
- Зачем?
- Будьте добры.
Когда Смит остановил машину, все трое (двое сзади, один - на пассажирском сидении рядом), сняли пиджаки и закатали рукава рубашки на левой руке. Смит смотрел на них с искренним интересом.
Затем каждый вынул из кармана пиджака ампулу с красноватой жидкостью и одноразовый шприц.
- Что вы делаете? - Спросил Смит у того, что сидел с ним рядом.
- То, за что нам заплатили.
Каждый из них сделал себе укол в вену на левой руке. Казалось, прошла вечность.
- Мистер Смит, с Вами все в порядке? - Спросил человек рядом.
В машине стало жарко. Смит открыл окна, но холоднее не стало. Он дотронулся руками до опущенных стекол, они обожгли его.
- Он сейчас вырубится, - услышал он чей-то голос сзади.
- Вытаскивай его из маш…- Последнее, что он слышал. Будто огонь сжигал его сознание, Смит не мог сосредоточиться.
- Счастливого Рождеств… Мистер Сми…
Что произошло дальше? Ничего, мне удалось остановить все это. А что я мог? Я писатель, я могу зацикливать миры, могу создавать и уничтожать их. Ну хорошо, я могу рассказать, что бы произошло дальше, если бы не я. На следующий день четверо из каждых пяти жителей Лос-Аламоса носили в себе мутировавший вирус Желтой проказы. Семья Блюменов была найдена мертвой вечером того же дня, у всех - одни и те же симптомы. Через пять дней Правительство США вводит карантин по всему штату Нью-Мексико. Через 12 дней приостанавливается функционирование морских гаваней и аэропортов. Предположительно, последний человек на Земле умирает через 79 суток после инцидента в Лос-Аламосе. Допускается выживание нескольких отдаленных племен в Полинезии, но маловероятно. Я не мог этого допустить.
Тут важен вопрос о человеке и человечестве. Зачем? Зачем человек совершает ошибки? Зачем они сохранили штаммы? У меня нет ответа на этот вопрос. Едва ли появится. Но, знаете, что? Я все же…. Со всеми его ошибками, со всем его несовершенством, нельзя не любить человека. У меня нет ответов, но есть ключ от двери, за которой, быть может и есть спасение его.
Я растянул этот день на неделю. А неделю - на вечность. Я не хочу, чтобы умирала маленькая Лели, она мне ничего не сделала. Я зациклил этот день. Пусть эти люди живут снова и снова, пусть даже Смит не умирает, я хочу, чтобы он понимал, что сделал. И каждый раз. На протяжении вечности. Я хочу, чтобы помирились Джошуа и Камилла. Это я могу сделать. У меня есть ключ от этой двери. Я хочу, чтобы Джошуа поцеловал Лели. К сожалению, он уже никогда не купит ей подарков. Но это лучше, чем то, что может сделать человек без меня.
Почему-то мне кажется, что человек достоин любви. Просто ему нужно немного помогать. Немного направлять его. Иногда исправлять его ошибки. В этом и есть ключ, тот ключ, что Вы ищете. Я открываю эту дверь. Вы идете за мной?