Свщмч. Андрей (Ухтомский) о древнерусском церковном пении
Перепост из ЖЖ Андрея Дементьева.
Слово, произнесенное преосвященным Андреем, епископом Уфимским, 28 декабря 1917 года в Крестовой Церкви
О ДРЕВНЕРУССКОМ ЦЕРКОВНОМ ПЕНИИ
Братие мои! Вы, конечно, замечаете, что во уже третий раз в этом храме совершается Божественная Литургия не по привычному для нас уставу. Это и есть русский церковный древний патриарший устав, по которому молились наши отцы и великие Московские святители Гермоген, Гурий, Варсонофий и Герман. Сначала Бог привел меня случайно по просьбе старообрядцев участвовать в подобном богослужении, а теперь я захотел и вас познакомить с этой службой и с моими впечатлениями от нее.
За последнее время мне не раз приходилось выслушивать мнения относительно древнерусского церковного пения.
«Какое скучное пение! Под него можно разве только спать!» - говорят многие. И пусть они спят - скажу я - пусть спят все, кому не интересны содержание и смысл церковной службы. Но еще лучше сделали бы те, кто так говорит, если бы спали дома и даже вовсе ушли из церкви. На это обвинение я могу лишь сказать: богослужение и звуки церковные созданы не для развлечения и не для увеселения. Идти в церковь Божию для развлечения - это уже прямо святотатство... И несчастия-то все наши, которые мы все переживаем, и произошли оттого, что мы перепутали все церковные представления и забыли, для чего собственно установлена церковная служба. Посмотрите только, какое пение совершается в наших церквах! В каждой церкви поют различно, в одной так, в другой иначе, в третьей еще по-иному. В одной церкви поют херувимскую Чайковского, в другой Бортнянского, в третьей поют нечто такое, что и разобрать ничего нельз Мне лично приходилось, например, в одной церкви слышать такую херувимскую: «Иже хервимы, тайно образующе - отложим попечение».
Нет, братие! Церковное пение это святыня, оставленная нам святыми отцами. Эти святые звуки должны не услаждать, не увеселять молящихся, но содействовать их молитвенному настроению. А что касается развлечений, то их сколько угодно можно найти вне церкви, хотя бы на катке около собора, где играет музыка во время богослужения.
Нет, Церковь создана не для увеселяющего пения и не для развлекающих звуков, а для подвига и слез молитвенных. Пение должно не увеселять, но укреплять нас в несении нашего креста. Кроме того, церковное пение должно нас всех церковно объединять. Не напрасно ведь мы молимся «едиными усты», и пусть и пение наше будет единообразное, а не на самочинные напевы Бортнянского, Чайковского и т. д.
Мне скажут, что это мелочи, пустяк, что не все ли равно, какое у нас будет пение... Но нет, это не мелочи. Самый упадок веры нашей оттого и произошел, что на всю церковную жизнь стали смотреть как на мелочь, а потом этой мелочи перестали придавать значение. Стали смотреть на церковную службу как на развлечение, а вследствие этого все в нашей жизни и развалилось, ибо не осталось в ней ничего святого. Но повторяю: эти звуки молитвенные дожны нас объединять со святыми отцами, которые нам их после себя оставили. Еще возьму один разительный пример: наш Октоих, по которому совершается почти все наше богослужение, нам оставил после себя преподобный Иоанн Дамаскин, но наши современные регенты и не думают с этим считаться, и наши хоры почти все не знают гласового пения. И служба наша, перестав быть уставной, перестала нас объединять друг с другом и со святыми отцами, которые молились по этим гласам и завещали их нам.
Еще раз повторяю, церковное пение должно не увеселять и не развлекать нас, но воспитывать в нас святое чувство, которое спасало святых отцов и всех ранее нас живших братий наших; оно должно объединять нас, делать нас одной церковной семьей. Сегодня мы не выполнили в точности древнего патриаршего устава, и некоторые из вас заметили, братие, конечно, что я и сам не вполне твердо его знаю. Но вы-то и вовсе его не знаете! Так, при пении "Приидите, поклонимся Христу" и при пении Трисвятого нужно делать три поклона, а вы их не сделали, потому что у нас это считается за пустяк, за мелочь... Как будто можно их сделать, а можно вовсе не делать. Но если бы вся церковь вместе со своим архиереем делала установленные поклоны, то в этих общих поклонах все верующие объединялись бы со своим архиереем и друг с другом и с святыми отцами, установившими для нас эти поклоны. И я, молясь с вами, не был бы одинок в моей молитве; вы этим единообразием в обряде как бы исповедовали свое единомыслие и единочувствие и взаимно друг друга поддерживали в молитве. Но мы все это забыли, считая это пустяками.
Далее, это богослужение находят слишком продолжительным. Но ведь вся наша молитва должна быть продолжительна как сама жизнь. "Непрестанно молитесь, да не внидете в напасть". А мы укоротили и изменили церковное пение, сократили весь устав, многие забыли дорогу в храм Божий, и вот - вышла у нас одна напасть. Наконец, находятся люди, которые называют уставное древнерусское пение мужицким!.. Но каким образом могло появиться такое мнение, эта ужасная дерзость по отношению к народу нашему? В появлении этого обвинения и таится вся причина беспорядков нашей современной жизни. Это мнение могло появиться 200 лет тому назад, когда при Петре Первом новое итальянское партесное пение было введено сначала при царском дворе, а оттуда стало распространяться и в другие церкви; московское святоотеческое пение стали мало-помалу забывать, а вместе с тем - жизнь церковная стала расстраиваться, а ныне вовсе развалилась, и остался народ наш только со слабыми воспоминаниями о своем прежнем уставном богослужении, а ныне этот народ всеми оставленный и всеми покинутый, представляет из себя ту толпу, которую мы все наблюдаем. Одни только старообрядцы сохранили свою жизнь по старому укладу и, несмотря на оскорбления и притеснения, и явные гонения, которым подвергалась их церковь со стороны русского правительства, донесли неизменным старинный церковный устав до наших дней. А этот устав сохраняет всю жизнь старообрядцев почти не затронутой современными беспорядками.
Итак, не скучайте же, слушая древние простые церковные напевы; помните, что это пение спасало прежнюю мужицкую Русь.
Вот если бы ныне наши интеллигенты пошли в народ, отыскали бы теперь в сердце народном, несмотря на его преступность, тоску по правде Божией, если поделились с ним своею ученостью, а у него сами многому поучились, было бы для всех полезно!
А в настоящее время что же мы видим?
Сам народ гонит от себя своих же учителей интеллигентов, потому что не понимает их. А если бы интеллигенты пошли в народ, то и народ бы спасли от той неправды, которой нас заразили нерусские люди. Аминь.
Опубликовано: Заволжский летописец. 1917. № 24. С. 693-696.
Цит. по: Священномученик архиепископ Уфимский Андрей (Ухтомский). Труды. Спб., 2013. С. 630-631.
Так же на эту тему неоднократно высказывался и родной брат владыки Андрея, князь, академик, Алексей Алексеевич Ухтомский, о церковном пении.
Слово, произнесенное преосвященным Андреем, епископом Уфимским, 28 декабря 1917 года в Крестовой Церкви
О ДРЕВНЕРУССКОМ ЦЕРКОВНОМ ПЕНИИ
Братие мои! Вы, конечно, замечаете, что во уже третий раз в этом храме совершается Божественная Литургия не по привычному для нас уставу. Это и есть русский церковный древний патриарший устав, по которому молились наши отцы и великие Московские святители Гермоген, Гурий, Варсонофий и Герман. Сначала Бог привел меня случайно по просьбе старообрядцев участвовать в подобном богослужении, а теперь я захотел и вас познакомить с этой службой и с моими впечатлениями от нее.
За последнее время мне не раз приходилось выслушивать мнения относительно древнерусского церковного пения.
«Какое скучное пение! Под него можно разве только спать!» - говорят многие. И пусть они спят - скажу я - пусть спят все, кому не интересны содержание и смысл церковной службы. Но еще лучше сделали бы те, кто так говорит, если бы спали дома и даже вовсе ушли из церкви. На это обвинение я могу лишь сказать: богослужение и звуки церковные созданы не для развлечения и не для увеселения. Идти в церковь Божию для развлечения - это уже прямо святотатство... И несчастия-то все наши, которые мы все переживаем, и произошли оттого, что мы перепутали все церковные представления и забыли, для чего собственно установлена церковная служба. Посмотрите только, какое пение совершается в наших церквах! В каждой церкви поют различно, в одной так, в другой иначе, в третьей еще по-иному. В одной церкви поют херувимскую Чайковского, в другой Бортнянского, в третьей поют нечто такое, что и разобрать ничего нельз Мне лично приходилось, например, в одной церкви слышать такую херувимскую: «Иже хервимы, тайно образующе - отложим попечение».
Нет, братие! Церковное пение это святыня, оставленная нам святыми отцами. Эти святые звуки должны не услаждать, не увеселять молящихся, но содействовать их молитвенному настроению. А что касается развлечений, то их сколько угодно можно найти вне церкви, хотя бы на катке около собора, где играет музыка во время богослужения.
Нет, Церковь создана не для увеселяющего пения и не для развлекающих звуков, а для подвига и слез молитвенных. Пение должно не увеселять, но укреплять нас в несении нашего креста. Кроме того, церковное пение должно нас всех церковно объединять. Не напрасно ведь мы молимся «едиными усты», и пусть и пение наше будет единообразное, а не на самочинные напевы Бортнянского, Чайковского и т. д.
Мне скажут, что это мелочи, пустяк, что не все ли равно, какое у нас будет пение... Но нет, это не мелочи. Самый упадок веры нашей оттого и произошел, что на всю церковную жизнь стали смотреть как на мелочь, а потом этой мелочи перестали придавать значение. Стали смотреть на церковную службу как на развлечение, а вследствие этого все в нашей жизни и развалилось, ибо не осталось в ней ничего святого. Но повторяю: эти звуки молитвенные дожны нас объединять со святыми отцами, которые нам их после себя оставили. Еще возьму один разительный пример: наш Октоих, по которому совершается почти все наше богослужение, нам оставил после себя преподобный Иоанн Дамаскин, но наши современные регенты и не думают с этим считаться, и наши хоры почти все не знают гласового пения. И служба наша, перестав быть уставной, перестала нас объединять друг с другом и со святыми отцами, которые молились по этим гласам и завещали их нам.
Еще раз повторяю, церковное пение должно не увеселять и не развлекать нас, но воспитывать в нас святое чувство, которое спасало святых отцов и всех ранее нас живших братий наших; оно должно объединять нас, делать нас одной церковной семьей. Сегодня мы не выполнили в точности древнего патриаршего устава, и некоторые из вас заметили, братие, конечно, что я и сам не вполне твердо его знаю. Но вы-то и вовсе его не знаете! Так, при пении "Приидите, поклонимся Христу" и при пении Трисвятого нужно делать три поклона, а вы их не сделали, потому что у нас это считается за пустяк, за мелочь... Как будто можно их сделать, а можно вовсе не делать. Но если бы вся церковь вместе со своим архиереем делала установленные поклоны, то в этих общих поклонах все верующие объединялись бы со своим архиереем и друг с другом и с святыми отцами, установившими для нас эти поклоны. И я, молясь с вами, не был бы одинок в моей молитве; вы этим единообразием в обряде как бы исповедовали свое единомыслие и единочувствие и взаимно друг друга поддерживали в молитве. Но мы все это забыли, считая это пустяками.
Далее, это богослужение находят слишком продолжительным. Но ведь вся наша молитва должна быть продолжительна как сама жизнь. "Непрестанно молитесь, да не внидете в напасть". А мы укоротили и изменили церковное пение, сократили весь устав, многие забыли дорогу в храм Божий, и вот - вышла у нас одна напасть. Наконец, находятся люди, которые называют уставное древнерусское пение мужицким!.. Но каким образом могло появиться такое мнение, эта ужасная дерзость по отношению к народу нашему? В появлении этого обвинения и таится вся причина беспорядков нашей современной жизни. Это мнение могло появиться 200 лет тому назад, когда при Петре Первом новое итальянское партесное пение было введено сначала при царском дворе, а оттуда стало распространяться и в другие церкви; московское святоотеческое пение стали мало-помалу забывать, а вместе с тем - жизнь церковная стала расстраиваться, а ныне вовсе развалилась, и остался народ наш только со слабыми воспоминаниями о своем прежнем уставном богослужении, а ныне этот народ всеми оставленный и всеми покинутый, представляет из себя ту толпу, которую мы все наблюдаем. Одни только старообрядцы сохранили свою жизнь по старому укладу и, несмотря на оскорбления и притеснения, и явные гонения, которым подвергалась их церковь со стороны русского правительства, донесли неизменным старинный церковный устав до наших дней. А этот устав сохраняет всю жизнь старообрядцев почти не затронутой современными беспорядками.
Итак, не скучайте же, слушая древние простые церковные напевы; помните, что это пение спасало прежнюю мужицкую Русь.
Вот если бы ныне наши интеллигенты пошли в народ, отыскали бы теперь в сердце народном, несмотря на его преступность, тоску по правде Божией, если поделились с ним своею ученостью, а у него сами многому поучились, было бы для всех полезно!
А в настоящее время что же мы видим?
Сам народ гонит от себя своих же учителей интеллигентов, потому что не понимает их. А если бы интеллигенты пошли в народ, то и народ бы спасли от той неправды, которой нас заразили нерусские люди. Аминь.
Опубликовано: Заволжский летописец. 1917. № 24. С. 693-696.
Цит. по: Священномученик архиепископ Уфимский Андрей (Ухтомский). Труды. Спб., 2013. С. 630-631.
Так же на эту тему неоднократно высказывался и родной брат владыки Андрея, князь, академик, Алексей Алексеевич Ухтомский, о церковном пении.