В чем сила, Сестра?
Есть море, которое далеко, но его видно. Говорить о нем нельзя. Но и не говорить невозможно.
Руми
Отрекаюсь от Материализма и всех демонов его, и слуг его и от дел его. ))...
До чего же я вовремя сформулировала для себя свой языческий Символ Веры. Знала же, что сегоднячко шарахнет такой болью, вселенских обертонов, что заимею возможность насладиться этим великолепием в полной мере, согласно своих убеждений. Подготовилась. Надо сказать, к боли я привычна, доводилось подолгу выносить и душевную и физическую, ту, с которой солдаты стреляются от невозможности вытерпеть. Но я ж баба-кремень, хоть ножи точи.
А сегодня узнала что бывает, когда и камень крошится.
Пишу, удивляясь отстраненному соглядайству, с которым наблюдаю и описываю ту кучу хлама, а скорее кучку пепла, в которую превратилась за полдня, по правде, за несколько часов. Вокруг глухая лесная ночь, хотя я в городе, в комнате, и при ВСЕХ включенных светильниках и лампах все равно темно. Буквально. Ночь, которую не перебивает электрический свет.
Одно время мне стал навязчиво попадаться на глаза текст, который меня раздражал. Девчонки репостили некоего психолога/путешественника Юрия Демченко заметку "Запах ведьмы. О женской силе". Я брезгливо кривилась, мол, мужчина, ну как не стыдно, дабы потрафить скучающим бабенкам, навоял текстик шизотерический и льстивый, который, естественно, пошел пешочком в не обремененные вкусом народные массы.
А потом у меня началось. Одно за другое, пятое задесятое. И вот я уже гуглю по памяти: Демченко, запах... Чтобы потом еще и еще, с частотой раз в несколько лет, на каждом этапе ломки, возвращаться и перечитывать этот простой, если не примитивный, и совершенно божественный текст. Возвращаться к нему, как животное возвращается к кусту режущей травы, чтобы подлечиться ею или очиститься, проблевавшись. Сегодня снова нужно его читать, но если я это сделаю, то блевать буду уже кровью. Потому я просто вспомню о нем, скажу тебе, Демченко, не знаю кто ты, где ты, что с тобой, спасибо тебе, Мужчина, ты знаешь за что.
Несколько месяцев назад я попросила помощи у Медведя. Просила из отчаяния. И это была полнейшая внезапная дичь. История с тотемами вообще не близка мне. Люди, что носятся с этой темой видятся весьма странными (ага)). Люди, что берут себе тотем медведя или же лисы и вовсе вызывали всегда отторжение. И это не говоря уже о нашей коллективной беде в столкновении с одной медвежьей страной..
Но я попросила. Да и забыла.
А Мишка откликнулся.
И сегодня Медведь меня переломал. Руками, а вернее сознанием своего медвежьего человека.
Видимо, по его мнению, не было более мягкого способа меня спасти. Он меня заломал, но этого показалось мало, он вывернул меня мехом внутрь, затем вытащил сердце, что-то выковыривал оттуда когтями со всей своей предельно жестокой медвежьей добротой. Когда-то парень, которого я любила сказал: Разобраться в человеке несложно, вы попробуйте собрать человека обратно. Судя по тому, что сейчас как-то да функционирую, он, этот медвежий брат, собрал меня обратно. Но есть ощущение, что не все детали сохранили комплектность. В итоге пришлось после всего даже заехать в небольшой лес, лопать там конфеты пополам со слезами и соплями, рыдая и громко жалуясь лесным духам на всё и валяться опухшей от слёз рожей в траве. Под кустом. Я знакома была, казалось, со всеми видами боли на грани переносимости, но не знала, что бывает еще и ТАК. Когда чувстуешь, что от боли душа вот- вот уже отделится от тела, но уже и очень хочется чтобы это поскорей произошло.
Как любящая жена в свой ПМС просит мужа не обращать внимание на ее выпады, просила сегодня: Боже, Отец, не слушай всё, что сейчас буду визжать и кричать о Тебе, обо всем Твоем творении и мироустройстве. Мы же помним, что все и вся создано для Радости? И вопила затем и рыдала несколько часов к ряду. Эта глухая лесная ночь обступила меня, когда еще ярко светило солнце.
А медвежий человек
просто
делал
свою работу.
Медведь, мне не нужна была твоя жалость и ты, понимая это, со всем своим диким благородством попытался её скрыть. А вышло оно так себе. Хотя я не против жалости как таковой, в большинстве случаев. А очень даже за.
..И все-таки, Мишка, почему ты меня не добил?....
Хотела вчера спросить тебя о вере. И ты дал ответ. В форме, более доходчивой, чем словестная.
На месте сердца у меня ничего нет. А вместо него болит пустота.
Сейчас я ничего не знаю о силе. Ни о женской, ни о мужской ни о гендернонейтральной. Я, кажется, с трудом помню кто я и как меня зовут, только знобливо подрагиваю время от времени ‐ остатки мышечного напряжения от внутренней борьбы с непреодолимым стремлением умереть.
Когда доколбасит, провалюсь в сон. А именно, уложу в постель свое днесь перекроенное, болящее тело, а сама отправлюсь в лесок, в котором сегодня оставила свои эманации под кустом на грани леса и поля. Улягусь под кусток, на примятый дерн, подогну копытца. Немного еще буду плакать тем, чем плачет душа.
Буду слушать, как где-то над полем, словно зарождающаяся грозовая буря, гудит сила. Та, что не имеет половой, религиозной и прочих принадлежностей. И та, что так от меня далека.
А может это просто пресловутый ветер гудит в проводах над проселочной дорогой.
вчера
Руми
Отрекаюсь от Материализма и всех демонов его, и слуг его и от дел его. ))...
До чего же я вовремя сформулировала для себя свой языческий Символ Веры. Знала же, что сегоднячко шарахнет такой болью, вселенских обертонов, что заимею возможность насладиться этим великолепием в полной мере, согласно своих убеждений. Подготовилась. Надо сказать, к боли я привычна, доводилось подолгу выносить и душевную и физическую, ту, с которой солдаты стреляются от невозможности вытерпеть. Но я ж баба-кремень, хоть ножи точи.
А сегодня узнала что бывает, когда и камень крошится.
Пишу, удивляясь отстраненному соглядайству, с которым наблюдаю и описываю ту кучу хлама, а скорее кучку пепла, в которую превратилась за полдня, по правде, за несколько часов. Вокруг глухая лесная ночь, хотя я в городе, в комнате, и при ВСЕХ включенных светильниках и лампах все равно темно. Буквально. Ночь, которую не перебивает электрический свет.
Одно время мне стал навязчиво попадаться на глаза текст, который меня раздражал. Девчонки репостили некоего психолога/путешественника Юрия Демченко заметку "Запах ведьмы. О женской силе". Я брезгливо кривилась, мол, мужчина, ну как не стыдно, дабы потрафить скучающим бабенкам, навоял текстик шизотерический и льстивый, который, естественно, пошел пешочком в не обремененные вкусом народные массы.
А потом у меня началось. Одно за другое, пятое задесятое. И вот я уже гуглю по памяти: Демченко, запах... Чтобы потом еще и еще, с частотой раз в несколько лет, на каждом этапе ломки, возвращаться и перечитывать этот простой, если не примитивный, и совершенно божественный текст. Возвращаться к нему, как животное возвращается к кусту режущей травы, чтобы подлечиться ею или очиститься, проблевавшись. Сегодня снова нужно его читать, но если я это сделаю, то блевать буду уже кровью. Потому я просто вспомню о нем, скажу тебе, Демченко, не знаю кто ты, где ты, что с тобой, спасибо тебе, Мужчина, ты знаешь за что.
Несколько месяцев назад я попросила помощи у Медведя. Просила из отчаяния. И это была полнейшая внезапная дичь. История с тотемами вообще не близка мне. Люди, что носятся с этой темой видятся весьма странными (ага)). Люди, что берут себе тотем медведя или же лисы и вовсе вызывали всегда отторжение. И это не говоря уже о нашей коллективной беде в столкновении с одной медвежьей страной..
Но я попросила. Да и забыла.
А Мишка откликнулся.
И сегодня Медведь меня переломал. Руками, а вернее сознанием своего медвежьего человека.
Видимо, по его мнению, не было более мягкого способа меня спасти. Он меня заломал, но этого показалось мало, он вывернул меня мехом внутрь, затем вытащил сердце, что-то выковыривал оттуда когтями со всей своей предельно жестокой медвежьей добротой. Когда-то парень, которого я любила сказал: Разобраться в человеке несложно, вы попробуйте собрать человека обратно. Судя по тому, что сейчас как-то да функционирую, он, этот медвежий брат, собрал меня обратно. Но есть ощущение, что не все детали сохранили комплектность. В итоге пришлось после всего даже заехать в небольшой лес, лопать там конфеты пополам со слезами и соплями, рыдая и громко жалуясь лесным духам на всё и валяться опухшей от слёз рожей в траве. Под кустом. Я знакома была, казалось, со всеми видами боли на грани переносимости, но не знала, что бывает еще и ТАК. Когда чувстуешь, что от боли душа вот- вот уже отделится от тела, но уже и очень хочется чтобы это поскорей произошло.
Как любящая жена в свой ПМС просит мужа не обращать внимание на ее выпады, просила сегодня: Боже, Отец, не слушай всё, что сейчас буду визжать и кричать о Тебе, обо всем Твоем творении и мироустройстве. Мы же помним, что все и вся создано для Радости? И вопила затем и рыдала несколько часов к ряду. Эта глухая лесная ночь обступила меня, когда еще ярко светило солнце.
А медвежий человек
просто
делал
свою работу.
Медведь, мне не нужна была твоя жалость и ты, понимая это, со всем своим диким благородством попытался её скрыть. А вышло оно так себе. Хотя я не против жалости как таковой, в большинстве случаев. А очень даже за.
..И все-таки, Мишка, почему ты меня не добил?....
Хотела вчера спросить тебя о вере. И ты дал ответ. В форме, более доходчивой, чем словестная.
На месте сердца у меня ничего нет. А вместо него болит пустота.
Сейчас я ничего не знаю о силе. Ни о женской, ни о мужской ни о гендернонейтральной. Я, кажется, с трудом помню кто я и как меня зовут, только знобливо подрагиваю время от времени ‐ остатки мышечного напряжения от внутренней борьбы с непреодолимым стремлением умереть.
Когда доколбасит, провалюсь в сон. А именно, уложу в постель свое днесь перекроенное, болящее тело, а сама отправлюсь в лесок, в котором сегодня оставила свои эманации под кустом на грани леса и поля. Улягусь под кусток, на примятый дерн, подогну копытца. Немного еще буду плакать тем, чем плачет душа.
Буду слушать, как где-то над полем, словно зарождающаяся грозовая буря, гудит сила. Та, что не имеет половой, религиозной и прочих принадлежностей. И та, что так от меня далека.
А может это просто пресловутый ветер гудит в проводах над проселочной дорогой.
вчера