(no subject)
Картиночку нарисовала Марина Ролько. Сказала: "Стой, где стоишь!"
Вчера показалось, что я стрекоза. Что я повертелась на одном листке, потом на другой тростинке, что легко... Весь вечер обижалась на себя. Обижалась, что не включаю внутреннего критика, что не мучаюсь бессонными ночами, что люблю свои фотографии, что отношусь к фотографии легче, чем надо бы, но повсеместно нахожу подтверждения, что мне так надо. Такая своеобразная защита нервной системы- видеть то, что хочется видеть. Планка на месте и полная свобода самовыражения.
Мне нравится показать мир чуточку лучше, и пусть таким будет мое послание. Я радуюсь, как ребенок и ерзаю на стуле когда пойман прекрасный момент, когда птичка пролетела в нужном месте, когда ребенок пробежал сквозь солнце, когда тоскуя в пробке вдруг очистилась проезжая часть и перед глазами картинка из кино, сложенная из города и налетевшей тучи.
Меня делает это счастливее и легче.
Вот так однажды пойманные слова из детской книги оказались как-будто пророческими.
- Это не река, а ручей. Мой ручей, и в нем полно рыбы.
- Послушай, Онкельскрут, - спокойно возразила Мюмла, - это и не река, и не ручей. Это речушка. Но раз семья муми-троллей называет ее рекой, значит, это река. Что ты все споришь о том, чего нет и никогда не было?
- Потому что так интереснее!
А Мюмла все чесала и чесала свои волосы, и гребень шуршал, как волны по песчаному берегу, - легко и равнодушно.
Онкельскрут встал и сказал с большим достоинством:
- Если даже ты видишь, что это речушка, зачем говорить мне об этом? Что за кошмарные дети, зачем вы огорчаете меня?
Мюмла очень удивилась и перестала причесываться.
- Ты мне нравишься, - сказала она. - Я вовсе не хотела тебя огорчить.
- Хорошо, - обрадовался Онкельскрут, - но тогда перестань говорить о том, что есть на самом деле, и дай мне видеть все так, как мне приятно.
- Я постараюсь, - обещала Мюмла.
Весеннеет