Среди нас
Я и раньше знала, что они есть среди нас. Дети без родных родителей. Но что так много! И так просто и страшно... У нас ведь, как я понимаю, не война, не разруха. Теперь я знаю, куда деваются дети тех, кого мы стараемся не замечать. Вот они у меня сейчас дома сидят. Не все, конечно. Трое. Из разных семей. Прожили в последней своей приёмной семье 8 лет. 13 дней назад их приёмную маму убил муж родной её дочери. Проник ночью в спальню, на кровати спали его тёща, потом полуторагодовалый сын, и жена. Убил молотком.
Дети теперь живут в районной больнице, как и всегда в подобных случаях, пока опекунская комиссия не решит их дальнейшую судьбу. В худшем случае отправят в интернат. В лучшем - их опять возьмут в семью. У двоих из них таких приёмных семей было несколько. Забирали оттуда, потому что били. Опекуны били. В последней семье, где 8 лет прожили, им было лучше всего. Они хотят вернуться в этот же дом, хотят, чтобы их забрала дочь убиенной мамы, и хотят, чтобы их не разлучили - всё-таки привыкли друг к другу. Дочь, в свою очередь, бегает оформляет опекунство. Бегает с зашитой рукой (он и её успел ножом), с сотрясением мозга. Торопится, чтобы в интернат не отдали. И никто не знает, что решит комиссия. 21 год всего, и маленький ребёнок на руках, сама студентка...
И тут выяснилось, пока эти дети у меня были, что маму одного из них я знаю. И даже вспомнила, как она везла его маленького в сидячей коляске. И живёт она в нескольких домах от нас. Боже, как срашно. У нас много таких детей. Они негласно считают себя кастой. Я поняла это, когда в отделении больницы появился ещё один такой мальчик, которого изъяли из неблагополучной семьи, и "мои" сказали: "Он такой же, как мы". Каста.
В нашей районной больнице такие дети есть почти каждый месяц. Как вы себя чувствуете? Я ничего не выдумала, это было бы слишком топорно.
Дети теперь живут в районной больнице, как и всегда в подобных случаях, пока опекунская комиссия не решит их дальнейшую судьбу. В худшем случае отправят в интернат. В лучшем - их опять возьмут в семью. У двоих из них таких приёмных семей было несколько. Забирали оттуда, потому что били. Опекуны били. В последней семье, где 8 лет прожили, им было лучше всего. Они хотят вернуться в этот же дом, хотят, чтобы их забрала дочь убиенной мамы, и хотят, чтобы их не разлучили - всё-таки привыкли друг к другу. Дочь, в свою очередь, бегает оформляет опекунство. Бегает с зашитой рукой (он и её успел ножом), с сотрясением мозга. Торопится, чтобы в интернат не отдали. И никто не знает, что решит комиссия. 21 год всего, и маленький ребёнок на руках, сама студентка...
И тут выяснилось, пока эти дети у меня были, что маму одного из них я знаю. И даже вспомнила, как она везла его маленького в сидячей коляске. И живёт она в нескольких домах от нас. Боже, как срашно. У нас много таких детей. Они негласно считают себя кастой. Я поняла это, когда в отделении больницы появился ещё один такой мальчик, которого изъяли из неблагополучной семьи, и "мои" сказали: "Он такой же, как мы". Каста.
В нашей районной больнице такие дети есть почти каждый месяц. Как вы себя чувствуете? Я ничего не выдумала, это было бы слишком топорно.