(no subject)
Мишка был неуемно болтлив и глуп
(каким и остается по сей день, несмотря на существенные перемены в личной жизни). При этом доброта его была безгранична, и он многократно мог пересказывать историю о чувствах обуревавших его в момент подачи милостыни случайно подвернувшемуся нищему. Существенным подспорьем в проявлении доброты была малогабаритная «двушка», оставленная ему разведенными родителями, которые были слишком заняты устройством собственных жизней, чтобы задуматься о том, сколько добра сможет сделать 20-летний пацан, с помощью этой жилплощади. Однако для нелегальной романтической пары в фазе бурной химической реакции, и Мишка и его доброта и его квартира - было как раз то, что надо.
Спальня в Мишкиной квартире была образцом мещанского быта. В ней стоял белый спальный гарнитур, трюмо и даже были занавески на окнах и палас на полу. Ко всему прочему, подпольные ночи любви проходили на постельном белье, еще не утерявшем первоначальный цвет и рисунок. Мишка за это был кормлен обожаемыми бананами, поен джином-тоником и терпеливо, сочувственно выслушиваем, благо на той стадии взаимоотношений даже многочасовая посторонняя ушная лапша пыла не гасила.
Идиллические набеги к Мишке так и оставались бы идиллическими, если бы не Мишкина доброта. Коей мог воспользоваться любой, позвонивший в Мишкину дверь, если его имя и физиономия хоть о чем-то Мишке говорили. Доброта его вовсю опровергала классика, довольно продуктивно впрягая в одну телегу коней, ланей и прочую несовместимость. Все чаще звонок в дверь означал, что кто-то пришел допивать в тепле Мишкиной кухни отнюдь не кофе. И все чаще к альковным страстям в интерьерах белой спальни, добавлялась вторая сюжетная линия - алкогольные скетчи в кухонных декорациях…
В двери замка не было. Стандартная для советского дома слышимость, переходящая в видимость, предполагала наличие у жильцов детского мировосприятия - закрыл глаза ладошками и тебя как будто никто не видит. Дверь - ладошки. Да и гормональный фон свежевлюбленных что-то вроде бункера. Надо отдать должное доброму Мишке. Запустив в квартиру громкоголосых собутыльников, он строго настрого запретил соваться в спальню и держал оборону до тех пор, пока окончательно не потерял себя в 40-градусных миазмах ларьковой водки. Расползающиеся голоса четверых оставшихся бойцов алкогольного фронта сфокусировались в смежной со спальней комнате. Интимный пододеяльный шопот был прерван стуком в дверь: «Серега, выпить хочешь?»
По счастью некий необъяснимый кодекс чести гопника, предписывал вести переговоры через закрытую дверь. Первый быстрый и ёмкий отказ прервать интим ради дружеских возлияний возымел действие. Действие отказа длилось минут пятнадцать. Затем предложение со стуком повторилось. На четвертый или пятый раз грубо развоплощенный «Ромео» одел трусы и пошел договариваться лично. « Не, браток, не буду пить, занят я понимаешь. Не, спасибо!» Бубнёж длился недолго, договоренности были достигнуты. Поэтому следующий стук в дверь был какой-то неуверенный и после паузы растерянный голос произнес: « Ну да, ты ж не будешь пить…».
Смирившись с потерей Сереги для питейного сообщества, голоса озадачились возрождением к жизни Мишки. Мысль о том, что можно отказаться пить с друзьями во имя кувыркания с какой-то телкой, упала на проспиртованную почву и сыграла бравурный марш в сознании незамысловатых и тоже по-своему добрых ребят. Было решено отплатить за Мишкину доброту…. телкой. Где взять телку в третьем часу ночи?
Сквозь глухую какофонию постельных звуков, были слышны ругань, хлопанье дверей, кто-то куда-то звонил. Наконец к хору мужских голосов присоединился еще один. Вялый, обиженный. Женский. Новый стук, новое джентльменское предложение выпить в новых условиях, новые переговоры. В приоткрытой двери мелькнул крашенный в блондинку бегемотик, затянутый во что-то красное-бархатное.
Небольшой технический антракт в эротической драме, позволил сосредоточиться на происходящей в соседней комнате интерлюдии. Под одеялом было тепло, томно и нестрашно. С легким стуком на палас упала выбитая в порыве страсти из спинки кровати декоративная деталь.
В соседней комнате двое занялись проверкой доставленного товара на качество. Остальные перетаскивали Мишкино тело с кухни к дивану, на котором должна была состояться реанимация этого доброго человека.
Уткнуться в подмышку. От чужого сердцебиения голова даже слегка подпрыгивает. Смешно. Щекотно. Устало потянуться за поцелуем…
-Соси, сказал! Че мусолишь!
-Я боюсь ему сделать больно..
-Соси, сказал, как следует , это мой друг!
Мягкий стук, скрип дивана, пьяный бубнёж. Звуки как в рапиде расползаются по углам квартиры. В воздухе повисают клочки неузнаваемых слов.
Внезапный звонок в дверь словно включает быструю перемотку. Грохот, скрип. Топот. Тремоло дверей.
Дверь неприкасаемой спальни распахивается. Абсолютно голый мужик со сдавленным криком «Пиздец» в один прыжок долетает до кровати, ловко пробегает прямо по не успевшим офигеть горе-любовникам, падает по ту сторону кровати и замирает в позе покойника.
Умоляющим шопотом:
- Жена… пришла….
И вполне вменяемый голос доброго Мишки:
-Какой Пашка…. Там ребята спят давно уже. Не ходи туда.
Полуоткрытая дверь.
-Извините….
Снова полутьма. Хлопанье дверей. Тишина в квартире.
- Серег, может, пойдем, выпьем.
-Не, Паш. Спать хочу.
-Извините. Сударыня. Счастья вам.
Скрюченный силуэт, прикрывая причинное место, тихо исчезает в вертикальной полоске света.
-Наверное, выпить все таки надо было….Ты спишь?