Ван

[vesta923]

глава из книги “Столицы Армении”, сокращенный вариант

Сергей ВАРДАНЯН

Автор книги подробно, с многочисленными цитатами из воспоминаний очевидцев и прессы того времени, описывает ванскую резню, начавшуюся 3 июня 1896 года, самоотверженные действия национальных партий - Дашнакцутюн, Арменакан, Гнчак - объединивших свои ряды для защиты населения, девятидневную героическую оборону против многократно превосходящих турецко-курдских сил, соглашение об эвакуации фидаинов, заключенное при посредничестве иностранных консулов. По пути эвакуации ванские фидаины были вероломно окружены и погибли в последнем бою. Нарушив свои обязательства по прекращению погромов, турецкие власти возобновили их с новой силой не только в городе, но и в гаварах. Особенно мучительную смерть принимали армянские священники, поруганию и разграблению подвергались десятки старинных церквей и монастырей, осквернялись такие святыни, как могила величайшего средневекового поэта Григора Нарекаци.
Со следующих страниц книги Сергея Варданяна мы узнаем о тяжелом положении беженцев в Св.Эчмиадзине, о награде, присужденной султаном Абдул-Гамидом II непосредственному руководителю резни, заместителю главы Ванского вилайета Саадеддину-паше, о деятельности в Ване западных миссионеров, героическом Ахтамарском бое 1904 года армянских фидаинов во главе с Андраником...



...В начале двадцатого века в Ване насчитывалось около 55 тысяч жителей, армянское население всего вилайета составляло двести двадцать тысяч. Старый городской район Кахакамеч (“Центр города”) находился на равнине к югу от Ванской крепости, занимая площадь в 65 гектаров. Он был все еще окружен укрепленной, сильно обветшавшей стеной с четырьмя воротами. Через одни из ворот проходила дорога к Аванцу, к ванской пристани. В Аванце жили большей частью моряки, плававшие по родному Ванскому “морю”. Здесь насчитывалось около ста судов с белоснежными парусами, каждый из которых мог взять на борт до 40-50 пассажиров. Плавали по озеру и корабли большого водоизмещения. Ванский изобретатель и талантливый мастер А.Ишханян самостоятельно изготовил для одного из судов паровой двигатель. Еще в середине XIX века группа богатых армян из Полиса (Константинополя), намереваясь организовать в области добычу угля и перевозку его водным путем, получила от султана разрешение основать в Ване пароходную компанию. В Кахакамече находились государственные областные учреждения - резиденция главы епархии и главы городской администрации (с 1908 года эту должность занимал Ав. Терзибашян), школа Исусян-Шушанян, библиотеки-читальни “Айрикян” и “Аветисян”, церковь, школа и детский сад американских протестанских миссионеров, и, наконец, знаменитый ванский рынок. Всего в городе было семь церквей: из них церкви Сурб Ншан, Сурб Погос-Петрос, Сурб Аствацацин, Сурб Вардан и Сурб Циранавор были действующими, а Сурб Саак и Сурб Аракелоц, сожженные наряду с другими зданиями во время резни 1896 года, остались полуразрушенными.
С 1905 года вместе с другими борцами за свободу в Ване подпольно действовал Арам Манукян. Ему часто приходилось среди ночи или ранним утром перебираться из одного городского квартала в другой. В своем дневнике он описывает пение глашатая среди утренней тишины и сдавленный голос колотушки с треугольной дощечкой, созывающий прихожан на молитву. “В Турции нельзя использовать колокольный звон, созывая прихожан в христианскую церковь, поэтому бьют в колотушку, чей слабый звук не распространяется дальше одной улицы. Необычно то, что глашатай стучит в двери всех домов подряд и будит народ, приглашая на церковную службу. Для меня всего необычнее было его пение, сопровождающее стук колотушки. Как чудесно звучит церковная мелодия в ночной тиши, на густо обсаженных деревьями, темных улицах Айгестана, под аккомпанемент журчания воды в ручьях. Невольно проникаешься религиозным чувством. Чтобы подольше внимать песне, мы замедляем шаги. Бедняга глашатай нас не видит и не слышит звука шагов - настолько осторожно мы движемся”.
Ван был одним из торговых центров Западной Армении. Местные торговые компании имели своих представителей в странах Востока, в различных городах Османской и Российской империй, в Манчестере и Гамбурге. Они торговали многочисленными и высококачественными изделиями ванских мастеров и, по свидетельству журнала “Мурч”, даже знаменитыми белыми ванскими кошками.
Об энергичности ванцев рассказывали такую историю. Посещая армянские общины в разных странах представитель духовенства из Эчмиадзина везде встречал выходцев из Вана. Добравшись до Китая, встретил хромого армянина. Спросив откуда он, услышал в ответ, что тоже из Вана. Отсюда пословица, распространенная в народе: “Ванский хромой до Китая дойдет”.
Пригороды Вана в 15 раз превосходили по площади город, как таковой. Самым богатым и благоустроенным был район Айгестана. О роскошных пригородных беседках и садах писал известный востоковед, профессор Пьер Амедей Жобер, который по поручению Наполеона отправился с дипломатической миссией в Персию и посетил Ван на обратном пути в 1806 году: “Нет ничего приятнее, чем вид этих изобилующих фруктами мест, орошаемых многочисленными речками, осененных красивыми деревьями”. По некоторым исследованиям только в городских садах произрастало 70 сортов груш и 40 сортов яблок.

“Ванский Айгестан или Эгестан по местному выговору - это украшенное природой и руками человека благословенное место величественной красоты, - пишет урожденный ванец Гарегин Срвандзтянц. - Возле каждого дома есть тенистые деревья, сад, цветник. Перед домом по обочинам улицы протекают два ручья, их берега аккуратно засажены густолиственными ивами, местами попадаются тополь, осина, ясень, карагач. Разросшиеся кроны деревьев сплелись над улицей ветвями, образовали над головами прохожих чудесный полог, волнующийся от дуновения ветра. Солнечный свет, пробиваясь через него, рождает на земле тысячи колеблющихся звезд - так тихой ночью прохладный лунный свет играет при легком ветерке на водах Ванского моря.
...В те самые утренние минуты, когда громкий стук колотушки созывает жителей на молитву в церкви, во дворах хлопают крыльями и кукарекают петухи. Повсюду в домах все приходит в движение. Просыпаются малыши - кого-то мать кормит грудью, кого-то укачивают в колыбели, приговаривая “дар-дар”. Одна бабушка с помощью кресала и кремня зажигает лампу, другая надевает белую накидку, чтобы отправиться на службу в церковь. Хозяйка дома разводит огонь в тонире, запах свежего хлеба и вчерашнего ужина разносится по всему дому. Один квартал раздает прохожим на улице хлеб, второй - жертвенное мясо, третий - арису.
Из каждой двери выходит девушка или молодая невестка, подметает двор и часть улицы, брызгая водой на землю. Многие из них нанизывают на руки ряды браслетов, привезенных из Иерусалима, во время работы украшения позванивают удивительно гармонично. У ручьев по обочинам улиц собираются люди, омывают лица, шепчут молитвы и крестятся, обернувшись в сторону церкви...”
За двадцать лет мирной жизни Ван залечил свои раны, вновь стал одним из красивейших городов Западной Армении.

В 1904 году журнал “Мурч” сообщал, что только ванцы, работающие в Константинополе, отправляют на родину 80 тысяч лир деньгами, не считая посланных товаров. Пятьсот тысяч лир присылали те, кто отправился на заработки на Кавказ, в Болгарию, Америку. По подсчетам корреспондентов “Масиса” и “Мшака” труженики из Вана зарабатывали на выезде в общей сложности миллион лир в год. Поэтому Ван не только активно перестраивался, здесь оживала и культурно-образовательная жизнь. В 1903 году в городе насчитывалось 25 школ - 10 армянских, 9 французских и 6 американских, при каждой из них была библиотека. Самая большая из общественных библиотек-читален называлась “Свет свободы”.
В разное время в пяти ванских типографиях издавалось в общей сложности 24 газеты на армянском языке...

С самого начала Первой мировой войны армяне Васпуракана подверглись грабежам и разорению. Под предлогом обеспечения турецкой армии у них забирали все подряд: запасы зерна, вьючных животных, подводы, вплоть до обуви и теплой одежды. На этом дело не остановилось - вместо того, чтобы воевать на фронте, вооруженные до зубов регулярные турецкие и курдские соединения направлялись в армянские села. С весны 1915 года погромы и резня свирепствовали по всему Васпуракану. Кое-где, получив отпор, турки и курды обратились в бегство. Там, где население осталось беззащитным, большая часть сельчан погибла, остальные укрылись в Ване. Дальше отступать было некуда, и ванцы решили держать оборону против двенадцатитысячного войска.

Осаждающим удалось отрезать друг от друга городские районы Кахакамеч и Айгестан, между которыми вклинивался турецкий квартал. С четвертого апреля всякая связь между двумя районами прервалась, примерно три тысячи армян Кахакамеча решили обороняться своими силами. Это был важнейший район города - здесь находились здания губернаторской резиденции, городской полиции, а также суд, тюрьма, почта и телеграф, казармы и военные склады. Пятого апреля был создан Военный орган Кахакамеча, который вооружал и готовил бойцов из местного населения. В их распоряжении находились всего 101 винтовка и 90 маузеров, не считая 120 охотничьих ружей и пистолетов малого калибра. С этим вооружением нужно было противостоять вражеской артиллерии. Удалось организовать военные мастерские, где денно и нощно изготавливали патроны. Начал работу “Красный крест”, где оперировали раненых и лечили больных. Группы снабжения занимались продовольственным обеспечением.
Седьмого апреля турки и курды перешли в общее наступление на Айгестан и Кахакамеч. Губернатор Джевдет самонадеянно обещал подавить сопротивление за двадцать четыре часа. Об ожесточении боев свидетельствует один из руководителей самообороны Айк Косоян. “Послышался ружейный выстрел, потом второй, и вот уже нас начали обстреливать из тысяч стволов, вокруг засвистели пули. Почти сразу же сверху загремели орудия: два били из центра крепости, два - со скалы Хорхор. Первые часы... повсюду огонь, грохот разрывов, волнами ужаса разносится эхо от вершин Варага и Артоса до Сипана, до Масиса и Артаза... Глаза и уши отказываются видеть и слышать, разум умолкает... Трудно представить первые минуты, когда вчерашние юноши - ремесленник, ученик, рабочий - в яростном порыве, вооруженные вышли на бой против врага”.
Когда умолк ужасающий грохот, осели на землю дым и пыль, затмившие на время солнечный свет, враг с удивлением обнаружил, что защитники Вана, подобно эпическим героям, непоколебимо стоят перед ним. При первой атаке турки потеряли около 60 человек убитыми и 80 ранеными. У защитников Кахакамеча раненых насчитывалось не больше четырех-пяти. Враг еще не опомнился, когда храбрецы из Кахакамеча бросились в контратаку, взяли штурмом и сожгли несколько зданий местных властей, уничтожили засевших там солдат, взорвали склады.
Первый бой в Айгестане описывает член Военного органа Оник Мхитарян. Трудно не заметить поразительную схожесть между боями в двух городских районах. Тот же грохот штурма, помрачившего дневной свет, та же богатырская твердость ванского армянства, обретшего единое сердце и единый дух. “Торжественная тишина внезапно прервалась громом и молниями, адский грохот раздался по всей протяженности позиций. Словами невозможно передать его ярость. Казалось, люди неминуемо оглохнут, каждый непроизвольно зажмурился и заткнул уши, впервые в жизни услышав шакалий вой пуль и осколков. Моментами казалось, что все это мерещится - вокруг уже тихо и только в ушах гремят отзвуки. Но пули крошили в щепы стволы деревьев, дрожали оконные стекла, вспышки сверкали, как молнии, или чертили зигзагообразные и волнистые линии, наподобие фейерверка. Мужественные горожане героически сражались целый день, бледные от постоянного нервного напряжения...
Адский грохот становился все ожесточенней, и вдруг бойцам удалось расслышать необычный звук - знакомую песню, будто напетую одним из орудийных стволов:
Атгфаµуф эгр таож тй е...

Появился гонец от Саак-бея. “Мы уже восстановили разрушенные позиции. Ребята поют “Мер Айреник” и спрашивают, как вы поживаете”. - “А у вас сколько погибших?” - “Пока никого”.
За время героической обороны Вана по городу было выпущено 16 тысяч снарядов.
Как и в Кахакамече, в Айгестане уже 5 апреля представители различных армянских партий создали совместный “Военный орган армянской самообороны Вана”. Из-за нехватки оружия двенадцатитысячной вражеской армии могли противостоять всего несколько сот ополченцев. Вскоре, благодаря трофейному турецкому оружию и подходу бойцов из близлежащих районов число обороняющихся достигло 1054 - они были вооружены 505 винтовками и 549 маузерами. Около 40 человек занимались штабной работой и тыловым обеспечением.
Для успешного сопротивления врагу требовалась суровая дисциплина. Были созданы полицейское управление с 50 сотрудниками, судом и тюрьмой, комиссии по снабжению, для помощи голодающим и беженцам, “Армянский Красный Крест” имел свою больницу, врачей, санитарок и фармацевтов, группа “Амрашен” в составе около 500 рабочих восстанавливала разрушенные артиллерийским огнем позиции, рыла новые окопы и траншеи. Некоторые специалисты группы могли прорыть подземные ходы до вражеских позиций, и бойцы из числа “поджигателей” устраивали поджоги и взрывы. По свидетельству участников героической обороны члены группы “Амрашен” всегда находились в первых рядах, их потери равнялись потерям сражающихся. Оружейная мастерская под руководством профессора Микаэла Минасяна готовила дымный и бездымный порох, патроны. Общему руководителю оружейных работ Булгараци Григору удалось даже отлить пушку. Во время боев издавалась газета “Ашхатанк”.
Один из участников самообороны А.Похарян так размышляет об этих днях: “Те, кто не видел Айгестана и не был там в апрельские дни не может представить себе раскинувшийся на открытом поле, ничем не огражденный, настоящий лес из посадок плодовых и неплодовых деревьев. Затерянные в этом лесу земляные и деревянные дома внезапно каким-то волшебством превратились в настоящую цитадель. Это чудо объяснялось непобедимым духом сопротивления местных жителей и однородным, если не считать окраин, населением района, насчитывавшим 20 тысяч армян. Можно ли было отыскать в Западной Армении другой такой уголок, где армянство жило бы так плотно и организованно?... Этот тесно заселившийся народ, нерушимой любовью был связан с отцовскими и дедовскими хозяйствами и в течение веков не позволял ни одной турецкой семье проникнуть в свой священный очаг. Единой волей и единым сердцем он поднялся на ноги, превратил Айгестан в неприступную крепость”.
Один из руководителей ванской самообороны, художник Панос Терлемезян писал в своих воспоминаниях, что ванцы “противостояли крупповским орудиям с револьверами, охотничьими ружьями и просто с голыми руками, потому что вера сделала грудь каждого бронзовой, как у статуи, превратила в неодолимую преграду для врага. Я видел, как четырех-пятилетние дети подбирали с земли и приносили нам вражеские пули”. Сохранились описания очевидцев, как школьники 10-15 лет, всего около пятидесяти человек, бросались к падающим на улицы снарядам, моментально обезвреживали их, выдергивая фитили, и передавали порох военным. Составленный из учащихся духовой оркестр “Фанфар” во время жаркого боя исполнял народные песни, воодушевляя бойцов. Дети Вана также выполняли роль связных между штабом и передовыми позициями. Другие их сверстники с тряпками, пропитанными керосином, тайком пробирались к захваченным турками домам, поджигали их и вынуждали вражеских солдат выбегать наружу, попадая в руки армянских бойцов.
Житель Аванца Х.Бабанян, которого турки заставили перевезти их на другой берег, потопил в ванской гавани два своих судна вместе с солдатами, а сам вплавь вернулся в родное село. Не отставали в храбрости и другие защитники Вана, многие были награждены орденом “Почетный крест”, учрежденным “Военным органом”.
Не сумев сломить сопротивление героических ванцев, турецкое командование призвало на помощь курдские банды, которым Джевдет обещал всю добычу. С надеждой прибрать к рукам богатство, обагренное армянской кровью, Ван атаковали даже битлисские курды, которых для поднятия духа убеждали, что пули армян не смогут поразить истинно верующих мусульман. Пятьсот этих грабителей в первом же бою с 44 армянами встретили упорное сопротивление, были разбиты и бежали очертя голову.

Разъяренный неудачной осадой Вана, Джевдет сорвал свою злость на женщинах и детях из окрестных армянских деревень. Здесь турки сполна продемонстрировали свою “храбрость”, вырезая беззащитное население. Палачи во главе с Черкез Ахмедом устроили в деревнях такой кровавый пир, что по свидетельству очевидца “даже курды содрогнулись при виде этого дьявольского варварства”.
В конце концов, месячная героическая оборона закончилась полной победой армян. Третьего мая кровожадный Джевдет с остатками своих войск бежал из Вана. Это еще раз доказало, что поднявшийся на бой народ одолеть невозможно. Айк Косоян так описывает рассвет 4 мая после месячной осады: “Шар солнца появился на небосводе стараниями божественной Астхик, но сплошной черный дым стелился над всем Айгестаном, будто запутался в ветвях и никак не мог подняться вверх. Через дальние поля в южном направлении спешно ретировались верхом и пешком отставшие от своих турки. На западе волновалось Ванское море, удалялись белые паруса пяти судов, тоже забитых спасающимися турками. А мы, захватив восточную часть крепости, стояли, будто завороженные”. В этот день впервые с начала боев встретились герои Айгестана и Кахакамеча.
Через два дня, вечером 5 мая в город вступили армянские добровольческие конные соединения. И только на следующий день подошли российские войска - в их личном составе также насчитывалось немало армян. 7 мая один из руководителей ванской самообороны Арам Манукян был назначен временным губернатором. На следующий день в своем обращении он призвал жителей Васпуракана сплотиться вокруг новой власти.
В кратчайший срок новая власть развернула активную деятельность, но без помощи со стороны трудно было накормить и вылечить от болезней тысячи жителей разоренных сел, многие из которых нашли убежище в городе. В письме католикосу всех армян Геворгу V от 28 мая Арам Манукян описывает всю тяжесть положения и обращается к кавказскому армянству с просьбой о помощи. “Все села разорены и сожжены. Разграблены скот, домашняя утварь, сельскохозяйственные орудия труда. В течение двух месяцев многие люди оставались в неволе или прятались в горах, питаясь травой, и поэтому страдают тяжелыми болезнями - тифом и, особенно, дизентерией. Смертность среди детей остается высокой. Невозможно возобновить полевые работы и восстанавливать жилища, поскольку живущие в горах курды не оставляют армянских крестьян в покое... Если помощь с Кавказа не поступит немедленно, дело турок успешно завершат безвластие и заразные болезни”.
Словно недостаточно было турок и курдов, голода и эпидемий. Русские солдаты в свою очередь грабили полуголодные армянские деревни, отнимали все, что не успели забрать турецкие и курдские банды. В том же письме Арам Манукян просит католикоса о посредничестве: “Наряду с этим должен просить Ваше Святейшество обратиться куда следует, чтобы положить конец актам грабежа и разоружения армянских крестьян, которые совершаются казаками, как в соответствии с приказами, так и самочинно. Часто они просто входят в деревню и забирают весь хлеб, угоняют овец и крупный рогатый скот. Важно предпринять все усилия, чтобы скорейшим образом это остановить. Не жалеют даже монастырский скот, вчера на виду у всего города угнали стадо Варагского монастыря”.
Новые ванские власти активно взялись за восстановление разрушенного города. Ремонтировались дороги и мосты, засыпались воронки от снарядов. Вновь оживилась городская жизнь - заработали ремесленные мастерские, магазины, рынок, пекарни и т.д.
Как и в Ване, в окрестных селах турки и курды 5 апреля повсеместно перешли в наступление. Местные жители держали оборону в Арчаке, Тимаре, Айоц Дзоре, Шатахе. Кое-где из-за нехватки оружия и боеприпасов армянским бойцам пришлось отступить к Вану, обеспечив эвакуацию мирных жителей. Во многих местах врагу так и не удалось продвинуться вперед, шумные атаки заканчивались позорным бегством. Когда в Ване уже затихли залпы, в гаварах бои еще продолжались: в Песандаште до 10 мая, в центре Шатаха, в квартале Арцвабуйн - до 11-го.
В гаварах также была создана местная власть, жизнь стала входить в нормальное русло. Вернувшись в покинутые села, армяне создавали вооруженные отряды для защиты от турецких и курдских набегов, получали тысячи кос и других орудий труда для помощи в полевых работах. При ванском женском благотворительном обществе был создан орган призрения за сиротами - собранные по гаварам, они направлялись в приют.

За короткий срок армянство Вана-Васпуракана поднялось на ноги, но, к несчастью, самоуправление продолжалось всего 70 дней. Восстановление независимости Западной Армении противоречило интересам Российской империи. Внезапный отвод русской армии дал возможность туркам собраться с силами и перейти в контрнаступление, уничтожая уцелевшее армянское население. Лозунг “Армения без армян”, провозглашенный в недавнем прошлом главой российского МИДа князем Лобановым-Ростовским, претворялся в жизнь с безжалостной настойчивостью. Местная власть под руководством Арама Манукяна и командиры армянских добровольческих дружин обратились к командованию фронта за разрешением остаться в Ване и защитить население, но получили отказ.
Вместе с отступающей российской армией отправилось в путь армянство Васпуракана, опустела пятитысячелетняя колыбель нашего народа. В беззащитный город вошли турки.
Вскоре российская армия вновь заняла Ван, но он уже стал “городом-призраком”. Восемнадцатилетний Егише Чаренц, вступивший в Ван вместе с армянскими добровольцами, изобразил в своей поэме “Дантова легенда” страшные картины:

Тгъам «ара«ц­т цч тй таюв чнаю:
Гь атауаяам хгф«гюж аьгю,
Тц­з, таоаэгыйк, нц­уюгюй фтаф
®цюам ач«гюць фауц­т ейф ьгю:
...Гь тгъгкфгюй хц­ющшаюф ею зъчц­т
Кц­ыфаоаю, лгкаъ, элц­ю, аюфафгюн...
На разоренную родину вернулась только часть беженцев. Но все равно стали оживать город и села, медленно восстанавливались из развалин дома. Мельницы вновь мололи пшеницу, в горах вновь зазвучал зычный голос армянского крестьянина. Парусники начали бороздить голубую поверхность Ванского озера. Рыбаки чинили сети, следовали друг за другом свадьбы и рождения, смерть и похороны. Около тридцати тысяч армян вернулось в Ван-Васпуракан, с верой, что больше им не придется покидать родные места. Российские войска и армянские добровольцы надежно обороняли границы Васпураканского ашхара, турки продолжали отступать. В России пришло к власти Временное правительство, способное, в отличие от царизма, содействовать исполнению национальных чаяний армян. Победа приближалась - казалось, еще немного и будет освобождена вся Западная Армения, исполнится вековая мечта, ради которой армянский народ претерпел неслыханные бедствия.

Переворот 1917 года все изменил, перевернул с ног на голову. Российская армия спешно покидала фронт. Многие пути сообщения не действовали и в ожидании возвращения более 200 тысяч армян, воевавших на германском фронте, немногочисленным отрядам армянских добровольцев предстояло оборонять линию противостояния длиной в тысячи километров.
Воспользовавшись беспорядком и смутой, турки перешли в наступления, занимая все новые города. В их руки попали огромные запасы продовольствия и боеприпасов российской армии. Подвергались резне армяне, недавно вернувшиеся к родным очагам.
После ухода российских войск в Ване было организована местная власть - “власть Васпуракана”. В состав правительства вошли герои самообороны 1915 года, его главой был избран Кости Амбарцумян. Были созданы отделы: внутренний (Булгараци Григор), финансовый (Самвел Месропян), здравоохранения (доктор Тер-Товмасян), попечительский (Завен Коркотян) и сельскохозяйственный (Арменак Максапетян), которые вели кипучую деятельность на огромной территории в 39.300 кв. км., защищая армянский народ и налаживая его политико-экономическую жизнь. Из мужчин призывного возраста от 25 до 30 лет были созданы два полка - в каждом по тысяче человек, в том числе двести всадников. Новосозданные части немедленно были направлены на защиту границ области. Из-за нехватки офицерского состава в Ване открылось “Офицерское училище”. Опытные офицеры в течение четырех месяцев должны были обучать военной науке 30 отобранных солдат с целью обеспечить подразделения командирами. Была создана полиция, ее сотрудники носили знаки отличия с буквами "ЬЙ" (Ьаышц­юа-нафй йхлафц­зуц­ф).
Для налаживания хозяйственной жизни провели инвентаризацию имущества, продовольственных запасов. Из Персии доставили зерно, продукты, скот. Приняли ряд законов и указов для регулирования внутренней жизни области. Выпустили в оборот собственные денежные знаки номиналом до пятидесяти рублей под названием “чеки для внутреннего использования”.
Для изгнания из области остававшихся здесь турецких вооруженных отрядов предпринимались даже наступательные экспедиции с использованием кораблей. При атаке на турецкий лагерь в Арцке часть личного состава погрузилась на два судна, а всадники добрались до места сухопутным путем. Заняв Арцке 13 февраля 1918 года, армянские части на следующий день вступили в бой с турецкими частями в Хлате, обстреляли их из корабельных пушек и вернулись в Ван.

Однако с фронта день за днем приходили все новые печальные известия. 26 февраля армянские отряды непростительным образом позволили турками захватить Карин (Эрзрум). Падение Карина вызвало удивление и возмущение жителей Вана. Еще больше усложнилось положение армян Васпуракана после подписания 3 марта Брест-Литовского договора, по которому Советская Россия уступала Турции даже Карс и Ардаган. Линия фронта уходила все дальше, турецкое кольцо сжималось, и Васпуракан оказался под угрозой блокады. Исчезла всякая надежда на поддержку со стороны - единственной помощью от Национального совета стали отряд из 60 всадников и незначительная денежная сумма в 80 тысяч. Восточная Армения тоже готовилась к борьбе не на жизнь, а на смерть, меньше чем через два месяца турецкой армии суждено было выйти на подступы к Еревану. Когда в марте 400 солдат пятого армянского полка отправились из Васпуракана к родным местам, надежды больше не осталось. 28 марта 1918 года власти Васпуракана отдали приказ об эвакуации всего населения. Почти 30 тысяч человек, в подавляющем большинстве мирных жителей с бесконечными, непрерывными боями выходили из окружения по заснеженным горам и ущельям. Дорога на север оказалась закрытой. Было решено двигаться в Персию, к Урмии - там к васпураканцам присоединились армяне и ассирийцы из Салмаста. Пытаясь прийти к ним на помощь, Андраник со своим малочисленным отрядом предпринял в июне наступление в направлении Салмаста, но после нескольких боев под Хоем с главными силами четвертой турецкой армии вынужден был отступить. В июле 20 тысяч беженцев-армян, сражаясь день и ночь, покинули Урмию. В одном из боев погибли глава ванского правительства Кости Амбарцумян и старший сын Ованеса Туманяна Артавазд. Были утрачены важные архивы армянских властей Вана, которые позволили бы написать героическую и трагическую историю их деятельности и прорыва блокады.
В конце концов, в августе беженцы с боями достигли Хамадана, который находился в руках англичан. Под данным тесно связанного с беженцами сотрудника британских властей в Ираке Р.Стеффорда, на всем протяжении тяжелейшего пути из Вана погибло 17 тысяч армян и ассирийцев и еще 10 тысяч попало в плен к местным племенам - мужчины большей частью были убиты, а женщины и дети распроданы по селениям. Только в ноябре 1918 года беженцы узнали о независимости Армении, провозглашенной 28 мая.