(no subject)
Смотрела я вчера эти кадры выезда Ангмарского короля назгулов проезда вновь избранного президента "по улицам оставленной Москвы", и думала одну грустную думу.
Вот добрые люди пишут мне, что это он со страху. Зачистить город от жителей, заварить канализационные люки, разложить по крышам снайперов а по весенним московским бульварам наставить человекообразных в панцирях и дать им приказ бить ногами подростков с белыми бантиками - это он со страху.
Не знаю. Наверное, и со страху тоже.
Но боюсь, так он понимает счастье.
Вот как бы вам объяснить...
Я - баба завистливая. Правда завидовать я пытаюсь по-хорошему, но тем не менее - признаю. Бывает.
Мне очень хочется маленький домик в Провансе, холмы, сиреневое поле лаванды, кипарисы, белая льняная шторка на ветру, жаркий полдень, кот на каменных плитах... Ну, вы поняли.
Но все это мне не нужно, если вечером я не приду в сельский кабачок пить красное вино, слушать сплетни, и смотреть, как пляшет в кружевном платье маленькая девочка, у которой сегодня день рождения, и вся семья тут, и ей подарили куклу.
И если бы Бог дал мне денег (что вряд ли), я не купила бы палаццо в любимой до слез Венеции, а купила бы квартирку в Кастелло, и болтала бы по утрам с булочницей Франческой о налогах и погоде, и вязала бы вечерами с соседками на лавочке.
И даже в самом страшном сне мне не приснилось бы, что меня, как выкопанного на перекрестке трех дорог Дракулу, везут через мертвый город в черном непроницаемом гробу, и людям не велено подходить к окнам...
Может быть, за этими окнами есть не только те, кто ненавидит содержимое черного катафалка. Чисто статистически за этими окнами есть те, кто голосовал за "стабильную великую Россию", но и их не пустили помахать с балконов цветами и шариками, когда она ехала мимо.
И не потому, что страшно. Ну, можно было согнать на маршрут весь Сбербанк и всю Почту России, обыскать их до нитки, отнять маникюрные ножницы, вынуть вставные челюсти и дать им шарики и цветы. Но НЕ НАДО ему это. Не в этом счастье. Не в этом кайф.
Вот поняв эту простую штуку, я поняла, что больше никогда не буду посылать проклятия вслед кортежу. Наша ненависть и злость его не губят, а кормят. Он дышит ею как воздухом.
Нам всем и правда надо молиться о богооставленной стране нашей, властех и воинстве ея.
И просить Бога даровать им всем внезапное и полное душевное выздоровление.
Вот добрые люди пишут мне, что это он со страху. Зачистить город от жителей, заварить канализационные люки, разложить по крышам снайперов а по весенним московским бульварам наставить человекообразных в панцирях и дать им приказ бить ногами подростков с белыми бантиками - это он со страху.
Не знаю. Наверное, и со страху тоже.
Но боюсь, так он понимает счастье.
Вот как бы вам объяснить...
Я - баба завистливая. Правда завидовать я пытаюсь по-хорошему, но тем не менее - признаю. Бывает.
Мне очень хочется маленький домик в Провансе, холмы, сиреневое поле лаванды, кипарисы, белая льняная шторка на ветру, жаркий полдень, кот на каменных плитах... Ну, вы поняли.
Но все это мне не нужно, если вечером я не приду в сельский кабачок пить красное вино, слушать сплетни, и смотреть, как пляшет в кружевном платье маленькая девочка, у которой сегодня день рождения, и вся семья тут, и ей подарили куклу.
И если бы Бог дал мне денег (что вряд ли), я не купила бы палаццо в любимой до слез Венеции, а купила бы квартирку в Кастелло, и болтала бы по утрам с булочницей Франческой о налогах и погоде, и вязала бы вечерами с соседками на лавочке.
И даже в самом страшном сне мне не приснилось бы, что меня, как выкопанного на перекрестке трех дорог Дракулу, везут через мертвый город в черном непроницаемом гробу, и людям не велено подходить к окнам...
Может быть, за этими окнами есть не только те, кто ненавидит содержимое черного катафалка. Чисто статистически за этими окнами есть те, кто голосовал за "стабильную великую Россию", но и их не пустили помахать с балконов цветами и шариками, когда она ехала мимо.
И не потому, что страшно. Ну, можно было согнать на маршрут весь Сбербанк и всю Почту России, обыскать их до нитки, отнять маникюрные ножницы, вынуть вставные челюсти и дать им шарики и цветы. Но НЕ НАДО ему это. Не в этом счастье. Не в этом кайф.
Вот поняв эту простую штуку, я поняла, что больше никогда не буду посылать проклятия вслед кортежу. Наша ненависть и злость его не губят, а кормят. Он дышит ею как воздухом.
Нам всем и правда надо молиться о богооставленной стране нашей, властех и воинстве ея.
И просить Бога даровать им всем внезапное и полное душевное выздоровление.