На берегу Камо-гавы села я и...
Раньше Киото рисовался мне исключительно в палитре древних храмов и ремесел. Я думала о Золотом Павильоне и монахе-фанатике, спалившем его шестьдесят семь лет назад, о тысячах красных ворот святилища Фусими Инари, о Гионе и семенящих в ночи так, что только пятки в белых носочках сверкают, гейшах и майко.
О чем я только думала? Это все не то. Совсем не то.
Настоящий Киото открылся мне лишь недавно, попытки то ли с пятой, то ли с шестой. Тогда, когда со мной случилась Камо-гава.
Что это?
Вы ее раньше тоже не замечали, да?
Река такая в Киото, полная живой воды. Действует безотказно, проверено.
В мае месяце я села на ее берегу, свесив ноги в потрепанных кедах вниз, и залипла.
Видео кривое, но атмосферу передает
Залипла на пару месяцев, залипла так сильно, что у меня не было сил ни о чем вам рассказывать почти целый квартал. Спокойный поток широкой реки, я сижу свесив ноги, в наушних играет "Алоха" Мом, а я чувствую, что меня начинает отпускать.
Та самая Aloha
За спиной пролетают туристы-велосипедисты, а я сижу на берегу и думаю, что несмотря на весь тотальнейший страхотрепет последних полутора лет и инсинуации парочки безумных коллег, я все же имею право на счастье.
И мне становится откровенно пофиг на этих самых товарищей.
Suddenly it's all real
Suddenly it's all you feel
You're free now, somehow
Я слушаю песню об освобождении то ли в пятнадцатый, то ли в двадцать второй раз подряд и перерождаюсь.
You feel a little younger
And you begin to wonder
What is it you want to love
Я сижу на берегу Камо-гавы и вспоминаю, что я на самом деле очень сильно люблю Японию, пусть она порой и не отвечает мне взаимностью, или отвечает, но звонкой пощечиной. Может, все же она меня любит? Пусть и своей, такой вот извращенской любовью?
Я сижу час. Вечереет. Я встречаю закат на Камо-гаве.
Я сижу одна. Нет, не одна, чего я в самом деле.
Со мной сидят две моих ноги в выцветших, но любимых кедах. Они любят меня в ответ, да, я в этом уверена, причем гораздо нежнее, чем Страна восходящего солнца. Они мозолей не натирают, да и шишек набить не дают.
А еще у меня в раковине правого уха сидит полная дамочка, поющая об освобождении. Об освобождении меня, да. И нам, ну то есть мне, моим кедам и дамочке, очень хорошо. Мы поставили телефон в авиа-режим и отправились в полет - в освобождающий полет вдоль русла Камо-гавы.
Темнеет быстро. Я наблюдаю, как мои кеды сливаются с рекой. Я сама сливаюсь с рекой, я расстворяюсь в Камо-гаве. Или она во мне?
Ночью все кошки серы, а все кеды выглядят новенькими.
Я перехожу на другой берег. Я сажусь на открытой террасе чайного домика на сваях, на высокий стул с видом на реку. Я сижу в баре под названием "Атлантида", передо мной бокал киотосском джина, разбавленного заграничным тоником.
В Киото производят джин, да, я тоже не знала. Как на вкус? Пьется легко.
Я прислушиваюсь к дыханию Камо-гавы (батарейка айфона не вечная), и с каждым глотком убеждаюсь, что все это салариманско-суетное, офисно-планктонско-преходящее вообще не имеет никакого значения. Одна ладонь чувствует прикосновение холодного бокала, а вторая - легкое дуновение ветра, который шепчет мне два слова: Карпэ Дием.
Растворившись в Камо-гаве, я растворяюсь и в чудесном майском дне, я растворяюсь в настоящем, напрочь забыв о прошлом и выкинув из головы тревоги о будущем.
Я поднимаю бокал за реку Камо, я поднимаю бокал за легкость бытия.
О чем я только думала? Это все не то. Совсем не то.
Настоящий Киото открылся мне лишь недавно, попытки то ли с пятой, то ли с шестой. Тогда, когда со мной случилась Камо-гава.
Что это?
Вы ее раньше тоже не замечали, да?
Река такая в Киото, полная живой воды. Действует безотказно, проверено.
В мае месяце я села на ее берегу, свесив ноги в потрепанных кедах вниз, и залипла.
Видео кривое, но атмосферу передает
Залипла на пару месяцев, залипла так сильно, что у меня не было сил ни о чем вам рассказывать почти целый квартал. Спокойный поток широкой реки, я сижу свесив ноги, в наушних играет "Алоха" Мом, а я чувствую, что меня начинает отпускать.
Click to viewТа самая Aloha
За спиной пролетают туристы-велосипедисты, а я сижу на берегу и думаю, что несмотря на весь тотальнейший страхотрепет последних полутора лет и инсинуации парочки безумных коллег, я все же имею право на счастье.
И мне становится откровенно пофиг на этих самых товарищей.
Suddenly it's all real
Suddenly it's all you feel
You're free now, somehow
Я слушаю песню об освобождении то ли в пятнадцатый, то ли в двадцать второй раз подряд и перерождаюсь.
You feel a little younger
And you begin to wonder
What is it you want to love
Я сижу на берегу Камо-гавы и вспоминаю, что я на самом деле очень сильно люблю Японию, пусть она порой и не отвечает мне взаимностью, или отвечает, но звонкой пощечиной. Может, все же она меня любит? Пусть и своей, такой вот извращенской любовью?
Я сижу час. Вечереет. Я встречаю закат на Камо-гаве.
Я сижу одна. Нет, не одна, чего я в самом деле.
Со мной сидят две моих ноги в выцветших, но любимых кедах. Они любят меня в ответ, да, я в этом уверена, причем гораздо нежнее, чем Страна восходящего солнца. Они мозолей не натирают, да и шишек набить не дают.
А еще у меня в раковине правого уха сидит полная дамочка, поющая об освобождении. Об освобождении меня, да. И нам, ну то есть мне, моим кедам и дамочке, очень хорошо. Мы поставили телефон в авиа-режим и отправились в полет - в освобождающий полет вдоль русла Камо-гавы.
Темнеет быстро. Я наблюдаю, как мои кеды сливаются с рекой. Я сама сливаюсь с рекой, я расстворяюсь в Камо-гаве. Или она во мне?
Ночью все кошки серы, а все кеды выглядят новенькими.
Я перехожу на другой берег. Я сажусь на открытой террасе чайного домика на сваях, на высокий стул с видом на реку. Я сижу в баре под названием "Атлантида", передо мной бокал киотосском джина, разбавленного заграничным тоником.
В Киото производят джин, да, я тоже не знала. Как на вкус? Пьется легко.
Я прислушиваюсь к дыханию Камо-гавы (батарейка айфона не вечная), и с каждым глотком убеждаюсь, что все это салариманско-суетное, офисно-планктонско-преходящее вообще не имеет никакого значения. Одна ладонь чувствует прикосновение холодного бокала, а вторая - легкое дуновение ветра, который шепчет мне два слова: Карпэ Дием.
Растворившись в Камо-гаве, я растворяюсь и в чудесном майском дне, я растворяюсь в настоящем, напрочь забыв о прошлом и выкинув из головы тревоги о будущем.
Я поднимаю бокал за реку Камо, я поднимаю бокал за легкость бытия.