Страшная гибель спартаковских болельщиков 20.10.1982г. "На перилах висели бездыханные тела".
Фото с матча Спартак - Хаарлем 20.10.1982г. Фото С.Колганова.
20 октября 1982 года в Лужниках произошла трагедия, вошедшая в список самых кошмарных катастроф на стадионах мира. В давке после матча Кубка УЕФА "Спартак" (Москва, СССР) - "Хаарлем" (Голландия) погибли, по официальным данным 66 человек, по неофициальным данным 240 человек, а число пострадавших достигло тысячи.
20 октября 1982 года в Москве было не просто холодно, а очень холодно. Для середины осени - экстремально холодно. При этом накануне шел дождик, а в день игры пошел снег, к вечеру температура упала ниже «минус 10». Трибуны припорошило белыми хлопьями, ведь козырек у стадиона тогда еще не был построен. Ступеньки стали скользкими. Многим стало как-то не до футбола. Матч, который в хороший день мог собрать аншлаг (плей-офф европейского клубного турнира как-никак!), утратил изначальную привлекательность, и трибуны 82-тысячного стадиона «Лужники» в итоге не заполнились даже на четверть. На матч было продано чуть менее 17000 билетов. Для международного турнира число более чем скромное. Несмотря на статус соревнований, сыграло роль и то, что была далеко не финальная стадия, и соперник у москвичей был не самый именитый. Что в итоге, как ни кощунственно это звучит, сказалось на масштабах трагедии.
Почти всех зрителей разместили на Восточной трибуне, которая впоследствии стала трибуной С. Сидеть было тесновато, зато милиции не надо было распылять силы. Раздвижные решетки при входе на сектор вдруг закрыли, оставив небольшой проем размером с калитку. Это "рационализаторство" облегчало блюстителям порядка проверку паспортов у молодых людей. Несовершеннолетних без сопровождения взрослых тогда на вечерние мероприятия не допускали, а в такую щель разве что мышь проскочит. Кричать на стадионе возбранялось. С трибуны за всякие возгласы выводили то одного, то другого. В ответ, благо как раз выпал мокрый снег, в милиционеров полетели снежки. Сначала были робкие одиночные попытки, но постепенно обстрел усилился. Милиция еще не перешла на зимнюю форму одежды, так что ее служащие были в фуражках. После метких бросков с разных сторон они слетали с голов под радостный смех. А чтобы вы понимали, это было время жесточайшего террора по отношению к болельщикам со стороны сотрудников правопорядка. Тогда запрещалось всё: кричать, размахивать руками, проносить на трибуны шарфы и так далее.
Сил и терпения дождаться финального свистка хватило далеко не у всех. Ближе к концу матча окоченевшие фанаты двинулись на выход, создав плотный поток у так называемой «первой» лестницы трибуны С, почему-то единственной, оставленной для прохода. Две маршевые лестницы с верхних секторов вели на один так называемый общий балкончик. И из четырёх выходов с него был открыт только один, и тот даже не открыт, а приоткрыт…
Предположительно трагедия произошла из-за мести со стороны работников милиции за снежные обстрелы во время матча.
Народ начал потихоньку покидать трибуну примерно за пять минут до конца игры, поток все возрастал. Несмотря на это, как утверждают многие очевидцы, были открыты лишь одни ворота, и то не полностью - так было проще контролировать и проверять болельщиков при входе на стадион. Скользкие от наледи ступеньки сыграли одну из роковых ролей в этой истории (по официальной версии, льда на лестнице не было). По словам очевидца, поскользнулась девушка. Несколько человек остановились и попытались ей помочь, но под напором сзади не выдержали и упали. Ситуацию усугубил и единственный узкий проход, через который должны были протиснуться несколько тысяч человек. Толпа сзади напирала, а впереди образовывалась пробка.
=================================
Мой комментарий.
Никаких бутылок в милицию болельщики Спартака не бросали - это злобная выдумка, причём ничем не подтвержденная.
Итак мы столкнулись с парадоксальным случаем - правоохранители обиделись (!) на болельщиков, среди которых было много подростков, за бросание в них снежками (арест на стадионе 150 человек им показался недостаточным), открыли один выход с одной полуоткрытой калиткой и стали давить (толкать руками) сверху на спускающихся болельщиков. Внизу лестницы девушка не выдержала давления, поскользнулась и упала. Следом упали многие, в том числе пытавшиеся ей помочь подняться.
=============================================
- Милиция по-настоящему растерялась - и произошло немыслимое: она ретировалась с трибуны, - уточнил Артем Петров, работающий в Америке ученый. - Народ принялся праздновать победу над тиранами. Но главное, помню, что после финального свистка я убеждал вас с Мишей: "Не надо спешить, пусть толпа рассосется". Когда мы в конце концов спустились в подтрибунный коридор, ты возмутился, что милиционер схватил за шарф подростка. Он в ответ: "Да вы посмотрите, что там творится!" А пацана почему-то отпустил.
- Нас вернули на трибуну, где мы просидели еще четверть часа, а потом вышли на улицу через другой сектор, - продолжил Артем. - Издали увидели, что на поручнях лестницы лежали, перегнувшись телами, люди. И мы поняли: они мертвы. В газетах на следующий день ничего не сообщалось. Узнали потом, что произошло, по "вражеским голосам", от разных знакомых.
- Выйдя со стадиона, мы увидели кошмарное зрелище: на перилах висели бездыханные тела, а рядом была только одна карета "Скорой помощи", - уточнил Снятковский.
- Потом по дороге к "Спортивной" мы встретили целую колонну медицинских машин... (метро Ленинские горы после футбольных матчей закрывалось).
- Вот этого я не помню. Но мы точно были потрясены. Ехали в метро молча - про матч вообще забыли. А приехав домой, стали созваниваться и спрашивать: "Ну ты как, отошел?" Состояние было жуткое. До сих пор страшно вспоминать. А ведь мы, собственно, и не попали в тот ад.
Перед глазами до сих пор стоит картина: на лестнице лежит груда тел, головами вниз. Некоторые люди с огромным трудом поднимаются и ковыляют, прихрамывая, подальше от этого ужаса...
...Михаила Зазуленко после матча "Спартак" - "Хаарлем" ждал дома накрытый стол - парню исполнилось восемнадцать.
- В гибели наших детей однозначно повинна милиция, - рассказывал Юрий Леонидович Зазуленко. - Я тогда сам работал в КГБ и имел возможность очень подробно ознакомиться с обстоятельствами дела, видел фотографии с места события. Ключ от решетчатых ворот был у майора, который их запер и ушел. Остался маленький проем. А толпа напирала, да так, что перила толщиной 20 миллиметров под давлением развернулись. Люди буквально спрессовывались. У всех же одинаковый диагноз - асфиксия, то есть удушье. Конечно, 200 - 300 жертв, о которых доводилось слышать, и тогда скрыть было невозможно, но в цифре "66 погибших" я сомневаюсь.
- Когда я увидел странно, неестественно как-то запрокинутое лицо парня со струйкой крови из носа и понял, что он без сознания, мне стало страшно, - вспоминал позже один из очевидцев трагедии. - Самые слабые погибали уже здесь, в коридоре. Их обмякшие тела продолжали двигаться к выходу вместе с живыми. Но на лестнице произошло самое страшное. Кто-то споткнулся и упал. Те, кто остановился, пытаясь помочь, были немедленно смяты потоком, повалены и растоптаны. О них продолжали спотыкаться другие, гора тел росла. Лестничные перила не выдержали.
Это была самая настоящая мясорубка. Жуткая, нереальная картина...
******
Известному теннисисту Андрею Чеснокову и повезло, и не повезло одновременно. Он выжил в этой давке, хоть и сильно пострадал. А с другой - получил сильную душевную травму. По его собственному признанию, на место трагедии он смог прийти только спустя 25 лет.
- Вы сидели в том секторе, где произошла трагедия?
- Да. Обычно спартаковские болельщики располагались на Северной трибуне (ныне трибуна В), но в тот вечер всех зрителей, чтобы милиции было проще их контролировать, собрали на Востоке (трибуна С).
- На матч я пошел один. Мне тогда было 16 лет. Из-за холодной погоды многие начали уходить с трибун до окончания игры. Была спартаковская кричалка, в которой говорилось, что тот, кто уходит раньше, не может быть предан клубным цветам. И я, конечно, сидел до конца. В добавленное время забили гол (Сергей Швецов сделал счет 2:0 в пользу «Спартака»). После этого я вместе со всеми соскочил с сиденья и побежал с сектора, чтобы побыстрее попасть в метро. Вдруг, вижу, что-то непонятное происходит - движения на выход нет, а сзади люди все идут и идут. Становилось все теснее. Внутри выхода с трибуны началось такое движение, которое смещало тебя в центр. В такой ситуации кто-то падал вниз - прямо под ноги толпе.
Я угодил в толкучку. Давление на грудную клетку было адское. Почувствовал безысходность и беспомощность перед лицом смерти. Толпа - бесконтрольная, животная - давила и давила. Перила под тяжестью десятков людей согнулись. Тех, кто был возле них, смяло.
К счастью, вместе с каким-то военным мы оказались на своеобразном островке между перилами. Вокруг люди просили о помощи, смотрели на меня глазами, полными мольбы. Невозможное зрелище! Меня хватали за ногу, но я ничего не мог поделать.
- Как вам удалось спастись?
- При выходе был небольшой островок. (Андрей берет ручку и начинает в блокноте рисовать выход с сектора, рассказывая, как развивались дальнейшие события). Я очутился спиной к солдату на вот этом небольшом островке до перил. Мы стояли спиной друг к другу. В стороне лежали люди и протягивали нам руки, пытались ухватиться за наши ноги и с безумными глазами просили: “Вытащите нас отсюда, мы жить хотим!”. Мы решили вытянуть одного, а за него схватились другие и так друг за друга. Никак было не вытащить. Тем временем, у изогнутых перил уже лежали мертвые тела.
- Выбраться назад в чашу стадиона было уже нельзя?
- Я пытался, но это было невозможно. Потом я наступил кому-то на плечо и как-то выпрыгнул из этой давки. В конце концов я перепрыгнул через мертвецов, вышел на улицу. Там стояла "скорая помощь", штабелями лежали трупы. Втроем мы вытащили из-под трупов какого-то парня. Подошел врач, спокойно приоткрыл у него глаз и сказал: "Все". Я залез этому парню во внутренний карман, нашел паспорт: ему было 17 лет.
- Как на тот момент всё происходящее выглядело со стороны?
- Когда парня тащил, уже видел людей, штабелями лежащих на улице. Все мёртвые. Как-то собирались на 25-летие трагедии, и слышал в разговоре, мол, 66 человек погибло официально. Но я вспоминаю ту шеренгу из мёртвых длиной с теннисный корт - только там человек 50 лежало. Представляете себе корт?
- Более-менее.
- 30 метров. Так что думаю, погибших было больше, чем 66. Я это видел, могу оценить.
- Сколько продолжался этот ужас?
- Полчаса, наверное. Когда я пришел домой, у меня вся куртка была в крови.
- В вашей крови?
- Нет. Но на следующий день я отхаркивался бурой кровью.
Пришел домой - и две недели ничего никому не рассказывал.
- Не хотели волновать близких?
- Не мог поверить в случившееся. Мне казалось, что это был сон... Родителям ничего не стал рассказывать, но они видели моё состояние и о чём-то догадывались, конечно. Пришёл без шапки, шарфа, дублёнка в крови. Так я её и не надевал больше.
******
На суде нашли стрелочника, а милицию обелили. Еще в силе был министр внутренних дел Щелоков. Когда к власти пришел Андропов (ярый противник Щелокова, он был избран генеральным секретарем ЦК 12 ноября 1982 года), то почему-то надеялись, что он раскрутит это дело. Но Андропову было не до нас.
Расследовать это дело было поручено следователю столичной прокуратуры Александру Шпееру. Он вспоминает: «О трагедии я узнал, явившись утром 21 октября на работу в прокуратуру. Это был всеобщий шок. Всех угнетало количество погибших, да еще, по сути, в центре Москвы. Я тут же поехал в Лужники и осмотрел место: заледеневшие трибуны, лестницу с разогнутыми перилами. Помню, кое-где еще валялась чья-то обувь, другая мелочь (вообще-то обувь это не мелочь! - Авт.)…
Мне сразу дали огромную бригаду, человек 15 следователей, и начались бесконечные допросы. Было решено опросить максимум милиционеров и солдат, поэтому их привозили к нам чуть ли не повзводно. Вообще в те дни прокуратура ходуном ходила. Коридоры были забиты плачущими матерями погибших детей, нам приходилось заниматься тем, что не входило в наши обязанности: договаривались с кладбищами, звонили в морги, просили для кого-то помощи в Моссовете. Когда в прокуратуру приехали жены арестованных вскоре директора Большой спортивной арены Виктора Кокрышева и коменданта БСА Юрия Панчихина, мы, слава богу, догадались увести их на другой этаж. А то не миновать бы беды. Такая была атмосфера…»
С работниками стадиона и очевидцами проводили «работу» спецслужбы, официальных лиц тщательно инструктировали, расследование максимально засекретили. Оттого и непонятно до сих пор, как, почему и по чьей вине стала возможной ужасная трагедия.
- Я был в числе милиционеров, обеспечивавших общественный порядок в тот трагический вечер, - вспоминает полковник милиции Вячеслав Бондарев. - Многие по прошествии времени обвинили в трагедии милиционеров, но, на мой взгляд, именно администрация Большой спортивной арены виновна в происшедшем. Так получилось, что основная масса зрителей скопилась на Восточной и Западной трибунах, каждая из которых вмещала в те времена порядка 22 тысяч. Северная и Южная трибуны оказались вообще незаполненными. Когда игра подходила к своему завершению, народ постепенно стал покидать свои места и направляться к выходу. И вдруг «Спартак» забивает второй гол. Началось всеобщее ликование, и болельщики, собравшиеся было домой, двинулись в противоположном направлении. Неразбериха, давка. Вот тут бы пустить людей на Южную трибуну, да еще бы открыть там выходы... Тогда бы людской поток проходил через выходы с четырех трибун. Увы, этого не было сделано.
Дальше все происходило как в страшном сне. Я видел, как прибыли машины скорой помощи, как началась эвакуация пострадавших. Крови не было. Люди получили так называемые немеханические повреждения. В безумном потоке некоторые болельщики падали на землю, на них сразу обрушивались другие. Те, кто оказывался в самом низу образовавшейся груды тел, по всей видимости, погибали от давки, некоторые попросту задыхались. Лестницы, ведущие к выходу, были покрыты льдом и снегом, работники стадиона даже не удосужились посыпать их песком. Люди скользили и падали, в лучшем случае получали травмы...
- Это все ментовские байки, - парирует знаменитый «Профессор» - Амир Хуслютдинов, один из самых уважаемых спартаковских болельщиков, оказавшийся в эпицентре событий 35-летней давности. - Сколько раз так было. Люди выходят с трибуны, и тут «Спартак» забивает гол. Все кричат, радуются, но продолжают движение. Никто никогда не возвращался. Эта версия была придумана милицией, чтобы никто не смог увидеть в случившемся их вины. Мол, два потока столкнулись, и они ничего не смогли с этим сделать.
=================================
Мой комментарий.
Я полностью подтверждаю слова «Профессора», потому что много раз ходил смотреть Спартак на стадион.
==================================
У меня был билет на трибуну B, но, так как соперник был не очень значимый, да и людей на матч пришло немного, тысячу зрителей разместили на трибуне А, остальных отправили на трибуну С. Остальные - это 14 тысяч 200 человек. Две маршевые лестницы с верхних секторов вели на один так называемый общий балкончик. И из четырех выходов с него был открыт только один. Сыграли свою роль и снежки. Люди, которые должны были следить за порядком на стадионе и соблюдать закон, здорово разозлились на нас из-за этого снежного обстрела. Были свидетельства, что болельщиков подталкивали к выходу. Плотным потоком болельщики двигались к воротам, напирая друг на друга. Один резкий толчок, другой, и вот уже кто-то, кто послабее, упал, о него споткнулся сзади идущий и тоже оказался под ногами... Люди, со всех сторон окруженные толпой, задыхались, теряли сознание, падали... Нарастала паника, никто не смог взять ситуацию под контроль.
На том самом балкончике, где соединялись два потока, были перила. Хорошо сваренные перила. Однако они не смогли выдержать давления большого количества людей. Те, кто упал с балкона, отделались переломами. Те, кто остался наверху, оказались под завалом...
=======================================
Мой комментарий.
Для справки сообщаю, что со стадиона им. Ленина (БСА Лужники) зрителям можно было выходить только на одну станцию метро Спортивная расстояние до которой примерно 1,5 км, или медленным шагом около 25 минут. Зачем создавать такую давку решал целый оперативный штаб правоохранителей. От стадиона до метро создавался узкий проход из войск ВВ, а также веселились милиционеры на лошадях. А здесь и этого показалось мало. Командир подразделения милиции, обеспечивавшего охрану общественного порядка на трибуне «С», майор С. М. Корягин предположительно и закрывал калитки, а потом бросился разгребать завалы из людей и упал на бетонную плиту.
Молодые читатели могут спросить, а как же метро Ленинские горы (сейчас Воробьевы горы)? А его строили по проекту устранения «архитектурных излишеств», придуманного по приказу г-на Н.С.Хрущева. Поэтому оно не выдержало бы болельщиков и закрывалось. Перед Н.Хрущевым стояла более важная задача (!) совершенно секретного строительства резиденций на Воробьёвых горах для себя и членов Политбюро, а это очень и очень важно, чем что-то (какая-то станция метро) для советских людей.
========================================
Болельщик «Спартака» Владимир Кубасов попал в давку, но выжил. Рассказал он страшное - никому не пожелаешь.
Самая правдивая версия - это та, которую рассказывает Амир. Один в один всё так и было. Правда в спину толкали… У меня долго детей не было, а тут сын родился, я счастливый на матч пошёл. Мне повезло - я на самом верху этой давки лежал, мне только ноги придавило. Вокруг меня трупы, покалеченные, ноги-руки переплетены… Меня когда нашли, посадили к бетонному столбу, потому что я ног не чувствовал. Но я быстро поправился, на следующий день на работу пошёл.
А вот болельщице Светлане повезло меньше: она долгое время находилась под огромной грудой тел. На тот момент ей было всего 18 лет.
Мы прекрасно понимали, что при выходе немного «подавимся». Но я шла и думала, что давка не рассасывается. И в один момент я осознала, что уже не иду, а лежу. Встать я уже не смогла. Шок… Начала крутить головой по сторонам - это было жуткое зрелище. Повезло, что я лежала около перил, поэтому весь основной груз был сосредоточен на них. Дышать было очень тяжело…
Вопросы остались. Одни говорят о двух столкнувшихся людских потоках, а Владимир Алешин, например, возглавивший споткомплекс "Лужники" в декабре 1982-го, на встрече с журналистами "СЭ" сказал, что милиция хотела вытащить из толпы злоумышленников, швырявшихся снежками, но болельщики крепко взялись за руки. Кто-то на обледеневшей лестнице поскользнулся...
Показательно между тем, что все сегодня винят правоохранительные органы, те же остались как бы и ни при чем.
- После того матча я всю ночь искала своего Олега, студента 3-го курса Московского института радиотехники, электроники и автоматики. Ему в августе 20 лет исполнилось. Звонила в больницы, обратилась в милицию. "Да он с какой-нибудь девочкой, а вы волнуетесь", - сказали мне. В морг Олег поступил в шесть утра. Значит, всю ночь пролежал возле памятника Ленину, где трупы сложили штабелями. Я это из материалов дела узнала, с которыми следователь предложил ознакомиться.
- Муж, уходя, сказал: "За "Спартак" я жизнь отдам", - поведала Гузель Талиповна Абдулина. - Кто бы мог подумать, что его слова окажутся пророческими. Я осталась с сыном четырех с половиной лет на руках.
- Олег особо футболом не интересовался, - заметила, в свою очередь, Нина Максимовна Борисова. - Он хоккеем занимался. Но в комитете комсомола техникума выдавали билеты на матч с напутствием: "Вы должны поддержать нашу советскую команду". И сын сказал, что не может не пойти. А после из наших детей стали сознательно делать хулиганов.
- Требовали принести характеристики с места учебы, у погибших брали анализ на содержание алкоголя, а мужьям, состоявшим в КПСС, говорили: "Уймите ваших жен", - грозили исключением из партии, придерживали при продвижении по службе, - до сих пор возмущается Нина Алексевна Новоструева, чей сын Михаил тоже был учащимся техникума.
Заседание суда, назначенное поначалу в центре Москвы, перенесли в район станции метро "Молодежная", в то время далекую окраину города. Женщины рассказали, что шли, как преступницы, сквозь длинный строй.
- Власти боялись не нас, а выступления спартаковских болельщиков, - заметила Раиса Викторова. - Меня на суд вообще не пускали, поскольку повестку прислали только на имя мужа. Я скандал закатила. Мне все равно в тот момент было. Времени еще мало прошло, и мы готовы были всю милицию растерзать. Дело состояло из 12 томов. Тем не менее суду хватило одного дня. Пришли к выводу, что произошел просто несчастный случай, и наказали одного коменданта. Много лет спустя следователь по фамилии Шпеер, который занимался нашим делом, тяжело заболел. Его замучила совесть, и он хотел извиниться перед нами, родителями, за то, что пошел на поводу у властей, да не успел. А мы с первого дня знали, что виновата милиция. Когда через год пришли к месту гибели наших ребят, чтобы почтить их память, кругом стояли кагэбэшники с непроницаемыми лицами в черных пиджаках и галстуках. Нам даже цветы не позволили возложить. Мы кидали их через заграждение. Всяческие препятствия чинили почти десять лет. К десятой годовщине в Лужниках был воздвигнут мемориал, и я низко кланяюсь людям, которые обратили на нас внимание, нашли спонсоров.
На скамье подсудимых оказались руководители стадиона: директор, его заместитель и комендант. Первые двое приговора избежали (по словам Алешина, заму, ветерану Великой Отечественной, помогли, в частности, боевые награды). За всех отдувался комендант, осужденный на три года, но в связи с амнистией отбывший половину срока.
- Когда произошла трагедия, милиции на месте не было: ее направили к автобусу голландцев, - сказала жена экс-коменданта. - А козлом отпущения сделали моего мужа, как самого молодого - ему тогда немного за тридцать было.
- Мне предъявили смехотворные обвинения, - подчеркнул бывший комендант. - Один из пунктов гласил, что я не смог установить правильных отношений с правоохранительными органами. На самом деле беда случилась из-за того, что милиция с самого начала нагнетала обстановку, ее сотрудники вели себя нетактично по отношению к болельщикам.
Трудовой коллектив был готов взять меня, как тогда было принято, на поруки, но Алешин отказался подписать письмо.
========================================
Мой комментарий.
Для 100 голландских болельщиков организовали выход с другой трибуны и милиционеры даже проводили их к автобусу. Не толкали их вниз по скользким ступенькам, а проводили и подняли их в автобус.
========================================
Трагедию засекретили
В наше время, когда у каждого болельщика в кармане собственное СМИ, и подумать нельзя, что информацию о страшной лужниковской трагедии власти максимально засекретили. 21 октября «Вечерняя Москва» опубликовала мелким шрифтом такую вот информацию: «Вчера в „Лужниках“ после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». И долгое время она была единственным упоминанием о «лужниковской» трагедии в советской прессе.
О том, что случилось в Москве 20 октября 1982 года, страна узнала только через 7 лет, когда расследованием занялись журналисты «Советского спорта». Да и им очень быстро, буквально после первой же публикации, закрыли рот.
Но вернёмся к рассказу Амира (Профессора).
- Правительство не хотело, чтобы эта история стала достоянием общественности. Погибших, например, хоронили в спешке и в закрытых гробах, родителям даже не дали толком проститься с детьми. Вику, например, даже в дом не занесли… Тайну охраняли много лет, всячески пресекая любые недовольства со стороны близких и родных погибших. Через год после трагедии мы приехали на могилу к Вике - там нас уже поджидали. У меня сложилось впечатление, что у каждого дерева на кладбище стояло по оперу - они притворялись обычными прохожими. Я был с фотоаппаратом и стал на них наводить камеру. Такой визг поднялся, начали угрожать…
Понимаете, тайной это всё оставалось для широкой общественности, но ведь есть сарафанное радио. Слухи распространились быстро.
66 погибших по официальным данным - это трупы, сложенные сразу после трагедии у памятника Ленину. Свидетели отмечали, что прибывший тогда к месту происшествия, 1-й секретарь Московского городского комитета КПСС (говоря сегодняшним языком, мэр Москвы) Виктор Гришин, спросил: "Сколько здесь?" Когда ему назвали цифру, ответил: "Больше быть не должно". И несколько врачей мне рассказывали, что людей, которые скончались позже, уже не фиксировали как погибших на стадионе.
На следующий день после трагедии в Институте скорой помощи им. Склифосовского побывал секретарь ЦК КПСС, член Полит бюро ЦК КПСС Ю.В.Андропов, где встретился с некоторыми врачами и родственниками пострадавших. Но никаких выводов руководством страны после встречи сделано не было.
- Моего Володю на футбол одного не пускали - он еще в 8-м классе учился, - поделилась воспоминаниями Светлана Григорьевна Аникина. - Так ему друзья посоветовали: попроси кого-нибудь из взрослых сказать при входе, что ты с ним. Утром я помчалась в "Склиф" и вдруг встретила там Андропова (к тому моменту он был секретарем ЦК КПСС, руководство КГБ Андропов оставил в мае 1982 года. - Прим. А.П.). Он в коридоре с главврачом беседовал. Спросил, что я здесь делаю. Ответила, что слышала, будто сюда привезли погибших детей. Андропов отдал указание помочь. И бросил фразу: "Там очень много трупов".
А была ли компенсация погибшим и раненным болельщикам? Как же помогли г-да Ю.В.Андропов и В.Гришин?
У Юрия Леонидовича Зазуленко вопрос о помощи вызвал бурные эмоции:
- Нам компенсировали только стоимость одежды, которая была на мертвых, а также оплатили похороны. О какой помощи могла идти речь? Алешин не давал нам десять лет поставить памятник. Лужкова ловили, пока он в футбол играл. Тоже отбрыкивался.
Памятник погибшим.
Памятник погибшим болельщикам Спартака 20.10.1982г. Фото из доступных источников.
В 80-е годы Георгий Сергеевич Луначарский, по образованию архитектор, возглавлял клуб болельщиков "Спартака". Вместе со скульптором Михаилом Сковородиным они и стали авторами монумента в Лужниках.
- Решение о создании памятника приняло наше болельщицкое объединение, - рассказал Луначарский. - Когда я был у Лужкова, то сказал, что мы хотим сделать памятный знак. Тем самым мы усыпили бдительность властей: они подумали, что мы хотим прикрепить мемориальную доску. Подготовили два десятка вариантов. При этом стремились придать памятнику международное звучание. Потому надпись "Погибшим на стадионах мира" сделана на четырех языках.
- На чьи средства изготовлялся памятник?
- Небольшую помощь оказали "Мосхлебпродукт" и "Мослес", но в основном деньги дали частные лица, болельщики "Спартака". Калужский скульптурный завод, с директором которого был знаком Сковородин, выполнил заказ почти бесплатно. В Лужники памятник привезли на двух "КАМАЗах", когда как раз отмечалась 10-я годовщина трагедии. Это же огромная конструкция - памятник на шесть метров уходит под землю, чтобы стоял крепко, как дуб, который нельзя вырвать. Устанавливали его два специалиста и пять-шесть членов клуба болельщиков целый день - с шести утра до шести вечера.