Что один мог сделать? Наше безразличие и равнодушие способствует тому, что во власти много негодяев.
В 1984-м я работал в городской газете в родном городе Коврове (Владимирская область).
Устав от КПССовского маразма, стал думать: что реально можно сделать, чтоб как-то изменить настробрыдшее?
Выборы в горсовет приближались. Обычно я не участвовал в фарсе "выборов без выбора".
А тут выстроил логическую цепочку и пришёл к выводу:
наше безразличие и равнодушие способствует тому, что во власти много негодяев.
Невозможно изменить порядок выборов "из одного человека", где все голосуют за "блок коммунистов и беспартийных",
но ведь можно попытаться остановить негодных на пути в депутаты - на стадии выдвижения!
Редактор наш попал к нам по блату, перебравшись из многотиражки г. Александрова.
Для Коврова это было унизительно:
второй город в области с мощными оборонными заводами и большим числом инженеров
из столичных вузов не смог найти у себя газетчиков, достойных редакторского кресла.
Человечек сей газетное дело знал слабо, не любил его, был равнодушен к городу, приехал ради карьеры и квартиры.
Вымарывал из текста любую критику.
Как-то я написал заметку о плохом состоянии баскетбола в городе, так он вычеркнул пару абзацев с
критикой федерации, объясняя вымарывание просто - "Не нужно это...".
Логика была проста: критика задевает спорткомитет, а его курирует "хороший человек" из горкома КПСС,
а ему критика не понравится, а портить отношения с работниками горкома не стоит.
Газета становилась всё скучней и хуже. Народ на кухне роптал, но тихонечко.
Я ушёл из газеты в... директоры детского дома культуры!
Но это было явно не моё дело, попытался вернуться - редактор не брал.
Но диплом журфака МГУ и опыт работы в "Учительской газете", а также упрямая напористость
всё-таки дело сделали - через горком удалось вернуться.
Как избавиться от такого начальника никто в редакции не знал, казалось, что он будет там бесконечно
долго - выше по карьерной лестнице он вряд ли бы поднялся.
Редактор по статусу автоматически становился членом бюро ГК КПСС и депутатом горсовета.
Мне и пришла мысль - если им коллеги недовольны, надо его забаллотировать на стадии выдвижения!
Будет скандал - и горком будет вынужден его снять с редакторства.
Коллегам идея понравилось, началось воодушевлённое обсуждение на редакционной кухонке.
Но стены слышали, потому "заговор" стал известен в горкоме.
Вызвали туда секретаря парторганизации редакции - провели работу.
Постепенно "заговорщики" начали терять энтузиазм.
Приближался день выдвижения кандидата в депутаты...
Приятель в редакции, которого я даже до звания "друга" иногда поднимал, накануне предупредил,
что он не придёт на собрание, ибо голосовать против всё равно бесполезно,
а портить отношения с редактором он не хочет. И взял законный отгул.
Неожиданно меня выбрали председательствующим на собрании.
Начал: "Предлагайте кандидатуры".
Вскакивает первой дама (уже в возрасте и одна из слабейших корреспондентов) и заученно твердит:
"Редактора - человек во всех отношениях замечательный, он должен стать депутатом". Ещё поддержали.
Последним сам себе предоставил слово. Говорю:
"Редактор ни по профессиональным, ни по моральным, ни по каким другим качествам
недостоин быть избранным в оргшаны народной власти".
Ну и какие-то доводы привёл, всем известные, ибо на кухне об этом почти все говорили.
Выслушали молча. Голосование. Открытое.
"За" - все, за исключением воздержавшегося мужика тоже после журфака МГУ (от него никак не ожидал!)
и меня, голосовавшего "против".
Понятно, после этого работать мне в редакции не было смысла.
Хорошо, освободилось место редактора многотиражке на фабричке с тиражом в 750 экземляров.
Туда я и отправился в добровольную ссылку.
Зато научился макетированию, редакторству и самостоятельной работе (был единственным работником).
А редактора всё же лет через 5 сняли, когда он раз в седьмой (или девятый!) попал в медвытрезвитель.
Тут уж и горком не выдержал, да и время шло перестроечное...
А ведь если б не смалодушничали коллеги и прокатили на выдвижении - его бы сняли тогда.
Горком очень боялся оскандалиться перед обкомом и вёл контрагитацию весьма интенсивно.
Прецедент был опасен.
И никому ничем это особо не грозило, ведь позволили же мне стать редактором многотиражки.
Устав от КПССовского маразма, стал думать: что реально можно сделать, чтоб как-то изменить настробрыдшее?
Выборы в горсовет приближались. Обычно я не участвовал в фарсе "выборов без выбора".
А тут выстроил логическую цепочку и пришёл к выводу:
наше безразличие и равнодушие способствует тому, что во власти много негодяев.
Невозможно изменить порядок выборов "из одного человека", где все голосуют за "блок коммунистов и беспартийных",
но ведь можно попытаться остановить негодных на пути в депутаты - на стадии выдвижения!
Редактор наш попал к нам по блату, перебравшись из многотиражки г. Александрова.
Для Коврова это было унизительно:
второй город в области с мощными оборонными заводами и большим числом инженеров
из столичных вузов не смог найти у себя газетчиков, достойных редакторского кресла.
Человечек сей газетное дело знал слабо, не любил его, был равнодушен к городу, приехал ради карьеры и квартиры.
Вымарывал из текста любую критику.
Как-то я написал заметку о плохом состоянии баскетбола в городе, так он вычеркнул пару абзацев с
критикой федерации, объясняя вымарывание просто - "Не нужно это...".
Логика была проста: критика задевает спорткомитет, а его курирует "хороший человек" из горкома КПСС,
а ему критика не понравится, а портить отношения с работниками горкома не стоит.
Газета становилась всё скучней и хуже. Народ на кухне роптал, но тихонечко.
Я ушёл из газеты в... директоры детского дома культуры!
Но это было явно не моё дело, попытался вернуться - редактор не брал.
Но диплом журфака МГУ и опыт работы в "Учительской газете", а также упрямая напористость
всё-таки дело сделали - через горком удалось вернуться.
Как избавиться от такого начальника никто в редакции не знал, казалось, что он будет там бесконечно
долго - выше по карьерной лестнице он вряд ли бы поднялся.
Редактор по статусу автоматически становился членом бюро ГК КПСС и депутатом горсовета.
Мне и пришла мысль - если им коллеги недовольны, надо его забаллотировать на стадии выдвижения!
Будет скандал - и горком будет вынужден его снять с редакторства.
Коллегам идея понравилось, началось воодушевлённое обсуждение на редакционной кухонке.
Но стены слышали, потому "заговор" стал известен в горкоме.
Вызвали туда секретаря парторганизации редакции - провели работу.
Постепенно "заговорщики" начали терять энтузиазм.
Приближался день выдвижения кандидата в депутаты...
Приятель в редакции, которого я даже до звания "друга" иногда поднимал, накануне предупредил,
что он не придёт на собрание, ибо голосовать против всё равно бесполезно,
а портить отношения с редактором он не хочет. И взял законный отгул.
Неожиданно меня выбрали председательствующим на собрании.
Начал: "Предлагайте кандидатуры".
Вскакивает первой дама (уже в возрасте и одна из слабейших корреспондентов) и заученно твердит:
"Редактора - человек во всех отношениях замечательный, он должен стать депутатом". Ещё поддержали.
Последним сам себе предоставил слово. Говорю:
"Редактор ни по профессиональным, ни по моральным, ни по каким другим качествам
недостоин быть избранным в оргшаны народной власти".
Ну и какие-то доводы привёл, всем известные, ибо на кухне об этом почти все говорили.
Выслушали молча. Голосование. Открытое.
"За" - все, за исключением воздержавшегося мужика тоже после журфака МГУ (от него никак не ожидал!)
и меня, голосовавшего "против".
Понятно, после этого работать мне в редакции не было смысла.
Хорошо, освободилось место редактора многотиражке на фабричке с тиражом в 750 экземляров.
Туда я и отправился в добровольную ссылку.
Зато научился макетированию, редакторству и самостоятельной работе (был единственным работником).
А редактора всё же лет через 5 сняли, когда он раз в седьмой (или девятый!) попал в медвытрезвитель.
Тут уж и горком не выдержал, да и время шло перестроечное...
А ведь если б не смалодушничали коллеги и прокатили на выдвижении - его бы сняли тогда.
Горком очень боялся оскандалиться перед обкомом и вёл контрагитацию весьма интенсивно.
Прецедент был опасен.
И никому ничем это особо не грозило, ведь позволили же мне стать редактором многотиражки.
Click to view