Юрий Болдырев: "Что допускаем - то и имеем"
Нашёл случайно номер ЛГ со своим интервью с Юрием Болдыревым от 24 декабря 2003 г.
«Юрий Болдырев - один из немногих российских политиков,
кому удалось сохранить в чистоте политическую репутацию. Он стал одним из организаторов,
а затем заместителем председателя Счетной палаты РФ, и, пребывая на высокой государственной
должности, он по возможности старался принести стране максимальную пользу. Поводом
к разговору стал выход его книг «О бочках меда и ложке дегтя» и «Похищение Евразии»,
написанных на основе ценнейших материалов Счетной палаты».
- Юрий Юрьевич, прочитав книги из вашей авторской серии «Русское чудо - секреты экономической отсталости», приходишь к тяжелому выводу: российская экономика больна смертельно. На память приходит заключение философа Цымбурского о том, что «государства России не существует в принципе, а есть корпорация по утилизации Великороссии», - согласны с этим?
- Согласен. Наше государство сегодня не что иное, как ликвидационная комиссия. И я имею в виду вовсе не личные качества людей, находящихся наверху, а прежде всего сами механизмы госуправления, в том числе управления экономикой.
- Почему наша экономика стала дурной антиэкономикой? Почему стало возможно разворовывание богатств страны? Почему нет и не находится сил, должных его остановить? Почему нереальны наказания за совершаемые преступления?
- Проще всего, конечно, все свалить на власть. И уютно, и спокойно: они там наверху, нехорошие, нам вредят, а мы сделать ничего не можем. Причем в такой логике есть и некоторая доля правды. В том смысле, что на совершенно конкретных людях, бывших ранее и находящихся ныне во власти, лежит огромная ответственность за как минимум безответственное, а в большинстве случаев преступно корыстное поведение, предательство интересов общества и государства. Это то, что приобрело воистину массовый, системный характер (ряд наиболее показательных примеров в самых различных сферах экономики я привел в первой книге «О бочках меда и ложках дегтя»).
И на последний ваш вопрос - о нереальности наказаний - ответ очевиден: власть сама для себя создала гарантии полной безответственности и безнаказанности.
Но, разумеется, дело не только во власти, в тех людях, которые во власти были ранее и пришли в нее вновь. Дело прежде всего в нашем обществе, в каком-то ослаблении его инстинкта самосохранения, в его, как выяснилось, неспособности осознать, что же на самом деле происходит, и противостоять силам, наше общество и государство разрушающим.
Мы похожи на муравьишек, строящих и ремонтирующих свои домики, в то время как разрушается весь лес. И когда леса не станет, разметает и наши домики-квартирки с заветными евроремонтиками...
Ключевой ваш вопрос: почему не нашлось и не находится сил, которые своевременно воспрепятствовали бы губительным тенденциям и которые хотя бы теперь их остановили? Может быть, потому, что большинство людей вовремя не увидели и не осознали, что наступление ведется на их личные долгосрочные интересы. Может быть, потому, что наиболее активным и дееспособным была все-таки предоставлена возможность как-то приспособиться. Причем многие из них оказались целенаправленно вовлечены в разрушение и уничтожение государства, разграбление его ресурсов. Ведь трудно что-то разрушить в одиночку - намного проще, если вовлечь в это как можно больше людей, давая каждому возможность на своем уровне тоже чем-то поживиться, какие-то крохи с барского стола получить. И главная беда в том, что лакейско-мародерская психология оказалась воспринята нашим обществом как некая норма. И девизом жизни стало элементарное: «Кто успел, тот и съел».
А если ты «не успел», веди себя кротко и смирно, всякие рассуждения об элементарной справедливости отставь в сторону и о них забудь, жди, когда «успевшие» меценаты и благодетели тебе, так уж и быть, с барского плеча что-то подкинут... А все, кто с таким устройством жизни не согласен, не иначе, как «шариковы и швондеры»...
- Какова же во всем этом роль элиты общества? Российская «псевдоэлита», нацеленная на свое обогащение, губит живой организм страны, подобно раковой опухоли...
- Роль элиты оказалась самой пагубной. Мы живем в стране и обществе, в которых большинство населения ощущает себя проигравшими в «холодной войне», несет все тяготы побежденных, элита же - и экономическая, и политическая, и культурная - ассоциирует себя с победителями, пользуется плодами этой победы. И, используя всю мощь как государственных, так и частных средств массовой информации, пытается убедить общество, что выражает его интересы.
Обратите внимание на истерику на основных (в том числе и государственных) телеканалах в ночь сразу после выборов в связи с непрохождением в Думу «профессионалов» из СПС и «Яблока»...
Но беда не только в том, что бесконечно «далеки они от народа». Ситуация хуже. Большинство тех, кто рекрутируется в новую элиту из самой «гущи народа», немедленно усваивают те же установки и ту же психологию, что свойственна нашей продажной, как вы ее назвали, «псевдоэлите». То есть, перефразируя известное высказывание, «Другой элиты у меня для вас нет»... Сможет ли наше общество породить элиту какую-то иную, вопрос открытый.
- У нас много говорили о «теневой экономике» и практически ничего не говорят о «теневой политике». Насколько велика роль «закулисных» политических действий? Кто здесь «субъекты»?
- В политике, то есть в борьбе за реальные масштабные интересы и за власть как инструмент реализации этих интересов, все так же, как и на войне: субъекты только те, кто имеет волю и силу.
Особенность нашей политической жизни, в отличие, например, от США, Франции или Германии и тем более от какой-нибудь Дании или Литвы, в том, что возможности власти в сфере прямого присвоения собственности, преимущественных прав и иных вполне материальных благ (или распределения их среди «своих») практически безграничны.
Конечно, и в западном мире есть коррупция, злоупотребления служебным положением. Но принципиальная разница, во-первых, в масштабах возможного (вряд ли в Западной Европе вы сможете найти пример человека или группы лиц, ставших за несколько лет миллиардерами благодаря «дружбе» с властью) и, во-вторых, в том, что там наказание нередко настигает даже и самых высших должностных лиц государства, что у нас сегодня невозможно «по определению»...
Следовательно, практически вся реальная политика у нас стала теневой. И совершенно не важно, какие лозунги произносят лидеры той или иной политической партии, что у них написано в программе, - в абсолютном большинстве случаев это не имеет никакого отношения к тому, что они реально делали и будут делать, и отражает лишь их представление о желательном «имидже» перед избирателями.
Технология проста. Нанятые за деньги социологи изучают, что волнует население и что оно хочет услышать. «Имиджмейкеры» и «политтехнологи» опять же за деньги, но уже «приличные», облекают это в привлекательную форму - в то, за что избиратели проголосуют. А средства массовой информации уже за огромные деньги, впрямую или подспудно освещая некие надуманные «события» (так называемые «информационные поводы»), приглашая «раскручиваемых» на популярные телепередачи, транслируя позитивные упоминания персон и их идей «политологами» и деятелями культуры) рекламируют ставленников больших денег и соответствующих интересов. И что для нас с вами должно быть важнее: красивые предвыборные лозунги или же источники финансирования?
Но и «другого источника финансирования у меня для вас нет». И действительно: если одна минута платного эфирного времени так называемой «политической рекламы» на центральных телеканалах (участие в теледебатах на НТВ и иных «шоу» идет по тем же расценкам) стоит многие десятки тысяч долларов, а объемы избирательных фондов партий достигают многих десятков, а то и сотен миллионов долларов, кто способен и заинтересован это оплатить? Те, у кого есть существенный интерес, кто в случае выигрыша покроет эти издержки с лихвой.
Из «своих» это прежде всего «сырьевики», заинтересованные в том, чтобы никто не мешал им без каких-либо ограничений (квот, экспортных пошлин) перегонять наши природные ресурсы на экспорт и присваивать образующуюся сверхприбыль.
Из внешних сил это те, кто заинтересован взять под стратегический контроль наши природные ресурсы - навсегда поставить их на службу себе, мобилизовать их на развитие своих (и без того уже достаточно развитых) экономик. И, осознавая, что «на всех не хватит», не допустить нашего интенсивного экономического развития, не дать нам, подобно Китаю, повернуть наши ресурсы на наше же развитие.
- Может ли быть иной частный источник финансирования избирательных кампаний, интересы которого совпадают с нашими - с общенациональными?
- Таким мог бы выступать «национально ориентированный капитал», черпающий прибыль не из выкачивания сырья или финансовых махинаций, а из несырьевой составляющей реального сектора экономики - машиностроения, авиа-, приборо- и судостроения, биотехнологий, сельского хозяйства и т.п.
- Есть ли у нас такой капитал, достаточно ли он силен, чтобы оказывать воздействие на нашу жизнь?
- Как это ни печально, но, несмотря даже и на то, что объективно (по своим интересам) он является союзником абсолютного большинства населения страны и мог бы играть организующую роль в национальном сплочении, тем не менее на сегодняшний день он чрезвычайно слаб, находится в зачаточном состоянии. И сумеет ли он развиться или же будет еще в зародыше задушен более сильными - гарантий позитивного для нас варианта развития здесь нет и быть не может.
И тогда становится понятно, почему в США корпорациям запрещено финансировать избирательные кампании - только граждане из своих личных средств. Понятно и почему вся Европа пошла в этом еще дальше.
Например, во Франции государство гарантирует минимум государственного финансирования избирательной кампании кандидата или партии, равный половине (!) максимального объема избирательного фонда. Одно лишь это уже существенно ограничивает необходимость для партий и кандидатов изначально на корню продаваться каким-либо денежным мешкам.
Почему они делают так? Да потому, что у них государство - инструмент защиты интересов общества, большинства граждан. Допусти они в своей избирательной системе господство денежных мешков (а значит, неминуемо, несмотря на любые иные ограничения, господство денег преступных или зарубежных), и у них государства очень быстро превратились бы во временные марионеточные или же попросту в ликвидационные комиссии...
- Противостояние «олигархов» и «силовиков» реально или это всего лишь фантазии политологов?
- Безусловно, это не фантазии. Вопрос в другом: в чем истинные мотивы и направленность деятельности этих «силовиков»?
Если только в том, чтобы отобрать что-то у тех, кто пришел раньше и уже успел поживиться, а затем просто переделить это между собой, то для нас с вами, что называется, хрен редьки не слаще... Если за этим стоит иное - стремление реорганизовать государство и его экономику, направив основные ресурсы на служение обществу, тогда нам с вами просто повезло. Причем надо понимать, что в таком гипотетически возможном, но чрезвычайно маловероятном варианте нам повезло абсолютно незаслуженно. То есть если нам и повезло (что, еще раз повторю, весьма маловероятно), то не потому, что мы за что-то сражались и чего-то добились, а лишь потому, что какие-то дяди, поставленные «олигархами» защищать их интересы (чему мы с вами никак не воспрепятствовали), почему-то вдруг оказались лучше, ответственнее перед своей страной, чем эти «олигархи» рассчитывали...
- Почему вы отошли от активной партийно-политической деятельности? Возможно ли ваше возвращение в нее и, если да, то когда?
- Думаю, из сказанного выше это уже понятно. Для той политики, которой занимался я, для тех методов в политике, которые я использовал, на нашей «политической площадке» просто не осталось места.
Нет ни социально-экономической базы, ни возможности, опираясь на нее, достичь какого-либо общественно полезного результата. Добавлю лишь, что у меня, конечно, есть конфликт с нашей властью - такой, каковой она является. Но еще существенно более глубокий конфликт у меня с моим обществом, вновь и вновь порождающим и терпящим такую власть и одновременно абсолютно не желающим всерьез подставить плечо силам альтернативным. С обществом, не являющимся сейчас сколько-нибудь дееспособной экономической и социальной базой для национально ориентированной альтернативы нынешнему порядку вещей.
Напомню, что вся полнота власти в экономической сфере в нашей стране продолжает находиться в руках все той же гайдаровско-чубайсовской команды.
Сами посудите: министр экономики и его первый заместитель, министр финансов и его первый заместитель, министр по антимонопольному регулированию, министр труда и социального развития, председатель Центробанка, глава ключевой электроэнергетической корпорации с контрольным пакетом акций в руках у государства...
И общество умудряется парадоксальным образом сочетать в себе ярко выраженное и продемонстрированное на последних выборах недоверие этим силам и столь же безусловное доверие к президенту, сохраняющему все рычаги управления экономикой страны в руках у этой команды...
Соответственно, к чему надо прилагать услилия: к безуспешным попыткам изменить власть, которая при таком обществе, при нынешнем его состоянии другой быть и не может, или же к тому, чтобы что-то донести до самого общества, попытаться повлиять на состояние умов?
- Есть ли в России сейчас возможности для создания нового политического объединения из людей порядочных и с «высоким коэффициентом IQ»?
- Я не настолько самоуверен, чтобы считать, что если возможностей не вижу я, если не получилось у меня, значит, этих возможностей точно действительно нет и ни у кого другого гарантированно ничего не получится.
Есть и другие люди, которых я вполне уважаю, они идут на те компромиссы, на которые по тем или иным причинам не шел я.
И если эти компромиссы окажутся не саморазрушительными для них и для дела, за которое они взялись, что ж, значит, они умнее, дальновиднее, хитрее. Значит, они заслуживают всяческой поддержки. И даже наоборот: от того, сумеют ли они заручиться всерьез нашей поддержкой в отстаивании продекларированных идей, наверное, зависит, насколько они смогут остаться им верными, сделать что-то не только для своей личной дальнейшей карьеры, но и для страны.
- Вы говорили, что Россия не готова к демократическому самоуправлению? Как можно ускорить достижение этой готовности? И какая форма управления предпочтительнее, пока мы будем продвигаться к этой готовности?
- Не готова не в том смысле, что ей этого не нужно. Я говорю об итогах пятнадцатилетнего периода: мы не использовали имевшиеся возможности в наших интересах, позволили использовать демократические механизмы как фасад, как прикрытие для безнаказанного проведения глубоко антинациональной политики, значит, оказались не готовы. И никакого доброго дяди, который в наших интересах станет нас готовить, нет.
Если мы не соберемся, не сорганизуемся и не станем дееспособны, то все разговоры о том, какая форма управления для нас предпочтительна, бесполезны. Если мы к самоуправлению не готовы и позволяем внешними его формами прикрывать целенаправленную сдачу наших долгосрочных интересов, то о том, какая форма правления предпочтительнее, нас всерьез никто не спросит.
- А насколько в этих условиях велика возможность распада Российской Федерации? Можно ли найти «добро в этом худе»?
- Для многих, особенно для тех, кто сидит на перераспределении всяких зарубежных грантов, и в нынешнем «худе» вполне достаточно добра. Масса московских «ученых» - социологов и экономистов - пишет с потолка весьма абстрактные отчеты о том, как лучше «реорганизовывать социальную инфраструктуру», и получает за эту безделицу из разнообразных фондов деньги, которые хорошему инженеру-конструктору и не снились.
Один из таких здорово пристроившихся «ученых» как-то сказал мне буквально следующее: «Юрий Юрьевич, вы хотите, чтобы Родина как-то организовалась, но я-то уверен, что наша с вами Родина ни во что иное, кроме как в ГУЛАГ, организоваться не может!»...
Это говорит не «олигарх», но человек, вполне искренне считающий, что вся страна в положении обслуги этого «олигарха» (а он лично в положении привелигированной части этой обслуги) - наименьшее из всех возможных зол. И именно люди с такой философией формируют сегодня в нашей стране общественное мнение, играют ключевую роль в средствах массовой информации (даже если о подобных своих взглядах и не заявляют столь прямо и цинично).
Какое место в их системе ценностей играют такие понятия, как единство страны, сами можете себе представить. И если в большинстве развитых стран, испытывающих демографические проблемы, миграция из-за рубежа тщательнейшим образом регулируется, с неформальным акцентом на недопущении возможности произвольного компактного расселения лиц иной религии и культуры и недопущении, соответственно, возникновения в будущем своими же руками созданных очагов сепаратизма, то сравните это с нашей практикой и даже пропагандируемыми идеями потворствования неограниченному заселению российских земель людьми, приезжающими из стран, имеющих к России территориальные претензии...
- Можете ли вы как-то «утешить» пессимистов, считающих, что Россия настолько тяжело больна, что уже пора «звать не врача, а священника»?
- Утешать я не стану - утешает пусть священник. Но пока его не позвали, если какая-то воля к жизни у нации еще есть, надо эту волю крепить и за жизнь сражаться. И если своими книгами в эту борьбу, в это для начала хотя бы элементарное прояснение сознания людей я какой-то вклад вношу, значит, работаю не зря.
«Юрий Болдырев - один из немногих российских политиков,
кому удалось сохранить в чистоте политическую репутацию. Он стал одним из организаторов,
а затем заместителем председателя Счетной палаты РФ, и, пребывая на высокой государственной
должности, он по возможности старался принести стране максимальную пользу. Поводом
к разговору стал выход его книг «О бочках меда и ложке дегтя» и «Похищение Евразии»,
написанных на основе ценнейших материалов Счетной палаты».
- Юрий Юрьевич, прочитав книги из вашей авторской серии «Русское чудо - секреты экономической отсталости», приходишь к тяжелому выводу: российская экономика больна смертельно. На память приходит заключение философа Цымбурского о том, что «государства России не существует в принципе, а есть корпорация по утилизации Великороссии», - согласны с этим?
- Согласен. Наше государство сегодня не что иное, как ликвидационная комиссия. И я имею в виду вовсе не личные качества людей, находящихся наверху, а прежде всего сами механизмы госуправления, в том числе управления экономикой.
- Почему наша экономика стала дурной антиэкономикой? Почему стало возможно разворовывание богатств страны? Почему нет и не находится сил, должных его остановить? Почему нереальны наказания за совершаемые преступления?
- Проще всего, конечно, все свалить на власть. И уютно, и спокойно: они там наверху, нехорошие, нам вредят, а мы сделать ничего не можем. Причем в такой логике есть и некоторая доля правды. В том смысле, что на совершенно конкретных людях, бывших ранее и находящихся ныне во власти, лежит огромная ответственность за как минимум безответственное, а в большинстве случаев преступно корыстное поведение, предательство интересов общества и государства. Это то, что приобрело воистину массовый, системный характер (ряд наиболее показательных примеров в самых различных сферах экономики я привел в первой книге «О бочках меда и ложках дегтя»).
И на последний ваш вопрос - о нереальности наказаний - ответ очевиден: власть сама для себя создала гарантии полной безответственности и безнаказанности.
Но, разумеется, дело не только во власти, в тех людях, которые во власти были ранее и пришли в нее вновь. Дело прежде всего в нашем обществе, в каком-то ослаблении его инстинкта самосохранения, в его, как выяснилось, неспособности осознать, что же на самом деле происходит, и противостоять силам, наше общество и государство разрушающим.
Мы похожи на муравьишек, строящих и ремонтирующих свои домики, в то время как разрушается весь лес. И когда леса не станет, разметает и наши домики-квартирки с заветными евроремонтиками...
Ключевой ваш вопрос: почему не нашлось и не находится сил, которые своевременно воспрепятствовали бы губительным тенденциям и которые хотя бы теперь их остановили? Может быть, потому, что большинство людей вовремя не увидели и не осознали, что наступление ведется на их личные долгосрочные интересы. Может быть, потому, что наиболее активным и дееспособным была все-таки предоставлена возможность как-то приспособиться. Причем многие из них оказались целенаправленно вовлечены в разрушение и уничтожение государства, разграбление его ресурсов. Ведь трудно что-то разрушить в одиночку - намного проще, если вовлечь в это как можно больше людей, давая каждому возможность на своем уровне тоже чем-то поживиться, какие-то крохи с барского стола получить. И главная беда в том, что лакейско-мародерская психология оказалась воспринята нашим обществом как некая норма. И девизом жизни стало элементарное: «Кто успел, тот и съел».
А если ты «не успел», веди себя кротко и смирно, всякие рассуждения об элементарной справедливости отставь в сторону и о них забудь, жди, когда «успевшие» меценаты и благодетели тебе, так уж и быть, с барского плеча что-то подкинут... А все, кто с таким устройством жизни не согласен, не иначе, как «шариковы и швондеры»...
- Какова же во всем этом роль элиты общества? Российская «псевдоэлита», нацеленная на свое обогащение, губит живой организм страны, подобно раковой опухоли...
- Роль элиты оказалась самой пагубной. Мы живем в стране и обществе, в которых большинство населения ощущает себя проигравшими в «холодной войне», несет все тяготы побежденных, элита же - и экономическая, и политическая, и культурная - ассоциирует себя с победителями, пользуется плодами этой победы. И, используя всю мощь как государственных, так и частных средств массовой информации, пытается убедить общество, что выражает его интересы.
Обратите внимание на истерику на основных (в том числе и государственных) телеканалах в ночь сразу после выборов в связи с непрохождением в Думу «профессионалов» из СПС и «Яблока»...
Но беда не только в том, что бесконечно «далеки они от народа». Ситуация хуже. Большинство тех, кто рекрутируется в новую элиту из самой «гущи народа», немедленно усваивают те же установки и ту же психологию, что свойственна нашей продажной, как вы ее назвали, «псевдоэлите». То есть, перефразируя известное высказывание, «Другой элиты у меня для вас нет»... Сможет ли наше общество породить элиту какую-то иную, вопрос открытый.
- У нас много говорили о «теневой экономике» и практически ничего не говорят о «теневой политике». Насколько велика роль «закулисных» политических действий? Кто здесь «субъекты»?
- В политике, то есть в борьбе за реальные масштабные интересы и за власть как инструмент реализации этих интересов, все так же, как и на войне: субъекты только те, кто имеет волю и силу.
Особенность нашей политической жизни, в отличие, например, от США, Франции или Германии и тем более от какой-нибудь Дании или Литвы, в том, что возможности власти в сфере прямого присвоения собственности, преимущественных прав и иных вполне материальных благ (или распределения их среди «своих») практически безграничны.
Конечно, и в западном мире есть коррупция, злоупотребления служебным положением. Но принципиальная разница, во-первых, в масштабах возможного (вряд ли в Западной Европе вы сможете найти пример человека или группы лиц, ставших за несколько лет миллиардерами благодаря «дружбе» с властью) и, во-вторых, в том, что там наказание нередко настигает даже и самых высших должностных лиц государства, что у нас сегодня невозможно «по определению»...
Следовательно, практически вся реальная политика у нас стала теневой. И совершенно не важно, какие лозунги произносят лидеры той или иной политической партии, что у них написано в программе, - в абсолютном большинстве случаев это не имеет никакого отношения к тому, что они реально делали и будут делать, и отражает лишь их представление о желательном «имидже» перед избирателями.
Технология проста. Нанятые за деньги социологи изучают, что волнует население и что оно хочет услышать. «Имиджмейкеры» и «политтехнологи» опять же за деньги, но уже «приличные», облекают это в привлекательную форму - в то, за что избиратели проголосуют. А средства массовой информации уже за огромные деньги, впрямую или подспудно освещая некие надуманные «события» (так называемые «информационные поводы»), приглашая «раскручиваемых» на популярные телепередачи, транслируя позитивные упоминания персон и их идей «политологами» и деятелями культуры) рекламируют ставленников больших денег и соответствующих интересов. И что для нас с вами должно быть важнее: красивые предвыборные лозунги или же источники финансирования?
Но и «другого источника финансирования у меня для вас нет». И действительно: если одна минута платного эфирного времени так называемой «политической рекламы» на центральных телеканалах (участие в теледебатах на НТВ и иных «шоу» идет по тем же расценкам) стоит многие десятки тысяч долларов, а объемы избирательных фондов партий достигают многих десятков, а то и сотен миллионов долларов, кто способен и заинтересован это оплатить? Те, у кого есть существенный интерес, кто в случае выигрыша покроет эти издержки с лихвой.
Из «своих» это прежде всего «сырьевики», заинтересованные в том, чтобы никто не мешал им без каких-либо ограничений (квот, экспортных пошлин) перегонять наши природные ресурсы на экспорт и присваивать образующуюся сверхприбыль.
Из внешних сил это те, кто заинтересован взять под стратегический контроль наши природные ресурсы - навсегда поставить их на службу себе, мобилизовать их на развитие своих (и без того уже достаточно развитых) экономик. И, осознавая, что «на всех не хватит», не допустить нашего интенсивного экономического развития, не дать нам, подобно Китаю, повернуть наши ресурсы на наше же развитие.
- Может ли быть иной частный источник финансирования избирательных кампаний, интересы которого совпадают с нашими - с общенациональными?
- Таким мог бы выступать «национально ориентированный капитал», черпающий прибыль не из выкачивания сырья или финансовых махинаций, а из несырьевой составляющей реального сектора экономики - машиностроения, авиа-, приборо- и судостроения, биотехнологий, сельского хозяйства и т.п.
- Есть ли у нас такой капитал, достаточно ли он силен, чтобы оказывать воздействие на нашу жизнь?
- Как это ни печально, но, несмотря даже и на то, что объективно (по своим интересам) он является союзником абсолютного большинства населения страны и мог бы играть организующую роль в национальном сплочении, тем не менее на сегодняшний день он чрезвычайно слаб, находится в зачаточном состоянии. И сумеет ли он развиться или же будет еще в зародыше задушен более сильными - гарантий позитивного для нас варианта развития здесь нет и быть не может.
И тогда становится понятно, почему в США корпорациям запрещено финансировать избирательные кампании - только граждане из своих личных средств. Понятно и почему вся Европа пошла в этом еще дальше.
Например, во Франции государство гарантирует минимум государственного финансирования избирательной кампании кандидата или партии, равный половине (!) максимального объема избирательного фонда. Одно лишь это уже существенно ограничивает необходимость для партий и кандидатов изначально на корню продаваться каким-либо денежным мешкам.
Почему они делают так? Да потому, что у них государство - инструмент защиты интересов общества, большинства граждан. Допусти они в своей избирательной системе господство денежных мешков (а значит, неминуемо, несмотря на любые иные ограничения, господство денег преступных или зарубежных), и у них государства очень быстро превратились бы во временные марионеточные или же попросту в ликвидационные комиссии...
- Противостояние «олигархов» и «силовиков» реально или это всего лишь фантазии политологов?
- Безусловно, это не фантазии. Вопрос в другом: в чем истинные мотивы и направленность деятельности этих «силовиков»?
Если только в том, чтобы отобрать что-то у тех, кто пришел раньше и уже успел поживиться, а затем просто переделить это между собой, то для нас с вами, что называется, хрен редьки не слаще... Если за этим стоит иное - стремление реорганизовать государство и его экономику, направив основные ресурсы на служение обществу, тогда нам с вами просто повезло. Причем надо понимать, что в таком гипотетически возможном, но чрезвычайно маловероятном варианте нам повезло абсолютно незаслуженно. То есть если нам и повезло (что, еще раз повторю, весьма маловероятно), то не потому, что мы за что-то сражались и чего-то добились, а лишь потому, что какие-то дяди, поставленные «олигархами» защищать их интересы (чему мы с вами никак не воспрепятствовали), почему-то вдруг оказались лучше, ответственнее перед своей страной, чем эти «олигархи» рассчитывали...
- Почему вы отошли от активной партийно-политической деятельности? Возможно ли ваше возвращение в нее и, если да, то когда?
- Думаю, из сказанного выше это уже понятно. Для той политики, которой занимался я, для тех методов в политике, которые я использовал, на нашей «политической площадке» просто не осталось места.
Нет ни социально-экономической базы, ни возможности, опираясь на нее, достичь какого-либо общественно полезного результата. Добавлю лишь, что у меня, конечно, есть конфликт с нашей властью - такой, каковой она является. Но еще существенно более глубокий конфликт у меня с моим обществом, вновь и вновь порождающим и терпящим такую власть и одновременно абсолютно не желающим всерьез подставить плечо силам альтернативным. С обществом, не являющимся сейчас сколько-нибудь дееспособной экономической и социальной базой для национально ориентированной альтернативы нынешнему порядку вещей.
Напомню, что вся полнота власти в экономической сфере в нашей стране продолжает находиться в руках все той же гайдаровско-чубайсовской команды.
Сами посудите: министр экономики и его первый заместитель, министр финансов и его первый заместитель, министр по антимонопольному регулированию, министр труда и социального развития, председатель Центробанка, глава ключевой электроэнергетической корпорации с контрольным пакетом акций в руках у государства...
И общество умудряется парадоксальным образом сочетать в себе ярко выраженное и продемонстрированное на последних выборах недоверие этим силам и столь же безусловное доверие к президенту, сохраняющему все рычаги управления экономикой страны в руках у этой команды...
Соответственно, к чему надо прилагать услилия: к безуспешным попыткам изменить власть, которая при таком обществе, при нынешнем его состоянии другой быть и не может, или же к тому, чтобы что-то донести до самого общества, попытаться повлиять на состояние умов?
- Есть ли в России сейчас возможности для создания нового политического объединения из людей порядочных и с «высоким коэффициентом IQ»?
- Я не настолько самоуверен, чтобы считать, что если возможностей не вижу я, если не получилось у меня, значит, этих возможностей точно действительно нет и ни у кого другого гарантированно ничего не получится.
Есть и другие люди, которых я вполне уважаю, они идут на те компромиссы, на которые по тем или иным причинам не шел я.
И если эти компромиссы окажутся не саморазрушительными для них и для дела, за которое они взялись, что ж, значит, они умнее, дальновиднее, хитрее. Значит, они заслуживают всяческой поддержки. И даже наоборот: от того, сумеют ли они заручиться всерьез нашей поддержкой в отстаивании продекларированных идей, наверное, зависит, насколько они смогут остаться им верными, сделать что-то не только для своей личной дальнейшей карьеры, но и для страны.
- Вы говорили, что Россия не готова к демократическому самоуправлению? Как можно ускорить достижение этой готовности? И какая форма управления предпочтительнее, пока мы будем продвигаться к этой готовности?
- Не готова не в том смысле, что ей этого не нужно. Я говорю об итогах пятнадцатилетнего периода: мы не использовали имевшиеся возможности в наших интересах, позволили использовать демократические механизмы как фасад, как прикрытие для безнаказанного проведения глубоко антинациональной политики, значит, оказались не готовы. И никакого доброго дяди, который в наших интересах станет нас готовить, нет.
Если мы не соберемся, не сорганизуемся и не станем дееспособны, то все разговоры о том, какая форма управления для нас предпочтительна, бесполезны. Если мы к самоуправлению не готовы и позволяем внешними его формами прикрывать целенаправленную сдачу наших долгосрочных интересов, то о том, какая форма правления предпочтительнее, нас всерьез никто не спросит.
- А насколько в этих условиях велика возможность распада Российской Федерации? Можно ли найти «добро в этом худе»?
- Для многих, особенно для тех, кто сидит на перераспределении всяких зарубежных грантов, и в нынешнем «худе» вполне достаточно добра. Масса московских «ученых» - социологов и экономистов - пишет с потолка весьма абстрактные отчеты о том, как лучше «реорганизовывать социальную инфраструктуру», и получает за эту безделицу из разнообразных фондов деньги, которые хорошему инженеру-конструктору и не снились.
Один из таких здорово пристроившихся «ученых» как-то сказал мне буквально следующее: «Юрий Юрьевич, вы хотите, чтобы Родина как-то организовалась, но я-то уверен, что наша с вами Родина ни во что иное, кроме как в ГУЛАГ, организоваться не может!»...
Это говорит не «олигарх», но человек, вполне искренне считающий, что вся страна в положении обслуги этого «олигарха» (а он лично в положении привелигированной части этой обслуги) - наименьшее из всех возможных зол. И именно люди с такой философией формируют сегодня в нашей стране общественное мнение, играют ключевую роль в средствах массовой информации (даже если о подобных своих взглядах и не заявляют столь прямо и цинично).
Какое место в их системе ценностей играют такие понятия, как единство страны, сами можете себе представить. И если в большинстве развитых стран, испытывающих демографические проблемы, миграция из-за рубежа тщательнейшим образом регулируется, с неформальным акцентом на недопущении возможности произвольного компактного расселения лиц иной религии и культуры и недопущении, соответственно, возникновения в будущем своими же руками созданных очагов сепаратизма, то сравните это с нашей практикой и даже пропагандируемыми идеями потворствования неограниченному заселению российских земель людьми, приезжающими из стран, имеющих к России территориальные претензии...
- Можете ли вы как-то «утешить» пессимистов, считающих, что Россия настолько тяжело больна, что уже пора «звать не врача, а священника»?
- Утешать я не стану - утешает пусть священник. Но пока его не позвали, если какая-то воля к жизни у нации еще есть, надо эту волю крепить и за жизнь сражаться. И если своими книгами в эту борьбу, в это для начала хотя бы элементарное прояснение сознания людей я какой-то вклад вношу, значит, работаю не зря.