Пожалованию подлежит!
Недавно видела мальчика лет четырнадцати, который шел и плакал. Вот, черт возьми, что могло заставить немаленького уже человека, размазывать слезы по лицу и подвывать вслух, когда на улице полно народу. На самом деле, все что угодно. Например, у него мог болеть зуб. Или кто-то умер. Или обидел кто.
Я так задумалась над этой ситуацией (а ведь всем наплевать, поголовно всем!), что воспоминания об увиденном преследуют меня целую неделю. А это значит, та-да-да-дам, что у меня снова начался мой легендарный жалетельный синдром, когда попасть под мою скорбную жалость может кто угодно, и я обеспечу этому человеку весь спектр своих астральных услуг по жалости, состраданию, сочувствию и всему остальному на любой самый взыскательный вкус.
Жалость моя не знает границ. Мне жаль старушку, которая еле-еле ступает, пригнувшись к земле - я тоже стану такой и меня тоже пожалеет какая-нибудь, определенно, духовно богатая дева. А мне не нужна будет ее жалость, я с удовольствием плюнула бы ей в лицо за нее. Но старушка не знает, что я иду и думаю о ней. Иначе тоже быть бы мне обплеванной.
И это еще ничего, не дай мне Бог такую старушку толкнуть нечаянно! Тогда ведь совсем кошмар.
Мне жаль прыщавых и не очень подростков, которые идут с такими выражениями на лицах, как будто все муки этого мира они уже приняли и стремятся к еще большим во благо человечества. На самом-то деле - ну, с родителями поругались, ну, денег нет на какую-нибудь статусную ерунду. Или там, не дал кто-нибудь. Но я жалею их со значением! Что значат мои неприятности по сравнению с их глобальными проблемами!
Мне неистово жаль заикающегося школьника, которому я не дала прикурить в поезде Одесса-Киев, не только по причине того, что я, видите ли, не курю, но еще и по причине того, что я его предварительно обругала за эту привычку. Он мне хотел что-то ответить, но начал заикаться настолько сильно, что мне просто надоело это слушать, и я ушла. А он был такой несчастный, ааааа ууууууу ыыыыыыыы! Хотелось сказать, - на тебе, милый мальчик, целый блок сигарет, хоть совсем скурись, я же тебя ПОЖАЛЕЛА!
Иногда мне жаль таких людей, которых и подбодрить никто не захотел бы - настолько у них с виду все хорошо, сияют да переливаются. Думается мне, что и не только с виду все у них нормально, но мне же только дай волю - я уж причину найду. Этот болезненный, а у этого, наверное, мало друзей, а этот вообще все время работает. А эту никто не любит. А этого, наоборот, все любят, надоели уже, должно быть. Ооооо, бедные, без вины виноватые!
А как мне жалко инвалидов и просто некрасивых людей - это отдельный разговор.
Бездомные собаки, которые голодными глазами упрекают вас. Покалеченные собаки. Полусбитые машинами контуженные собаки, - а я таких видела, - это все, что будет потом сниться по ночам и заставлять себя чувствовать еще более отвратительно, когда начинается этот мерзкий жалетельный синдром.
И в этом во всем самое печальное, что я чувствую себя виноватой за все эти несправедливости. Я, конечно, осознаю, что я тут не при чем, но от этого я не перестаю чувствовать себя менее виноватой. От мутного истока, прекрасное далеко, я продолжаю путь.
Это не значит, что в остальные дни все это не вызывает у меня жалости. Вызывает, конечно. Вот так вызвало и прекратилось, кратковременна моя обычная жалость. А вот параноидальная жалость может длиться долго, пока я ею хорошенько не наслажусь. И не говорите, что у вас такого не бывает. Хотя, если не бывает - вы, вестимо, очень цельный человек, и я вам завидую.
Нет, само по себе чувство вины очень правильный и полезный навык. И я, как более-менее нормальный человек разделяю, что я, например виновата в том, что с кем-то там поссорилась, но в том, что бабушка постарела, злой хозяин лупит маленького волоокого щенка палкой или что на Фукусиме взрыв Александра Дмитриевна совершенно не при чем. Ни ход времени, ни человеческая жестокость, ни мирность далеко не мирного атома от меня не зависит. Поэтому я расстраиваюсь, могу даже плакать и рыдать, но вину за это я чувствовать не должна, а значит, я ее с чем-то путаю. И путать больше не хочу, лучше уж быть сурррровым челябинцем, чем кисейной желельницей.
А то, бывает, смотришь на человечество, и так и хочется взять и пережалеть их всем скопом. И чтобы мне потом еще и спасибо сказали. Мол, умница, Сашенька, как ты все глубоко чувствуешь!..
А теперь пристрели меня, красный комиссар, пристрели, я все-таки произнесла это вслух, так что возможно, я уже на пути к исцелению, дада.
Я так задумалась над этой ситуацией (а ведь всем наплевать, поголовно всем!), что воспоминания об увиденном преследуют меня целую неделю. А это значит, та-да-да-дам, что у меня снова начался мой легендарный жалетельный синдром, когда попасть под мою скорбную жалость может кто угодно, и я обеспечу этому человеку весь спектр своих астральных услуг по жалости, состраданию, сочувствию и всему остальному на любой самый взыскательный вкус.
Жалость моя не знает границ. Мне жаль старушку, которая еле-еле ступает, пригнувшись к земле - я тоже стану такой и меня тоже пожалеет какая-нибудь, определенно, духовно богатая дева. А мне не нужна будет ее жалость, я с удовольствием плюнула бы ей в лицо за нее. Но старушка не знает, что я иду и думаю о ней. Иначе тоже быть бы мне обплеванной.
И это еще ничего, не дай мне Бог такую старушку толкнуть нечаянно! Тогда ведь совсем кошмар.
Мне жаль прыщавых и не очень подростков, которые идут с такими выражениями на лицах, как будто все муки этого мира они уже приняли и стремятся к еще большим во благо человечества. На самом-то деле - ну, с родителями поругались, ну, денег нет на какую-нибудь статусную ерунду. Или там, не дал кто-нибудь. Но я жалею их со значением! Что значат мои неприятности по сравнению с их глобальными проблемами!
Мне неистово жаль заикающегося школьника, которому я не дала прикурить в поезде Одесса-Киев, не только по причине того, что я, видите ли, не курю, но еще и по причине того, что я его предварительно обругала за эту привычку. Он мне хотел что-то ответить, но начал заикаться настолько сильно, что мне просто надоело это слушать, и я ушла. А он был такой несчастный, ааааа ууууууу ыыыыыыыы! Хотелось сказать, - на тебе, милый мальчик, целый блок сигарет, хоть совсем скурись, я же тебя ПОЖАЛЕЛА!
Иногда мне жаль таких людей, которых и подбодрить никто не захотел бы - настолько у них с виду все хорошо, сияют да переливаются. Думается мне, что и не только с виду все у них нормально, но мне же только дай волю - я уж причину найду. Этот болезненный, а у этого, наверное, мало друзей, а этот вообще все время работает. А эту никто не любит. А этого, наоборот, все любят, надоели уже, должно быть. Ооооо, бедные, без вины виноватые!
А как мне жалко инвалидов и просто некрасивых людей - это отдельный разговор.
Бездомные собаки, которые голодными глазами упрекают вас. Покалеченные собаки. Полусбитые машинами контуженные собаки, - а я таких видела, - это все, что будет потом сниться по ночам и заставлять себя чувствовать еще более отвратительно, когда начинается этот мерзкий жалетельный синдром.
И в этом во всем самое печальное, что я чувствую себя виноватой за все эти несправедливости. Я, конечно, осознаю, что я тут не при чем, но от этого я не перестаю чувствовать себя менее виноватой. От мутного истока, прекрасное далеко, я продолжаю путь.
Это не значит, что в остальные дни все это не вызывает у меня жалости. Вызывает, конечно. Вот так вызвало и прекратилось, кратковременна моя обычная жалость. А вот параноидальная жалость может длиться долго, пока я ею хорошенько не наслажусь. И не говорите, что у вас такого не бывает. Хотя, если не бывает - вы, вестимо, очень цельный человек, и я вам завидую.
Нет, само по себе чувство вины очень правильный и полезный навык. И я, как более-менее нормальный человек разделяю, что я, например виновата в том, что с кем-то там поссорилась, но в том, что бабушка постарела, злой хозяин лупит маленького волоокого щенка палкой или что на Фукусиме взрыв Александра Дмитриевна совершенно не при чем. Ни ход времени, ни человеческая жестокость, ни мирность далеко не мирного атома от меня не зависит. Поэтому я расстраиваюсь, могу даже плакать и рыдать, но вину за это я чувствовать не должна, а значит, я ее с чем-то путаю. И путать больше не хочу, лучше уж быть сурррровым челябинцем, чем кисейной желельницей.
А то, бывает, смотришь на человечество, и так и хочется взять и пережалеть их всем скопом. И чтобы мне потом еще и спасибо сказали. Мол, умница, Сашенька, как ты все глубоко чувствуешь!..
А теперь пристрели меня, красный комиссар, пристрели, я все-таки произнесла это вслух, так что возможно, я уже на пути к исцелению, дада.