Традиции колядования у славянских народов.
У всех славянских народов обрядность рождественско-новогоднего праздничного цикла отличается особенно устойчивой повторяемостью всех ее главных компонентов в разных, часто весьма отдаленных этнографических зонах.
Однако, при значительной степени совпадения зимних обрядов, южнославянская традиция имеет целый ряд специфических особенностей, не известных западным и восточным славянам. Например, для южных славян свойствена некоторой календарной сдвинутости обряда колядования, активно практиковавшегося не только на Рождество, но и в дни св. Варвары.
Для восточных и западных славян характерна большая степень общности в цикле святочной обрядности. Вместе с тем, внутри этой общности выделяются свои особые подтипы: западнославянская, украинско-белорусская и русская фольклорно-обрядовые традиции.
В основном выделяются три основных этапа колядования:
1 - приближаясь к дому, колядующие исполняли сначала так называемые "надворные" или "подоконные" песни (или приговоры), в которых содержалось обращение к хозяину и просьба разрешить колядовать, - это общие или вступительные формулы;
2 - после того, как разрешение получено, колядующие входили в дом (иногда оставались под окнами) и начинали колядовать, адресуя специальные величания всем членам семьи (дифференцированный тип колядования);
3 - в заключительной части обряда исполнялись короткие благо-пожелательные куплеты ("повиншовання") и формулы, содержащие просьбу о вознаграждении, кроме того иногда после получения дара произносились еще благодарственные приговоры.
Конечно, на разных территориях существовали варианты обряда с разными отступлениями от указанной схемы. Скажем, вступительная часть сводилась лишь к краткому вопросу: "можно ли колядовать?", второй этап обряда ограничивался исполнением единственной песни под окнами дома, а заключительная часть могла иметь самые разнообразные формы: концовки, содержащие формулы угроз, благодарствий, прощальные шутливые куплеты и пр. Часто существенно менялась эта схема в детском колядовании, которое сводилось к исполнению лишь просительных куплетов и формул угроз.
Колядование в Закорпатье
К настоящему времени наиболее полно сохранилась карпатская традиция коледования (MP3, 2.23 мин., 1Мб., с.Селище Хрустского р-на, или 2.9 Мб), одна из наиболее и повсеместно, не только на Карпатах, распространенных колядок "Небо и Земля"), в которой обряд фиксировался в наиболее разработанной, многоступенчатой форме, с наиболее богатым песенным репертуаром, - что само по себе вовсе не свидетельствует, впрочем, в пользу его большей древности.
У русинов Косовского повета (Коломыйской обл.) был обычай: на первом этапе колядования собираться всем участникам у церкви, где они разбивались на "таборы", окончательно формировали группы, распределяли реквизит (крест, звонок, "скарбонка"), - и затем все обходили вокруг церкви три раза со специальной колядкой, отражающей в тексте этот вступительный момент обряда.
Этот вступительный эпизод (обход церкви с песней), предшествующий традиционному обходу дворов, выходит за рамки указанной трехступенчатой схемы обряда и характерен в основном только для колядования гуцулов.
Вслед за вступительным эпизодом все предводители групп ("березы") и самые лучшие колядники выходили вперед, за ними выстраивались скрипка и трембита, потом все остальные участники - и в таком порядке направлялись к дому священника, так как обычай требовал "заколядовать" ему первому. По дороге пританцовывали под веселую музыку и пели шутливые припевки. Возле дома священника вставали под окнами и исполняли одну из "надвирных" коляд, в которой описывалось, как колядники "всю ничку не спали", ходили-искали "доброго газды", и содержался традиционный для вступительных песен вопрос: "Ци дома, дома ой гречный пане?" - с дальнейшей формулой величания. Затем священник приглашал исполнителей в дом, где они пели такую коляду, "в екий си згадуе про Риздво Христове та про Пречисту". После получения от хозяев положенного подношения колядующие благодарили и прощались, - и только теперь можно было разделяться на "таборы" и расходиться по своим участкам для колядования по дворам, которое происходило по схеме, сходной с колядованием священнику. Причем в зависимости от реакции хозяев дома обряд имел два варианта:
- после "подоконной" песни кто-нибудь из домашних выносил "коледу" на двор, колядующие благодарили краткой формулой и шли дальше;
- когда после "подоконной" коляды хозяин приглашал в дом, то начинался тот этап обряда, где исполнялись специальные песни для всех членов семьи, начиная с хозяина и хозяйки, а в перерыве между ними принято было "гуляти", т. е. танцевать под веселую музыку с домашними, петь популярные колядки, устраивать совместное застолье.
Заключительная часть обряда во втором варианте тоже состояла из ряда эпизодов. После угощения колядники вставали и стоя колядовали хозяину, исполняя благодарственную песню ("подяку"), в которой описывались изобильные столы хозяина, пышные хлебы и дорогие напитки, а в конце опять высказывались пожелания всей семье в целом и каждому отдельно.
В более простой форме этот обряд фиксировался на остальной территории Украины и в Белоруссии.
В некоторых селах Брестской области до сих пор сохранилась память о том, как колядовали еще перед Великой Отечественной войной: жители с. Луково Малоритского р-на рассказывали, что прежде у них принято было готовиться к колядованию заранее. Задолго до Рождества собирались парни вместе, вспоминали тексты колядок. Начинали ходить с песнями на второй день Рождества. Обычно группа состояла из 10-15 парней, некоторые рядились царями, солдатом, "смертью". Ходили по дворам своего села, а иногда и в близлежащих селах.
Христославы, фото 1905 года.
Великорусское колядование имеет несколько другую организацию обряда, отличающуюся от описанной украинско-белорусской схемы, так как в колядках и овсенях средней России и Поволжья специализация по конкретным лицам почти полностью отсутствует, - они имеют значение обобщающих песен, посвященных всей семье в целом. То, что в украинско-белорусском варианте обряда рассматривалось в качестве вступительной, "подоконной" песни, в колядовании русского овсеневого типа фигурировало как единственная колядка обобщенного вида. Однако ее исполнение в рамках обряда оформлялось в соответствии с устойчивой традиционной схемой общеславянского типа: т. е. подходя к дому, непременно спрашивали: "Велит ли хозяин проклинать овсень?" Получив согласие, пели песню, а в конце - формулы-просьбы в сочетании с обычными благопожеланиями. Весь обряд происходил во дворе под окнами. В отдельных селах Новгородской обл. специально отмечалось, что "коляда в дом не ходит, остается под окнами и приглашать ее в дом нельзя" . В ряде мест различали обходы христославов, которые входили в дом и там пели, и колядующих, которые пели под окнами. Тем не менее, следы "дифференцированного" колядования были обнаружены и в некоторых местах среднерусской территории (в Пензенской губ., где при обходе исполняли 4-5 песен: первую хор пел перед домом, вторую (просьбу одарить) пел один из группы; хозяйка из окна угощала певцов, затем сам хозяин выходил на крыльцо и, низко кланяясь, просил гостей в избу; в доме пели одну еще песню, после которой певцов сажали за стол, а после застолья еще величали хозяев за хороший прием).
Христославы,Словакия, фото 50-х годов ХХ века.
Обрядом дифференцированного типа признаны и обходы с пением "виноградий" (например MP3, 3.31 мин., 3,4Мб.,д. Анолихино, Лавровского с/с, Печерского р-на, Псковской обл. с сайтаwww.folk.ru ). География распространения этого обряда кроме Русского Севера захватывает отдельные районы Волго-Окского бассейна и Поволжья, Псковщины, Сумщины и Сибири. Было отмечено, что если колядка обычно исполнялась одна для всей семьи в целом (обобщенный тип), то с пением виноградий обращались к определенным группам общины: семейным, молодоженам, неженатой молодежи, - отсюда и традиционное разграничение песенных групп: виноградья "семейные", "молодым", "девке", "парню".
Как и колядки, виноградья исполнялись обычно либо перед домом под окнами, либо в доме. Любопытно, что место исполнения в ряде случаев зависело от состава участников. Так, мужские северно-русские и сибирские коллективы пели виноградья перед домом; смешанные группы парней и девушек (Псковщина, Сумщина) - перед домом; женские и девичьи группы - в основном в доме (Север - в избе, Муромщина и Поволжье - в сенях и избе, Колыма - во дворе и избе). Интересно также, что пение виноградных величаний мужскими и смешанными группами перед домом или во дворе характерно преимущественно для "коляды" - в этом случае исполнялась песня с припевом виноградья, но под названием "коляда".
Колядование могло совершаться на разных территориях, в разные сроки: в канун Рождества, во второй день Рождества, в канун Нового года или на Новый год, а также накануне Крещения. Иногда отмечалось, что колядовали в течение всего периода святок. Но при этом можно заметить некоторую тенденцию различать песни, исполняемые на Рождество и на Новый год. Это отразилось, в частности, на терминологии белорусских и украинских святочных песен, которые делятся в зависимости от календарных сроков исполнения на "колядки" и "щедровки". Однако выявить отличия этих групп песен крайне сложно.
Интересные данные о понимании белорусскими крестьянами терминов "колядка" и "щедровка" приводит 3. Можейко: в некоторых местах Белоруссии они бытуют как синонимы ("що шчадрэц, ци коляды - усе адно"); в других - их различают в зависимости от исполнителей ("каляды спяваюць тольш мужчины, а шчадруху усе"); иногда это различие касается манеры исполнения. В отдельных западных районах Белоруссии объясняли, что колядки - это церковные песни, а щедровки - народные. Однако чаще всего указывалось на зависимость от времени исполнения (Рождество или Новый год).
То же касается русских терминов "коляда" и "овсень": первые исполнялись накануне Рождества, а вторые - накануне Нового года, но ничем, кроме рефрена, не отличались друг от друга.
Отголоски разграничения в названиях обходных зимних песен находим и в западнославянском материале, где на Рождество исполнялись "коленды", а на Новый год - "коленды шчодраче". Кроме того, как мы уже говорили, в зависимости от сроков исполнения, различались "штепанские коляды", "щедровечерние" и "трикралёвские".
Колядовальная маска
Колядовальная маска
Характерными для колядования являются рождественские маски, участвующие в группах колядующих. В качестве наиболее распространенных масок можно выделить "козу", "медведя", "буку", рядились также "Бабой-Ягой" и "дорожными людьми": "у буки лицо в саже, голова с рогами, уши обвернуты лохмотьями, руки из соломы, ноги толстые и кривые, тело обвивалось чем-нибудь косматым. "Коза" - в вывороченном тулупе."Баба-Яга" ехала в ступе с костяными ногами, помелом заметала своё след. "Дорожные люди" ходили с палкою в руке, в лаптях и дорожном кафтане. Лица имели подкрашенные; иные из них разыгрывали калек с поддельными горбами, привязав к спине решето или короб; иные были с кривыми, уродливыми ногами. Их расспрашивали, откуда они идут, что где слышно, куда направляются.
Сходным образом рядились на святки в Костромском крае: "стариками" со страшными горбами, коновалами, шерстобитами, Петрушкой, разными пугалами в виде стариков, чертом, навязывая на голову кудели, чтобы был хохлатым, косматым и вычернив рожу.
Самый характерный знак ряженья, широко известный во всей Европе, - это кожух, вывороченный мехом наружу (или вообще вывернутое наизнанку платье) и чернение лица сажей.
Маска козы могла быть представлена и в другом варианте - вот так, на палке. Голова колядующего пряталась под тулупом.
Например, часто именно так рядили в белорусских селах "козу": "В предновогодний вечер одевают хлопца в тулуп, вывороченный наизнанку, на ноги - другой тулуп, тоже вывороченный, и оба тулупа скрепляют. Лицо этой "козы" мажут сажей или надевают на лицо маску, затем прикрепляют: рога, сплетенные из лозы или соломы".
Так же рядили и "деда", водящего "козу", - его тоже одевали в вывороченный кожух, на спине делали горб, на лицо одевали берестяную маску и приделывали бороду из пеньки или льна.
Подобным образом выглядели и маски "нищего", "черта" и "мехоноши", собирающего в составе колядующих дары: "На Новый год утром начинали "михоношу убирать". Среди избы стоит одна из отчаянных женщин, на неё надевают вывороченный полушубок, набивают большой горб, подпоясывают горстью конопей, на голову также навешивают конопли; из коноплей же приделывают бороду и усы, надевают рваную шапку и приготовленную суму" (Добровольский, 1901, с. 115).
В Рязанской губ. в таком же виде появлялась на зимних посиделках маска "коляды": "коляда" вымазан сажей, увешан коноплями." (там же, с. 119).
В селах словацких Татр подобным образом рядился "св. Микулаш" - он надевал бараний тулуп шерстью наружу, на лицо - маску из кожи, сам был перевязан соломенным перевяслом, в руке - палка.
Следует обратить внимание на такую характерную деталь, отмечаемую этнографами, что ряженые изменяют свой природный голос, при обращении к хозяевам дома. Это фиксировалось и в обходах русских ряженых, которые "сообразно принятым на себя личинам, говорят не своим голосом".
Интересно также, что в некоторых вариантах обряда в состав ряженых включалась молчаливая фигура, которой нельзя было произносить ни слова.
В русских вариантах обходов часто отмечался обычай одного из ряженых возить на санях во время колядования. Иногда это был "мехоноша". В Петербургской губ. молодежь возила на санках "старуху" с кошелем за спиной; ее подвозили к каждому дому, под окном она запевала, остальные подхватывали пение.
Отсюда