Вдогонку к посту об ответственности
Вдогонку посту об ответственности замечу еще несколько мыслей, расставляющих важные точки над «и».
Каким путем ребенок берет ответственность за родителя?
Реже ребенку вменяют ответственность прямо:
«Теперь ты старший, и должен заботиться о маме»,
«Это твоя сестренка, и ты о ней должна заботиться»;
Или «Если ты что-то не сделал, или сделал "плохо" - это твоя вина»
Чаще ребенок берет ответственность в ситуации, где ее не взял родитель.
«Мама расстроена? Папа сердится на меня? Это я виноват».
«Мама и папа ссорятся? Это я плохо себя вел, плохо учился» и т.п.
Единственный способ избежать этого явления - это наличие привычки и намерения брать на себя ответственность за свои чувства, состояния и выборы:
«Я расстроена из-за дел на работе», «Мы с папой ссоримся, потому что у нас есть разногласия, но мы пытаемся договориться», «Мы развелись, потому что так решили, и ты здесь ни при чем», «Мне очень нужна твоя помощь», «Я хочу, чтоб ты мне помог»
Так происходит разграничение ответственности, ребенок не берет на себя вину за родительские действия. И остается свободным для своей жизни.
Что происходит, если я чувствую вину перед родителем?
Вы попадаете в состояние ребенка, где между вами и родителем нет границы, и вы берете его ответственность.
Вам нужно разобраться - за что именно, и ответственность внутренне вернуть.
То есть поверить, принять то, что вашей вины в действиях других людей нет.
Почему я виню родителя за то, что мне не дали, почему я по-прежнему хочу получить у него свой дефицит, хоть и понимаю, что я уже взрослый?
В вас говорит какая-то нереализованная потребность, нужда - к примеру, вы ждали от родителей разрешения принимать собственные решения.
Разрешение было очень значимо для вас как для ребенка,
без него вы не решались поступать по-своему, и страдали от этого.
Сейчас зависимость все еще сохраняется, и вы по-прежнему убеждены, что ключи вашей независимости находятся в их руках.
Вам придется пережить процесс разочарования - в том, что они могут его вам дать,
злости за неполучение права, и, в конце концов, взять право самому.
Как мне могло бы помочь (и как поможет моим детям) признание родительских ограничений?
Ребенку необходимо пережить родительские ограничения - для того чтобы научиться самому справляться с детскими задачами взросления и роста. Наиболее экологично это происходит, если родитель не обременяет ребенка своей ответственностью, и поддерживает его в самостоятельных решениях.
Если это происходит своевременно, и по силам ребенку
(к примеру, отказ от контроля над школьником, может привести к опозданию на урок, или двойке на контрольной, но только так он встретится с последствиями своих детских выборов) то травма не образуется,
образуется опыт.
Если же родитель настаивает на своей идеальности, правильности (когда пытается быть "хорошим" родителем, а не тем, кто он есть, не признает свои ограничения)
Тогда ребенок травмируется.
Травма переживается как ущерб, и возникает внутренняя потребность в том, чтобы родитель ответил за причиненный ущерб.
Почему мне так важно, чтоб мой родитель у меня попросил прощения, признал свои ошибки, ответил за них?
В некоторых случаях тема прощения становится отдельной фигурой, как сказали бы в гештальте, или отдельным смыслом, как сказали бы в экзистенциальном подходе.
У человека появляется очень важный желаемый смысл - чтобы его родители попросили прощение за причиненный ими ущерб.
По моим наблюдениям, он возникает тогда, когда ущерб нанесен существенный, когда ребенок был не только поражен в правах, но и периодически подвергался эмоциональному насилию, унижениям, побоям,
существовал риск потери жизни по неосторожности родителя или «благодаря» его конкретным действиям.
Также возникновение этого смысла возможно при легкомысленном оставлении ребенка в опасности - например, перепоручение другим людям, которые подвергали ребенка истязаниям.
Получение прощения, как уже было сказано, является платой, или ответственностью за причиненный ущерб.
Здесь у меня напрашивается историческая параллель:
Возможно, пострадавшему в Холокосте еврейскому народу потому так важно было признание нацизма преступным
(вспомним, что сами нацисты, находясь в своей картине мира, не считали себя преступниками, не стыдились своих действий, и придумали множество оправдывающих их деятельность рационализаций),
Так вот, это признание было настолько важным потому,
что мировое признание ущерба, и мировое его осуждение,
помогло этому народу вернуть психологическое ощущение цельности.
Домашнее насилие не рассматривается как однозначно осуждаемое и преступное явление, и потому ребенок, прошедший через такое насилие, сталкивается с проблемой непризнания причиненного ему вреда.
Это действительно мешает восстановлению целостности, и потому получение прощения становится смыслом,
а неудачные попытки получить такое прощение от причинивших насилие,
в виду их патологической неспособности нести ответственность, да еще и социальное непризнание этой необходимости,
причиняет дополнительную боль и не дает выйти за рамки жертвы.
Однако и здесь, как в предыдущем случае, продравшись через боль, разочарования, попытки доказать виновность совершивших насилие,
важнее всего признать причиненный вред самому узнику домашнего насилия.
Каким путем ребенок берет ответственность за родителя?
Реже ребенку вменяют ответственность прямо:
«Теперь ты старший, и должен заботиться о маме»,
«Это твоя сестренка, и ты о ней должна заботиться»;
Или «Если ты что-то не сделал, или сделал "плохо" - это твоя вина»
Чаще ребенок берет ответственность в ситуации, где ее не взял родитель.
«Мама расстроена? Папа сердится на меня? Это я виноват».
«Мама и папа ссорятся? Это я плохо себя вел, плохо учился» и т.п.
Единственный способ избежать этого явления - это наличие привычки и намерения брать на себя ответственность за свои чувства, состояния и выборы:
«Я расстроена из-за дел на работе», «Мы с папой ссоримся, потому что у нас есть разногласия, но мы пытаемся договориться», «Мы развелись, потому что так решили, и ты здесь ни при чем», «Мне очень нужна твоя помощь», «Я хочу, чтоб ты мне помог»
Так происходит разграничение ответственности, ребенок не берет на себя вину за родительские действия. И остается свободным для своей жизни.
Что происходит, если я чувствую вину перед родителем?
Вы попадаете в состояние ребенка, где между вами и родителем нет границы, и вы берете его ответственность.
Вам нужно разобраться - за что именно, и ответственность внутренне вернуть.
То есть поверить, принять то, что вашей вины в действиях других людей нет.
Почему я виню родителя за то, что мне не дали, почему я по-прежнему хочу получить у него свой дефицит, хоть и понимаю, что я уже взрослый?
В вас говорит какая-то нереализованная потребность, нужда - к примеру, вы ждали от родителей разрешения принимать собственные решения.
Разрешение было очень значимо для вас как для ребенка,
без него вы не решались поступать по-своему, и страдали от этого.
Сейчас зависимость все еще сохраняется, и вы по-прежнему убеждены, что ключи вашей независимости находятся в их руках.
Вам придется пережить процесс разочарования - в том, что они могут его вам дать,
злости за неполучение права, и, в конце концов, взять право самому.
Как мне могло бы помочь (и как поможет моим детям) признание родительских ограничений?
Ребенку необходимо пережить родительские ограничения - для того чтобы научиться самому справляться с детскими задачами взросления и роста. Наиболее экологично это происходит, если родитель не обременяет ребенка своей ответственностью, и поддерживает его в самостоятельных решениях.
Если это происходит своевременно, и по силам ребенку
(к примеру, отказ от контроля над школьником, может привести к опозданию на урок, или двойке на контрольной, но только так он встретится с последствиями своих детских выборов) то травма не образуется,
образуется опыт.
Если же родитель настаивает на своей идеальности, правильности (когда пытается быть "хорошим" родителем, а не тем, кто он есть, не признает свои ограничения)
Тогда ребенок травмируется.
Травма переживается как ущерб, и возникает внутренняя потребность в том, чтобы родитель ответил за причиненный ущерб.
Почему мне так важно, чтоб мой родитель у меня попросил прощения, признал свои ошибки, ответил за них?
В некоторых случаях тема прощения становится отдельной фигурой, как сказали бы в гештальте, или отдельным смыслом, как сказали бы в экзистенциальном подходе.
У человека появляется очень важный желаемый смысл - чтобы его родители попросили прощение за причиненный ими ущерб.
По моим наблюдениям, он возникает тогда, когда ущерб нанесен существенный, когда ребенок был не только поражен в правах, но и периодически подвергался эмоциональному насилию, унижениям, побоям,
существовал риск потери жизни по неосторожности родителя или «благодаря» его конкретным действиям.
Также возникновение этого смысла возможно при легкомысленном оставлении ребенка в опасности - например, перепоручение другим людям, которые подвергали ребенка истязаниям.
Получение прощения, как уже было сказано, является платой, или ответственностью за причиненный ущерб.
Здесь у меня напрашивается историческая параллель:
Возможно, пострадавшему в Холокосте еврейскому народу потому так важно было признание нацизма преступным
(вспомним, что сами нацисты, находясь в своей картине мира, не считали себя преступниками, не стыдились своих действий, и придумали множество оправдывающих их деятельность рационализаций),
Так вот, это признание было настолько важным потому,
что мировое признание ущерба, и мировое его осуждение,
помогло этому народу вернуть психологическое ощущение цельности.
Домашнее насилие не рассматривается как однозначно осуждаемое и преступное явление, и потому ребенок, прошедший через такое насилие, сталкивается с проблемой непризнания причиненного ему вреда.
Это действительно мешает восстановлению целостности, и потому получение прощения становится смыслом,
а неудачные попытки получить такое прощение от причинивших насилие,
в виду их патологической неспособности нести ответственность, да еще и социальное непризнание этой необходимости,
причиняет дополнительную боль и не дает выйти за рамки жертвы.
Однако и здесь, как в предыдущем случае, продравшись через боль, разочарования, попытки доказать виновность совершивших насилие,
важнее всего признать причиненный вред самому узнику домашнего насилия.