Я боюсь одиночества
Я боюсь оставаться одна, когда рядом нет никого из близких.
Я боюсь быть не в курсе, не в тренде, вне событий и новостей,
боюсь упустить что-то важное, потерять и потеряться...
И особенно я боюсь, когда происходит разлад в отношениях с теми, кого я люблю, к кому я привязана, чье расположение страшно потерять...
В такие моменты появляется угроза,
угроза какой-то опасности... Остаться одной, без поддержки других людей, и это очень пугает.
Я боюсь одиночества.
...Мы с ним поссорились ...
С тем, кто мне так дорог, так близок.
...Он ушел, хлопнув дверью.
Сказать вам, что я чувствую?
Я чувствую приближение катастрофы.
Ужас стремительно захватывает все тело и душу. Я дрожу.
Паника, сестра ужаса, толкает меня немедленно броситься вдогонку и умолять вернуться.
Отчего-то тошнит. Ах, это стыд.
Видимо, я была очень плохой, сделала что-то не так, и потому меня покинули.
Нарастает боль. Много боли.
...От нервного возбуждения плохо соображаю.
Хватаюсь за телефон.
Мне нужно хоть с кем-нибудь поговорить.
Я не могу оставаться одна. Я погибаю.
Набираю номер... Не отвечает.
Ужас усиливается. Куда же больше ужаса?
Я набираю номер человека, которому я, кажется, небезразлична.
Я надеюсь унять свой страх с помощью того, кто любит меня.
Кажется, я использую его, но мне все равно.
Все впустую. Мне так же больно. И одиноко.
Я звоню подруге. Она не может сейчас разговаривать.
Как она может быть такой равнодушной сейчас, когда я погибаю?
Чем заткнуть эту дыру в сердце? Кем или чем восполнить недостающее?
...Я сейчас иду какой-то старой дорожкой. Давным-давно проторенной тропой.
Сколько мне сейчас лет? Не знаю...
Год? Три? Пять?
Я в таком глубоком отчаянии...
Что происходит со мной?
...Быть может, мама оставляет меня в детском саду с чужими людьми?
А я так боюсь с ними оставаться, и так хочу, чтоб мама не уходила?
Или, может, она рассердилась на меня, и заявила, что больше не любит меня?
Быть может, бабушка, с которой я выросла, снова твердит, что с такими плохими девочками никто не будет дружить?
Я не знаю, что именно поднялось во мне сейчас.
Но я точно знаю, что одиночество и отстраненность перенести невозможно.
Я останусь одна и погибну.
Нужно что-то делать. Нужно спасаться. Нужно выживать.
Я снова звоню. И снова мне не отвечают.
...Все. Это - конец.
Я там, я в нем. В этом ужасном, непереносимом, злом одиночестве.
Я оставлена, покинута. Я раздавлена.
Как я ни пыталась от него убежать, оно догнало меня, накрыв своим холодом и безразличием.
Какая ужасная боль.
Какая ужасная иллюзия.
Надеяться на то, что кто-то может заткнуть эту дыру.
...Все, что я могу сейчас - это плакать.
Я даже не плачу. Я вою.
Помогите... Хоть кто-нибудь.... Скажите, что я хорошая.
Что достойна любви. Что вы будете со мной дружить.
...Я все еще жива. У меня даже есть силы размышлять.
Похоже, я и сейчас жду, что мне подтвердят, что я хорошая и любимая.
И я получу право жить дальше.
Одиночество пугает небытием.
И потому пытаюсь от него избавиться. Любыми путями.
Я контролирую мир вокруг себя, чтобы не переживать его снова.
Контролирую?..
Кажется, нет.
Я ничего не контролирую. Ни других. Ни даже себя.
Я не хочу, чтобы все это происходило со мной.
Но меня никто не спрашивает.
Все происходит помимо моей воли, я ничего не могу сделать.
Кажется, я могу только быть. Это все.
...Есть привычное детское одиночество.
Которое невозможно было вынести без взрослых.
Оно чрезвычайно зависимое, и пугает непереносимыми последствиями.
Оно вынужденное, и такое привычное.
Именно туда мы попадаем в самые драматичные моменты своей жизни - как только замаячит риск отделенности.
И мы всячески пытаемся его избежать, памятуя о своем бессилии перед ним.
И есть другое одиночество.
То, которое необходимо принять.
Такое, когда ты, даже оставшись один, продолжаешь жить.
Когда ты не нуждаешься больше в спасении людьми, от которых ты зависишь.
В этом, другом одиночестве
Заложен огромный ресурс.
Я нуждаюсь в других людях, они мне важны.
Но не от них зависит моя жизнь и то, чем я ее наполняю.
Я могу выходить к ним навстречу и отдаляться в любой момент, когда мне это потребуется.
И это не грозит мне такими чудовищными последствиями, которые не может перенести ребенок.
Но принять это одиночество можно лишь
согласившись пережить свой самый страшный ужас детства, не убегая и не прячась от него.
Я боюсь быть не в курсе, не в тренде, вне событий и новостей,
боюсь упустить что-то важное, потерять и потеряться...
И особенно я боюсь, когда происходит разлад в отношениях с теми, кого я люблю, к кому я привязана, чье расположение страшно потерять...
В такие моменты появляется угроза,
угроза какой-то опасности... Остаться одной, без поддержки других людей, и это очень пугает.
Я боюсь одиночества.
...Мы с ним поссорились ...
С тем, кто мне так дорог, так близок.
...Он ушел, хлопнув дверью.
Сказать вам, что я чувствую?
Я чувствую приближение катастрофы.
Ужас стремительно захватывает все тело и душу. Я дрожу.
Паника, сестра ужаса, толкает меня немедленно броситься вдогонку и умолять вернуться.
Отчего-то тошнит. Ах, это стыд.
Видимо, я была очень плохой, сделала что-то не так, и потому меня покинули.
Нарастает боль. Много боли.
...От нервного возбуждения плохо соображаю.
Хватаюсь за телефон.
Мне нужно хоть с кем-нибудь поговорить.
Я не могу оставаться одна. Я погибаю.
Набираю номер... Не отвечает.
Ужас усиливается. Куда же больше ужаса?
Я набираю номер человека, которому я, кажется, небезразлична.
Я надеюсь унять свой страх с помощью того, кто любит меня.
Кажется, я использую его, но мне все равно.
Все впустую. Мне так же больно. И одиноко.
Я звоню подруге. Она не может сейчас разговаривать.
Как она может быть такой равнодушной сейчас, когда я погибаю?
Чем заткнуть эту дыру в сердце? Кем или чем восполнить недостающее?
...Я сейчас иду какой-то старой дорожкой. Давным-давно проторенной тропой.
Сколько мне сейчас лет? Не знаю...
Год? Три? Пять?
Я в таком глубоком отчаянии...
Что происходит со мной?
...Быть может, мама оставляет меня в детском саду с чужими людьми?
А я так боюсь с ними оставаться, и так хочу, чтоб мама не уходила?
Или, может, она рассердилась на меня, и заявила, что больше не любит меня?
Быть может, бабушка, с которой я выросла, снова твердит, что с такими плохими девочками никто не будет дружить?
Я не знаю, что именно поднялось во мне сейчас.
Но я точно знаю, что одиночество и отстраненность перенести невозможно.
Я останусь одна и погибну.
Нужно что-то делать. Нужно спасаться. Нужно выживать.
Я снова звоню. И снова мне не отвечают.
...Все. Это - конец.
Я там, я в нем. В этом ужасном, непереносимом, злом одиночестве.
Я оставлена, покинута. Я раздавлена.
Как я ни пыталась от него убежать, оно догнало меня, накрыв своим холодом и безразличием.
Какая ужасная боль.
Какая ужасная иллюзия.
Надеяться на то, что кто-то может заткнуть эту дыру.
...Все, что я могу сейчас - это плакать.
Я даже не плачу. Я вою.
Помогите... Хоть кто-нибудь.... Скажите, что я хорошая.
Что достойна любви. Что вы будете со мной дружить.
...Я все еще жива. У меня даже есть силы размышлять.
Похоже, я и сейчас жду, что мне подтвердят, что я хорошая и любимая.
И я получу право жить дальше.
Одиночество пугает небытием.
И потому пытаюсь от него избавиться. Любыми путями.
Я контролирую мир вокруг себя, чтобы не переживать его снова.
Контролирую?..
Кажется, нет.
Я ничего не контролирую. Ни других. Ни даже себя.
Я не хочу, чтобы все это происходило со мной.
Но меня никто не спрашивает.
Все происходит помимо моей воли, я ничего не могу сделать.
Кажется, я могу только быть. Это все.
...Есть привычное детское одиночество.
Которое невозможно было вынести без взрослых.
Оно чрезвычайно зависимое, и пугает непереносимыми последствиями.
Оно вынужденное, и такое привычное.
Именно туда мы попадаем в самые драматичные моменты своей жизни - как только замаячит риск отделенности.
И мы всячески пытаемся его избежать, памятуя о своем бессилии перед ним.
И есть другое одиночество.
То, которое необходимо принять.
Такое, когда ты, даже оставшись один, продолжаешь жить.
Когда ты не нуждаешься больше в спасении людьми, от которых ты зависишь.
В этом, другом одиночестве
Заложен огромный ресурс.
Я нуждаюсь в других людях, они мне важны.
Но не от них зависит моя жизнь и то, чем я ее наполняю.
Я могу выходить к ним навстречу и отдаляться в любой момент, когда мне это потребуется.
И это не грозит мне такими чудовищными последствиями, которые не может перенести ребенок.
Но принять это одиночество можно лишь
согласившись пережить свой самый страшный ужас детства, не убегая и не прячась от него.