История одного розыгрыша. Иван Владимиров против декадентов.
Арт-расследование с разоблачениями.
Начнем издалека - пару лет назад по пабликам путешествовала феерическая картинка с прилагающимся текстом: «Третий день любуюсь картинкой. В ней прекрасно все - мужик в труселях, но с портфелем, и баба с лицом сгоревшего на солнце киллера, и рахитичный ребенок с больными ногами разного размера. Но голая жопа на заднем плане - лучше всех. Я не знаю, что хотел сказать автор, и как это сочетается с законами соцреализма и кодексом строителя коммунизма, но она занимает треть картины и еще к ней присобачено лицо» (Автор текста - Заира Абдуллаева).
Иван. Владимиров. На пляже. 1926
Картина называется «На пляже», написана в 1926. А художника зовут Иван Алексеевич Владимиров (1869 или 1870- 1947).
Иван Владимиров. Автопортрет. 1910.
Родился в Вильно. Мама - английская акварелистка, это важно - владение английским сыграет важную роль в жизни художника. Папа - священник. Учился в Санкт-Петербургском юнкерском училище, по болезни оставил службу, поступил в Академию художеств, учился там у Виллевальде, Кившенко и Рубо, остановился на батальном жанре. За картину «Перевязочный пункт во время Кавказской войны» получил серебряную медаль и звание классного художника второй степени. Как военный художественный корреспондент участвует в русско-японской и балканских войнах.
Иван Владимиров. Ночной патруль. 1904
Затем Первая мировая война, во время нее Владимиров начинает активно сотрудничать с лондонским художественным еженедельником «The Graphic» (вот, английский пригодился). Подписывается теперь John Wladimiroff. После хроник военных действий художник переходит к иллюстрированию революционных событий. В анти-революционном ключе. В 1921 в голодающем Петербурге Владимиров знакомится с представителями американской миссии. И для американцев он исполняет еще около 40 работ, тоже вполне анти-революционных, всякие бесчинства пролетариев, допросы и расстрелы.
Иван Владимиров. Конфискация. 1918
И с таким багажом за спиной, художник переключается на всякое правильное идейное советское: субботник, первый трактор, Ленин и Сталин на пенечках и прочее, и даже получает орден Трудового Красного Знамени. Пережил спокойно репрессии и блокаду, умер в 1947.
Иван Владимиров. Интуристы в Ленинграде. 1937
В его биографии в википедии есть особо интересный пункт: «Будучи противником модернизма в искусстве, предложил свои картины для выставки художников «Мира искусства», но был отвергнут, как устаревший реалист. Тогда он написал несколько картин на финские сюжеты в манере мирискусников, и под финским псевдонимом отдал эти картины на выставку. Был принят, удостоился лестных слов от Александра Бенуа, картины продали. И только в конце выставки Владимиров письмом в газету разоблачил всю интригу.
Художник получил массу сочувствующих писем, даже открытку от Ильи Репина, поздравившего Владимирова с удачным розыгрышем модернистов: «Дорогой Иван Алексеевич! Спешу приветствовать Вас за Вашу великолепную шутку над нахальными мазилками и жалкими пигмеями, вообразившими себя новаторами нашего родного искусства. Ваша шутка нанесла убийственный удар по всем декадентам и прочим мазилкам - врагам реализма в живописи».
Так-так, отсюда можно поподробнее? Ссылки на источники ко всему этому абзацу совершенно отсутствуют. Неужели можно вот так просто взять и наколоть наших чутких декадентов? Где пруфы, Ваня?
Источник этой истории - рассказ самого художника из сборника «Новое о Репине» ( Составители И. А. Бродский и В. Н. Москвинов, 1969), где он напечатан в приложении под заглавием «История одного письма». Из него проясняются многие детали. Частично цитирую, частично пересказываю:
«В один прекрасный летний день, в 1911 году, проходя мимо дворца Меншикова, что на углу набережной Невы и Кадетской линии, я прочел на дверях большое объявление об устройстве и скором открытии большой художественной выставки картин и скульптуры под названием «Салон».
Владимиров заходит, там сидит организатор выставки Сергей Маковский, сильно пахнущий духами. Владимиров говорит: «Хочу участвовать!» Маковский сначала говорит: «Давайте!». А потом, узнав фамилию Владимирова, отказывает.
Сергей Маковский. Фото.
И тут художник придумывает месть:
«Выходя из зала, я подумал: «Ах, так! Вам Владимирова не надо!.. Вы его не хотите... а он все-таки будет у вас в «Салоне»... обязательно будет!»
В этот же вечер я наметил три сюжета, достал три небольших подрамника с холстом и тотчас же набросал углем на первом молодую белокурую финку, сидящую на косом финском заборе, пасущую коров, на втором холсте - старика-финна, рыболова, тащившего большую рыбину, и на третьем - пять красногрудых снегирей, сидящих на ветвях рябины, на фоне зимнего заснеженного леса. На следующий день все три картины были написаны мною масляными красками на сиккативе, чтобы скорей просохли. Писал я не считаясь с точностью рисунка и не стесняясь в подборе красок».
Картины он подписывает «Карлъ Флинта», заворачивает в свежие финские газеты, прилагает к этому письмо на ломаном русском и отправляет на выставку со знакомым носильщиком-финном. Маковский их с восторгом принимает.
«Выставка «Салон» открылась вернисажем, на который я, конечно, не пошел, а послал свою жену - посмотреть и послушать, что публика будет говорить у моих картин.
Вернувшись домой, жена подробно описала, как повешены мои картины:
- Они все висят на видном месте и прекрасно освещены, под картиной «Счастливый рыбак» уже прикреплен ярлычок «продана».
В газетах выходят отзывы, в них Карла Флинта хвалят за искреннюю художественную передачу родных мотивов и называют «национальным художником-самородком». И даже Бенуа «в своем отчете о «Салоне» написал, что картины финского художника Карла Флинта полны самобытного творчества, что талантливый автор отразил художественное мировоззрение своего народа».
«Вскоре я узнал, что кто-то из любителей приобрел вторую картину - «Пастушка», и чтобы сохранить для себя хоть одну картину с наклейкой «Салона», я послал по городской почте в «Салон» безграмотное письмо от имени Карла Флинта с просьбой не продавать картину «Снегири», а деньги за проданные картины передать по доверенности гражданину Микко Кеттунену - служащему на станции Финляндской железной дороги.
Незадолго до закрытия «Салона» я написал в широко распространенной газете небольшую заметку, в которой заявил, что художник Карл Флинта лицо мифическое и является только псевдонимом художника И.А. Владимирова. Моя заметка произвела потрясающее действие: весь Петербург узнал, что художник Владимиров жестоко высмеял устроителей «Салона» и разоблачил «новаторство».
И автор получает восторженную открытку:
«Дорогой Иван Алексеевич!
Спешу приветствовать Вас за Вашу великолепную шутку над нахальными мазилками и жалкими пигмеями, вообразившими себя новаторами нашего родного искусства. Ваша шутка нанесла убийственный удар по всем декадентам и прочим мазилкам - врагам реализма в живописи.
Ваш И. Репин. Куоккала. Пенаты.
2 сентября 1911 г.»
Итак, мы выяснили, что не мирискусники отвергли Владимирова, а организатор «Салона» Сергей Маковский. И узнали, как звали придуманного финского художника: Карл Флинта. Теперь разберемся, насколько правдив это рассказ. Выставка «Салон», организованная Сергеем Маковским в залах Меньшиковского дворца, действительно состоялась, но только не летом 1911-го. А зимой 1909-го. Она проходила с 4 января по 8 марта.
Сергей Маковский, сын художника Константина Маковского, действительно преемник идей и эстетики «Мира искусства». И с 1909 по 1918 - редактор журнала «Аполлон». В книге «На Парнасе «Серебряного века» он пишет о «Салоне»:
«Эта выставка - «Живописи, графики, скульптуры и архитектуры», устроенная мною в музее и «Меншиковских комнатах» Первого кадетского корпуса оказалась провиденциальной для будущего «Аполлона». Я затеял ее по просьбе друзей-художников, оттого что Дягилев перестал пестовать «Мир искусства» и кому-то надлежало «объединить» наиболее одаренных художников. Далось мне устройство «Салона» нелегко, но я был вознагражден успехом».
Успех «Салона» позволил Маковскому в следующем году организовать такую же выставку в Париже, причем под названием «Мир искусства». Правда, «Салон» 1909-го года действительно ругают за предвзятость, потому что декларируется задача беспристрастно показать художественную жизнь во всем объеме. На деле - выходит несколько однобоко, тут полный комплект мирискусников (Бенуа, Бакст, Сомов, Серов, Остроумова, Врубель и др.) и целая куча всяких молодых малоизвестных художников. Отсутствуют мэтры: Репин, Коровин, папа и дядя организатора Константин и Владимир Маковские. Владимирова не взяли, опять же. У Бакста всего одна работа, но она одна из доминирующих на выставке - «Древний ужас»//«Terror Antiquus». Самый многочисленный - Рерих, более 50 работ. Дебютируют Чюрленис, Петров-Водкин, Кандинский.
Обложка каталога выставки "Салон". 1909.
Каталог выставки есть в Ленинке в оцифрованном виде (но нужен читательский, авторизация по нему), так что даже не пришлось ждать конца карантина. И, внимание, барабанная дробь! Карл Флинта там ЕСТЬ! Единственная его картина - «Зима», она идет последним номером в каталоге в разделе дополнения (№478), то есть явно подана в последний момент.
Страница каталога
Допустим, Владимиров просто забыл, когда была выставка, и 1911 год появился по ошибке. А вот открытка Репина? Текст вполне в духе Репина, но почему это сентябрь 1911? Допустим, Репин узнал обо всей этой истории только в 1911, и тогда же написал Владимирову, а Владимиров по открытке датирует и год самого «Салона».
Еще одна странность - сборник «Новое о Репине» вышел в 1969 году. Однако к рассказу Владимирова стоит примечание, что эти воспоминания написаны специально для сборника. Подождите, но художник ведь умер еще в 1947. Выходит, работа над сборником началось более 20 лет назад? Ну, допустим.
Владимиров утверждает, что Флинту все хвалят, даже Бенуа. Однако, среди того, что написал Бенуа о «Салоне» (а он написал целый цикл статей в газету «Речь»), упоминания Карла Флинты отсутствуют.
Поискав еще как следует, я узнала о существовании статьи Владислава Толмацкого «"Салон" Сергея Маковского и художник Иван Владимиров: История одного конфликта» (журнала «Антикварное обозрение», №3 2008 год, с. 74-79). И ура, мне прислали статью, спасибо Марии Гуренович, исследовательнице Циоглинского, у которой оказался этот журнал. Статья добавила еще несколько недостающих звеньев и подтвердила, что никаких упоминаний Флинты в печати не было.
Толмацкий цитирует воспоминания Владимирова не по сборнику, а по архивной рукописи. Версия (кроме ряда мелких деталей) отличается от рассказа «История одного письма» прежде всего тем, что там нет никакого письма Репина! Репин вообще не упоминается, а рассказ называется «Владимирова не надо!» Становится очевидно: письмо от Репина про мазилок придумано позже, чтобы привязать рассказ к теме сборника.
Иван Владимиров. Весна на Стрелке. 1908
Кроме того, исследователь выяснил, что предположительно сам Владимиров хотел выставить на «Салоне»: это работа «Весна на стрелке», 1908 года, сильно выбивающаяся из обычных тем художника. А еще Толмацкий обнаружил рукопись Владимирова со списком картин, участвовавших в выставках, и там упоминается следующее: «И. А. Владимировым были представлены две картины «Зимние друзья» и «Счастливый Ганс» на выставку Салона в Кадетском корпусе под фамилией финляндского художника (вымышленного) «Карлъ Флинта». Значит, «Зимние друзья» - это явно «Зима из каталога» и снегири из рассказа, «Счастливый Ганс» - это финский старик. А что же насчет «Пастушки»? И тут самое невероятное! В статье есть ее репродукция - с подписью «Карлъ Флинта». Толмацкий пишет, что работа была воспроизведена в одном из отечественных научных сборников по реставрации, к сожалению, не указав точные данные источника.
Вывод: да, Владимирову удалось выставиться на «Салоне» под именем Карл Флинта, но никто особо этого не заметил. И никакого резонансного скандала после его саморазоблачения не было. Единственное, было бы интересно еще найти эту самую заметку Владимирова, если она существует. Зато в рассказе художник от души постарался отомстить своим обидчикам, представив историю максимально красочно и выгодном для себя виде.
Кроме компенсации за обиду, тут есть и идейная сторона: это поучительный рассказ. Если в изданном варианте торжество автора подкрепляет именно послание Репина, что Владимиров преподал урок «мазилкам», то в рукописи, где, напомню, Репин с письмом отсутствуют, имеется еще дополнительный назидательный финал. Не только «Салон» оказался последним, но «мазилки» и сами осознали свое ничтожество, и либо нашли себе другую работу, либо пошли учиться рисовать как следует.
Новая волна интереса к Владимирову возникнет в 1990-е, когда снова всплывут из-за рубежа его революционные хроники, а с ними откопают историю про розыгрыш «мазилок», которая продолжит свой путь, теряя последние правдивые подробности. Осталось научиться править википедию.
А пока вы на карантине, можно виртуально прогуляться с декадентами с помощью аудиогида: Прогулки с мирискусниками: вокруг редакции. Фонтанка-Литейный