о последней встречи Дэвида Линча с Федерико Феллини и настоящей Лоре Палмер [«Damn»]
В мемуарах Room to Dream позиция Линча - позиция комментатора собственной биографии, воспоминаний друзей, коллег, родственников о том или ином периоде его жизни. Его собственные воспоминания напоминают киномонтаж: вдруг, комментируя переезд подростком из родного города Бойзе в Александрию, он перепрыгивает в памяти в 1992 год, год выхода Twin Peaks: Fire Walk with Me в кинопрокат. Этот прыжок объясним, он ассоциативен. Переехав в другой город, перейдя из чудесного по детским воспоминаниям восьмого класса, прошедшего в Бойзе, в чудовищный девятый класс в Александрии, он еще переписывался со своей девчонкой Джейн Джонсон (Дэвид был и оставался по жизни любимцем девушек, и менял их довольно регулярно, искренне, как уверяют они и он сам, влюбляясь в них). Это была подростковая романтическая любовь, ему было 14, он еще был девственником - познал женщину очень поздно, хотя мастурбировать в школе его научили довольно рано (описанию первого в жизни оргазма посвящен замечательный по подростковому тону абзац). Год они переписывались. В 1961 году, вернувшись на лето в Бойзе, Дэвид через две недели расстался с Джейн, и начал встречаться с другой, имени которой он не называет - и не назовет ни разу на страницах мемуаров. Завязавшиеся отношения с этой девочкой продлятся в переписке (как и с парочкой других), Дэвид будет писать им и получать от них письма, даже когда женится - пока супруга мягко не настоит на прекращении столь странных романтических эпистолярных отношений.
Чаще всего, подростками, они зависали в драйв-инах, уличных кинотеатрах под открытым небом - своей машины у Дэвида еще не было, но бабушка давала ему покататься на своей. Девочку он почти сразу называет a really wild girl, «по-настоящему дикой девчонкой»: она часто встречалась со странными, опасными бойфрендами, так как обычные домашние мальчики, вроде Дэвида, ее побаивались: «Я думаю, ее жизнь уже тогда двигалась в темном направлении (dark direction)». И тут Дэвид переносится в 1991 год, на съемки фильма «Твин Пикс», он вспоминает, как медитировал в трейлере, когда на съемочную площадку пришел его давний школьный друг, которого он не видел с детства. Дэвид, к тому моменту сменивший множество женщин (включая двух-трех жен - я сбился со счета), тут же спросил его, как поживает его школьная любовь. «Она умерла, - ответил ему друг. - Прыгнула в большой канал, покончила с собой». Дэвид описывает, что произошло - выясняется, что девушка действительно покончила с собой, но вовсе не утопилась: вышла замуж, тайно встречалась с любовником, влиятельным в Бойзе человеком, старше ее по годам; в тот день любовник порвал с ней, она не могла скрыть собственных чувств, муж о чем-то догадывался - супруги вернулись домой по отдельности, первым домой зашел муж, немного позднее и девушка; заглянув в спальню, достав пистолет 22-го калибра, она вышла на лужайку перед домом, и направила пистолет в грудь. Дэвид задается вопросом: если вы собираетесь покончить с собой, зачем вы будете выходить на лужайку? После съемок фильма Линч в 1992 году вернулся в Бойзе, чтобы узнать подробности, но полицейские не пошли ему на встречу, когда он соврал им, что ищет истории о самоубийствах для своего нового фильма: сказали, что все материалы того года, когда она покончила с собой, были выброшены. Линч подозревает, что это не было самоубийством, но дело замяли из-за того самого влиятельного человека. Далее он говорит о том, что мы проживаем множество жизней, что порой плохие наши поступки в прошлом, как в бейсболе, летят в новой жизни в нас, говорит про таинственную судьбу, когда невозможно объяснить, почему с одним человеком происходит одно, и он становится известным режиссером, а жизнь другого заканчивается трагедией.
Параллели между really wild girl и Лорой Палмер, конечно же, очевидны: вспоминаешь слова героини, когда бойфренд ночью подвозит ее на мотоцикле к месту встречи с подонками, и длинную сцену в фильме, где Лора танцует безумный, безумный танец под тревожную гитарную музыку. Любопытно другое: сам Линч настаивает, что вдохновили его на образ Лоры Палмер и «Твин Пикса» (как, к слову, и «Малхолланд Драйв») Мэрилин Монро и ее самоубийство (или убийство). Но сама тональность воспоминания о неназванной - теперь мы понимаем, почему - девушке заставляет насторожиться. Не зря же он - или судьба - так связали его школьную любовь, самоубийство девушки - или убийство - с «Твин Пиксом». Между тем, приступая к съемкам пилота сериала он ничего не знал о гибели давней возлюбленной. Но узнал об этом в разгар съемок уже фильма, на настроении которого, конечно, образ «дикой девчонки» и трагический случай не могли не отразиться. И газон, и лужайка, что мы видим в «Синем бархате», и маленькие загородные домики городка Твин-Пикс, пригородные домики, которые с детства вызывали у него ощущения чего-то таинственного, жуткого, скрытого за красивыми декорациями (при том, что сам он называет 1950-е - своей золотой эпохой) - разве это не тот самый газон, на который вышла несчастная девушка, только чтобы выстрелить себе в грудь? И не домики ли это его родного городка, жители которого отнеслись к гибели какой-то бедовой девчонки, по-видимому, совершенно равнодушно?
***
Так вот, о встречи Линча с Феллини (итальянский режиссер упоминается в мемуарах чаще других - 20 раз). Он вспоминает о последней встречи с любимым режиссером довольно неожиданно. Это случилось в разгар, по большому счету, его безвременья - фильм «Твин Пикс» провалился, он снимал рекламные ролики, неудачно пытался запустить пару проектов. И вот он в Риме, в октябре 1993 года, снимает рекламу какой-то итальянской пасты. Оператором его оказывается Тонино Делли Колли, работавший с Феллини, как и продакшен-менеджер рекламных съемок: однажды они рассказали Дэвиду, что Федерико сейчас в римском госпитале, и Линч напросился навестить его. Договорились о визите в пятницу вечером, тогда, вспоминает Дэвид, был самый потрясающий закат, который он когда-либо видел. В машину понабилось внезапно куча людей, но в палату племянница Феллини допустила только двоих - Дэвида и Тонино. Феллини сидел в инвалидной коляске, разговаривал с журналистом, знакомым Тонино, в итоге репортер разговорился с оператором. А Дэвид? А Дэвид сел напротив Феллини, и полчаса два режиссера держались за руки («It was the most beautiful thing»). Федерико рассказывал Линчу истории о былых деньках, о том, как все изменилось, и что это действует на него угнетающе. «Дэвид, раньше я спускался вниз, чтобы выпить кофе, и множество студентов киношколы приходило ко мне, и мы разговаривали, и они знали все о кино, - с грустью ворчал Феллини. - Они не смотрели ТВ, они ходили в кино, и мы вели потрясающие разговоры за кофе. Сегодня я спускаюсь вниз, и там никого нет. Они все смотрят ТВ, и они больше не говорят о кино, как мы говорили когда-то». Два дня спустя после визита к нему Дэвида Линча Федерико Феллини впал в кому, а затем его не стало.
Линч пытается себя философски утешить, говорит себе и нам, что все происходит потому, что так и должно происходить. Когда ты становишься старше, пишет уже сам постаревший Дэвид, ты вспоминаешь то старое время, каким оно было, и сравниваешь это прошлое с настоящим, и ты даже не знаешь, как начать рассказывать молодым людям о том времени, потому что им просто-напросто наплевать на это. Жизнь идет своим чередом. И однажды эти дни настоящего тоже станут чьими-то воспоминаниями. «Просто вот так все происходит. И с Феллини произошло тоже самое. Ведь была же золотая эпоха итальянского и французского кино, и он был одним из королей тогда, очень важным, столь важным для кино, beyond the beyond important, - размышляет Дэвид, и завершает эту печальную, но в чем-то волшебную историю, бросая в сердцах. - Damn».
Это «Damn», брошенное Дэвидом вдруг, закрывающее абзац, заканчивающее главу, на самом деле непереводимо: его можно только почувствовать, не понять. Как можно понять, все то, что Линч говорит о неизбежности старения, ностальгии, ушедшей эпохи - понять, но еще не почувствовать старика Феллини в кресле, и, главное, не почувствовать самого Линча, когда-то сидевшего в палате старенького режиссера, а теперь и самого постаревшего, и вспоминаюшего об этом. В этом «Damn» скорее не скорбь, а печальное недоумение перед миром, судьбой, жизнью. Это «Damn» - целиком пронизывает финал «Малхолланд Драйв» с еще юной победительницей конкурса танцев, верящей во все хорошее, собирающейся стать звездой. Из «Damn» вырос «Твин Пикс», с него он и начинается, с мертвой Лоры, завернутой в пластик, и над всем сериалом царит это «Damn». И только много позднее приходит в голову, что та неназываемая любимая, вдали от Дэвида покончившая с собой - именно она была музой «Твин Пикса», возможно страшная гибель ее приснилась Линчу - как Лора снилась агенту Куперу - но только он забыл этот сон? Потому что, да-да, потому что у неназываемой любимой Дэвида, чья жизнь закончилась так нелепо и трагично , на самом деле было имя, и мы его знаем прекрасно. Ну, конечно же, она - Лора Палмер. И совершенно неважно теперь, как ее звали в действительности. Ибо Дэвид обессмертил её.
Чаще всего, подростками, они зависали в драйв-инах, уличных кинотеатрах под открытым небом - своей машины у Дэвида еще не было, но бабушка давала ему покататься на своей. Девочку он почти сразу называет a really wild girl, «по-настоящему дикой девчонкой»: она часто встречалась со странными, опасными бойфрендами, так как обычные домашние мальчики, вроде Дэвида, ее побаивались: «Я думаю, ее жизнь уже тогда двигалась в темном направлении (dark direction)». И тут Дэвид переносится в 1991 год, на съемки фильма «Твин Пикс», он вспоминает, как медитировал в трейлере, когда на съемочную площадку пришел его давний школьный друг, которого он не видел с детства. Дэвид, к тому моменту сменивший множество женщин (включая двух-трех жен - я сбился со счета), тут же спросил его, как поживает его школьная любовь. «Она умерла, - ответил ему друг. - Прыгнула в большой канал, покончила с собой». Дэвид описывает, что произошло - выясняется, что девушка действительно покончила с собой, но вовсе не утопилась: вышла замуж, тайно встречалась с любовником, влиятельным в Бойзе человеком, старше ее по годам; в тот день любовник порвал с ней, она не могла скрыть собственных чувств, муж о чем-то догадывался - супруги вернулись домой по отдельности, первым домой зашел муж, немного позднее и девушка; заглянув в спальню, достав пистолет 22-го калибра, она вышла на лужайку перед домом, и направила пистолет в грудь. Дэвид задается вопросом: если вы собираетесь покончить с собой, зачем вы будете выходить на лужайку? После съемок фильма Линч в 1992 году вернулся в Бойзе, чтобы узнать подробности, но полицейские не пошли ему на встречу, когда он соврал им, что ищет истории о самоубийствах для своего нового фильма: сказали, что все материалы того года, когда она покончила с собой, были выброшены. Линч подозревает, что это не было самоубийством, но дело замяли из-за того самого влиятельного человека. Далее он говорит о том, что мы проживаем множество жизней, что порой плохие наши поступки в прошлом, как в бейсболе, летят в новой жизни в нас, говорит про таинственную судьбу, когда невозможно объяснить, почему с одним человеком происходит одно, и он становится известным режиссером, а жизнь другого заканчивается трагедией.
Параллели между really wild girl и Лорой Палмер, конечно же, очевидны: вспоминаешь слова героини, когда бойфренд ночью подвозит ее на мотоцикле к месту встречи с подонками, и длинную сцену в фильме, где Лора танцует безумный, безумный танец под тревожную гитарную музыку. Любопытно другое: сам Линч настаивает, что вдохновили его на образ Лоры Палмер и «Твин Пикса» (как, к слову, и «Малхолланд Драйв») Мэрилин Монро и ее самоубийство (или убийство). Но сама тональность воспоминания о неназванной - теперь мы понимаем, почему - девушке заставляет насторожиться. Не зря же он - или судьба - так связали его школьную любовь, самоубийство девушки - или убийство - с «Твин Пиксом». Между тем, приступая к съемкам пилота сериала он ничего не знал о гибели давней возлюбленной. Но узнал об этом в разгар съемок уже фильма, на настроении которого, конечно, образ «дикой девчонки» и трагический случай не могли не отразиться. И газон, и лужайка, что мы видим в «Синем бархате», и маленькие загородные домики городка Твин-Пикс, пригородные домики, которые с детства вызывали у него ощущения чего-то таинственного, жуткого, скрытого за красивыми декорациями (при том, что сам он называет 1950-е - своей золотой эпохой) - разве это не тот самый газон, на который вышла несчастная девушка, только чтобы выстрелить себе в грудь? И не домики ли это его родного городка, жители которого отнеслись к гибели какой-то бедовой девчонки, по-видимому, совершенно равнодушно?
***
Так вот, о встречи Линча с Феллини (итальянский режиссер упоминается в мемуарах чаще других - 20 раз). Он вспоминает о последней встречи с любимым режиссером довольно неожиданно. Это случилось в разгар, по большому счету, его безвременья - фильм «Твин Пикс» провалился, он снимал рекламные ролики, неудачно пытался запустить пару проектов. И вот он в Риме, в октябре 1993 года, снимает рекламу какой-то итальянской пасты. Оператором его оказывается Тонино Делли Колли, работавший с Феллини, как и продакшен-менеджер рекламных съемок: однажды они рассказали Дэвиду, что Федерико сейчас в римском госпитале, и Линч напросился навестить его. Договорились о визите в пятницу вечером, тогда, вспоминает Дэвид, был самый потрясающий закат, который он когда-либо видел. В машину понабилось внезапно куча людей, но в палату племянница Феллини допустила только двоих - Дэвида и Тонино. Феллини сидел в инвалидной коляске, разговаривал с журналистом, знакомым Тонино, в итоге репортер разговорился с оператором. А Дэвид? А Дэвид сел напротив Феллини, и полчаса два режиссера держались за руки («It was the most beautiful thing»). Федерико рассказывал Линчу истории о былых деньках, о том, как все изменилось, и что это действует на него угнетающе. «Дэвид, раньше я спускался вниз, чтобы выпить кофе, и множество студентов киношколы приходило ко мне, и мы разговаривали, и они знали все о кино, - с грустью ворчал Феллини. - Они не смотрели ТВ, они ходили в кино, и мы вели потрясающие разговоры за кофе. Сегодня я спускаюсь вниз, и там никого нет. Они все смотрят ТВ, и они больше не говорят о кино, как мы говорили когда-то». Два дня спустя после визита к нему Дэвида Линча Федерико Феллини впал в кому, а затем его не стало.
Линч пытается себя философски утешить, говорит себе и нам, что все происходит потому, что так и должно происходить. Когда ты становишься старше, пишет уже сам постаревший Дэвид, ты вспоминаешь то старое время, каким оно было, и сравниваешь это прошлое с настоящим, и ты даже не знаешь, как начать рассказывать молодым людям о том времени, потому что им просто-напросто наплевать на это. Жизнь идет своим чередом. И однажды эти дни настоящего тоже станут чьими-то воспоминаниями. «Просто вот так все происходит. И с Феллини произошло тоже самое. Ведь была же золотая эпоха итальянского и французского кино, и он был одним из королей тогда, очень важным, столь важным для кино, beyond the beyond important, - размышляет Дэвид, и завершает эту печальную, но в чем-то волшебную историю, бросая в сердцах. - Damn».
Это «Damn», брошенное Дэвидом вдруг, закрывающее абзац, заканчивающее главу, на самом деле непереводимо: его можно только почувствовать, не понять. Как можно понять, все то, что Линч говорит о неизбежности старения, ностальгии, ушедшей эпохи - понять, но еще не почувствовать старика Феллини в кресле, и, главное, не почувствовать самого Линча, когда-то сидевшего в палате старенького режиссера, а теперь и самого постаревшего, и вспоминаюшего об этом. В этом «Damn» скорее не скорбь, а печальное недоумение перед миром, судьбой, жизнью. Это «Damn» - целиком пронизывает финал «Малхолланд Драйв» с еще юной победительницей конкурса танцев, верящей во все хорошее, собирающейся стать звездой. Из «Damn» вырос «Твин Пикс», с него он и начинается, с мертвой Лоры, завернутой в пластик, и над всем сериалом царит это «Damn». И только много позднее приходит в голову, что та неназываемая любимая, вдали от Дэвида покончившая с собой - именно она была музой «Твин Пикса», возможно страшная гибель ее приснилась Линчу - как Лора снилась агенту Куперу - но только он забыл этот сон? Потому что, да-да, потому что у неназываемой любимой Дэвида, чья жизнь закончилась так нелепо и трагично , на самом деле было имя, и мы его знаем прекрасно. Ну, конечно же, она - Лора Палмер. И совершенно неважно теперь, как ее звали в действительности. Ибо Дэвид обессмертил её.