Художник, сожги свои картины
"Дневник" Чака Паланика
Высоколобые критики поспешили сообщить нам, попыхивая сигарой в зубах, что Паланик в своем романе повторяется. Ну, сегодня же принято от книги к книге менять не только темы, но и стиль письма. Основная задача авторов - удивлять. За этим современным упадничеством люди как-то и забыли, что настоящие литературные гении почти никогда не менялись. Попади критики в 19 век, то оказались бы недовольны однообразностью книг Диккенса. И повторяемостью идей Достоевского. Потому что основная задача тогдашних писателей была писать о том, что их тревожит. А удивляли фокусники на базарах.
Паланик, пора уже признать это, действительно гений. И истории он пишет всегда яростные, приправляя их черным юморком и мизантропией. Новая болезненная книга полна той же ядерной силы, что и предыдущие. Если в «Бойцовском клубе» альтер-эго автора, возненавидев систему, стремился ее разрушать, уничтожать, взрывать, если в «Колыбельной» герои, чуть что не по ним, убивали прочитыванием детской считалочки, то в «Дневнике» эта ярость стала ледяной, замороженной, но от этого не менее убийственной.
(Рис.: "Garden of Earthly Delights tryptich, right panel - Hell; detail 1" by Hieronymus Bosch (ca 1504-1510, Oil on panel))
Героиня романа Мисти Мэри Уилмот талантливая художница. Только она об этом не сразу узнает. Выйдя замуж за богатенького мальчика из потомственной семьи, ведущей свое происхождение от отцов-пилигриммов, она тихо спивается на острове. Где рай для обеспеченных господ, которые испытывают жгучую ненависть к другим обеспеченным господам-нуворишам, прибывающим на остров отдохнуть. Размеренная ленивая жизнь прерывается неудачной попыткой ее мужа покончить с собой - он впадает в безнадежную кому. Комнаты в отелях начинают исчезать, а на стенах в лучших библейских традициях появляться таинственные надписи. Именно после таких критических событий толстуха Мисти начинает видеть жизнь иначе, странно, необычно, глючно....
Сюрреалистичные картины тошнотворного мещанского городка перемежаются натуралистичными сценами попыток Мисти вползти в мир искусства через блевотину. Переполняющая художницу ненависть наталкивается на деловитое спокойствие сограждан, решающих нажиться на ее картинах. Неужели в наше время художникам так трудно? Неужели большинство бездарно, а таланты пишут галлерей ради? Или это касается только американских художников? Или это просто максималистское восприятие Паланика с утрированием проблем современного искусства? Узнай каким-нибудь шестым чувством о том, что картины, написанные им с голодухи в одержимом состоянии, будут висеть через сотню лет на стенах домов потомственных «ротшильдов» и «рокфеллеров», бедняга Ван Гог, возможно, сжег свои творения, сожрав пепел от них? И, что самое ужасное, он, возможно, оказался бы прав? Таковы крамольные мысли. Мысли, которые после прочтения романа преследовали и преследовали меня. Постоянно. Очень долго. Такого нигилистического шедевра еще поискать.