сон после смерти, смерть вместо сна
"Взлетная полоса" (La Jetée, 1962) Криса Маркера
Легендарное, культовое кино, 28 минут, которые потрясли мир. Постапокалипсис. Третья мировая война. Французский аэропорт Орли. Катастрофа, смерть, шум и ярость, небытие. Париж исчезает с лица с земли. Выжившие - в парижских катакомбах. Скай-файный сумрачный пейзаж. Военные опыты. Героя по ряду причин выбирают для экспериментальных путешествий в прошлое и будущее, где он должен получить помощь для людей в настоящем.
Очень тяжелое и невыносимое в определенном смысле кино. Это даже не кино, не короткометражка. А 28 минут слайд-шоу, поток фотокарточек, образов, которые видит герой фильма, лежа на кушетке в комнате для опытов, после которых он будет убит. Никаких объяснений, что произошло. Никаких ответов, почему, что и как случилось. И я бы не стал пересматривать
этот беспросветный 28-минутный арт-перформанс в свое время поразивший зрителей 1960-х. И советовать бы не стал. Если бы не два «но». Во-первых, я, кажется, впервые в кино встретился с моим собственным пониманием прошлого, восприятием действительности, человеческого сознания, почти целиком состоящего из воспоминаний. Отрывки прошлого есть утраченная жизнь, настоящего как бы не существует, это точка, которая дает корни не в будущее, увы, а в прошлое, в то утраченное время, которого безуспешно в свое время пытался восстановить Пруст.
Грустное, меланхоличное пронзительное кино. Анемичное, безжизненное, не вызывающее традиционных слез. Потому что нет здесь ничего, что могло бы поразить наше воображение. Жизни нет. Прошлое в памяти. Человек обездвижен, и путешествует в красивом мире исчезнувшего Парижа вместе с красивой девушкой мысленно. Его путешествие тоже набор фотографий. Фотографий его и ее счастливых улыбок. Парижского парка развлечений. Ее волос. Ее глаз. Ее сна. Аэропорта Орли с одиноко стоящей молодой девушкой -
последний кадр, который видел наш герой, перед тем, как перестал существовать. Почему он еще жив, почему он сидит в этом кресле и видит прошлое и будущее? Какая разница. Он скучает. Он скучает по той женщине, которая видится ему в прошлом, куда его засылают еще и еще раз. Он чувствует тепло рядом с незнакомкой, которая удивленно рассматривает его военный жетон (жетон с войны, которой в ее времени еще не было). Он смотрит, как она спит. Он счастлив быть рядом, не думая о том, что будет завтра, что было вчера. Они оба, кажется, понимают, что существуют только здесь и сейчас - но это ведь на удивление точная метафора любых человеческих взаимоотношений, не говоря, любви.
А во-вторых, знаете, в этом фильме есть кадр... Напоминаю, на всякий случай, он целиком состоит из статичных кадров, фото-образов прошлого, настоящего и будущего - это мир, рабитый на куски, это взорванный мир, Вселенная, разлетевшаяся на фрагменты, на отдельные части мозаики, в хаосе которой кадры с ними двумя - это кадры настоящей или мнимой, но кадры любви, влюбленности, жизни просто так, во имя друг друга, рядом, жизни-как-она-есть...
Так вот, в фильме есть кадр, который спрятан в этих пластах фотографий жемчужиной в раковине, его даже можно пропустить, не словить, не заметить, не поймать мигающим взглядом. Кадр, который сводит с ума, может пробить на слезы. Бесчисленная цепочка фотокадров его и девушки, которая, как наш герой знает, должна умереть, детей, которых больше нет, деревьев, которые были сожжены, Парижа, расплавленного и разрушенного.
Она смотрит в кадр, она смотрит на него, она отвернулась, она спит, она трогает свои волосы, она улыбается, она задумчиво опускает глаза. И вдруг кадр… он оживает, понимаете! Она просыпается неожиданно, мигает, раз, другой: живой кадр длится пару секунд, быть может, и тут же замораживается фотографиями. И вот эта неизвестная девушка,
один из последних образов, увиденных героем перед смертью, кадр, где она смотрит в объектив фотокамеры и хлопает раз-раз ресницами, когда посреди мертвых фотоснимков вдруг является нам кино, короткий метр, маленькая короткометражка с лицом девушки, грустно смотрящей в камеру - она, олицетворяющая саму жизнь, чистое, возможно, придуманное воспоминание - это одно из самых трогательных и пронзительных киновпечатлений последних месяцев. Удивительное элегическое киновоспоминание о девушке, которая проснулась, не успев даже зевнуть, просто удивленно, печально и радостно смотрела на тебя пару секунд. И потом более не существовала.
Легендарное, культовое кино, 28 минут, которые потрясли мир. Постапокалипсис. Третья мировая война. Французский аэропорт Орли. Катастрофа, смерть, шум и ярость, небытие. Париж исчезает с лица с земли. Выжившие - в парижских катакомбах. Скай-файный сумрачный пейзаж. Военные опыты. Героя по ряду причин выбирают для экспериментальных путешествий в прошлое и будущее, где он должен получить помощь для людей в настоящем.
Очень тяжелое и невыносимое в определенном смысле кино. Это даже не кино, не короткометражка. А 28 минут слайд-шоу, поток фотокарточек, образов, которые видит герой фильма, лежа на кушетке в комнате для опытов, после которых он будет убит. Никаких объяснений, что произошло. Никаких ответов, почему, что и как случилось. И я бы не стал пересматривать
этот беспросветный 28-минутный арт-перформанс в свое время поразивший зрителей 1960-х. И советовать бы не стал. Если бы не два «но». Во-первых, я, кажется, впервые в кино встретился с моим собственным пониманием прошлого, восприятием действительности, человеческого сознания, почти целиком состоящего из воспоминаний. Отрывки прошлого есть утраченная жизнь, настоящего как бы не существует, это точка, которая дает корни не в будущее, увы, а в прошлое, в то утраченное время, которого безуспешно в свое время пытался восстановить Пруст.
Грустное, меланхоличное пронзительное кино. Анемичное, безжизненное, не вызывающее традиционных слез. Потому что нет здесь ничего, что могло бы поразить наше воображение. Жизни нет. Прошлое в памяти. Человек обездвижен, и путешествует в красивом мире исчезнувшего Парижа вместе с красивой девушкой мысленно. Его путешествие тоже набор фотографий. Фотографий его и ее счастливых улыбок. Парижского парка развлечений. Ее волос. Ее глаз. Ее сна. Аэропорта Орли с одиноко стоящей молодой девушкой -
последний кадр, который видел наш герой, перед тем, как перестал существовать. Почему он еще жив, почему он сидит в этом кресле и видит прошлое и будущее? Какая разница. Он скучает. Он скучает по той женщине, которая видится ему в прошлом, куда его засылают еще и еще раз. Он чувствует тепло рядом с незнакомкой, которая удивленно рассматривает его военный жетон (жетон с войны, которой в ее времени еще не было). Он смотрит, как она спит. Он счастлив быть рядом, не думая о том, что будет завтра, что было вчера. Они оба, кажется, понимают, что существуют только здесь и сейчас - но это ведь на удивление точная метафора любых человеческих взаимоотношений, не говоря, любви.
А во-вторых, знаете, в этом фильме есть кадр... Напоминаю, на всякий случай, он целиком состоит из статичных кадров, фото-образов прошлого, настоящего и будущего - это мир, рабитый на куски, это взорванный мир, Вселенная, разлетевшаяся на фрагменты, на отдельные части мозаики, в хаосе которой кадры с ними двумя - это кадры настоящей или мнимой, но кадры любви, влюбленности, жизни просто так, во имя друг друга, рядом, жизни-как-она-есть...
Так вот, в фильме есть кадр, который спрятан в этих пластах фотографий жемчужиной в раковине, его даже можно пропустить, не словить, не заметить, не поймать мигающим взглядом. Кадр, который сводит с ума, может пробить на слезы. Бесчисленная цепочка фотокадров его и девушки, которая, как наш герой знает, должна умереть, детей, которых больше нет, деревьев, которые были сожжены, Парижа, расплавленного и разрушенного.
Она смотрит в кадр, она смотрит на него, она отвернулась, она спит, она трогает свои волосы, она улыбается, она задумчиво опускает глаза. И вдруг кадр… он оживает, понимаете! Она просыпается неожиданно, мигает, раз, другой: живой кадр длится пару секунд, быть может, и тут же замораживается фотографиями. И вот эта неизвестная девушка,
один из последних образов, увиденных героем перед смертью, кадр, где она смотрит в объектив фотокамеры и хлопает раз-раз ресницами, когда посреди мертвых фотоснимков вдруг является нам кино, короткий метр, маленькая короткометражка с лицом девушки, грустно смотрящей в камеру - она, олицетворяющая саму жизнь, чистое, возможно, придуманное воспоминание - это одно из самых трогательных и пронзительных киновпечатлений последних месяцев. Удивительное элегическое киновоспоминание о девушке, которая проснулась, не успев даже зевнуть, просто удивленно, печально и радостно смотрела на тебя пару секунд. И потом более не существовала.